скачать книгу бесплатно
Кирилл потянулся, ставя стакан на пол, освобождаясь осторожно из объятий Ирины, и повернулся к ней.
– Я не хотел превращаться в оборотня, – глядя прямо ей глаза, произнес он.
– И давно ты пребываешь в своем аду, – тихо спросила Ирина.
– Ты очень точна в аду и поверь, в заслуженном аду. —
– Хочешь рассказать? —
– Обязательно, если можно в другой раз.-
– Тогда проехали, – улыбнулась ему Ирина, – уже почти рассвело, может, попытаемся заснуть.-
Она почти мгновенно провалилась в спасительный сон, сразу же, как только очутилась в горячих объятиях Кирилла. Требовательный луч солнца разбудил ее, рассыпаясь зайчиками, сталкиваясь со стеклянной поверхностью этажа. Кирилла рядом не было. Ирина осторожно спустилась по лестнице и тихонько прошлепала по коридору в направлении туалетной комнаты.
Она, зябко кутаясь в махровый халат, прихваченный в ванной, стояла на террасе, наблюдая, как в утреннем тумане, легкой дымкой накрывающей гладь пруда, появляется над его поверхностью сильное тело и снова пропадает, в резком движении разбрасывая вокруг себя мириады брызг. Казалось, Кирилл, в немой ярости борясь с водной стихией, отдавал свои ночные ужасы этой переливающейся, рассыпающейся в брызгах, замыкающей свои объятия над упавшим в нее телом, субстанции, растворяя в ней последние видения ночи.
«Странный, странный, даже очень» – возникло в голове утверждение, но притяжение, которое он рождал, уже вырвалось на свободу и существовало отдельно от Ирины, еще сильно сомневающейся в праве существования этого притяжения.
– Привет, – махнул он рукой, выныривая, мотая головой, так смешно по-собачьи, отряхивая волосы.
– Привет, – улыбнулась ему Ирина, – давай вылазь уже, будем завтракать, там Зинаида Андреевна оставила много вкусностей.-
Завтракали они на террасе и Ирина, оглядывая проснувшийся, шумящей птичьим гомоном лес, с удивлением вспоминала ночные страхи. Легкий ветер чуть сморщил гладь пруда, а из памяти ушли малейшие напоминания о ночных событиях, и Ирина с удовольствием тянула из чашки любимый кофе с молоком, улыбаясь заливающемуся искренним смехом Кириллу, рассказывающему о проказах своих племянников.
– Ну что продолжим наш уикэнд? – наконец произнес Кирилл, решительно ставя пустую чашку на стол.
– Ты что-то предлагаешь, – протянула Ирина, совершенно расслабившись сидя, вольготно вытянув ноги и опершись на спинку плетеного кресла. Честно, она вообще была бы не против, без всякого энтузиазма, вот так просто, сидеть у пруда, наблюдая за бегом редких облаков, может даже немного тут же и перекимарить, но Кирилл был настроен явно несколько иначе. Он, словно прочитав ее мысли, резко поднялся и подошел к ней, протягивая руку.
– Не верю, что ты лентяйка. Пойдем, переоденемся и немного прогуляемся. Тут есть даже очень любопытные места.-
Уже через полчаса Ирина, переодетая в выданные ей вчера шортах и майке, довольно бодро шлепала в своих лодочках по лесной тропинке, на которую сразу же попали, выйдя через калитку в заборе, миновав просторные владения Кирилла.
Лес конца июля, пронизанный лучами солнца, чуть потерявший сочность красок присущих его зелени в начале лета, но все также наполненного звенящей прозрачностью лесного воздуха, совершенно кружил голову. Ирина топала, осматривая по ходу лес, но чаще бросая осторожные, оценивающие взгляды в сторону высокой, уверенно шагающей впереди, фигуры Кирилла. Ничего она не могла с собой поделать.
«Наверное, это и есть – пресловутый магнетизм», – опять выплыло в голове. Он повернул к ней лицо и неожиданно задорно подмигнул.
– Сейчас начнется самое интересное, давай руку.-
Он, осторожно поддерживая ее, помог перебраться через небольшой ров, наполненный журчащей прозрачной водой, бьющего где-то неподалеку родника и, пройдя еще немного, они, вдруг, оказались на вполне широкой выложенной бетонными плитами капитально устроенной дороге. Ирина даже не нашлась, что сказать. Дорога выходила из-за лесного поворота, словно из ниоткуда и уходила, теряясь во вплотную обступивших ее зарослях, уходя в никуда. Несмотря на то, что ей явно давно не пользовались, и в стыке плит уже прорисовывалась зеленью проросшая, по-хозяйски занимающее вдруг нарисовавшееся для нее пространство, лесная трава, дорога все еще производила впечатление мощи и долговременности, которую закладывали в нее при строительстве.
