скачать книгу бесплатно
Ничего определенного он не знал, но будучи сам выходцем из этой системы понимал, что менты явно реализовывали какой-то план. Тем временем они подъехали с старинному зданию отдела полиции. Уазик припарковался на служебной стоянке, и Даниила повели вовнутрь. Здание было позапрошлого века, с красивыми фасадами, обезображенными решетками на окнах первого этажа.
«ФСБ победило МЧС», – машинально подумал Даниил. В их райотделе решетки на окнах появлялись и исчезали в зависимости от проверяющих. Пожарники настаивали на их немедленном снятии, ФСБ – на установке в целях борьбы с терроризмом. И те, и другие писали предписания и обещали строго покарать. Полицейский тыловик ни с кем не спорил, а просто в канун очередной проверки либо ставил, либо снимал. Тут, похоже, готовились к проверке ФСБ, поэтому решетки стояли на своих местах.
Опера прошли типичную, как и везде в России, дежурку, провели карточкой по новенькому турникету и потащили Даниила на второй этаж. По дороге Кореньков заглянул в кабинет начальника уголовного розыска. Сквозь дверь Смирнов услышал: «Взяли убийцу. Как и предполагали, тот самый москвич. Дебил, даже пистолет не скинул».
Ответа Даниил не расслышал, так как Плахотнюк его уже протолкнул дальше по коридору. Там его завели в неприметный кабинет, заваленный бумагами, коробками с вещдоками и прочей ерундой, валяющейся по углам, как и везде в полиции. Опера усадили его на стул посреди кабинета и начали шептаться между собой. Плюгавый достал его телефон и начал колдовать с кодом. Смирнов внутри себя чертыхнулся, что повелся на новую фишку и активировал на своем айфоне функцию распознавания лица. Играть в героя и не выдавать код доступа к телефону с такой опцией не имело смысла. Можно было корчить рожи, высунуть язык, но айфон все равно его бы распознал. Так и случилось: плюгавый сел на стул и стал изучать содержимое смартфона.
По поведению Коренькова Даниил понял, что тот оформляет на него документы. Он и сам будучи полицейским, заполняя официальные документы, сверялся с образцами, чтобы потом не получить нагоняй от прокуратуры. Правда Смирнов делал это с помощью шаблонов, что существенно сокращало время, но тоже привносило дополнительные риски: иногда он начинал допрос условного Иванова, а в подлинности записанного расписывался условный Сидоров из прошлого шаблона. Рязанские полицейские работали по старинке и заполняли документ вручную.
– Сучара, у него все чаты настроены на самоудаление после нескольких часов. И Телеграм, и сигнал. В вотсапе только девки и мемасики, – доложил Плахотнюк.
– Хитрый сучонок. Таможенник! Они все, сука, хитрые. Коммерсы в погонах, мать их! – выругался Кореньков.
«Классовую ненависть ощущает», – машинально отметил Даниил. Примерно такие же чувства он сам испытывал к гаишникам. Да и таможенников он не особо любил, хоть вроде и был уже одним из них. Тут ему прилетело в ухо от плюгавого:
– Говори, зачем человека убил?
Даниил прекрасно понял свои перспективы. Его будут бить и довольно долго. Насколько сильно, зависело от договоренностей с местным изолятором временного содержания (ИВС), а также позиции начальства и прокуратуры. Сотрудникам ИВС не нужен задержанный с кучей травм, поэтому они вполне могли и провести освидетельствование. Тогда к операм бы появились вопросы. В его отделе позиция была четкой: «бейте кого и сколько хотите, но, если залетите, отмазывать вас не будем». Как было все устроено здесь, непонятно, но, как говорится, бери плохой конец – вытянешь хороший. Вариантов было несколько. Первый: уйти в несознанку. Плюсы: не надо думать; получай побои и молчи. Минусы: будет больно. Второй: поиграть с ментами в кошки-мышки. Бить тоже будут, но не сразу. Третий вариант – с требованием адвоката – годился только для детективов. Его размышления прервал стук в кабинет.
