Архив 2. Четвертый элемент. Зерна

скачать книгу бесплатно


Два эпизода, как и предполагалось, оказались частями одного целого. Но пока это целое представляло собой большое белое пятно на большой белой карте.

9

Четвёртый элемент

Скорость воспроизведения можно увеличивать, уменьшать, изображение тоже подвергается существенной регулировке. Но качество, не смотря на все эти ухищрения, остаётся паршивым. В день и в приблизительное время преступления подъезд госпожи Z посетили два неопознанных гражданина. Иван вглядывался в экран монитора, и в его трепещущей душе зарождалась надежда, что личность одного из них вот-вот перестанет быть тайной. У него на столе лежали фотографии убитого мажордома. Он поочерёдно смотрел то на них, то на остановленную запись и всеми силами стремился заставить себя не выдавать желаемое за действительное. Похож? Да. Но уверенности – никакой. Небрежно одетый раздолбай, похожий на покойного мажордома, уверенно и легко входит в подъезд.

Иван позвонил мне. Я приехал. Он показал мне фотографии, ткнул указательным пальцем в экран и с нескрываемой надеждой спросил: «Ну? Похож?» Я ответил в аналогичной манере: «Ну, похож…» Иван чертыхнулся и извиняющимся тоном прокомментировал: «Согласен: мы его одетым не видели… – подумал и добавил: – Живым – тоже не видели. Надо приглашать или хозяев или кого-то из окружения».

Я не мог не согласиться. И опять был возмущён недосказанностью: я не знал, кто на фотографиях, и лишь догадался по понятным признакам, что моему вниманию предоставлены посмертные фотографии мажордома. Естественно, я об этом откровенно высказался.

Иван никак не отреагировал на моё негодование и без особого энтузиазма сообщил: «Это он, покойник наш». Задумчиво помешал ложечкой в стакане, куда, по-моему, забыл положить сахар и добавил: «Во всяком случае – похож. В таких деликатных вопросах лучше избегать неподтверждённой однозначности».

Не хотелось бы впадать в правовой либерализм и связанную с ним ущербную философию, суть которой выражается приблизительно так: все мы отличные пацаны, только вот полиция, а также врачи, учителя, водопроводчики, вредители-чиновники, работают из рук вон плохо, занимаются очковтирательством, мошенничеством, подтасовками и так далее, в общем – редиски. Полагаю, что если бы результаты «нашего», труда были бы для широких слоёв населения также очевидны и болезненно ощутимы, как действия упомянутых категорий, то мы стали бы более требовательны, в первую очередь, к себе, а затем уже ко всем остальным. Но это – лирическое отступление.

Тем не менее, не беря на себя роль всезнающего прокурора, считаю допустимым сделать одну ремарку. Выстраивая очередной «пласт», Иван вполне мог бы безоговорочно признать, что на записи – убитый мажордом и тем самым положить начало более-менее логичной цепочке расследования. Однако его задача заключалась не в построении удобоваримой версии происшедшего. Он стремился к другому – воссоздать фактическую картину преступления и, главное, найти реального преступника. «Удобная версия и правдивая версия – это не одно и то же!» – так примерно он выразил свою позицию, подумал, отхлебнул чаю и добавил: «Но когда они совпадают – душа поёт!»

Я с трудом себе представляю пение души при расследовании убийств, ограблений и прочих неприятных жизненных казусов, но, видимо, у Ивана имеется на этот счёт своё мнение.

Также я запомнил сомнение, явно прозвучавшее в оценках Ивана при кратком обсуждении записи камеры наблюдения, и постарался возвратить его внимание к этому важному эпизоду. Иван замялся, закурил, первый раз за всё время нашего общения, и пообещал: «Непременно. Как только – так сразу. Не готов я пока. Пригласим людей – пусть выскажутся. Машка нужна…»

Чего-чего, но упоминания в такой логической связке о художнице, мною, кстати, давно не виденной, но по-прежнему весьма и весьма уважаемой и где-то по-братски обожаемой, я никак не ожидал и решил не настаивать – всему своё время. Я хорошо помнил историю «Тролль» и чувствовал: скучно не будет.

10

Четвёртый элемент

Антикварным магазином занимался Демьян, которого Иван вынужденно ввёл в некоторое заблуждение, так как действовал запрет на объединение «групп», чему, по глубокому убеждению Ивана, пора было положить большой-большой конец. Иван намекнул, что сейфов три – одна партия, но интересует именно приобретённый господином Х. Добавил: для полноты информации желательно поинтересоваться всем комплектом. Заверил: об ограблении директор вряд ли что-либо знает. Хотя и не был уверен на все сто, что дело обстоит именно так.

Магазин располагался в уютном подвальчике, вход в который, к искреннему изумлению Демьяна, был оснащён мини-эскалатором. «Такая новация сама по себе привлекает, – подумал Демьян, – да и людям в возрасте – респект и уважение». И оказался прав: навстречу ему с помощью с помощью узкой движущейся ленты поднимался плюгавый бомжеватого вида мужичок с прекрасными и недешёвыми часами на левой руке, которые тот выставил, словно на показ. «Оригинал! – подумал Демьян. – Неужели все увлекающиеся антиквариатом люди немного с прибабахом?»

Славился магазин тем, что время от времени радовал истинных любителей старины и примазавшихся к ним действительно заслуживающими внимание предметами. Ткацкий станок восемнадцатого века – довольно сложный и поражающий совершенством исполнения деталей. Булатная сабля с впечатляющей инкрустацией. Справедливости ради надо отметить: натуральные драгоценные камни были изъяты, уж теперь трудно сказать, каким поколением экспроприаторов, и заменены на добротные подделки, что от покупателя не скрывалось. Допотопный арифмометр, датируемый шестнадцатым веком, во что было нелегко поверить. Сложный прибор, напоминающий астролябию, действие которого, не имея специальной подготовки, понять трудновато. Фронтовой набор «катюша». Словом, было, чем поживиться.

