скачать книгу бесплатно
Очередная смена в альплагере закончилась. Новички получили значки «Альпинист СССР», значкисты выполнили нормативы третьего разряда. Все чуть более квалифицированные альпинисты тоже сходили на какие-то вершины и что-то выполнили в зачет своих разрядных норм. И разъехались. Альплагерь в Сванетии на время опустел. Тем более что в пересменок А.Ф. (начальник учебной части) выпустил на два приличных восхождения инструкторов, оставшихся на следующую смену. А сам уехал на эти два дня к морю. Остались в альплагере три инструктора, за старшего – начспас С.М. Р., и доктор Надя.
Доктор Надя была очень милым, женственным существом. Немного пухлая общительная блондиночка, в мирной жизни она уже два года после окончания института работала врачом-педиатром, а еще она была немного подвижницей. Ни в какие горы она ходить не собиралась, просто она была не замужем, и на какое-то время ей захотелось сменить обстановку. В начале смены в альплагере у врача два-три дня заняты, а потом, если все в порядке, делать особо нечего (если врач альплагеря – не альпинист).
Доктор Надя занялась здоровьем начальника лагеря, в прошлом заслуженного альпиниста-свана, но к сожалению уже пожилого, порекомендовала ему курс препаратов для стабилизации давления. Дальше он попросил ее помочь своему родственнику, дальше… Серьезной медицинской помощи сваны своих маленьких селениях не получали. И Надю стали приглашать на консультации. Начальник учебной части, в принципе заинтересованный в хороших контактах с местной администрацией, не возражал.
Не по душе активность доктора Нади пришлась только местному фельдшеру. Спрос на его услуги упал. А сама Надя запала ему в душу. Он задумал все проблемы решить одновременно – взять Надю в жены и оставить ее в Сванетии. Что было главной движущей силой такого решения – бог весть. Но действовать надо было быстро и по-мужски, по- горски. А поскольку в альплагере народ был крепкий и решительный, фельдшер решил дождаться пересменки.
В пересменок фельдшер на лошади приехал в альплагерь и спросил, как ему найти доктора. Поскольку за спиной у него была винтовка, ему не просто показали, где медпункт, а еще и спросили: «Что случилось?»
– Да у меня полный сапог крови! – услышали инструктора.
Однако увидев, как молодцевато джигит взбежал по лестнице на второй этаж, инструктора тут же двинулись к медпункту. Оказалось – правильно.
Объяснение в любви было в самом разгаре. Надя потребовала, чтобы джигит винтовку оставил за дверью. Джигит подчинился.
Подбежавшие инструктора ее на всякий случай разрядили, а один сунулся в комнату Нади. Надя попросила инструкторов подождать за дверью и оставить их с фельдшером-джигитом на некоторое время наедине. Остается лишь предполагать, что на предложение горячего фельдшера Надя ответила решительным отказом, а он пообещал ей – выбегая, что она будет его женой.
Через полчаса С.М. Р. собрал военный совет. На военном совете было заслушано подтверждение Нади, что она действительно не имеет никаких видов на фельдшера-джигита, а также на вариант поднятия уровня местного здравоохранения в качестве жены джигита. На основании этого подтверждения было принято решение, что Надя в эти оставшиеся полтора дня ни на минуту не остается одна – ни ночью, ни днем. Что и было выполнено – даже без строгих указаний старого вояки С.М. Р.
А фельдшер все оставшееся время кружил на лошади вокруг альплагеря и время от времени от неразделенных чувств стрелял в воздух. На нервы действовало, даже очень… А потом вернулись с восхождения инструктора, вернулся с моря А.Ф., приехало сразу несколько автобусов с новыми участниками и инструкторами. И началась новая смена. Вот в сущности и все.
Во времена развитого социализма у альпинистов деньги водились, и временами немаленькие. Команды, заявлявшиеся на первенство Союза, имели право на двух врачей. Одним из врачей был, конечно, практикующий врач и альпинист, в идеале специалист по реанимации. А вот второй врач… по большому счёту нужен был не очень. Но деньги на него были. Кто приглашал в качестве второго врача массажиста, кто – просто миловидную девушку с дипломом врача. Как-то раз вторым врачом при сборной Москвы была Г.Ш., довольно известный врач-диетолог и экстрасенс. Логика в этом была такая: у альпинистов, горных туристов, геологов от вечной тушёнки и концентратов всегда больные желудки. В большей или меньшей степени, но – увы, нездоровый желудок для ходящих в горы и питающимися концентратами супов и консервами был вопросом времени.