– Кореньков, Плахотнюк! Быстро форму надеть и в актовый зал. Нового начальника полиции привезли представлять. Через десять минут начало.
– Твою тюбетейку, – выругался Кореньков. – Вместо Суходольского который? Откуда хоть?
– Хер его знает, вроде с Урала, – ответил невидимый голос из коридора.
Ничуть не стесняясь Даниила, опера начали переодеваться из штатского в форму. Переодевшись, они скептически посмотрели на него и вполголоса начали советоваться.
– Вниз его отведем? – спросил Плахотнюк.
– Да ну нах, у меня бумаги не готовы, а там его просто так не примут. А мы так и не решили, – голос Коренькова понизился до неразборчивого.
Он подошел к Даниилу сзади, резко выдернул из-под него стул, так что Смирнов завалился вперед, больно ударившись лицом о пол. Опер подтащил его к батарее центрального отопления, прижал коленом к полу и расстегнул наручники с одной руки, потом завел цепь за трубу батареи и вновь сковал руки. Даниил не пытался сопротивляться, понимая, что из положения лежа ему ничего не сделать с двумя хоть и не особо крепкими, но стоящими на ногах операми.
Полицейские вышли из кабинета, закрыв за собой дверь на ключ. Смирнов первый раз в жизни порадовался несовершенству информационных технологий правоохранительной системы. Очевидно, если опера и заказали на него справку, она еще не была готова. Иначе ни один мент в здравом уме не оставил бы своего бывшего коллегу в наручниках БРС-2 одного в офисе. Смирнову приходилось оставлять задержанных в кабинете, но для этих целей у него был неведомо кем ввернутый в стену под самым потолком крюк, на который он и цеплял наручники задержанных.
Даниил ни секунды не раздумывал над своими действиями. Явно живым из этой передряги его не собирались выпускать. Фраза про не скинутый пистолет, сказанная начальнику отдела, вопрос «зачем человека убил», а самое главное – металлический предмет, к которому прижимали его пальцы, не давала надежд на честное разбирательство. Через пять секунд после ухода полицейских Даниил уже сидел, спустя пятнадцать подтащил ногой пачку документов, соединенных канцелярской скрепкой, через минуту он ее разогнул, зубами загнул кончик длиной в пару миллиметров от края и начал колдовать с замком. Сначала пришлось помучаться с фиксатором, потом взяться за сам замок, но за пятнадцать минут Даниил справился. Он забрал со стола свой телефон и документы, после чего огляделся. Окно было без решеток и выходило во двор. То есть можно было, не привлекая внимания, вылезти.
Он начал было открывать окно, но тут в коридоре послышались громкие возбужденные голоса. «Похоже, начальника полиции представили быстро, у нас такое на час могло затянуться», – подумал Даниил. Он быстро окинул взглядом комнату и увидел в одной из коробок с вещдоками металлическую фомку, быстро схватил ее и улегся к батарее, спрятав ее под собой. Руки он заплел за трубой, так чтобы не видно было снятых наручников. Через несколько секунд в замке двери провернулся ключ и в кабинет зашел Кореньков. Он подошел к шкафу и начал переодеваться. Снимая штаны, он машинально повернулся спиной к Даниилу, подглядывавшего за ним снизу вверх. Дождавшись момента, когда Кореньков встал на одну ногу, Смирнов с фомкой резко вскочил, в один прыжок допрыгнул до повернувшегося к нему полицейского и со всей силы рубанул его по голове. Опер успел поднять руку, но удар был такой силы, что фомка с треском отбросила руку и впечаталась в череп Коренькову. Тот беззвучно осел на пол. Даниил тут же втащил его внутрь шкафа, прикрыл дверцу и встал за дверью, дожидаясь Плахотнюка. Тот появился через минуту, резко распахнув дверь и сделав два быстрых шага внутрь кабинета. Там он на секунду застыл, не увидев ни Коренькова, ни Смирнова. Даниил хотел его сначала допросить, поэтому ударил фомкой не по голове, а по правой ключице, характерный хруст и безвольно повисшая рука дали ему понять, что удар достиг цели. Он зажал Плахотнюку рот, параллельно захватив его левую руку. Но тот от боли и шока потерял сознание, поэтому опасаться его крика не приходилось. Даниил усадил его на пол, схватил со стола ключ, положенный туда Кореньковым, и закрыл дверь на замок.
