скачать книгу бесплатно
Жорж Милославский. Второгодник
Юрий Ра
Читая романы про попаданцев, не мог избавиться от ощущения искусственности событий. Не удержался, написал роман, в котором нет роялей и сверхспособностей. Что может и может ли что-то попаданец в эпоху застоя? Все совпадения неслучайны, все персонажи жили вокруг нас, но не всегда они могли сказать то, что говорят в моем романе.
Юрий Ра
Жорж Милославский. Второгодник
Глава 1 Кажется, попал!
Пробуждение назвать приятным не получалось. Сильное головокружение и тошнота, как при высоком давлении. Почему «как», видимо так и есть. Глаза не открываются, рук-ног не чувствую, в голове каша. Даже рад был бы объяснить всё похмельем, очень удобная объяснялка, но увы. Алкоголизм в моем случае застрял на стадии «получаю удовольствие» и никак не прокачивался дальше. То ли напитки неправильные пил, то ли с дозой напутал, но практические ежедневное потребление игристых вин не привело ни к зависимости, ни к похмельному синдрому. Может быть повышенное давление от этого? Да ну, бред какой-то!
В свои пятьдесят с хвостиком Георгий набрал не так уж много багажа: лишний вес, уже упомянутое давление и… и всё? А нет, еще одышка после первой перенесенной «короны», отсутствие обоняние после нее же длится уже два года, сильный астигматизм. На одном глазу близорукость, у второго дальнозоркость. Это из физических следов на теле. В ментальном плане гуще – усталость от постоянного бега вперед, накатившееся понимание, что достиг предела в карьере, желание что-то изменить, отягощенное непониманием альтернативы.
Жизнь складывалась как у всех, только чуток с напрягом до треска костей. Любимая жена, взрослые дети, квартира в Москве, высокооплачиваемая работа до разумных пределов и до недавнего времени. Всё сам, точнее сами с супругой, без помощи родственников и друзей. Из очередного Мухосранска через областной центр в Первопрестольную, где смогли раскрыть потенциал. Оказалось, что за десять лет в попе мира отрастили такие когти и клыки, что сошли за своих среди «омосквичевших». А коренных москвичей и не видно – они или благоденствуют на ренту от недвижимости в центре столицы, или отступили перед напором голодных детей провинции и съехали в область проживать разницу между ценой московской двушки и домодедовской. Как минимум в его случае было именно так, бывшие хозяева первой купленной квартиры съехали в Домодедово.
Как ни странно, но времени, упрямства и сих хватило не только на работу. Фотография, стихосложение, попытки рисования, историческое фехтование и реконструкция доспеха – неполный перечень увлечений. К тридцати годам успел стать чемпионом России по этому самому фехтованию. А потом успокоился и в свободное время тренировал команду молодых пофигистов. Когда в кармане завелись какие-никакие деньги, реализовал еще одну мечту из детства – стал обладателем винтовки. Причем осознанно подрезал крылья мечте – вместо снайперской винтовки Драгунова купил Сайгу в калибре 5,45. По сути, тот же АКС-74, но без функции стрельбы очередями. Георгий «он же Гога, он же Жора» послужить успел в «непобедимой и легендарной» Советской Армии. Есть подозрения, что правый глаз он «посадил» именно неуёмными пострелушками. Стрелял не очень часто, но очень много всегда, когда появлялась возможность. Командировка в Новороссию позволила чуток расширить и углубить навыки стрельбы. Просто командировка, просто поиски пропавшей дорогостоящей техники…
«В ЭФИРЕ! ПИОНЕРСКАЯ! ЗОРЬКА!» – капсом, с восклицательным знаком после каждого слова, с убийственным зарядом оптимизма кто-то вбивал мне в мозг страшные звуки. Три раза, целых три раза жуткое нечто вонзилось мне в уши. Организм офигел, подпрыгнул с узкой кровати и упал в узенький проход между шкафом и письменным столом. Мама! Что это, где это? Как я тут оказался?! Самое странное, что я точно понимал, где я. А вот кто я, тут уже сомненье. Голова продолжала сбоить, мозг отказывался верно интерпретировать картинку, мышцы – выполнять команды мозга. И только обоняние, вдруг включившееся обоняние четко говорило – я в доме родителей в своей комнате. Когда-то я был уверен, что это комната, а сейчас она размерами больше напоминает мне шкаф. Два с половиной на неполных три метра, в которые засунули тумбочку, диванчик, письменный стол, стул и меня. Меня – здоровенного стадесятикиллограммового дядьку! Опа, поправочка: взгляд уперся в правую руку, прижатую к стулу – для ста десяти кило как-то слабенько. Начинаю поднимать себя на коленки, сажаю аккуратно на диванчик – хлипенький какой-то я у меня, несерьезный. Осматриваю комнату восстановившимися глазами, шкаф со старой одеждой пропал, этажерка с подшивками ЗОЖ за девяностые-двухтысячные годы пропал, зато древняя тумбочка и такая же полка на старом месте, на стуле висит школьная форма на подростка, в кресле школьная сумка. Попал! Доискался смысла, домедитировался до истоков, блин. Тонкие пальцы подрагивают, воздух с сипением вырывается сквозь зубы – я знаю, куда попал, а вот когда? А может я в дурке? А кому я там нужен? А может я умираю? Нет, я уже умер! Я в аду или в раю? Да и плевать, жизнь нам дается в ощущениях, если я ощущаю себя мальчиком, надо жить в предоставленных условиях. О как – появилась тяга к жизни. И вообще, зрение улучшилось, апатия прошла. Вот только думать трудно, словно при высокой температуре, или высоком давлении. Вспоминать какие-то факты и детали получается, а вот быстро соображать – не быстро. Голова начинает кружиться. Подозреваю, что физические кондиции головного мозга, всякие там нейронные связи, проводимость каналов и производительность процессора не очень. Надо снова прокачивать.