– Ничего себе, – не сдержалась Ирина, – шикарный футуристический пейзаж.-
– Я же сказал, что тебе понравится, – самодовольно выдал Кирилл, – пойдем дальше.-
Он уверенно взял ее за руку и спокойно повел по этой широкой дороге. Идти было легко. Жаркие лучи солнца рассыпались, пробивая кроны высоких елей по краям дороги, а гибкие ветви различных лиственных деревьев и кустарников, почти выползших на сами плиты, естественными зонтиками нависали над дорогой, окончательно даря благословенную в этот жаркий день тень и прохладу. Миновали небольшое озеро у дороги.
– Вот это да, – лишь и смогла выдохнуть Ирина, когда ее глазам предстала картина, которая была бы очень достойным естественным декорацией для какого-нибудь серьезного фантастического фильма. Лес стеной окружал явно рукотворную, когда-то по задумке тех же ваятелей, объемную плешь, впрочем, уже успевшую порасти молодыми деревьями и гибкими вездесущими кустарниками, но это добавляло увиденному какой-то нереальности, наполняя определенным мистицизмом. Солнце заливало эту фантастику и, наверное, поэтому Ирине не было особенно жутко. Дорога шла дальше, где в центре плеши возвышался огромный холм. По периметру плеши стояли четыре вышки с сохранившимися огромными линзами прожекторов, а по всему пространству плеши ржавели редкие остовы брошенной техники, какие-то кабины машин, и даже небольшой автобус, в проемах бывших окон которого трепетали на набегающем иногда ветре зеленые листочки хрупких молоденьких осин. Бетонные столбики, обозначающие границу плеши, еще где-то держали прикрепленную к ним колючую проволоку, но по большей части ее рогатульки торчали из травы колючими змейками, упав от естественных причин или сорванные чьей-то рукой, ржавея на бледном песчанике.
– Вот он – фантом прошедший эпохи, призрак ушедшей империи, – вдруг тихо протянул Кирилл. Ирина лишь вопросительно глянула на него.
– Это бывшая ракетная база, часть щита защищающего когда-то Москву. Когда-то запретная территория.-
Они молча двинулись вперед по бетонным плитам. Дорога привела прямо к холму оказавшимся огромным ангаром, в котором видимо и стояли ракетные установки, пущенные в утиль. Мощные железные ворота, когда-то сверхсекретного объекта открыты настежь, словно зазывали редких любопытствующих убедиться в полной пустоте своего чрева, когда-то начиненного новейшими достижениями оборонной промышленности, воплощением дерзаний все далее улетающей в глубины непознанного научной мысли заката эпохи великого государства. Ирина осторожно шагнула в ангар, дышащий холодом и влагой, несмотря на наружную жару. Она с любопытством оглядывала пустой зал. Какие-то разбитые детали чего-то, спутанные клубки проводов, даже обрывки каких-то бумаг. Впрочем, внутри хранитель ракетного комплекса был не очень глубоким, но высота поражала. Поражала глобальность осуществленного замысла, поражала глобальная заброшенность.
– Когда бы ты еще побывала на территории супер секретного объекта, – вполне серьезно глядя на нее произнес Кирилл, – хотя бы в таком виде, – тихо добавил он.
– Пойдем отсюда, я хочу к твоему пруду я… честно, вполне удовлетворила свое любопытство, – Ирина поспешила из полумрака влажного чрева холма на залитую солнцем плешь.
– Ты даже не полезешь на вышку, оттуда видна крыша моего дома, – удивился Кирилл.
– Нет, как-нибудь в другой раз, на сегодня экскурсия закончена, – твердо произнесла Ирина, – я небольшой любитель лазить по останкам недавней истории.-
Кирилл внимательно посмотрел на нее.
