скачать книгу бесплатно
– Хорошо, оставлю, но не обещаю, что навсегда. До встречи! – встал он и задвинул за собой стул.
Роза смотрела ему в след и осматривала его с ног до головы: высокий, стройный, с кучерявыми волосами, одетый в спортивном стиле, в светлых тонах, все как она любит, вот если бы манеры, то не было бы ему цены, подумала она про себя и продолжила читать.
Пара уже началась, когда она зашла в аудиторию, но преподавателя еще не было. И тогда все, как и обычно, начали обсуждения. На этот раз речь зашла о детских домах, куда девочки хотели пойти с подарками и питанием.
– Я слышала, что если давать им деньги, то управляющие оставляют их себе и детям ничего не достается, – сказала одна из девочек.
– Да, поэтому лучше сразу все купить и отдать детям лично. Я там была один раз, и с тех пор не могу забыть их грустные глаза, когда уходила, – подхватила другая.
В этот момент зашла куратор группы и присоединилась к разговору, который ей понравился.
– Можно будет на этих выходных поехать всем вместе, – предложила она, после чего все начали говорить, что на выходных бывают не в городе и разъезжаются по домам и предложили поехать в будние дни, после пар, когда они заканчиваются раньше.
– Можно во вторник, у нас только три пары на следующей неделе, – сказала девочка, которую все поддержали.
– А в какой именно дом пойдем? – спросил парень, чем и удивил Розу.
– А у вас их так много что ли? – спросила она его сразу.
– Да, у вас нет что ли? – присоединилась куратор группы.
– Ни одного, насколько я знаю. – ответила Роза.
– Хм, ну конечно! Ваши выезжают в другие республики и оставляют их там, чтоб дома не узнали об этом! – сказала куратор, что Роза осталась без слов. То ли обида закралась в душе, что так подумали о ее нации, то ли не понравилось то, что взрослая женщина-преподавательница и их куратор разрешила себе показать свой нацизм студентке первого курса, но Роза больше ни слова не сказала. Тем более, когда увидела, как другие изо всех сил пытаются ей доказать, что ее нация не такая идеальная, как она о ней думает и говорят в новостях.
Во время дальнейшего обсуждения этой темы, она больше не влезала в разговор и пыталась их не слушать и вовсе, потому что они позволили себе то, что не позволит себе в первую очередь ни она сама, ни один уважающий себя и других людей человек.
Розе было жаль, что в ее группе нет ни одного с ее Родины, потому что именно в такие моменты они бывают нужны рядом, как никогда. Но ее успокоило то, что дома ее ждут девочки, которые всегда в таких вопросах поймут ее и поддержат в любом деле, особенно когда она придет в этот дом сломленной. Впервые в ее голову пришла мысль, что лучше иметь врага своей нации и религии, чем друга другой веры и нации. Такой уж она была: хватило человеку сделать одну единственную ошибку в его жизни, как она тут же разочаровывалась в нем, не давала второго шанса и исключала его из своей жизни. Он переставал существовать для нее, даже если она каждый день здоровалась с ним из необходимости. Для нее мир был либо чисто белым, либо полностью черным, не было других цветов и красок, и она считала, что раз она не позволяет себе ничего дурного по отношению к кому-либо, то и другие не должны, ибо все в этом мире должно быть взаимно.
Она вспомнила свою лучшую подругу, с которой дружила с первого класса. Часто они ночевали друг у друга, постоянно сидели за одной партой, делали домашние задания всегда вместе: или она приходила к Розе, или Роза к ней. Но каково было ее удивление и насколько сильна была обида, когда она узнала, что та пошла и разболтала ее секрет параллельному классу.
– Роза, а ты знаешь, что твоя лучшая подруга пришла в наш класс и всем подряд рассказывает то, что тебе исправили годовую оценку с четверки на пятерку из-за просьбы классной руководительницы? – подошла к ней тогда девочка из «Б» класса и спросила.
– Ты шутишь? Она не могла, – удивилась она и не могла поверить, но это говорила именно та девушка, которую она больше всех уважала за честность и прямолинейность, и Роза понимала, что она не станет врать на этот счет.
– Да, я думаю, ты должна знать, кого ты держишь подле себя. Мне стало так неприятно, что я вышла из класса и решила сказать тебе быть отныне с ней осторожней, – ответила девочка. – Не стоит ей доверять свои секреты, разболтает, и глазом не моргнув.