Я с детства увлекался фантастическими романами, как и большинство мальчишек своего времени. В прошлом вере тема попаданцев была не сильно популярна. А вот в нынешнем… стоп. Если я ПОПАЛ, то двадцатый век стал нынешним, в мой поюзаный двадцать первый теперь снова недалекое, но будущее. Снова сбился с мысли, явно трудно удерживать нить размышлений. Так, я про попаданцев и их героев: в прочитанных книжках у этих самых героев никаких проблем не было. Отличная память, острый ум, рояли в кустах, выход на Сталина, чертеж командирской башенки Т-34 ими собственноручно заранее выколот под левой лопаткой. Посмотреть бы, вдруг у меня тоже под левой лопаткой выколото что-нибудь полезное. Отставить, опять муть в головенке. Мыслит масштабно не получается, Сталин умер, системой Кадочникова не владею, СССР не жалко. Рояля дома нет, есть папина старая гитара, и та семиструнная. Была бы шестиструнка… я и на трех струнах не сыграю, не обучен. Вот странно, музыку люблю, голосом не обижен, даже во сне порой снится, как я играю на саксофоне или пою джаз. А вот в жизни всё плохо – гитара не далась мне ни в молодости, ни в зрелом возрасте. Сыновья оба на любительском уровне бренчат, мой отец в молодости музицировал – а мое поколение провальное. А зато я стрелять люблю, после сотни выстрелов из винтовки не глохну, да и после стрельбы из зенитного автомата ЗУ-23-2 нормально себя чувствовал. А детки морщатся, что значит музыкальный слух. Ох, какая фигня в голову лезет. И думать больно. Давно я так сижу на кровати? В школу не опоздаю? Зачем мне в школу? Чтоб родителей не пугать.
Родителей? Папа умер в 1996-м, за месяц до шестидесятилетия, мама по-прежнему живет в старой квартире, полученной в 1975-м. А сюда мы переехали из Челябинска в 1973-м. В конце шестидесятых и начале семидесятых лет некоторым сильно болеющим врачи на ушко достаточно жестко рекомендовали уехать в другие регионы: «Вам климат не подходит, вы долго тут не протянете». Тогда о радиационной катастрофе на Челябинском «Маяке» никто не знал, а кто знал, вслух не говорил. Оба живы и относительно молоды. Относительно меня молоды. Папа даже физкультурой еще пытается заниматься, мама изучает журналы моды СССР и соцстран и пытается им следовать – молодцы! Значит снова общение с родителями, которых я люблю, но без фанатизма. То есть не побегу обниматься со слезами на глазах и криками «Папа, мама!» А вот нет, побежал!
– Папа! Мама!… Я проснулся!
– В школу опоздаешь, вон скоро восемь уже, а ты неодет-неумыт.
– Ок, где мой телефон? – Никогда Штирлиц не был так близок к провалу, надо почаще себе эту фразу повторять, если не хочу в дурку попасть.
– Умойся, а то спишь еще.
Мдя, они-то меня вчера последний раз видели, у них никаких особых эмоций, кроме просто любви и просто озабоченности по поводу возможного опоздания. Вот и надо так выстроить отношения, чтоб не сильно отличались от прежних, но потихоньку всё дальше и дальше от тех отношений. Я уже как-то разучился быть ведомым. На автомате поковылял в санузел. Качало, как пьяного матроса, ноги дрожат, вестибулярный аппарат бунтует.