Теперь надо было все обдумать. «Варианты… – вспомнил он заставку «Нашего Радио» из своего детства, – получить с плюгавого чистосердечное признание и вывести их на чистую воду?»
За пару часов он бы сломал любого. Но в чужом отделе полиции, где в любой момент его могут обнаружить, это делать было не с руки. «Вызвать сюда прокурора и фейсов? Но дождется ли он их? А если парни не одни работают? Меня точно при попытке штурма пристрелят,» – продолжал он мозговой штурм.
В это время в дверь требовательно постучали.
– Кореньков! К начальнику давай! Твоя очередь дюлей получать, – прозвучал молодой голос.
– Ага, – не своим голосом ответил Даниил.
«Так. Оставаться здесь нельзя. Через коридор уходить не стоит… Окно…». Он уже было направился к окну, но внезапно его остановила сверкнувшая мысль. Он оглядел стол Коренькова и нашел там полиэтиленовый пакет для вещдоков, внутри которого лежал ПМ. Явно его пальчики к нему и прикладывали. «Хер вам, а не вещдок!» – злорадно подумал он и сунул пакет в карман куртки. В это время Плахотнюк очнулся и начал было стонать. Допрашивать его было бессмысленно, и Смирнов не отказал себе в удовольствии с ноги зарядить ему в голову. Тот опять затих. Под окном был более или менее ровный газон, и Даниил, согнув ноги для лучшей амортизации, прыгнул. Через минуту он уже шел по одной из улиц Рязани. Его побега, как ему показалось, никто не увидел, так что у него была фора во времени.
С руки он поймал старый жигуленок и за шесть тысяч рублей сторговался на поездку до своего дома. В дороге он лихорадочно перебирал варианты. Продажные полицейские из Рязани были проблемой, но он понимал, что их можно переиграть. Вещдока у них больше не было, вероятное убийство Седова было на него сложно повесить. Другое дело, кто еще стоял за «ЦРК» и на что они могли пойти. Но двое искалеченных ментов гарантировали ему арест. Доказать их ангажированность из СИЗО он бы не смог, так что перспективы были не радужные. Выход рисовался один. Бежать подальше, потом думать.
Вскоре он подъехал к своему дому, вышел у соседнего подъезда и осмотрелся. Все выглядело спокойным, и он, расплатившись с таксистом, метнулся в квартиру за ключами от «Наварры» и набором вещей. Все вместе поместилось в маленький чемодан для ручной клади, и через десять минут он выехал со двора. Тут зазвонил телеграм на его телефоне. Это был Славик Дьяченко.
– Да, – произнес Даниил.
– Братан, это шутка такая у вас в таможне? Тебя только что в федеральный розыск объявили.
– Славик, меня подставили. Просто поверь. Не могу говорить, давай, – Смирнов сбросил звонок.
Ситуация ухудшалась: менты хоть и отставали, но время зря не теряли. Даниил метнулся к банкомату и снял все деньги с карт, хоть и было их на счетах немного, но оставлять их там не имело смысла. Затем он заехал в лесополосу и схоронил там ПМ. Следующим шагом было разобраться с номерами. Ведь еще несколько часов – и начнут искать его машину. Все эти «Потоки» на трассах четко отслеживали номера машин в розыске. Смирнов достал лейкопластырь из аптечки и заклеил несколько элементов цифр, превратив «о» в «с», «4» в «1» и так далее. После этого он задумался. В один день он из законопослушного гражданина превратился в находящегося в федеральном розыске преступника. По-хорошему – ему надо было бы бежать за границу, так как в России прятаться ему было негде. Но его загранпаспорт лежал в сейфе начальника отдела.