Потенциального покупателя, наряду с разнообразием ассортимента, притягивал в этот неброский магазинчик тот факт, что многие эти раритеты пребывали во вполне рабочем и даже свеженьком состоянии.

Директор магазина Антон Маркович Зайд, давший все эти разъяснения и комментарии, – пот пятьдесят, подтянут, подвижен, с явной претензией на показную моложавость. Он откровенно и с некоторым апломбом заявил: «Работоспособный товар, особенно в части механики, – мой, вернее, моего магазина конёк». И добавил при этом: «Я не намерен тратить время на дискуссии о первозданности того или иного изделия, так как покупатель – не историк, покупателя и его гостей, – последнее слово он повышенным тоном подчеркнул, – больше интересует рабочая диковинка, забавная редкостная вещица, которой ни у кого другого нет».

«Ёмкое признание, – подумал Демьян, – только никто вам, уважаемый Антон Маркович, дискуссию не навязывает. Возможно, вам её навязывают другие господа – знатоки и поклонники старины, и вы даже от этого устали, но я здесь не причём».

Однако спросил он, по возможности дипломатично, о другом:

– Вот этот ваш принцип, торговое кредо – о «рабочих диковинках» не нарушает, так сказать, связь времён? Антиквариат остаётся антиквариатом?

– Намёк понятен, – ничуть не обидевшись, ответил директор. – В классическом, идеальном, так сказать, смысле нарушает. Некоторые истлевшие под гнётом веков детали мы меняем. Да, меняем, стараясь при этом сохранить изначальный внешний вид и, по возможности, используемый материал. «По возможности» – по той простой причине, что некоторые материалы и рецептура их изготовления или приготовления канули в Лету.

Директор вёл себя спокойно, демонстрировал любовь и к своему торговому заведению, и к избранному направлению бизнеса, что даже вызывало определённую симпатию.

– Изменения, вносимые нами, незначительны, в рамках объективной необходимости. И главное, – Антон Маркович сделал многозначительную паузу и прибавил звук, словно старался, чтобы его речь в этой части наверняка попала в предполагаемую запись, – в сопроводительных документах мы даём не только исчерпывающую пользовательскую инструкцию, но и указываем перечень восстановленных деталей, – хитро улыбнулся, обозначил глазом действие, похожее на подмигиванье и добавил: – А делиться или не делиться с кем-либо подробностями приобретения антикварного изделия – это уже на усмотрение покупателя.

В качестве примера директор показал типовой набор документов, вручаемых покупателю. Выглядело внушительно. Заметив понимание в глазах Демьяна, Антон Маркович задал почти риторический вопрос:

– Как вы полагаете, в исторических музеях, образцах старинной архитектуры… всё гладко с соответствиями, так сказать, времён?

– Думаю, не гладко, – ответил Демьян, отнеся вопрос к нериторическим.

– Вот и я так думаю, – продолжил директор. – Даже не думаю, а знаю наверняка. Так что у нас с этим делом порядок.

Демьян не совсем понял, что значило «с этим делом», но не стал утруждать себя раздумьями, предположив, что директор опасается обвинения в исторических фальсификациях. Он уже хотел перейти к основной части визита и интересующим его вопросам, но Антон Маркович не угомонился.

– Вот, к примеру, сабля булатная, что мы осматривали. Я вас, как и любого покупателя, сразу предупредил: камни поддельные. Но красота? А булат? И поиск средневековых металлургов! Такую вещь иметь дома! Завистливые взгляды друзей! А вот «катюша»… Ну, нет сейчас такого фитиля. Мы закладываем свой – качественный, но похожий. А кремень и кресало – металлическая пластина такая, ну, вы видели? – настоящие. Набор, доложу вам, редкий. И представляете, достаёте вы сигару, высекаете огонь, фитиль загорается… Прелесть! Все смотрят, завидуют, медленно выпадают в осадок!

Демьян не стал оспаривать прелесть прикуривания сигары от сталинградской зажигалки и аккуратно перешёл к сейфам.

Можно было предположить, что все те мелкие и не мелкие ремонты и реставрации, о которых шла речь в начале разговора, кто-то выполнял. Директор не разочаровал: действительно, есть такой человек, мастер на все руки, «наш левша» и так далее. А потом запнулся, и на лице его выразилось крайнее удивление. Он объяснил: вдруг осознал, что не знает ни имени, ни фамилии мастера.

– Как не знаете? Вы же общались как-то… Расчёты производили…

– Ну, общаться не сложно – величали его Реставратор, вот и всё общение. А вот насчёт расчетов… Ей богу, не помню… Нет, помнить-то и нечего. Не знал и не знаю! Странно, сам удивляюсь, только сейчас осознал… Почему никогда на задумался…

Похоже, что на этот раз директор задумался. Не об имени – о расчётах. Понятно: наличка, она и есть наличка. Но ведь иногда можно и даже нужно официально оплатить.

Демьян не стал уходить в сторону налоговых дебрей. Ему нужны были сейфы.

Антон Маркович не скрыл облегчения – подводный камень, может, и временно, но миновал. И нарисовал, вроде, вполне понятную картину.

Сейфы были приобретены у частных лиц – вполне привычная легальная сделка. Вид – не ахти. Вот тут и был приглашён реставратор.