Вспомнилась старая привычка – собирать портфель в школу с вечера, значит полезем в портфель за дневником. И что тут у нас? Дневник ученика 6-го «Б» класса школы №59, листаем дальше, третья четверть, 1981-й год. Мне двенадцать лет, в июне тринадцать будет. Рояль, я нашел рояль в кустах! Мозг, думай тише, гормоны, не засоряйте кровь так бурно. Хорошо, не рояль, а губная гармошка в траве – я попал в удобное для себя время. По времени выходит, что я только-только перешел в другую школу. Помню, несколько раз чуть не опоздал на уроки, когда подходил к школе и вдруг понимал, что пришел не туда. Вписаться в новый коллектив с новой личностью легче, чем переродиться в старом, где тебя наизусть знают. В Москве могу на автомате добраться от дома до офиса, не отдавая себе отчета в происходящем. Наверняка, такое со многими происходит. Продолжаем, физкультуры сегодня нет? А когда сегодня? «Маааам, какой сегодня день недели?!» Четверг, еще три дня в школу ходить. Учеба по субботам, проклятье советского школьника. Отголосок тех времен, когда и взрослые работали шесть дней в неделю. Косность педагогической науки, вечная история. Они и школьную программу сто лет не могли привести к современным реалиям. Ага, а потом привели, лучше б не приводили… Ладно, мозги постепенно приспосабливаются к обновленному сознанию, наверняка попытки мыслить по-взрослому их чуток разгонят. А если еще и дополнительную гимнастику для извилин делать, результат будет.
Голова думает, руки как бы сами по себе одевают это тельце, рот пережевывает бутерброд с маслом и прихлебывает чай. Да-а-а, а вкус оставляет желать лучшего. Вкусовые пупырышки возмущены. Вспомнились интернет-истерики некоторых адептов СССР на предмет божественного вкуса советского хлебушка. Забыли болезные, а может просто сильно везло им. В нашей Тульской области качество хлеба было очень нестабильное от «полбуханки сгрыз, пока из магазина донес» и до «не хлеб, а глины кусок». Чай грузинский, который еще лучше азербайджанского, настолько лучше, что пить не противно. Если с сахаром и слабо заварен. Вспомнилось: когда мой сын пошел в первый класс, мы его пытали, чем их кормят на завтрак. Оказалось, что давали кашу и какой-то напиток. Через неделю сын заявил: «Сказали, что это не напиток, а чай» Вот и у родителей эпохи развитого социализма дома был напиток с названием «чай». Опять подвис на минуту.
Ой! Я же не представился вам, дорогие читатели! Зовут меня по-разному, то Жориком, то Жоркой, а по документам я Георгий. Всем понятно, что Жорой может быть только крупный улыбчивый добродушный парень. Видимо под влиянием своего имени из тощего мелкого шкета я вырос в такого крупного склонного к полноте, но мощного парня с широченными плечами. До широченных плеч теперь мне еще дорасти надо, а полноту постараюсь не допустить, хотя бы на период молодости. После показа по телевизору комеди «Иван Васильевич меняет профессию» меня во дворе и школе стали звать Жорж Милославский, благо и родная фамилия располагает, вполне располагает. Нас в классе трое с «княжескими» фамилиями: Ира Ольжевская, типичная польская панна; Шурка Московский, типичный урка и я. Ира была одна из двух девушек в нашей школе, носящих школьное платье длиной ниже колена. А Шурка меня приятно удивил потом – вырос человеком труда парень, таксистом стал. Впрочем, в 2000-х таксистами стали многие. «А фамилия моя… фамилия моя слишком известна, чтобы я ее называл!» В конце концов, чем Милославский из комедии не образец для подражания советского школьника восьмидесятых годов. Активная жизненная позиция, целеустремленность, готовность бороться с нетрудовыми элементами до последнего рубля спекулянтов и расхитителей. Впору на доску почета вешать. Там таких много висит под шапкой «Их разыскивает милиция». В первой версии фильма «Иван Василич…» Милославского посадили. Но худсовет решил, что эта концовка выглядит грустно, дали сбежать герою. Тем более тому, кто Кемску волость отстоял от шведов.
Задуматься на ходу – моя обычная история, ноги сами несут по привычному маршруту, голова не думает, ноги идут в школу. Но ситуация не та – кругом целая затерянная страна, которая живет по другим законам и понятиям, выученным мной сорок лет назад и забытым за ненадобностью. Тут могут остановить сверстники и поинтересоваться, из какого ты района. Могут защитить от хулигана прохожие, они же могут надрать ухо за хулиганство или за то, что таковым является с их точки зрения. Тут ключи от квартир лежат под ковриками, а школьников могут на месяц отвлечь от занятий для работы на колхозных полях. При этом детский труд запрещен конституцией, а деньги за детский труд получит школа и потратит их на нужды школы. В этом мире «Человек труда – это звучит гордо!» – только что прошел мимо плаката. При этом рабочий зарабатывает больше инженера, но меньше продавщицы. А больше продавщицы из ликеро-водочного получает только шахтер или профессор. Шахтеры и профессора – легальные покупатели Жигулей. Артисты и заведующие оптовыми базами – реальные владельцы предметов роскоши. Здесь дорогу могут раскопать через неделю после укладки, а засыпать через полгода, а снова заасфальтировать еще через полгода. А могут и не асфальтировать совсем.