– Ты знаешь, а я бы законсервировал этот объект, сохранил его в таком виде и водил сюда экскурсии школьников, как к памятнику жадности и недальновидности стоящих у руля власти временщиков.-
– Вот и я про это, – эхом ответила Ирина…
Вечером, после душа в своей маленькой квартире, куда привез ее Кирилл, она ухнулась на узкую кровать, укрывшись простынью с головой. Мгновение за мгновением она прокручивала в памяти события этих выходных. Ей не хотелось ни с чем сравнивать. Это была другая жизнь, другие события, прожитые другой женщиной, не Ириной в обычной ее жизни. Эта была галлюцинация, прекрасные мгновения параллельной реальности, случайно запутавшиеся в ее обыденности и нынешней повседневности. Завтра все это исчезнет, Ирина была в этом абсолютно уверена, чем-то она разгневала свою судьбу, которая методично разбивала ее надежды на счастье, посылая одно испытание за другим и играть с ней не было ни малейшего желания.
«Вот пусть завтра это и будет, а сегодня нужно спать», – решила, наконец, Ирина, и яркость картинки начала медленно размываться.
ГЛАВА 5
Великолепное утро, обещавшее яркий день, встретило Ирину глубоким синим небом. Лето продолжало дарить чудную погоду, обещая новые забавы на природе. Ирину, правда, это не особо сегодня волновало и даже не потому, что это утро было утром понедельника – началом рабочей недели. В гремящей, привычно наполненной электричке, Ирина не видела проносящиеся за окном виды. События выходных будоражили душу, заставляя усиленно работать мозги, прокручивать заново прошлую жизнь и принимать мучительное решение. Казавшаяся спасительной в ее ситуации мысль, что Кирилл сам не продолжит отношения представлялась не очень правдоподобной после всего того, что случилось. Тогда что? Она вспомнила свое первое впечатление о нем. Холодный, равнодушный красавец с рекламного проспекта, несколько не от мира сего в силу своего достигнутого лично им самим статуса. Тусовщик и сибарит, любитель острых ощущений, в нагоняющей на него мутную тоску обыденной жизни, поэтому и неспособный нести ответственность за семью, которую и не создает, чтобы не мешать получать удовольствия от жизни для себя любимого. Этакий современный небожитель, скучающий в мелкой суете людишек, таких, как Ирина, безуспешно ковыряющихся по жизни, достигающих ежедневным трудом некоторых результатов. В общем, он типичный представитель винеров – победителей. А она типичный представитель лузеров – вечно проигрывающих. Он – яркий представитель нового класса, типичный, как железное устоявшееся правило. Но… из правил всегда есть исключение, за выходные она узнала его ближе. Нет, причина ее сомнений не в этом, в Кирилле, несомненно, еще жива душа, сострадающая и чувствительно тонкая, не убитая всепоглощающим эго. Значит дело в ней самой? Конечно… Она вдруг четко вспомнила лицо, которое было засунуто в самые дальние уголки памяти, похоронено и затоптано. Ее первая безумная любовь. Институтский фарцовщик-красавец, не расстающийся с гитарой, супермодный плэйбой, кумир общаговских девчонок, громко именующий себя бардом. Это был удар прямо в сердце, прямое попадание, когда она, приехавшая из небольшого уральского городка для поступления в институт и мечтающая о джинсах в эпоху развитого повального дефицита и благоденствия дельцов теневой экономики, когда «завсклад, товаровед, директор магазин» были, чуть-ли не богами, в сравнении с ее родителями – инженерами. Этот герой-любовник из девчоночьей мечты вдруг: «о боже!» – обратил на нее внимание. Чувство кружило голову и сводило с ума, ревность, к, бесконечным хороводом вьющимся вокруг героя, девчонкам, не давала спокойно жить. Это была восхитительная и горькая круговерть. Правда хватило его почти на год, ровно до того момента, когда ему повстречалась дочка генерала, откуда-то из Прибалтики. Ирина, получив удар поддых, когда он объявил ей, что бросает институт и уезжает в Прибалтику жениться, трое суток провалялась на общаговской кровати, пугая своим болезненным сном девчонок по комнате, которые робко ставили к ее кровати стакан молока с хлебом. Она невменяемая просыпалась ночью и, совершенно равнодушная ко всему окружающему, выпивала молоко и съедала хлеб, доходила до туалета и опять бухалась в кровать. Через три дня она ушла гулять по Таганке, на набережную Москвы-реки, для нее этот этап жизни был забыт. Конечно, папе-генералу не улыбался зять-фарцовщик с гитарой, и герой вернулся в московскую общагу очень быстро, но Ирина, наверное, воспитанная в духе ответственности за судьбу и вере в искреннее чувство, с полной отдачей себя с головой другому и, твердой уверенностью перенося свои убеждения на всех, не понимая, как можно поступать иначе, короче говоря, воспитанная полным «совком» с точки зрения продвинутого героя-фарцовщика, полностью воспринявшего уже вползающие ядовитым туманом в мозги людей категории западных ценностей, так