– Спасибо тебе большое. Я поговорю с ней, и мы это решим между собой, – сказала Роза и написала своей подруге, что нужно поговорить.
После уроков, когда подруги шли домой, Роза внезапно сказала:
– Мне сказали, что ты всем рассказывала, как мне исправили оценку, это правда? – посмотрела она на свою подругу.
– Кто сказал? – сразу встревожилась другая.
– Не важно, кто. Так это правда? – не хотела она, чтобы это было правдой, ибо слишком она любила свою маленькую девочку, с которой дружила с первого класса.
– Я не рассказывала это всем, только двум девочкам по секрету, что можно исправить и им, раз тебе исправили тоже.
– Тебе учительница и я сказали не говорить об этом никому, разве нет? Нельзя было оставить это между нами? – правда расстроилась Роза.
– Я не знала, что это ТАКАЯ тайна. Можно подумать, я страну предала! – отозвалась она недовольно, повысив голос.
– Дело не в этом, Алина. Дело в том, что это не первая такая выходка с твоей стороны. Я ни разу не делала то, что огорчит или хоть как-то заденет тебя. Я берегла тебя и твои чувства больше, чем свои. Если ты не готова отвечать мне тем же, не готова думать о том, что мне не понравится – я не хочу дальше идти с тобой, ибо не чувствую безопасности рядом с тобой. С таким же успехом ты можешь рассказать даже личное, а я об этом и знать не буду. Я не готова без конца прощать того, кто гадит в душу, считая это чем-то безобидным.
Это был последний разговор между девочками, после которого Роза отдалилась от своей подруги, ибо наступать на одни и те же грабли слишком больно. С тех пор она и не прощала людей, считая, что если человек один раз нанес удар, то за ним последуют и другие. Наверное, она поспешила с такими выводами и начала грести всех под одну гребенку, но это, по крайней мере, защищало ее всегда и сожалений стало меньше в ее жизни. Иногда она задумывалась, а есть ли вообще такой человек, который будет отвечать ей тем же, что отдает она сама, и каждый раз убеждалась в том, что очередной встреченный на ее пути не такой. Это больно било по ее вере в прекрасное и по крупинке убивало ту надежду, что она таила в себе: наконец предстать перед своим отражением и найти в нем покой и уверенность.
– Неужели снова увидел тебя одну? – подошел к Розе парень, когда она после пар шла домой и вспоминала момент с детскими домами и про свою подругу детства.
– Думаю, теперь часто будешь видеть меня одну, – сказала она и шла обычным шагом.
– Почему это? Нет подруг? А как же группа? – интересовался он, пытаясь не отставать от нее.
– Подруги-то есть, только вот с группой не повезло.
– Дай угадаю: межнациональный или религиозный конфликт? – сказал он с чувством обывателя.
– Да, а ты откуда знаешь? – удивилась она.
– Потому что это стало чуть ли не ритуалом посвящения приезжих в студенты, – засмеялся он. – Девочкам еще повезло, а вот парням приходится драться за любое проявленное неуважение к религии или нации. Тут проблемы бывают покрупнее, – ухмыльнулся он, посмотрев на нее.
– Не сказала бы, что я не дралась, – засмеялась Роза, после чего Мансур поддержал ее самоиронию, и сказал: – Тогда странно, что они себе позволили перед тобой такое.
– Это была преподавательница, другие просто поддержали ее, что мне не понравилось. Думаю, преподаватель не имеет права пользоваться своим служебным положением и так высказываться студентам, зная, что любой ответ студента будет принят, как неуважение к старшим и как автоматическая не сдача зачета или экзамена. Это подло! – возмущалась она.
– О, ты подожди. Встретишь еще истинных ненавистников нашей нации, особенно религии.
– Они есть среди преподавателей? – расстроилась и насторожилась Роза, поняв, что придется жить и учиться среди них столько лет.
– Не все, конечно, но есть. И им сдавать сложнее всего: либо деньги, либо пашешь до последней капли крови, потому что ты не на равных правах с местными. Особенно некоторых раздражает, когда кто-то из приезжих получает стипендию, – улыбнулся он. – Им кажется, что обкрадывают их бюджет.