Иду верчу башней, впитываю пейзаж. Конец зимы, валы снега по обочинам, ледяные языки на тротуаре пунктиром обозначают путь в школу. Разогнался, проехал, подпрыгнул, разогнался, проехал… Скорость движения выше, чем на скейте. Отвлекся, чебурахнулся, подобрал ушанку, разогнался. Удовольствие неописуемое! Как накаркал про дороги и ямы, напротив моей школы котлован поперек дороги глубиной в пару метров. И никакого ограждения – ловушку на мамонта выкопали?
На разминку я опоздал, видите-ли. На какую разминку? Перед самой Олимпиадой-80 какой-то умный человек придумал, что уроки теперь начинаются с физкультурной пятиминутки прямо в классах за пятнадцать минут до начала уроков. Гады, отняли у всех пятнадцать минут сна. Записали как опоздавшего, хрен бы с ним, не накажут. Еще в прошлой жизни заметил, в этой школе отношение к ученикам выстраивается от их успехов в учебе. Если ты хорошо учишься, то смотрят сквозь пальцы на некоторые косяки с дисциплиной. А если на пятерки – то можно даже на посещаемость забивать слегка. Лично я в старших классах не ходил в школу по субботам, если родители уезжали куда-нибудь. Первым уроком история у Мормышки. Пожалуй единственная никем неуважаемая учительница в нашей школе Мормышка, она же Хомяк. Бесформенная женщина без возраста и харизмы. Что у нас вообще проходится-то? История средних веков, тема «Начало реформации в Германии». Надеюсь, к доске не вызовут, из курса истории помню про Германию одну фразу «Карта Германии к 17-му веку была похожа на лоскутное одеяло…», скукота! И вообще, обманули! Это уже нифига не средние века, сплошной огнестрел, товарно-денежные отношения, становление буржуазии и национальное пробуждение. Во как сказал, самому страшно стало. Прикидываюсь ветошью и слушаю, досидим как-нибудь. Да, не зря не любят училку – без огонька рассказывает, не любит свою работу. Вспомнил опять, в восьмом классе она же ухитрилась заявить: «Кому неинтересно, тот может уйти!» Все мальчишки тогда, не сговариваясь, встали и ушли.
Урок высидел, чуть голова не открутилась, рассматривал одноклассников. Удачно так получилось, я в классе новенький, знаю не всех, любопытство объяснимо, незнание имен тоже. На самом деле почти всех помню, кого по фамилии, кого по имени. Куча Наташ в классе, мальчишек всего одиннадцать из тридцати учеников, что необычно. Все Наташи в старших классах вытянутся в рослых барышень, это такое влияние имени на носителя или случайность? А вон самая махонькая Маша Акимбаева, так и останется пуговкой с ростом 148 см. Фамилия казахская, на внешность типичная кореянка. Витька Филипов, самый красивый парень, умный и музыкальный, но без стержня. Таких девчонки не сильно привечают. Олег Листратов, добродушный и спокойный как удав, химик-самоучка. Три Женьки на класс, почти каре! Спокойный подобрался класс, умный и позитивный, из тридцати учеников половина учится в музыкальной школе. Когда из двух восьмых классов сформируют (или сформировали?) один девятый, получился вообще класс мечты. Практически все ходили на всякие курсы и факультативы, собрали классный ВИА, все поступили в институты. Вот только вышку получили меньше половины. Мало уметь идти к цели в коллективе единомышленников, оказывается. Надо уметь идти одному или даже одному против всех туда, куда нужно тебе. Взрослая жизнь сбивает с курса. А пришедшие девяностые годы сбивали с ног. А?! Звонок? Как я задумался, эдак можно в чудаки попасть.
Вот как-то не тянет в чью-то компанию в одну из сформировавшихся из ребят группок. Из кабинета истории бредем в кабинет математики. Школа маленькая, самая старая в городе и районе. Здание постройки тридцатых годов, а сама школа вообще сформировалась из дореволюционных курсов для детей рабочих железнодорожных мастерских. Коридоры маленькие и узкие, идти не далеко. Ловлю оценивающие взгляды мальчишек из параллельного класса – эти ашки другие, чем мы бэшки. Они все такие спортивные и незамутненные интеллектом как сборная по литроболу. Над ними возвышается Гвоздев, у парня гормональный сбой, как у Валуева. Сейчас он выглядит лет на двадцать пять, небрит и плотен как взрослый. А после восьмого класса он уйдет матерым тридцатилетним дядькой. При этом в главные хулиганы школы не пошел, кто-то ему смог донести, что с его силой надо вести себя в школе предельно осторожно.
Вспоминаю читанные романы про попаданцев, себя поставить в коллективе очень просто – надо только вырубить толпу хулиганов из старших классов, признание придет само вслед за милиционершей из Детской комнаты милиции. Поставят на учет, блатные запишут в свои, «Молодая гвардия» издаст твой роман, родителям куплю Жигули на гонорар, они будут глядеть в рот и советоваться по любому поводу. Чуть не забыл – надо еще Брежневу замену найти срочно, он помрет в первой четверти следующего года. И раз медведь мне в ухо выстрелил, то чужие песни не получится зарегистрировать на себя, я партитуру не напишу. Максимум напою знакомому музыканту, но скорее он мне в ухо как тот медведь зарядит после первого же куплета. А жаль, Бон Джови звучит в моем сердце.