А для Г.Ш. поездка в горы вторым врачом сборной означала, с одной стороны, просто возможность бесплатно съездить в красивые горы, получить дополнительно небольшую зарплату, а с другой стороны, познакомиться с новыми людьми и по возможности обратить их в свою веру (тогда ещё экстрасенсорика была почти под запретом).
К сожалению, ничего хорошего из этого не вышло. С одной стороны, ребята оказались неподготовленные, а с другой стороны, Г.Ш. слишком тенденциозно преподносила свою доктрину. Выходило так, что Вернадский должен был отложить все дела и срочно бежать на помощь Г.Ш., поскольку являлся соратником и вдохновителем, но из-за дальности расстояния почему-то не прибежал. Циолковский ходил у Г.Ш. в подручных.
Прибыли консервированные фрукты, а Г.Ш. объявляет, что у них отрицательное биополе. Витамины – отрицательны, про тушёнку вообще лучше было не вспоминать. Следует помнить, что это была сборная Москвы, ребята, с одной стороны, лучшие из лучших, но с другой стороны, эти лучшие из лучших были спортсмены – скалолазы, марафонцы – люди, мыслящие физическими понятиями. К тому же свежих овощей даже у сборной было мало.
А вот яичный порошок был. Но яичный порошок – отрицательный, и даже инкубаторское яйцо – слабо отрицательное, а вот яйцо от курицы, которая общается с петухом – положительное. До сих пор помню слабые проблески оживления на лицах тоскующих перестоявшихся жеребцов. Они даже не шутили. По их лицам было видно, что они думали. Тушёнка – отрицательная, сахар – отрицательный, консервированные фрукты отрицательные. Вася Е. высоченный блондин с квадратным подбородком и узко посаженными голубыми глазами, будущая легенда второй гималайской экспедиции, широко свои голубые глаза открыл и думал! Яичный порошок – отрицательный, но яйцо от курицы из под петуха положительное. Но ведь, наверное, что-то можно сделать, чтоб он стал положительным…?
Всегда существовала небольшая категория людей (как правило, занимающихся йогой и методами очищения), которые уходили в горы, чтобы в одиночку или группой посозерцать, очиститься, набраться Праны… Я слышал про группы, которые уезжали на Алтай на три недели, чтобы попить воду из горных ручьёв и при этом ничего не есть. Некоторые из них начинали обнаруживать у себя паранормальные возможности. Отчасти популярно тогда было нарабатывать в себе возможность не зависеть от температуры окружающей среды, в лёгкой одежде ходить по морозу, а то и просто сидеть на леднике.
Но когда сильно похолодало, альпинисты всё же одели Г.Ш. в такие же одежды, как и ходили сами. Кто-то выдал ей пуховую куртку, у кого- то нашёлся лишний свитер.
Луна в горах
Сэр Джон Хант – в альпинизме личность мирового масштаба. Он и звание рыцаря получил за свои восхождения. Точнее, за руководство первой успешной экспедицией на Эверест. А до этой самой первой успешной экспедиции было более двадцати просто экспедиций (то есть не завершившихся успехом, а то и трагических). Вдумайтесь – более двадцати экспедиций, в каждой экспедиции руководитель, который несёт ответственность за команду, в каждой экспедиции – команда (не менее десяти человек основного состава, не считая вспомогателей).
Первые планы взойти на Эверест появились у альпинистов в 1893 г., разведочная экспедиция была проведена в 1906 г. Первая экспедиция на Эверест была организована в 1921 г., а зашли на Эверест Хиллари и Тенцинг только в 1953 г. Южный и Северный полюса уже давно были покорены, не удивительно, что Эверест называли третьим полюсом, или полюсом недоступности. Неудивительно, что восьмитысячные вершины именовали «престолами богов», на которые запрещено ступать смертному человеку.
Судя по описаниям его жизни, полковник Хант был решительный, но осторожный и педантичный в горах человек. «А погиб он… просто уж очень много ходил в горах» – так про него писали современники.
Красноярские столбы. Первый столб
Впрочем, я знал людей, которые, в целом любя жизнь, всё же были не против найти упокоение в горах. Немного таких было… но были. Те, кому надо, про них помнят.
Загадка природы – почему скальные массивы так притягивают свободолюбивых людей. Взять хоть красноярские Столбы.
Говорят, что свободолюбивые люди собирались там всегда. И всегда они были в той или иной степени в оппозиции к официальным властям. Знаменитая надпись «Свобода», появившаяся на втором Столбе в 1905 г. во время революционных волнений, заботливо поддерживается и по сей день.
