скачать книгу бесплатно
– Абина удек, – приветливо произнес он, – присаживайся позади очага.
Старик питал к белому дружеские чувства. Менее уважаемому посетителю он сказал бы: «Аби ага мадек», что означало: «присаживайся с боку», то есть, справа от входа.
Индеец и Егор раскурили трубки.
– Мой белый сын взволнован, – проговорил индеец, не глядя на гостя.
– Да, это так, сахем. Мне есть, что сказать тебе.
– Говори, мои уши открыты.
– Завтра я отправляюсь к негасегам.
– Неблизкий путь означает важное дело.
– Верно, важное.
Перед визитом к Мокасину Егор много думал о судьбе маленького индейского стойбища. Намечались перемены, и он хотел, чтобы они коснулись горстки потерянных, сбитых с толку меднокожих аборигенов.
– Моя семья, cахем, завладела торговым постом на Малом Медомаке и территорией к западу от реки. Часть земель принадлежит мне. Готовы ли вевеноки и рокамеки покинуть побережье, чтобы охотиться в лесах и служить защитой торговому посту?
Старый сахем покрыл прохладной заскорузлой ладонью руку Егора и произнес дрогнувшим голосом:
– Сердце Максена радуется!.. На берегах Малого Медомака его люди вновь обретут силу и самоуважение.
ГЛАВА 5
Днем позже из Индейской бухты курсом на северо-восток отплыла маленькая флотилия из трех каноэ. Первым правили Егор и Рысь, вторым – рокамек Дикий Гусь и вевенок Гарпун. Последняя лодка, прикрепленная крепким кожаным ремнем к индейскому каноэ, была грузовым суденышком. В нем под куском старой парусины лежали дары для негасегов.
– По Кеннебеку мы поднимемся до устья реки Себастикук, а по ней – к устью Чистого ручья, – говорил Егору Рысь. – Там сейчас негасеги, в нашей укрепленной деревне.
Морскую часть путешествия четверо гребцов завершили без всяких приключений. Погода была устойчивой, ветер лишь слегка рябил ровную поверхность заливов и бухточек.
А когда легкие каноэ из коры белой березы вошли в устье Кеннебека, начался прилив. С его помощью и при слаженных действиях гребцов они быстро заскользили вверх по широкой глади реки.
Было тихо, и только голоса пернатых доносились из тянувшихся по берегам густых чащоб. Особенно усердствовали голубые сойки – самые крикливые и беспокойные птицы Мэна. Иногда в воздух с шумом поднимались утиные стаи. Случалось, в чаще трещал валежник – явный признак присутствия лося или медведя. Жизнь шла своим обычным ходом под сенью величественных сосен с огненно-рыжей корой и пышных канадских елей. У самой воды росли сумах и ива, дальше – клены, березы и вязы. На невысоких взгорках высились колоннады пихт и лиственниц. И везде, где только возможно, топорщился подлесок и проглядывали яркие цветочные лужки.
– Земли за Кеннебеком были сердцем конфедерации Мавушен, – говорил в пути Сигаван, показывая рукой на левый берег реки. – Возглавлял ее мой предок, вождь вевеноков Башаба.
– Давно это было? – cпросил Егор.
– Великого союза не стало задолго до того, как Сигаван появился на свет.
– А Башаба?
– Погиб в схватке с микмаками.
Рысь, стоя на колене на носу каноэ, так уверенно и изящно вел его вперед, что было любо-дорого смотреть. Его упругие мышцы в ходе работы словно поигрывали между собой. Вытатуированный на спине тотем – белая змея с открытой пастью – казался живым и смертоносным. Егор подметил, с какой любовью индеец смотрит на днище, где лежал красивый французский мушкет – подарок Ивана. Иной раз Егор оборачивался, чтобы взглянуть на грузовое каноэ. Прикрепленное к корме индейской лодки, оно послушно рассекало воду.
Только теперь Егор понял, что впервые в жизни ему выпала настоящая мужская работа. С ней не могли сравниться никакие охотничьи экспедиции, какими бы долгими они ни были. Побежденные индейцы Новой Англии, разбредшиеся по Нью-Хемпширу и Мэну незначительными группами, перестали быть угрозой для поселений белых. Не то – негасеги… Как все обойдется?.. Станут ли они друзьями Хуков?.. Дадут ли обещание быть им верными союзниками?
Весь день путешественники упорно гребли, а к ночи нашли укромный затон и заночевали прямо в лодках. С рассветом под покровом тумана они тронулись дальше, держась в целях безопасности середины водного потока.
В лесах, как обычно, чирикали птицы, воздух был пропитан смолистым запахом сосен и ароматом цветов. В полдень на западном берегу Кеннебека показалась индейская стоянка. Покрытые новой берестой конические вигвамы радовали глаз. Женщины с детьми коптили на деревянных решетках рыбу, мужчины либо сидели кружками, либо прогуливались по лагерю. Некоторые подошли к воде в попытке разглядеть путешественников.
– Наши друзья, – довольным голосом произнес Рысь, – аросагунтакуки… А вон тот высокий индеец с тремя перьями в волосах, вождь Большое Озеро.