В прошлой жизни драчун из меня был аховый, неэффективный. Бывали хорошо исполненные удары в драке, но они всегда получались только с утяжелением. То свинчатка в кулаке, то рукояткой пистолета по затылку. Тогда да, тогда с одного удара противник складывался. На всякий случай я прокачал пару прямых и один боковой удар кулаком, да один ногой в колено. Еще несколько бросков научился делать, уходы и толчки с подсечками – наше всё. Как в школе говорили, выучил 10 приемов бегом и один спрятаться. Зато с холодным оружием я был (или буду?) несокрушим. Мечи, сабли, секиры, кистени, рогатины, ножи были не просто изучены, а впитались в кровь за пятнадцать лет тренировок. Как итог понимание, что молоток эффективнее травматики, а кистень можно сделать из чего угодно. И никаких складных ножей, выкидух и бабочек, лучше уж отвертка. К счастью, ничего не пригодилось в той взрослой жизни – московский офисный кабан может нарваться на драку только по своему желанию. Ах я уже не кабан, не московский? Что имеем? Тельце с ручками, ножками, косточками и лобиком. Год назад это тельце ухитрилось одним ударом сломать себе фалангу пальца на правой руке об череп одноклассника. Одноклассника за это исключили из пионеров, мне стыдно. Вывод – выделываться противопоказано, проблемы решать вербально, в крайних ситуациях использовать лоб.
«Чево вылупился?» – кажется, это мне. Точно мне, вон и взгляд такой вызывающий. Такой же шкет, как я, только чуть повыше. Самая правильная реакция, та, которая первая: «Да смотрю, ты такой красивый идешь. Даже удивительно, чего ты тут в школе делаешь, а не на киностудии! Андрей Миронов устал, подменить некому!» Всё, клиент поплыл. Ему же сначала надо прокрутить в голове эту фразу, понять смысл, оценить на предмет повода для драки… А я уже ушел, сейчас второй урок начнется. «Миронов! Слышь, Миронов среди нас! Козадоев, к шефу!» За моей спиной несостоявшийся дуэлянт обрел свою минуту славы. Да уж, опыт решает.
Как бы я не возмущался неготовностью мозга к серьезным задачам, программу шестого класса он тянет вполоборота. Накопленные знания, все тот же опыт и уверенность в себе много значат. Алгебра, геометрия, литература щелкаются как семечки. Русский на уровне диктантов легко, а вот формулировка правил и разбор по членам предложения, частям слова… мутотень и геморрой! А главное, абсолютно бесполезные знания. Хуже только высшая математика в институте. Как нас по этой высшей математике в институте гоняли! Вроде уже сколько лет прошло, а разбуди меня среди ночи и спроси разложение Эйлера – я тут же драться начну. Потому что задолбали вусмерть! Никогда, вот вообще ни разу не пригодились мне все эти двойные интегралы, логарифмы и пределы. Сопромат, геометрия, физика, кроме элементарной – пригодились, даже теория вероятности в дело. А вышка совсем нет.
Последним уроком мой нелюбимый английский. В школе он у меня еле на четверку выходил, порой скатывался на честную тройку по нормам советской школы. Знать иностранный язык может только тот, кто им пользуется. Учить его в отрыве от носителей вообще бесполезно. Максимум, что можно делать с такими знаниями – допрашивать пленных. Они не будут смеяться над твоими ошибками и постараются максимально внимательно слушать и предельно разборчиво отвечать. И даже по слогам. Когда я был большим (теперь я могу так рассказывать), я путешествовал по Италии и испаноговорящим странам, где знания английского у населения не сильно отличались от моих. А порой были еще хуже. Поэтому мы с аборигенами вполне друг друга понимали что на Сардинии, что в Риме, что в Доминиканской или Чешской республиках. Вис из э тейбл – поймет любой, кроме англичанина. Ну да ладно, разговорный опыт у меня несравненно богаче, чем у любого из одноклассников.
Англичанка окинула группу ребят профессиональным взглядом. Опытный педагог может сразу примерно определить готовность к уроку. Выражение глаз, посадка, руки – дети как открытая книга рассказывают всё о себе внимательному учителю. Кто-то расслаблен, кто-то трусит, у кого в классе только тело сидит, а сам улетел мыслями. Зацепило что-то необычное, не что-то, а кто-то. Новенький, второй раз на ее уроке. Откинутые плечи, прямая спина, взгляд… такой оценивающий взгляд, словно хочет определить, что она сама из себя представляет, сколько стоит, и где куплено платье. Такой взгляд она запомнила на всю жизнь. Давно уже, в институте на одном курсе с ней учился «золотой мальчик». Самоуверенный и циничный нахал считал, что весь мир принадлежит лично ему. Но откуда у шестиклашки из глубинки глаза московского мажорчика? Райкомовские родители? Или спекулянты? Ладно, выясним. И не забыть правило «на уроке английского языка говорим только по-английски». Хотя, надо отдать надо быть реалистом, когда она упиралась на уроках в языковой барьер, очень высокий и прочный барьер, то помогала себе русскими словами.