А скалы Довбуша в Карпатах… там ведь идешь, и невольно хочется хотя бы лошадь украсть! Или покуражится над правительственными войсками, какому бы правительству они не служили! Согласно легендам, там всех форм несогласные повстанцы и разбойники (что, в общем, было почти одно и то же) обитали с двенадцатого века. Там в шестнадцатом веке отсиживался и сам Олекса Довбуш, то ли Робин Гуд, то ли повстанец, а уж трезубец самостийности был высечен во множественном числе там ох как задолго по сравнению с самой самостийностью Украины.
Ну и знаменитая надпись: «Свободу Луису Корвалану!» в каталажке в Хийтоле, которую оставили студенты Ленинградского государственного университета, повязанные при возвращении с Карельских скал (надо было оформлять пропуск в пограничную зону, но это же две недели возни, студенты безумно заняты, а на скалы-то хочется сейчас).
В горных ущельях свободолюбивых людей тоже много. …В крови это!
Скала на предвершинном гребне на жаргоне горовосходителей называется «жандарм». «Жандарм» преграждает путь к вершине. В советском альпинизме такое название появилось в 30-х годах 20-го века, когда альпинизмом занималась некоторая часть кремлёвской элиты. Изначально этот термин ввели в Альпах французы (про свободолюбие в горах далее будет сказано особо), но на русский язык переводить это слово не потребовалось. Как правило, жандарм обходят снизу, реже – залезают на него и спускаются на гребень, чтобы продолжить восхождение. И однажды, разбираясь с описаниями маршрута восхождения в одном из грузинских альплагерей, встретили фразу: «…по крутым заснеженным полкам обходим Дружинника справа». Вероятно, грузин-восходитель владел русским языком не как родным, вот и перевёл.
Произносить красивые тосты приятно всегда. На одной из гулянок инструкторского состава, посвящённой и закрытию сезона, и удачному восхождению, за которое планировалось получить место на чемпионате и повышение спортивной квалификации, прозвучал такой тост:
«Дороги бывают разные. Бывают прямые дороги, бывают и не очень прямые. По прямой дороге быстрее приходишь к цели. Но так ли уж нужна тебе эта цель? Очень часто оказывается, что она была иллюзорной ты сам себе её выдумал. А непрямые дороги нескоро выводят к целям, но по пути ты осознаёшь свои истинные Цели. К тому же извилистые дороги чаще пересекаются, а значит, на них мы чаще можем встречаться. Давайте выпьем за наши непрямые дороги!».
Вероятно, после заседания правления банка такой тост вызвал бы кривые усмешки, а вот в компании жилистых, тощих, обветренных, шершавых до хрипоты, привыкших рисковать чудаков этот тост вызвал большое воодушевление.
Один начальник учебной части выездного альплагеря был в запое. Самое ужасное, такая вот неприятность приключилась с ним, когда начинался сезон, когда от человека, выполняющего функции начальника учебной части, зависело почти всё: команды, инструктора, планы, восхождения… Согласно легенде, он даже слегка по морде получил, когда пытался вяло сопротивляться его принудительной транспортировке силами его старых друзей в горы к месту своей основной деятельности. А там ничего, ожил, покрикивать начал. Даже блеск в глазах появился.
Посвящения в альпинисты до сих пор не утратили своей праздничности. С некоторыми вариантами сценарий посвящения выглядел следующим образом:
– После совершения зачётного восхождения новичков вели в альплагерь.
– В альплагере полным ходом шла подготовка к посвящению, в ней было задействовано до пятидесяти человек.
– Новичков заставляли надеть обвязки, прицепляли к верёвке, которая была пропущена через бассейн с водой (иногда через палатку), и деваться бедолаге было некуда.
– На выходе из палатки или бассейна бедолагу хватали и ставили ему печать (полкартошины, окунутые в зелёнку), на которой иногда можно было разглядеть надпись «Годен». Иногда это сопровождалось символическими ударами ледорубами плашмя по заду. Тех, кто оставался сухим, просто поливали водой.
– Далее мокрых новоиспечённых альпинистов сгоняли в одно место, ставили на колени – на встречу горного короля.
– Горного короля выносили на носилках, связанных из ледорубов, 4 «туземца» или «горных духа» – полуголых, в обвязках и касках. До сих пор вспоминаю изображённую через всю спину одного «горного духа» трещину с подписью «жизнь дала трещину!». Как правило, у горного короля был живот из подушки «под тельняшкой», кошки на босу ногу, ожерелье из карабинов.