«Была не была», – подумал Даниил и поехал на работу. Уже был глубокий вечер, стемнело, и вечерняя Москва сияла огнями. Через полчаса он припарковал машину и набрал оперативного дежурного. Если кому-то в таможне и сообщили о розыске Даниила, то это должно было пойти через этот канал.
– СПК, Петров, – на всякий случай представился он другим именем. – Доложите обстановку.
– Здравия желаю. Происшествий нет.
– Спасибо, отбой, – Даниил повесил трубку. Видимо бюрократическая машина еще не провернула все свои колеса.
Даже если дежурный и заподозрил что-то неладное, связываться с СПК обычно никто не хотел. Этим Смирнов и собирался воспользоваться. Он подошел к двери таможни и позвонил. Спустя минуту ему открыл дверь сотрудник отдела таможенной охраны. Таможенная охрана, по разумению Даниила, была самым бесполезным отделом в таможне. Если где-нибудь на пограничной таможне служба охраны была полезна и иногда необходима, то в центре Москвы она была абсолютно бессмысленна. Если и попадались контрабандисты, то с ними разбирался СОБР оперативной таможни. Зачем содержать кучу здоровых лбов, вооруженных до зубов, Даниил не понимал. С пропускным режимом мог вполне и ЧОП справиться, ну или Росгвардия, наконец. Парни зверели на работе, так как происшествий не было, и они чувствовали свою бесполезность. Некоторые отрывались на посетителях, предлагая оформить пропуск на материальные ценности на любой портфель с ноутбуком. Подарки, заносимые сотрудникам, они просто не пропускали, конечно, если они не предназначались начальству. Некоторые не щадили коллег за поздние появления или ранние уходы. Другие фанатично занимались спортом. Но многие вечерами выпивали. Такой сотрудник и открыл дверь Даниилу.
В течении пяти минут он был раздавлен перспективами своего будущего увольнения, потом внезапно прощен, так что он выдал Даниилу ключ от кабинета начальника, даже не поняв этого. На счастье Смирнова, начальник его отдела не очень серьезно относился к сейфу, понимая, что именно там нельзя хранить ничего важного, и ключ от него держал в столе. Через тридцать секунд заветный документ был у Даниила в кармане.
Смирнов как честный сотрудник написал заявление об отпуске за свой счет и положил его на стол начальника. Как там повернется, он не знал, но совсем портить коллегам жизнь он не хотел. Пропавший без всякой причины сотрудник – это головная боль для отдела кадров. А так – в отпуске человек, мало ли что он при этом в федеральном розыске! Глядишь, и не сразу уволят за прогулы, а там и справедливость должна восторжествовать.
Через десять минут Смирнов сидел в своей машине с загранпаспортом в кармане, но с полным отсутствием понимания перспектив. Единственное, что ему пришло в голову, это метнуться к Белорусскому вокзалу. Несмотря на поздний вечер, там нашелся узбек, торгующий сим-картами. Даниил купил несколько штук разных операторов. Вытащив свою симку из телефона, засунул туда первую попавшуюся. В терминале оплаты он положил на счет сим-карты тысячу рублей и вновь принялся думать.
Глава 5
Решение пришло само собой. Беларусь. Даниил точно знал, что федеральный розыск, объявленный в России, на Беларусь не распространяется, так что искать его там смогут только по отдельному запросу. Батька явно тормозил с интеграцией силовых структур, отстаивая свою независимость. То есть из Беларуси всяко больше шансов пересечь границу и выехать в дальнее зарубежье. Да и времени для принятия решения будет побольше. Ведь денег у него было тысяч пятьдесят, что для побега за границу явно маловато. Оставаться в России и доказывать свою невиновность Даниил опасался. Очевидно, он столкнулся с целой мафией, которая легко пошла на убийство и обладала связями во властных структурах, судя по поведению рязанских ментов. Объявление в федеральный розыск звучало грозно, но Смирнов знал, что ежегодно в России в розыск объявляют сто тысяч человек и никто особо ставить на уши органы не будет. А раз так, то план «Перехват» для поиска его «Наварры» никто ставить не будет, и с измененным номером он спокойно сможет выехать из Москвы.