– Гудафченун, чилдрен. Ху из э дьюти тудей? Ху из эпсонд?
– А эм э дьюти тудэй. Ол а презент.
– Милославский Георгий, телл ас эбаот ёселф, плиз.
Георгий – это я. Он же Жора, он же Гоша, он же Гога… Ну держитесь, хроноаборигены, сами виноваты!
– Гуддэй, пипл! А эм э Бонд. Джорж Бонд. А эм фром Грейт Британ, энд ай форинофис офисир оф Юнайтед Кингдом. Май совис из вери сикрет энд дэнжероус. Май хитс из со фаст. А эм модерн, бьютифул энд стронг мэн. Сорри, мэм, ай маст килл ю, бикоз ю нау май оригинал нейм!
И, кстати, произношение у меня было ничуть не хуже, чем у учительницы. Ну как мне показалось. Из одноклассников никто и ухом не повел. Ну пообещал товарищ убить учительницу, дык на нерусском же языке пообещал, никто ничего не понял. Англичанка то ли забыла английский, то ли свое. Всё, что она смогла выжать из себя состояло из одного слова «объяснитесь».
– Понимаете, в прошлой школе у нас было задание рассказать о себе как о сказочном персонаже. Кто-то Колобок (бродбоул), кто-то олдермен Хоттабыч. Я выбрал Джеймса Бонда.
– Откуда ты про него знаешь?
– Тетка в Москве водила на закрытый показ на антиимпериалистическом форуме. Колоритный такой враг.
– Сиддаун, плиз.
– Сорри фо май террибл инглиш. Ит из э совиет инглиш фо совиет пипл.
Последнее слово за мной, не удержался еще разок поиграть в Джеймса Бонда. Сбоку зашипело от соседа по парте: «Инглиш шаришь, парниша!» В этом классе важно было что-то уметь или знать. Или кем-то быть. Наверное, так в любом классе и в любом коллективе, чтоб с тобой считались, надо что-то из себя представлять.
Глава 2 Каков мой статус?
После уроков сразу домой. По правилам попаданчества за школой меня должны были дожидаться грозные друзья обиженного мной подростка, чтоб помочь мне продемонстрировать стиль атакующего утюга. Но мне не надо было за школу, я просто пошел домой. Да уж, сравнение с Мухосранском будущего не в пользу оного. Кусты пострижены, газоны огорожены, дома оштукатурены, аллейки ухожены, дворы наполнены детворой. А машин практически нет. По улицам изредка проезжают, около домов не стоят. Вспомнил, владельцам личных авто сейчас выделяют места под строительство гаражей, все машины в гаражах. А гаражи в 15 минутах ходьбы от дома. Захотели поехать – пошел в гараж, завел машину, подъехал к дому, загрузил семью и кати куда надо. В прошлой школе и в новой в моем классе машин ни у кого не было. Около второго подъезда стоит «Дон»! Этот предмет гордости всего двора машина – самоделка отца моего товарища. Более всего она похожа на помесь катафалка с Джипом и грузовиком ГАЗ-51. Большая черная ревет и ездит. Что еще надо от машины? Ни разу меня на ней не покатали, обидно до сих пор.
У такого взрослого пацана как я после школы много серьезных дел. Первое – поесть. Второе – сходить в магазин за хлебом и молоком. Картошка своя, мяса-масла-колбасы в магазинах не бывает. Так что остается только легкодоступный хлеб и разливное молоко, за которым надо отстоять часовую очередь. Кто-то скажет, что клевещу на советский строй, он такова жизнь в нашем городке – кроме селедки и макарон без очереди можно купить только плавленый сырок и кильку в томате. Третья важная обязанность – уроки. Я закидал в рот макароны с яйцом, побежал в магазин, постоял в очереди в молочном полчаса, пока обед был, а потом час после открытия. Результат в бидоне, три литра молока неустановленной жирности по 24 копейки. В магазине молоко не разбавляют, его привозят в бидонах и тут же выставляют к прилавку, откуда черпают ковшом и разливают в банки или бидончики. Пока по три литра в руки, в следующем году будут продавать по два на человека.
Блин, как это трудно мальчику, сесть и начать делать уроки. Труднее только продолжить их делать. Стол ведь перед окном, а за окном ездят машины. Опять же слева полка с книжками, справа ящик с игрушками. Практически невозможно делать уроки. Было. А теперь… полчаса на все письменные задания. Мог бы быстрее, но надо следить за почерком. С одной стороны привычка к быстрому письму, с другой – неумелая слабая кисть. Рукописный текст пытается съежиться в нечто нечитаемое даже для меня. Пишем медленно и аккуратно. Устные уроки читаются как рассказы из детской книжки. Собственно говоря, таковыми они и являются.