– Я на коммерции, надеюсь, ко мне будет более лояльное отношение, – переживала она, смеясь.
– Ну, к таким да, намного лучше относятся, зная, что ты хотя бы платишь, а вот к бюджетникам не самое лучшее отношение и это обидно, черт возьми! Сколько умных людей с Родины я знаю, которых лишили стипендии и красного диплома, – рассказывал он, идя рядом, положив руки в карман.
– Да уж, правда, обидно за это… – ответила она и поняла, что разговаривает с ним уже несколько минут и удивилась с себя. Все шло так непринужденно, легко, что она даже не подумала проигнорировать его, не захотелось съязвить или как-то распрощаться с ним. Ей стало почему-то от этого неудобно, и она сразу спросила: – Ты даже не знаешь моего имени, почему провожаешь меня?
– А кто сказал? Я про тебя много чего узнал за сегодня, пока сидел на паре.
– И что ты узнал? – стало ей интересно и посмотрела на него.
– А тебе все скажи, цветочек. – сделал он акцент на слове, давая понять, что знает ее имя. В ответ Роза только улыбнулась и оставила тему, зная, что ее вопросы только подогреют его интерес к игре, которую она не любит.
Погода стояла теплая, последние лучи осеннего солнца падали на локоны Розы, от чего они казались золотистыми в контрасте с черным легким платьем с поясом, которое было на ней.
По пути домой стоял маленький магазин, в который она обычно ходила за хлебом. Просьбы оставить ее и не заходить с ней в магазин не кончились успехом, поэтому она специально набрала еще массу продуктов, за что пришлось заплатить Мансуру.
– Тебе действительно ничего обо мне не интересно узнать или ты такая холодная со всеми? – поинтересовался он, слегка оскорбленный таким отношением.
– Нет, не интересно. Спасибо, что заплатил. Я говорила, что не стоит заходить, – сменила она как обычно тему, когда смущалась.
– Да не за что. Недалеко тут живешь?
– Да, и мы почти дошли, поэтому можешь дальше не провожать, – остановилась она и посмотрела в его глаза.
– Хорошо, Роза. Надеюсь, еще свидимся. У нас мало пар бывает сейчас в ВУЗе, в основном по больницам. Поэтому до встречи, которую я буду очень ждать, – сказал он.
– До встречи, Мансур. Еще раз спасибо за «вкусняшки», – подняла она демонстративно пакет, в котором они лежали.
– Приятного аппетита, – улыбнулся он и зашагал обратно.
Открыв дверь, Роза поняла, что дома никого нет. После чего решила быстро переодеться, сделать полуденный намаз и принять горячий душ, который чуть ли не жарил ее каждый раз. Так она смывала с себя плохой день: до боли, до скрипа на коже. И она вправду выходила из ванной с ощущением полного очищения, будто бы родилась заново и ничего плохого не успело произойти. Но сегодня она смывала с себя не плохое, а ощущение, которое не покидало ее со встречи с Мансуром.
Закончив делать уже вечерний намаз, она посмотрела на время и удивилась, что девочек все еще нет дома, после чего решила написать в группу. Зара ответила, что их рано отпустили с пары и они с Дианой встретились во дворе ВУЗа и решили прогуляться, покушать, купили ей халяльный фастфуд и уже идут домой пешком. Сняв с себя платье для намаза и платок, Роза пошла пылесосить и делать легкую уборку, во время которой вспоминала про Мансура и улыбалась невольно от осознания, как приятно было с ним беседовать. Интересно, на каком он курсе и факультете, подумала она и после уборки взяла телефон, зашла на сайт ВУЗа и вбила имя «Мансур».
Выдало много студентов по этой имени, но с разными фамилиями, но его она узнала по фотографии: аккуратные черты лица, черные, как уголь глаза, в которых так хорошо видно собственное отражение, спортивное телосложение и длинные, как крылья ворона, ресницы. Как будто сотворен по моим эскизам, промелькнуло у нее в голове, когда раздался стук в дверь и она быстренько закрыла сайт и положила телефон.
– А мы КFС тут нашли! Халяльное мясо там, представь? Я такая счастливая была! Там так вкусно, что я объелась! – восклицала Зара, кладя сумки на стол. – Поешь, пока горячо. Тебе тоже понравится, – распаковывала она все.