Сказано – сделано. Лишних переживаний по поводу уже принятого решения Смирнов не любил. Под утро Даниил проехал Смоленск и притормозил на заправке. Залив полный бак, запасшись водой и снеками, он подошел к водителям грузовиков с белорусскими номерами, переливавшим друг другу солярку. Это был вечный вид товаро-денежного обмена. Водители, пашущие на хозяина, всеми силами экономили солярку и продавали ее за полцены водителям, работавшим на себя. Пятнадцатый канал радиостанции, стоявшей у него в «Наварре», через каждые пару минут взрывался возгласами типа: «отдаю солярку, двести литров, на «Лукойле», в сторону Москвы». Какие-то работодатели начинали поддушивать водителей, ставили датчики, GPS-трекеры, замки на бензобаки, но все было тщетно. Если грузовики переводили на газ, водители увольнялись целыми автопарками. Так это все и работало годами.
– Здорово, мужики. Скажите, посты на всех дорогах стоят, или можно объехать?
– Не. Объехать никак. Последнюю дорогу месяц назад перекрыли. На вертолете, сволочи, летали и все дороги вычислили. Но если через Краснинское поедешь, там только погранцы стоят, сильно не трясут. Таможенников нет, колхозников тоже.
– Спасибо, мужики. Доброй дороги.
– И тебе ни гвоздя, ни жезла!
«Колхозниками» водители называли сотрудников Россельхознадзора, занимающихся контролем карантинных и ветеринарных грузов, борющихся с санкционными товарами. Смирнова они не пугали, опасность могла исходить от гаишников, которыми могли усилить пограничные посты. Даниил хотя и не верил, что ориентировку на него уже разослали на пограничный с Беларусью пост Минского шоссе, решил поехать лесной дорогой. Когда-то – в самом начале санкций – инспектор Россельхознадзора затормозил его на Минском шоссе с кузовом, полным оленьими тушами, и выпил ему всю кровь. «Только пять килограммов в заводской упаковке можно вывозить из иностранного государства! А тут? Тонна! – возмущался дядька в сером мундире. – А вдруг чума свиней? Не пущу», – продолжал он орать на Смирнова. «Дядя, какая чума свиней? Это олени. Травоядные. А Беларусь нам – братская республика, а не иностранное государство!» С этими словами Даниил сверкнул удостоверением сотрудника полиции и спокойно поехал дальше. Но на будущее он спрашивал дальнобойщиков по рации, где кто стоит, и спокойно объезжал Россельхознадзор лесными дорогами. Но сейчас еще и пограничники взялись контролировать границу, боясь нелегалов с Украины.
Переставив точку назначения, Даниил тронулся в путь. Дорога вскоре из убитой асфальтированной превратилась в грунтовку. Километров за десять до границы с Беларусью он вдруг уткнулся в шлагбаум пограничной службы. Почему он был задолго до границы, Смирнову было неясно. То ли сходились несколько дорог в этом месте, то ли лень было дальше электричество тянуть. Вообще погранслужба для Даниила была самой непонятной структурой. Больше всего его умиляло название постов перед границей. Еще с советских времен они все назывались «ЧШ», что дословно означало «часовой на шлагбауме». Как Смирнова заверил знакомый пограничник, так они и поныне именовались: ЧШ-1 – у первого российского столба с гербом – до ЧШ-7 – километрах в тридцати от границы.