Здравствуй, свободное время. Гулять не идем, игрушки не достаем, не интересно и не хочется. А хочется понять, зачем, как, что дальше? Впрочем, вопрос «как» пропускаем как неактуальный. Зачем? Вопрос вне моей компетенции, глупо было бы думать, что Кто-то организует перенос сознания, реинкарнацию или разветвлении временного потока ради меня и моих устремлений. А раз причина не во мне, а в Ком-то, то пусть Оно себе и голову ломает, или какое другое место. Перед нами всплывает последний вопрос – что делать? Как говорится, у русских два основных вопроса: «кто виноват?» и «что делать?» Стоит ответить на первый вопрос, сразу находится ответ на второй – бить морду тому, кто виноват. Но не в нашем случае. Мирозданию морду бить не мой уровень. Я сейчас даже восьмикласснику не набью. Если серьезно – куда двигаться?
Понятно, надо как-то себя прокачивать. Опять же, вот это вот «понятно», кому и что понятно? Спорт или физкультура? Если спорт, то какой и для чего? Добиться выдающихся результатов без выдающегося тренера, который будет меня дрессировать как братья Запашные, нельзя. У нас тут нет таких тренеров ни в одном виде спорта. А спорт ради невыдающихся результатов просто трата времени. Стоп, ведь есть тренер под боком. Я сам же и тренер. Но только нет пока такого спорта – историческое фехтование. И даже когда появится, не выйдет на какой-то серьезный уровень. Спорт отметаем, оставляем укрепление тела для здоровья и авторитета.
Наука, искусство, бизнес, политика. К моменту моего выхода во взрослую жизнь, наука ляжет вместе со страной. 1985-й окончание школы, 5 лет института и 2 года армии – выходим как раз на 1992-й год. Без срочки нельзя, в армию служить сейчас идут все. Среди моих знакомых не взяли эпилептика, язвенника и одноглазого. Ишемия и астма с близоглазостью и аутизмом строем вышли из института чтоб маршировать на плацу. Так что не успеваю, никуда вписаться не успеваю, так «вовремя» я родился. Что делать после школы? Всё-таки институт? С какой целью? Снова идти той тяжелой дорожкой и по словам моего папы «мотать сопли на кулак», а далее с замерзшими на кулаке соплями и в постоянном голоде строить ту же карьеру? Создавать бизнес на пустом месте без стартового капитала? В партийные ряды уже не пробиться. И времени нет, и они уже никого кроме своих не пускают в клан. А все стартовые капиталы там прячутся. Кредит на стройку в последний год СССР, который уже можно будет не отдавать – тема. Кредит в товар или доллары, потом стартовать ваучерных и залоговых аукционах. Попасть на глаза бандитам, остаться без всего, зато с ожогом ануса – не вариант. Написать книжку-развлекуху? Сейчас никто не издаст, надо быть реалистом. После развала СССР будет столько книжного мусора, что не взлетит. Из писателей 90-х никто шибко не разбогател. И вообще, чтоб много писать, надо быть графоманом, а я не графоман.
Искусство? Музыка и балет слегка не моё. Живопись под вопросом, она может приносить какие-никакие денежки, надо только руку поставить. Новаторство и стиль организую. Союз художников идет лесом, продавать картины можно будет сначала на рынке, а в эпоху кооперативов и далее на любой выставке за долю малую. Если она малой останется. А смогу? Вот хрен знает, товарищ майор.
А что я сейчас могу – прикладное искусство в виде реплик средневековых доспехов и оружия. Сначала викинги и раннее средневековье, потом Восток и далее готика за хорошие деньги. Викинги и Азия дают нам русский доспех, как его понимает народ. Тема реальная, только мастерской нет. А есть она в школе. И у нас в расписании уроки труда. А трудовик совсем молодой-зеленый. Если мы директора школы поманим школьным историческим музеем, в котором экспонаты будут произведены учениками под присмотром трудовика и трудовички. Трудовичка, она еще и завуч по внеклассной работе, активная шебутная тетя, даже мужа в школу таскает помогать. В соседней школе музей Великой Отечественной Войны, а у нас будет по древней истории. Ему плюшки, мне мастерская. Привлечь девочек к пошиву одежды и поддоспешников, мальчиков припрячь вырезать пластины для наборных доспехов. А потом можно будет подписать физрука организовать кружок исторического фехтования. Он только после института, к тому же выпускник нашей школы, патриот родного образовательного учреждения. Давай честно – пока вырисовывается не бизнес-план, а развлекуха лично для меня. Да, перспективный план не нарисовался.