– Произносилась клятва верности горам: «…вступая в ряды славного горного племени…», «…если работа или учёба мешает горам – брось работу или учёбу!» и так далее. «Клянёмся, клянёмся, клянёмся!» – произносили новоиспечённые альпинисты.
– После этого некоторых (а иногда и всех) новобранцев заставляли целовать ледоруб (обильно смазанный горчицей).
Милая ерунда… Я участвовал в этих посвящениях много раз. Давно это было, а как тепло вспоминается…
Другая традиция (теперь уже ушедшая) – топить бэмц (колокол, рынду). Раньше в альплагерях подъём и построение на линейку отбивали рындой. Звон рынды звали бэмц. (Б-Э-МЦ!). В качестве рынды использовали небольшой колокол, кусок рельса или гильзу от артиллерийского снаряда (когда-то в Алибеке «бэмц» ем была именно гильза от снаряда). Нельзя сказать, чтобы сигнал побудки и построения любили. Особенно его не любили новички, которым приходилось чаще других слушать бэмц.
Традицией было похищать бэмц и топить его в последний день смены в бассейне (если в альплагере был бассейн). Это было не злое мероприятие. Из бассейна бэмц никуда деться не мог. Но выловить его было непросто, особенно из холодной воды (да ещё в тот момент, когда он срочно нужен собирать всех на построение).
Опытные инструктора, если им доводилось дежурить в последний день смены, снимали бэмц и прятали его под кровать, а утром привязывали на место. Неопытных инструкторов, не обеспечивших построение в последний день смены, начальник учебной части ругал, стараясь сохранить серьезное лицо.
В эпоху, когда импортного горного снаряжения в стране не существовало, а изготовленное на фабриках ВЦСПС перестало удовлетворять, было сильно развито изготовление самодельного снаряжения. Некоторые образцы (например, титановые ледобурные крючья) во многом превосходили зарубежные образцы, но в целом самодельное снаряжение (особенно «самшитовые» обвязки, рюкзаки) сильно уступало по качеству зарубежному, а иногда было откровенно плохим.
Вася М., мастер спорта по альпинизму и мастер спорта беговым лыжам, а также великолепный скалолаз, выстроил своих альпинистов-разрядников в полном обмундировании для знакомства с ними лично и с их снаряжением в частности. Опытным взглядом он отметил, что на одной девушке беседка сшита неплохо, но грудной пояс слабоват и выглядит поистрепавшимся. Ни слова ни говоря, он подошёл к девушке, взялся обеими руками за петли пояса и резко рванул в разные стороны. Одна из петель лопнула. Ужасу девушки, да и всего отряда, не было предела. По альплагерю поползли слухи, что ходит зверь-инструктор (Вася действительно отличался атлетическим телосложением) и рвёт страховочные пояса на молодых альпинистках! Опомнившись, бедная девчонка пошла на склад альплагеря и взяла там фабрично изготовленный абалаковский пояс… Слава богу, несчастных случаев, связанных с использованием самодельного снаряжения, было немного.
Эх, отечественное горное снаряжение… Особенно верёвки… Рыболовный фал толщиной 9 и 11 мм, который альпинисты и горные туристы использовали в качестве верёвок – другого-то не было, – был очень жёсткий, при нагрузке почти не удлинялся (то есть плохо компенсировал рывок при срыве вниз). Когда по такой верёвке спускались дюльфером, то образовывались плохо расправляемые барашки… Справедливости ради сказать, этот фал всё же обеспечивал много восхождений и прохождений горных перевалов. Однако в ту эпоху бытовал очень короткий анекдот: подходит русский альпинист к горе, приставляет к ней верёвку…
Однако те, кто сейчас идут в горы на перевал Бивачный или даже на гору аж второй категории сложности с верёвками Эдерлид или в крайнем случае Ланекс Тендон, просто не представляют, что эпоху до появления синтетических верёвок (хоть бы и жёстких) многие называют Эпохой Героического Альпинизма. Верёвка тогда служила в основном для подъёма по ней участников группы. Для сорвавшегося лидера связки пеньковая верёвка была весьма условным средством страховки.
М-да, конечно, альпинисты – это обыкновенные люди. Но все же необычный срез общества.
Ещё про горное снаряжение… и противостояние систем капитализма и социализма (которое ощущалось и в альпинизме). Горное снаряжение в Советском Союзе, конечно же, проигрывало западному горному снаряжению. Страшные верёвки, деревянные ледорубы, а уж кто помнит трико- ни (отриконенные ботинки… о-о-о… Это ботинки с трезубыми плоскими шипами из мягкой стали – триконями – из кожи страшной толщины, на жуткой подмётке – ноги стирались до кровавых мозолей за два часа).