Поравнявшись с лагерем, Рысь сложил ладони у рта и крикнул:
– Привет тебе, Сибейго!.. Узнаешь сына Быстрого Змея?… Cо мной – мои друзья.
– Китче Пишу! – воскликнул вождь. – Добро пожаловать к вигвамам аросагунтакуков!
Рысь повернулся к Егору.
– Надо причалить, Воби Аланкса. Мы их обидим, если проплывём мимо.
Абенак прозвал Егора Белой Росомахой в первый же день пути, когда русский искусно проимитировал крик этого храброго и неукротимого создания.
– Бояться нечего, – успокаивал Егора абенак, заметив, как тот с озабоченностью посмотрел на грузовое каноэ. – Сибейго часто ходил по военным тропам с моим отцом.
Спустя некоторое время уставшие и голодные путники с удовольствием поглощали рыбу и тушеную зайчатину, сидя в кругу приветливых аросагунтакуков. Рысь, обгладывая заячью кость, вкратце рассказал о своем похищении.
– Нельзя доверять ни нгизам, ни плачмонам, – сказал Большое Озеро. – Одни уничтожают абенаков, другие хотят, чтобы мы никогда не опускали Топор Войны, сражаясь в их войнах.
– Уг!.. Уг!.. – слышалось из круга воинов. – Сибейго говорит правду.
– Говоришь, среди похитителей был Серебристый Лис? – Большое Озеро откинул со лба прядь волос. – Аросагунтакуки не примут больше его в своих вигвамах.
– Меня спас родной брат Аланксы. – Негасег положил ладонь на плечо Егора.
– Ингиз? – спросил вождь.
– Русский.
– Русский?!
– Есть такая страна, – вступил в разговор Егор, – Россия. Она далеко. Мои родители родом оттуда.
– Это там, где Плачмонки (Франция)?
– Много дальше… А мой брат – морской торговец. Посещал земли катобов, криков, семинолов. Бывал в Карибском море.
– Мир велик, – вздохнул вождь. – Аросагунтакукам ведома лишь его малая часть. Теперь я буду знать, что есть на свете русские, которые могут выручить абенака из беды.
Окончив трапезу, путники в знак того, что угощение им понравилось, сделали несколько громких отрыжек.
– Нужно их отблагодарить, – шепнул Рысь Егору. – Таков обычай.
Егор сходил к грузовому каноэ и вернулся с ножами, бусами и зеркальцами. Когда он высыпал товар на обеденное покрывало, индейцы на блестящие безделушки, едва сдерживая волнение.
– Это все аросагунтакукам за гостепреимство, – сказал Егор.
Широкоскулое лицо Большого Озера посветлело. Пощупав бисер и потрогав ножи, он удовлетворенно закивал головой и крикнул:
– Сикведаис!
На зов из самого большого вигвама вынырнула стройная девушка. После того как Сибейго сделал ей знак, она вернулась в жилище и вышла со свертком в руках. Пока она приближалась, Егор не сводил с нее взгляда. Среднего роста, рыжеволосая, зеленоглазая с чуть вздернутым носиком и полными алыми губами она показалась ему настоящей красавицей. Подойдя и вручив вождю сверток, она осмотрела гостей и остановила взгляд на Егоре. Внутри у того что-то растаяло. Девушка улыбнулась ему и пошла прочь, слегка покачивая бедрами.
– Уг! – выдохнул он по-индейски.
Сибейго не мог не заметить интереса русского к девушке.
– Сикведаис – моя приемная дочь, – пояснил он. – Она хороша собой, и приковывает взгляды многих молодых воинов. Но я дал слово выдать дочь замуж только за того, кто станет мил ее сердцу.
Наклонившись к Рыси, Егор произнес:
– Скажи вождю, что я подарю ему мушкет, пули и порох, если он повременит со свадьбой дочери.
Негасег заулыбался и наклонился к уху вождя. Тот выслушал его и пообещал:
– Сикведаис не будет торопиться с замужеством
Затем Большое Озеро развернул принесенный девушкой сверток – в нем хранилась изумительная по красоте шкурка серебристой лисицы.
– Бери, Росомаха, она твоя. Многим белым нравятся меха аросагунтакуков.
Егор принял дар и спросил:
– А есть ли еще шкурки?
– Хватает, – ответил вождь и поглядел в сторону грузового каноэ. – Мы можем поторговать с тобой, а не с Белым Бобром, плачмоном, который скупает у нас меха.
– Нет, Сибейго, оставшийся товар для негасегов.
– Жаль, – произнес вождь. – Плачмон – скряга. Товар у него дорог и не так хорош, как тот, что привезли нам однажды охотники ингизы с побережья.
– Не расстраивайся, вождь, – успокоил его Рысь, – Торговый пост на Малом Медомаке теперь принадлежит семье Росомахи. Скоро в нем будет много товаров.
– Не отдавай меха Белому Бобру, – посоветовал Егор, глядя на Сибейго.
– Тмаква не получит их больше, – заверил вождь.