Одно совершенно ясно – спасать СССР я не буду. Вот просто не буду и точка. Не потому, что нет ресурсов и понимания технологии (а их нет), не потому, что уже поздно (а уже поздно). Просто не уверен, что смертельно больной пациент хочет еще помучиться. Насмотрелся. Послушал украинцев, которые тихо не любили русских и Россию, литовцев, мечтающих освободиться от власти оккупантов, таджиков, мечтающих пустить русским кровь… Где и когда я это слышал? В той самой Советской Армии, где дружная семья народов СССР как один, плечом к плечу… И все представители всех республик были свято уверены – Россия их объедает, без нее они бы зажили так зажили! В Прибалтийских республиках бОльшуя часть населения составляли русские. Они дружно проголосовали за выход из состава СССР, они тоже хотели отколоться от России и плыть в Европу. Они приплыли. Стали НЕГРами, то есть негражданами. Ну и зачем такая семья?
Мир не осознал, что только что он прошел точку невозврата – шестиклассник из Мухосранска принял решение не спасать одну из двух сверхдержав планеты. Шучу я, шучу. Уточним задачи: воспитать родителей в духе практичности, приручить директора школы, трудовика и физрука, собрать и вырастить группу подручных на всякие дела во имя меня любимого. Я себя знаю, если не будет задач, станет скучно, не будет стимула расти над собой. Как же сложно у меня, почему так?! Вот у других читал: тут тебе и отсюда подарок, и оттуда приварок, и сверху наложили, и снизу помазали… Только одна книжка про попаданцев была не такая. Название еще такое никакое «Лёха», там обычный студент-неумеха попал в 1941-й в окружение да к партизанам. Без танка, без ноутбука, даже немецкий не знал. И он всю первую половину книги то поносом мучался, то убегал от всех, то его били. А вторую половину книги уже не мучался поносом, но его опять били и гоняли. И вернулся он в свое время без артефактов и ништяков с одним новым умением – убивать. Вот я такой же пропаданец, только не из книжки, и с эпохой повезло. Может дело не в невезучести, а в том, что я реально попал? Щипаю себя периодически – больно.
Как приручить или воспитать кого-то? Есть два надежных инструмента в этом деле, кнут и пряник. Всё остальное от лукавого. Начинать лучше с пряника, а до кнута дело обязательно дойдет, когда питомец попытается уяснить или расширить рамки дозволенного для него. Полез в холодильник искать пряники для родителей. Нету пряников, не запасли. Ну и ладно, приготовлю что-нибудь им на ужин. Это что-нибудь должно быть легко приготовляемо, легко съедаемо, легко объясняемо, а еще обязательное условие – чтоб дома имелись нужные ингредиенты. Что есть? Лук репчатый, морковь немытая, картошка сырая, яйца куриные, рыба мороженая непонятная, хлеб черный, молоко белое жидкое, мука специи, соль. Из того, что могу приготовить – рыба жареная в муке на постном масле с разжаркой из лука и моркови, на гарнир картофель отварной. Обычно я к приходу родителей не делал ничего, но иногда варил картошку. Но это был тот зеленый я, не имеющий плана на ближайшие 10 лет. Легализация способностей – мамино «Домоводство». Толстенная книжка, подаренная ей на свадьбу с папой, содержащая инструкции навсе случаи в жизни советской семьи. Реально – от момента как сшить платье, бюстгалтер, рабочий комбинезон до момента как выкормить ребенка и мужа. Попутно советы как замешать раствор и положить кирпич в стену, заточить косу и заплести её же. Читал я Кама Сутру, так наше Домоводство примерно такая же книга, только без инструкций по управлению крепостными и слугами. Вот оттуда я и скачал рецепт блюда, адаптировав к своему небольшому опыту и наличию продуктов. Нормальная версия. Только надо убрать из речи фразы типа «скачал из книжки», «просканировал объект», «волатильность рынка». Как жить, когда нет посудомойки, теплая вода добывается путем запуска газовой колонки, а пальцы сначала обжигает спичка, а потом пламя конфорки. Танец маленьких лебедей, исполненный при этом, прервался об стол. Хрущевка, она такая хрущевка во всем. Сидя посередине кухни человек может дотянуться до любого предмета на кухне, содержимого шкафчика, холодильника или подоконника. Из-под подоконника ощутимо дует – хрущевский холодильник в виде ниши и дыры в стене под окном. Ферри, бумажные полотенца, поролоновые мочалки, вы где? Блюдо, отнимавшее у меня обычно сорок минут на приготовление, в этот раз скушало все два часа. А еще время на приведение кухни в божеский вид, словно тут не прошелся торнадо и цунами в моем исполнении. А еще телефонный звонок в разгар готовки. Стою в гостиной весь в муке, в одной руке трубка, в другой рыба, третьей штаны спадающие подтягиваю, а четвертой лоб чешу. И все ради того, чтоб узнать, что Вадик заболел. Эсэмэску скинуть не мог? Ах да, не мог, торможу. Вадик Чайкин мой приятель с нашей улицы сын майора милиции.