– Как вкусно запахло, я как раз голодная была. Спасибо, что подумали обо мне тоже, – села счастливая Роза за стол и открыла колу.
– Давайте вместе фильм посмотрим? Не хотите? – предложила Диана.
– Ой, давай не сегодня? Я так спать хочу после горячего душа, что точно усну за фильмом, – отозвалась Роза с полным ртом бургера.
– Ладно, тогда я свой сериал досмотрю сама. – ответила Диана, а Зара сказала, что почитает книгу, которую недавно начала («Не навреди» – Генри Марш).
– Как прошел ваш день? Расскажите, пока я кушаю. – сказала Роза, запивая колой уже боксмастер. – Как вкусно, Господи! – комментировала она, пока ела.
– Ничего необычного не произошло, пары прошли скучно, потому что все были измотаны после пары по анатомии, – сказала Зара.
– А у меня произошло кое-что интересное. С тем парнем с группы, с Азаматом. Помните его? Я еще на первой лекции села рядом с ним, и он был этим недоволен, – напомнила Диана о нем и, убедившись, что девочки его точно вспомнили, она начала разговор: – Оказывается, он интересуется нашей религией, представляете? Я думала, он ненавидит мусульман, – смотрела она на девочек.
– У вас же отношения с ним не заладились, как ты об этом узнала? – спросила Роза.
– Я сама в шоке, как он так открылся мне сегодня. Так, сейчас подробно расскажу, – уселась она на стул рядом с Розой, которая допивала свою колу и к ним присоединилась Зара тоже, выбежав из ванной, куда зашла закинуть вещи в стиральную машину.
Глава 7. «По ту сторону стены»
Убедившись, что девочки ее слушают внимательно, Диана начала рассказывать ситуацию с Азаматом:
– Когда все пошли на перерыв в столовую, я сидела в аудитории и заполняла методичку к следующей паре. Я думала, что в аудитории одна, пока мне не позвонила мама и я не начала разговаривать. И тут он попросил меня разговаривать тише, ибо хочет полчаса поспать. Оказывается, он лежал на стульях последнего ряда, а я и не заметила, думала, что все пошли на обед. Я надела наушники и продолжала говорить с мамой, заполняя методичку, и когда закончила, увидела, как он выходит из аудитории недовольный тем, что я ему помешала. Минут десять спустя он заходит обратно с двумя кофе в руках.
– На! Это тебе я взял, – и положил его мне на стол.
– Спасибо, – посмотрела я на него, недоумевая, в стаканчике кофе или яд, ведь он не полюбил меня с первой нашей встречи, а тут еще и поспать не дала.
– Пожалуйста. Раз уж ты меня разбудила, могу я задать вопрос? – сел он через парту и повернулся ко мне, попивая свой кофе.
– Ну, давай, – сказала я нерешительно, не зная, какой вопрос последует.
– Ты родилась мусульманкой или приняла Ислам? – спросил он вполне серьезно.
– Родилась ею. А что?
– А, тогда не интересно. Я хотел узнать, как ты к этому пришла и что сподвигло тебя на это, но тут ты пришла на все готовенькое, получается, – допил он свой кофе и отвернулся.
– В смысле пришла на готовое? – удивилась я и пыталась понять, что он имеет ввиду.
– Ну мне был интересен путь, который привел тебя к Исламу, а его у тебя и нет, оказывается, – поднял он брови.
– Путь может быть разным. Не все, кто рождается в мусульманской семье, бывает истинным мусульманином. То, насколько ты пытаешься придерживаться этой религии, оберегая себя и ограждая от грехов и есть истинный, порой самый сложный путь, потому что степень веры колеблется, как маятник, поэтому нужно держать в тонусе свой иман, иначе не миновать тебе беды, шайтан все-таки свое дело делает, – сказала она, будучи полной уверенности, что последует следующий вопрос, что такое шайтан и почему мы верим в их существование.
– Я вот интересовался всем, но так и не нашел ответа на своей вопрос…
– Что за вопрос? Может я смогу ответить? – спросила она, удивленная, что такой вопрос все-таки не последовал.
– Почему, если Всевышний такой Милостивый и Милосердный, в мире есть воины, гибнут невинные дети, существуют неизлечимые болезни и столько несчастья на этой земле?