Заспанный пограничник записал данные его паспорта в журнал и отмотал веревку шлагбаума, пропуская «Наварру». «Граница на замке. А ключ от замка…», – ухмыльнулся Даниил. Напряжение немного отпустило, и он съехал на отворотку дороги, разложил сиденье и вырубился. Хоть он и старался не думать о тяжести своей ситуации, стресс его вымотал.
Ближе к полудню он проснулся из-за неудобной позы, выскочил наружу, попрыгал, вращая руками, разгоняя кровь, и тронулся в путь. Ехал он в Полоцк, к своему старинному приятелю, с которым охотились. Приятеля звали Василий, работал он егерем в охотхозяйстве, но из-за городского происхождения занимался приемом гостей из России и Европы, оформлением им разрешений на ввоз оружия и так далее. Он был постарше Смирнова, но были они на «ты».
Василий с третьего гудка ответил на звонок с незнакомого номера.
– Слушаю, – произнес он с характерным белорусским выговором.
– Вася, привет. Это Даниил.
– О, а то я смотрю номер незнакомый. Чего на лис зимой не приехал? Осенью же говорил, приедешь. Мы столько добыли в этом году… – сел было на своего конька егерь.
– Погоди, Василий, потом расскажешь. Могу к тебе приехать?
– Конечно, приезжай. Только охота закрыта, – опять принялся за свое Василий.
– Я не по охоте. Дело у меня в Белоруссии есть, – перебил его Даниил.
– Ну приезжай, конечно. Когда ждать тебя?
– Да я уже в Витебской области. Пару часов до Полоцка осталось.
– Ну ты даешь! Подъезжай, я тоже дома к этому времени буду.
Даниил завел машину и поехал. Грунтовка, как по мановению волшебной палочки, сменилась на приличную асфальтовую дорогу аккурат после пограничного столба. В деревнях на Смирнова смотрели одинаково чистенькие покрашенные заборы. Богатства особого не было, но и разрухи, как в средней полосе России, тоже не наблюдалось. Сельское хозяйство Беларуси явно процветало: все поля были или распаханы, или чем-то засеяны. Дороги были хоть и узкие, но ровные, а ездили белорусы на загляденье аккуратно и вежливо. Увидев в зеркало заднего вида быстро нагоняющий их автомобиль, водители прижимались к обочине и пропускали его, не вынуждая выезжать на встречную полосу для обгона. В России так делали единичные водители-дальнобойщики, остальные упрямо ехали по середине дороги.
Через два часа Даниил стоял у дома Василия в пригороде Полоцка. Город состоял из нескольких непохожих частей, еще и разделенных Западной Двиной. Исторический центр – с парками и соборами, пригород – с советскими новостройками, все остальное составлял частный сектор. Еще был какой-то мифический Новополоцк, но Смирнов так никогда и не побывал.
За время движения к Полоцку в голове появилось много неоформленных идей. Смирнову было важно объясниться со своим начальством. Даниил написал сообщение, объясняющее ситуацию, в секретном мессенджере для Петрова. Он не особенно рассчитывал, что тот сможет защитить его профессиональную репутацию, но хотя бы как человек в нем не разочаруется. Через пару минут телефон пиликнул сообщением: «Да уж… Устроил ты нам. С утра тут концерт происходит. Менты, прокуроры, фейсы, СК. Генералов из главка больше десятка понаехало. Они всерьез считают, что ты Седова убил».
То, что Седов мертв, Смирнов понял еще в Рязани. Просто так взрослые люди из дома не пропадают. Да и разговоры оперов говорили о том же. Кто его убил и из-за чего, Даниил не до конца понимал, но открытие, сделанное им в офисе ЦРК, явно имело к случившемуся отношение.
Через полчаса показалась «Нива» егеря. Высокий и сухощавый Василий был одет в камуфляж и резиновые сапоги. На плече был шеврон охотничьего ведомства, голову украшала форменная кепка. Они обнялись и пошли в дом. Обед в кругу семьи Василия с традиционными картофельными драниками и холодной медовой с перцем водкой всегда приводил Даниила в восторг. Такой же восторг вызывали и все белорусские продукты – натуральные, без заменителей.