неминуемо толкающие великую страну к уже недалекой катастрофе ее распада и унижения, категорически не восприняла горячие клятвы героя в вечной любви, лишь удивляясь, о чем сейчас ей говорит по сути совершенно чужой, незнакомый человек… Через два года случайная встреча во время ее прогулки с подружкой в парке Горького с двумя парнями, совершенно обычными студентами другого института. Подружка вышла за одного из них раньше на год. У Ирины роман с парнем из Подмосковья, ничем, в общем-то, непримечательным, но таким интересным вдруг для Ирины, продлился на год дольше и закончился пышной свадьбой и рождением дочери. Именно закончился, поскольку в мутные девяностые, когда начались серьезные трудности у большей части населения погибшей империи, муж элементарно ушел в алкогольное забытье, прячась за миражем алкогольных паров дурманящих голову в безмерно тяжелой реальности, с которой Ирине приходилось сражаться в полнейшем одиночестве. Чувства угасали по мере того, как муж глубже вяз в этой, засасывающей и не такие светлые головы, мерзкой вонючей трясине, отказываясь от общих знакомых, которые мужественно держались и растили детей, от друзей протягивающих ему руку помощи, держащих на работе в своих созданных и развиваемых ими фирмах этого уже особо и не стремящегося работать человека. Кошмар длился десять лет. Ирина, пытаясь сохранить семью, хотя бы уж не любимого человека, но отца для дочери, носилась, выкраивая время в рабочие дни и выходные по бабкам, появившихся в неимоверных количествах всяких экстрасенсах, элементарно кодировала его в клиниках. Не помогало ничего. Он упорно возвращался в свои разгульные компании, уже работая, где придется по паре месяцев и уходя с головой в загулы, опять же на пару месяцев. Последние года три банально тряся Ирину, если на выпивку не хватало. Ирина терпела всё – его учащающиеся приступы белой горячки, где он воспринимал себя воюющим в Чечне, ползая под диваном или в приступе ярости пытался изгнать из дочери, якобы вселившегося в нее дьявола, безумно пугая их своей пьяной упертостью, заставляя прятать при его появлении все колющие и режущие предметы в доме, чтобы не спровоцировать рожденных в его убитом сознании, только ему понятных видений, заставляющих его хвататься за нож и бегать с ним по комнате, угрожая кому-то невидимому. Даже когда сама купила квартиру в кредит, она с мыслями: – «ну вот, может ремонтом по-хозяйски займется, отвлечется от этой дряни», – прописала его у себя. Но надежды остались надеждами и, когда он поднял на нее в пьяном угаре руку и отбросил в сторону, как котенка, не догоняя, что он делает, дочку, которая бесстрашно бросилась защищать Ирину… Всё – это было последней каплей. Мечты о прекрасной, как у родителей, семье рухнули, впадать в депресняк было непозволительной роскошью с кредитом и дочкой-школьницей. Ирина развелась, ведя периодические бои с бывшим мужем за жилплощадь, которую по мере погашения Ириной кредита, он все больше признавал своей, поскольку недвижимость была приобретена в браке. И последнее – Ренат. Но Ирина даже вспоминать об этом не хотела. Какие мы все-таки бабы дуры, лишь крутилось в ее голове, как легко мы подсаживаем себя на чувство, как на тяжелый наркотик и носимся с ним одурманенные, не замечая таких очевидных вещей, что ему – предмету воздыханий и герою твоих бессонных ночей, ни на какой фиг, не нужна лично ты. Не будет тебя, будет другая и, несмотря ни на какие заверения и убеждения, он никогда не станет твоим, только твоим, даже если он вдруг когда-нибудь, когда в лесе сдохнет невиданный зверь, разведется со своей женой, потому что это природа, его непостоянная природа неуверенного в себе мужика, не утешенного безмерно раздутого эго, ищет себя в мире людей таким вот образом и, женившись после развода на тебе, он тут же с головой окунется в хоровод любовниц, и ты уже будешь по другую сторону, и счастье все равно будет недолгим, если ты когда-нибудь и будешь счастлива с таким моральным уродом, даже не понимающим, что за предьяву ему кидают бабы, требующие внимания только к единственной себе, будь то жена или любовница. И всё это ее жизнь, ее прошедшие годы, ее боль, ее острая тоска от предательства и вечного одиночества. Разве это не карма. Стремись, веруй и получи, так учат все адепты и гуру, нет… больше она себе не позволит боли, она ее просто не выдержит, раз так предначертано и определено… нет, она больше не будет играть с судьбой. Приедет дочь и всю жизнь она положит к ногам этого самого дорогого на свете человечка. Хватит доказывать, что она достойна, одиночество – вот чего она достойна и это пора понять и принять…
– Ирина Евгеньевна, вы сегодня чудно выглядите, в вас улавливается загадка, что-то явно изменилось в вашей жизни, – Вика, улыбаясь, смотрела на Ирину, остановившуюся у ресепшена, с интересом изучая письма, пришедшие в адрес компании.