– Значит ты не понял самого главного: Всевышний говорит, что эта жизнь дана нам в качестве испытания: кого-то испытывают горем, болью, смертями близких, кого-то богатством и счастьем. Он смотрит, кто проявит благодарность, кто покажет великое неиссякаемое терпение или все-таки ненависть к Нему.
– Тогда почему он говорит про предопределение? Разве он не знал, кто как проявит себя? Зачем тогда создал тех, кого ввергнет в огонь? Он же милостивый, как так получается? – искренне не понимал он и от того, что в его словах не было ни капли ненависти или гнева, мне хотелось отвечать ему и помогать узнавать ответы на эти вопросы.
– Понимаешь, предопределение – это когда дается два пути человеку: один полон грехов, другой чист от этого. Каждое решение в нашей жизни, даже самое мелкое и незначительное, это выбор одного из этих путей, которые ведут к одной цели. От тебя зависит только то, каким путем ты дойдешь до этой цели. Например, ты работаешь преподавателем в ВУЗе и тебе нужны деньги, перед тобой стоит выбор: валить студентов и брать взятки или же устраивать дополнительные платные занятия, куда будут приходить желающие. Грешный путь всегда легок и быстро доводит до цели, чистый же наоборот. Тут больше нужно проявить терпение и приложить не малые усилия, однако так ты не только достигаешь цели, но и получаешь довольство Всевышнего тобой и умиротворение. Последнее самое важное для человека, потому что без Его довольства ты будешь с набитыми карманами, в изобилии благ и здоровья, но душевного покоя не будет. Абсолютно.
– Я даже не думал об это так. Спасибо тебе.
– Что радует и дает силы опечаленным, так это осознание того, что этот мир имеет свой срок, а в вечном мире нет ни смертей, ни болезней, ни горя, ни печали, ни даже ревности, представляешь? Главное – заслужить место там, вот в этом задача всех людей и преуспели в этом только те, кто понимает истинный смысл этого мира, – ответила я, гордясь тем, что смогла это объяснить.
– Я действительно очень благодарен тебе за твой ответ. Спасибо большое!
Как только наш разговор закончился, зашли одногруппники, чуть позже и преподаватель.
– А ты не спросила, хочет ли он принять Ислам или просто интересуется всеми религиями? – спросила Роза, которая внимательно слушала Диану.
– Спросила. После пар, когда я сидела во дворе ВУЗа, он подошел ко мне и спросил, может ли он сесть. Я разрешила. И там он спросил:
– А сложно быть мусульманином в этом мире?
– Только если ты носишь платок и люди за версты узнают, какую религию ты исповедуешь. К покрытым иное отношение в разных городах, более предвзятое, потому что думают, что ты застряла в прошлом, деградируешь и только что вышла из пещеры, куда не дошла мода и понятие «свобода», а что еще хуже – думают, что ты пришла кого-то взорвать. – улыбнулась я. – А так, нет, не сложно. Да и с этим отношением многие живут себе спокойно и добиваются больших целей, потому что Всевышний облегчает путь, который ведет к Его довольству и дает выход из ситуации там, где ты считал, что его вовсе не существует.
– Наверное, так сложно сдерживать себя, когда видишь такую несправедливость, да? – спросил он у меня.
– В начале да, а потом ты привыкаешь к этому, понимаешь, что этот человек просто тупо не образован, хотя считает таковым тебя, он не понимает, что моя религия и платок – мое личное, исключительно мои отношения с Богом, и что я не представляю собой опасности. Ну или на крайняк, когда ты видишь, что человека не остановить ни добрым словом, ни чем иным, ты думаешь о том, что просто хочешь посмотреть на его удивленное и испуганное лицо, когда нас всех соберет Всевышний и предоставит счет за все сказанное и сделанное. Вот это будет жестко! – улыбнулась я и добавила: – Осознание этого чуть успокаивает тебя, и ты отпускаешь эту ситуацию, не грубя, не вступая в спор, а наоборот – жалея его.
– Вот откуда в вас столько терпения, – улыбнулся он тоже.
– Угу. Если бы не знали, что справедливость в итоге все равно восторжествует на том свете, мы бы и половину того, что терпим сейчас, не были бы в силах стерпеть. А ты почему так интересуешься исламом? Почему стало интересно узнать о нем побольше?