После трапезы вышли на улицу. Вечер был на редкость теплым, вокруг весна уже вступала в свои права. В соседних дворах неспешно перелаивались собаки, вокруг щебетали птицы. Василий присел на лавочку и взглянул на гостя.
– Чего приехал-то? – без обиняков спросил он.
– Проблемы в Москве. Машину мне продать надо, – ответил Даниил. Он не стал грузить Василия своими проблемами, зная, что тот и не станет допытываться.
– Дело не хитрое. Но, вообще-то, наоборот – наши ездят в Россию машины продавать, там цены лучше. Народ-то у нас победнее.
– Знаю. Но мне срочно. Сможешь найти кого?
– А чего искать? У нас вообще-то интернет на это есть. «Авито» то же самое, что и в России.
– Но мне доллары нужны.
– Ну пойдешь в банк и поменяешь. Делов-то!
Даниил ничего не ответил. Они постояли еще минуту, после чего пошли в дом. Там еще выпили, повспоминали охотничьи истории, поиграли с Васиными детьми и женой в подкидного дурака и разошлись спать.
Утром Смирнов проснулся от чудесных запахов, доносившихся из кухни. Даниил невольно позавидовал Василию и его семейной жизни. Сам-то он вырос без примера партнерских отношений, оттого, наверное, и с женой у него не сложилось. Ему бы, конечно, хотелось когда-нибудь обзавестись нормальной семьей. Но сейчас размышлять о новой жене и детях было совсем неуместно.
– Доброе утро, Даня. Иди уже завтракать, – повернулась к нему хозяйка, смахнув бисеринки пота и прядь волос, прилипших ко лбу.
– Доброе утро. Спасибо. А Василий?
– Та ни свет ни заря умчался. Волки в его участок зашли, окладывать поехал, – с этими словами жена Василия поставила перед гостем тарелку с яичницей. К ней шли толстенные куски жареной докторской колбасы.
Даниил умял все поставленное, запил чашкой растворимого кофе, горячо поблагодарил хозяйку и принялся писать объявление. Пришлось поломать голову над ценой. Новый белорусский рубль шел один к тридцати российским, так что русский миллион означал всего тридцать три белорусских тысячи. Но столько бы ему за старую «Наварру» не дали, и он поставил цену в двадцать тысяч местных рублей, хотя и выглядело это издевательски мало.
Закончив с объявлением, Даниил решил заняться прояснением своей ситуации. Он забил в поисковик название холдинга «Центр ресурсной комплектации», с безопасниками которого довелось познакомиться. Все открывшиеся ссылки указывали владельцем структуры некоего Александра Домогарова. На одних ресурсах его называли одногруппником президента, на других – его сослуживцем, третьи писали, что он никто и взялся ниоткуда. Но везде было одно и то же: рейдерство, корпоративные конфликты, госзаказы. Пара историй даже связывала его с откровенным криминалом. Первая – касалась исчезновения директора завода, который вскоре после этого был выкуплен у вдовы Домогаровым. Некоторые авторы описывали его чуть ли не как «белого рыцаря», спасшего вдову от разорения рейдерами, другие, более убедительные, писали о том, что все это он и организовал. В более свежей истории описывался корпоративный конфликт с партнером, совладельцем федеральной сети медицинских клиник, Сергеем Вартаняном. Там был и проигранный Домогаровым арбитражный суд, и покушение на Вартаняна, и уголовное дело на него же по обвинению в мошенничестве. «Так себе партнер», – отметил Даниил. «Да, впрочем, и врага такого себе не пожелаешь», – мелькнула следующая мысль.
Чуть погодя позвонил Василий.
– Ну как ты там? Продал машину?
– Нет еще, только объявление повесил.
– Ну и хорошо. Мы стаю волков обложили, приезжай срочно. Пока не стемнело, будем загон делать.