– Я, дорогая, приняла для себя самое важное решение, – таинственно улыбнулась в ответ Ирина, – но какое, пока не скажу. А как ты? Как выходные, удачны? —
– Ах, Ирина Евгеньевна, – лишь мечтательно закатила глаза Вика, – бегемот Слава – это нечто… нечто воздушное и полное романтики.-
– Бегемот Слава, – Ирина не пыталась скрыть удивление, – полон романтики! —
– Ах. Он завалил меня цветами. Субботний вечер мы провели в шикарном ресторане, а в воскресенье поездили по бутикам, – делилась Вика явно переполняющими ее эмоциями.
– Я за тебя безмерно рада, может тебя минует горькая чаша, и ты действительно получишь внимание и заботу достойную женщины, – искренне выдала Ирина и пошла по коридору к своему кабинету, не обращая внимание на застывшую в немом удивление Вику с невысказанным вопросом в глазах.
– Ой! Ты что творишь, паразит! – Ирина вздрогнула. Дикий крик и женский визг несся из открытой двери кабинета Рената. И тут же из двери, пригибаясь, визжа и постоянно оглядываясь, вылетела растрепанная Элеонора. У нее прямо над головой в стену влетел миниатюрный, изящный степлер в позолоченной оправе, всегда лежащий на столе Рената. Ирина, нимало не удивившись, спокойно отошла поближе к стене, чтобы пропустить летящую на нее Элеонору. Очередная семейная сцена. Элеонора попала под горячую руку своего татарского мачо прямо у него в офисе.
– Дура, пошла отсюда, идиотка недоделанная! – орал, не выходя из кабинета, Ренат.
Элеонора вдруг резко развернулась и прокричала в дверь: – сам недоделанный придурок, – и тут же уже понеслась, демонстративно не замечая Ирины, по коридору к выходу, на ходу нервно поправляя свою неизменную кипень накрученных шикарных рыжих волос. В стену врезался дырокол, отбивая приличный кусок штукатурки.
«Ну вот, придется искать маляров,» – пронеслось в Ириной голове.
– Опять драмы семейной жизни, – деловито спросил маленький толстенький в крупных роговых очках на поллица, в строгом костюме «от Валентино» финансовый директор, только сегодня вернувшийся из отпуска, который он проводил, кажется в Греции, кстати, тоже одноклассник Элеоноры, – высокие отношения…, – он призадумался, – нет, пожалуй не пойду сейчас к Ренату. К обеду они уже перемурлыкаются и у него будет настроение, а к вечеру она заедет за ним и… бурная ночь обеспечена, – с ухмылкой подмигнул он Ирине.
– Тебе видней, – согласилась Ирина.
– А то, – широко улыбнулся финансовый, – вот мы вместе по старой доброй традиции за примирение бокальчик и поднимем, – и он вполне удовлетворенный предстоящей перспективой развития вечернего времяпрепровождения развернулся и зашагал по коридору.
«Как многогранна семейная жизнь» – думала Ирина, проходя через холл на кухню, где слышался шум воды из крана и звон убираемой посуды.
– Надюшка, извини, пожалуйста, я совсем не ожидала, что Ренат так рано нарисуется.-
– Да брось, – махнула рукой Надюшка, – ребята все убрали идеально, я вот только посуду домываю.-
– Надюш, у тебя хоть все нормально, я серьезно переживала за тебя… Этот Макс, чудной такой.-
Надюшкины глаза вдруг зажглись яркими звездочками, и она широко улыбнулась Ирине, бросая тарелку и выключая воду.