Но в то же время велась вялая пропаганда, что западный альпинизм индвидуалистичен и чреват опасностями, все западные альпинисты – потенциальные самоубийцы, которые ходят в горы, чтобы уйти от реальностей страшного капиталистического мира. А вот советский альпинизм безопасен и приникнут духом коллективизма (насчет коллективизма так оно и было).
Те немногие потенциальные самоубийцы (альпинисты из Европы), проникавшие в горы СССР (горы-то остаются сами собой вне зависимости от существующего строя), посмотрев на снаряжение, которое предлагали на складах альплагерей, не требуя ответа, задавали вопрос: «Так это вы нас называете самоубийцами?»
Сэр Шкельтон, исследователь Арктики и Антарктики, неожиданно обрёл звучание своей фамилии в СССР. По его имени были названы (хоть и в несколько искажённом звучании) горные ботинки-сапоги шекильтоны. Я застал то время, когда эти шекильтоны стояли на складах альплагерей (но никому не выдавались – на всякий случай). Весом под 4 кг каждый сапог представлял вершину технической мысли в ту пору. Там были и упомянутые трикони, и толстенная подмётка, и страшной толщины и крепости кожа, которая не проминалась, когда колотили ступени в твёрдом фирне (техника передвижения по снегу и льду тогда была другая), войлок, манжеты на застёжках… Во всём этом великолепии забывали про ногу, на которую эта конструкция должна была надеваться.
А примусы… Одно время в СССР две разные организации выпускали два разных примуса – «Турист» (который очень быстро окрестили «Смерть туриста») и «Шмель». «Смерть туриста» выпускать перестали довольно быстро, а вот «Шмели» … Их сейчас ругают. А ведь сколько тепла они дали. На скольких восхождениях их ровное шипение распространяло уют. Мне кажется, что их пресловутая ненадёжность – это скорее неумение с ними работать. Взрывались, конечно… так не надо было заливать авиационный керосин. Примус «Шмель» не был запроектирован под работу на авиационном керосине, тем более на октане и гептане, которые действительно быстро проедали прокладки в примусе. Впрочем, верно и то, что они требовали и определённого навыка, и технического обслуживания (а вот это делать многим было лень, отсюда и их ненадёжность в работе).
В целом снаряжение известных западных фирм хорошее. А все же большие рюкзаки они шить не умеют… Причины очень просты – на Западе больших рюкзаков никто не носит. Да и зачем, если на высокогорном приюте кормёжка обеспечена.
Для выходных в горах вполне хватает 35-литрового рюкзака. Рюкзак 55 литров считается уже большим. Если по настоящему большие рюкзаки и применяются где, так это в экспедициях, и служат больше как контейнеры для вещей, чем как рюкзаки для переноски личных вещей по сложному рельефу. Таких экспедиций мало. Испытывать – некому и негде. Но чтобы заполнить модельный ряд, некоторые фирмы все же в ограниченном количестве выпускают рюкзаки объемом до 110 литров. Как правило, это неудачные конструкции, не учитывающие много мелких и не очень мелких необходимостей.
А ведь некоторые отечественные фирмочки специально покупали такие рюкзаки и начинали шить по образцу, поскольку в России народ в горы ходит с большими рюкзаками. Иногда эти фирмочки еще и увеличивали объем до 120 л и 130 л, все остальное оставляя без изменений. Обычно получалось плохо. Оригинальные русские конструкции больших рюкзаков – все-таки лучшие в мире. Ну, а если в Альпах встретишь человека со 100-литровым рюкзаком, можно смело обращаться к нему по-русски.
В начале прошлого века альпинистские кошки были предназначены для передвижения по ледовым склонам до 20–30 градусов, насчитывали сперва шесть, потом восемь зубьев. Передних зубьев – торчащих вперёд – на таких кошках не было. Спустя несколько десятилетий альпинисты стали выходить на более крутой ледовый рельеф – и у кошек стали появляться передние зубья.
Австрийские проводники предложили технику передвижения, когда два передних зуба торчали почти горизонтально вперёд. Ботинки в ту пору были мягкие, и для передвижении по крутому льду таким способом (когда ступня почти перпендикулярна ледовой поверхности) требовалось очень сильно напрягать голеностоп. Легенда связывает происхождение французской техники хождения на кошках с именем Гастона Ребюффа – одного из первовосходителей на Аннапурну. В соответствии с французской техникой передние зубья были направлены под углом 45s, ступня располагалась почти параллельно льду. Такая техника требовала не столь больших усилий, но изрядного акробатизма.