«Волков» в белорусской интерпретации прозвучало как «воукоу», так что Даниил не сразу понял, о чем речь, но, осознав, мгновенно отозвался:
– Скидывай точку, куда ехать.
– Не, ну не так быстро. На базу нашу езжай. Там тебе карамультук подберем и одежонку какую. Не в джинсах же в лес пойдешь.
Охота всегда была для Даниила отдушиной. На ней не важно, кто ты и какое положение занимаешь. Охотники судят друг о друге по способности выследить зверя и, не спугнув его, добыть. От предложений поохотиться Даниил никогда не отказывался, а охота на волков была его давней мечтой. Всю свою охотничью карьеру он грезил об этом. С отцом они ездили только на коммерческую ловлю; повзрослев, Даниил не мог уделять много времени на свое увлечение и выбирался только на выходные. А волк – такая зверюга, что сегодня здесь, завтра через пятьдесят километров, и привадить его практически невозможно.
Несколько раз он видел, как охотники воем пытаются подманить волка; стоял рядом с вабильщиком, но не дожидался выхода зверя. Бывало, посреди недели ему звонили и сообщали, что волк в окладе и надо выезжать, чтобы к утру охотиться. Но всякий раз оказывалось, что с работы не отпроситься, и охота пролетала мимо.
А тут прямо-таки легла карта. И надо же, случилось это в такой момент, когда у Смирнова в одночасье рухнула карьера, испортились отношения с законом, и сам он оказался загнанным в ловушку! В положении, когда половина ориентиров у Смирнова была потеряна, ему крайне важно было оказаться в понятной для себя ситуации. Природа, оружие, зверь, охотник – все как в каменном веке. Добыл – молодец, не добыл – возвращаешься в пещеру голодный.
Через сорок минут Даниил был на охотничьей базе. Она, как и все в Беларуси, принадлежала Управлению делами президента. Хотя Батька там ни разу не был, существовал президентский домик, в который селили только важных гостей. Смирнов разочек туда заглянул из интереса. Было богато, но мрачновато: огромный бильярд, резные тяжелые кресла, невероятное количество чучел. В большом гостевом доме было намного веселее, там всегда была куча народа.
На стоянке базы уже скопилось машин десять. Охота на волка была общим делом, и любой считал своим долгом принять в ней участие. Даниил припарковался и вышел к охотникам. Некоторых он знал, но большинство – нет, поэтому улыбался всем и радушно здоровался.
– Быстро ты! А мы еще народ ждем. Человек десять еще надо, чтобы линию стрелков выстроить. Большой загон получился, – пояснил ему подошедший Василий.
– А смогут? Будний день ведь.
– Тут такое дело, все поймут. И начальство, и семьи. Ведь один волк в год тонну мяса съедает. Вот мы обложили пятерых сегодня, считай тридцать-сорок оленей спасем.
– Ну не спасете, а сами добудете, – улыбнулся Даниил. – Чего мне дадите?
– Мою двустволку бери. Я с карабином встану. И пойдем тебе одежу подберем.
Смирнов немного удивился готовности Василия дать ему свое ружье. Белорусы были на редкость законопослушными гражданами. В отличии от россиян, они поголовно чтили и блюли все законы. То ли близость к Европе, то ли страх перед Батькой, но российского нигилизма у них не было. Раз в несколько лет кого-то из белорусских знакомых Даниила сажали. То директора базы – за недостачу провизии, то егеря – за браконьерство. То ли Вася обрусел, то ли особым доверием хотел поддержать друга, но Даниилу без лишних страхов выдали старую вертикалку и горсть картечных патронов.
Распорядитель охоты сообщил всем правила: «Зверя пропускать, стреляем только волка. Напоминаю, стреляем только по видимой цели. Карабинеры в сторону, остальные тянут спички». Все охотники с гладкими стволами бросили жребий. Половина пошла в загон, Даниилу выпало стоять на номере.