Егор на мгновение прикрыл глаза и мысленно увидел и факторию и толпы нагруженых мехами индейцев, пробирающихся через леса к Медомаку. «Вот что, похоже, теперь снится Денису», – подумал он.
Сходив к грузовому каноэ, он вернулся к обеденному месту с обещанным даром – мушкетом, порохом и пулями.
– Возьми, Сибейго, и помни, что обещал.
– Вождь не забудет, – сказал индеец.
Егор отыскал глазами среди индеанок очаровательную девушку. Внезапно у него появилось желание одарить и ее.
– У меня есть подарок для твоей приемной дочери, вождь.
– Сикведаис! – раздался громкий голос Большого Озера.
Когда дикарка предстала перед гостем, он взял ее левую руку и надел на запястье серебряный браслет в виде извивающейся змейки. Девушка вытянула руку и залюбовалась подарком. Затем кивнула, обняла Сибейго и побежала к подругам.
Попрощавшись с гостепреимными аросагунтакуками, путешественники вновь выгребли на середину реки. Индейцы вышли на берег и помахали им вслед.
– Помните! – крикнул Егор. – Каждого аросагунтакука в пушной фактории русских будет ждать теплый прием и честная торговля.
– Влипомканни! – донесся голос Большого Озера. – Счастливого пути!.. Но будьте осторожны… Ходят слухи, что у Кеннебека появились ирокезы!
Егор долго смотрел на удалявшийся лагерь и с удовлетворением отметил, что Сикведаис одной из последних ушла с берега.
ГЛАВА 6
Ирокезы!.. Сколько раз Егор слышал это общее название пяти союзных племен. И всегда люди Мокасина произносили его с ненавистью, ибо исстари, с середины XVII века, мохавки повели беспощадную войну против абенаков. Мобильные отряды врагов наводили ужас в лесах Людей Утренней Зари, любая их кочевая группа могла подвергнуться внезапному и жестокому налету. А пытки тех, кого ирокезы брали в плен, были поистине ужасны.
Между тем, было время, когда ходенасауни или Люди Длинного Дома несли чувствительные поражения – их побеждали сусквеханноки, мохавки были настолько слабы, что платили могиканам дань. Но длилось это до тех пор, пока ирокезы не заполучили огнестрельное оружие у голландцев. Вот тогда и началось!.. В конфедерации пеннакуков насчитывалось когда-то до трех тысяч воинов, которыми руководили такие великие и мудрые вожди, как Пассаконовей и Ванналансет. Тем не менее, это не спасло от разгрома агавамов, аккоминтов, вамеситов, нашуа и других. Мохавки и онейды затем взялись за сококов и могикан. А гуронов, эри и нейтральных они прижали так, что те едва унесли ноги. От ирокезов нигде не было спасения, никто не мог чувствовать себя в безопасности. Кровопролитие прекратилось лишь в 1701 году, когда был заключен Великий мир в Монреале.
Таковы были знаменитые ирокезы, державшие в страхе малеситов на побережье Атлантики и иллинойсов на Миссисипи, нипписингов в Канаде и катобов в Южной Каролине.
После полудня четвертого дня пути на небольшом мысу показались три вигвама. Наспех поставленные, они выглядели неряшливо и убого среди всякого хлама и отбросов. Лица некоторых женщин в знак траура были вымазаны сажей. Cидя на земле и раскачиваясь из стороны в сторону, они громко причитали. Воины бивака с оружием в руках поближе подступили к воде.
– Кто они? – спросил Егор, посмотрев на Рысь.
– Уиннипесоки и оссипи! – проговорил тот. – Из конфедерации пеннакуков.
Индейцы на берегу с подозрением взирали на проплывавших мимо путешественников, держа луки со стрелами наготове. Когда Дикий Гусь и Гарпун приветственно взмахнули руками, пеннакуки ответили тем же, но по-прежнему оставались настороже.
– Я слышал, пеннакуки живут в Канаде и лишь некоторые из них ставят вигвамы в верховьях Мерримака и в Белых горах, – проговорил Егор.
– Так и есть, – подтвердил Рысь. – А эта группа разбила здесь временный лагерь. Видимо, гостила у амасеконти.
Путешественники продолжили путь. Теперь они старались постоянно держаться середины реки, и двигали веслами едва-едва, почти не слышно. Страх попасться на глаза военному отряду ирокезов был велик. Многое, если не все, зависело от предельной осторожности.
Рысь первым заметил признак близкого присутствия врага – кожаный шнурок с прикрепленным пухом и перышками, плывший по течению. Подцепив находку веслом, негасег впился в нее глазами.
– Кай-ай! – с отвращение проговорил он. – Перьевое ожерелье мохавков!
Егор, удерживая каноэ на месте легкими гребками, почувствовал, что покрывается испариной. Рокамек с вевеноком озабоченно переглянулись.
– Мохавки впереди, – сказал Рысь. – Это также верно, как Себастикук впадает в Кеннебек.
Сбросив с весла развязавшийся с ирокезской шеи шнурок, он сначала посмотрел на Егора, потом на индейцев.