– Не знаю чудной или чудный, но он удивительный парень. Он действительно привез меня на такси в свой офис. Я подписала контракт, и мы проспали прямо там, в офисе на диване до утра, просто проспали. Ты понимаешь Ирин, ничего не было, я даже не знаю, будет ли что дальше, но я так счастлива… —
– Ирин, зайди ко мне, – появившейся на кухне Ренат не дал посекретничать дальше. Его грозный вид не предвещал ничего хорошего, но совершенно не пугал Ирину. Гангстер был непривычно слегка помят, складывалось впечатление, что он где-то спал в своем обычно идеальном пиджаке, причем не одну ночь, настолько непрезентабельно выглядел пиджак, характерно измятый и довольно потрепанный. Трехдневная щетина не делала лицо мужественным, подчеркивая мутность не отошедших от загула глаз.
«И что это за явление?» – пронеслось в голове, но она даже взглядом не выразила своего удивления, спокойно кивнув ему. Он молча развернулся и, не дожидаясь ее, пошел к своему кабинету.
Ирина заговорщицки тронула руку Надюшки и, делая круглые глаза, многозначительно улыбнулась ей, молча кивнув в сторону удаляющейся фигуры шефа.
– Еще поговорим, – шепнула она Надюшке, направляясь следом.
– Я сегодня домой пораньше, короче прямо сейчас, – буркнул Ренат, собирая вещи со стола в свой кожаный кейс, – остаешься за меня.-
– Хорошо, – с энтузиазмом откликнулась Ирина, – не переживай, все будет под контролем, – деловито добавила она.
– Не сомневаюсь, – мрачно с тяжелым вздохом произнес Ренат, поднимая глаза и оглядывая ее каким-то непривычно чужим, холодным взглядом. Ирине даже стало немного не по себе. Она что-то не припомнила, чтобы Ренат когда-то смотрел на нее вот так, словно хотел причинить ей физическую боль.
– В этом я как раз не сомневаюсь…, – глухо протянул он, – ты не спрашиваешь об утреннем скандале, это тебя уже не волнует? Ты не спрашиваешь, почему я так погано выгляжу? —
Ирина равнодушно посмотрела на него, это действительно ее не волновало ничуть, и ровным, лишенным эмоциями голосом, она произнесла: – почему ты так погано выглядишь? —
А Ренат вдруг подошел к ней и, заглядывая в глаза, словно ища там ответ на какие-то мучающие его вопросы, тихо произнес: – да потому, что я погано себя чувствую… —
Ирина была непробиваема. Она ничего не могла с собой поделать. Ей было не интересно даже не любопытно узнать, что он сейчас чувствует. Ренат, словно прочитав это откровение, молча опять вернулся к столу.
– Я выходные прозависал у Сереги, мы пробухали все дни на его дачи, а эта овца Элеонора уже с утра примчалась в офис и начала качать права, как-будто я не мужик и не мое право провести выходные, где я хочу.-
– А разве Элеонора не забрала тебя в пятницу, как обычно. Выходные – семейные дни, и это неизменно и тема эта неприкасаема, кажется ты так говорил, разве я не права? – как бы между прочим поинтересовалась Ирина.
– Говорил, говорил, я уже не помню, что я говорил …, – пробурчал угрюмо Ренат, – но изменилась ситуация, дорогая, и у меня была весомая причина так поступить. Кое-кто отключил телефон, пропадая неизвестно где все выходные. Объясни, как после этого я должен был себя чувствовать? —
Он вдруг снова как-то тяжело и непривычно глянул на нее.
– Ирина, не делай мне больно, не заставляй меня становиться сволочью и жалеть о непоправимом ни себя, ни меня… —
Ирина лишь молча смотрела ему в глаза.
«Это твое право выбора становиться тебе сволочью или по-мужски принять ситуацию», – пронеслось в голове, но не это она высказала вслух. Она лишь улыбнулась легко, краешком губ, снимая напряженность, заземляя электричество разрядов носящихся в воздухе, грозящее взорваться диким выплеском эмоций с обеих сторон.
– Хорош, Ренат, не драматизируй, я разве не имею права на личную свободу. Да я отключила телефон, потому что так захотела, мне было так удобно в тот момент. Я не понимаю, чего тебя так взволновало, ты мне никогда не звонил в выходные, поскольку все твои домочадцы дома, ты занят семьей, а я была занята собой.-
Ренат тяжело выдохнул.
– Ладно, наверное, ты права, ты конечно свободный человек, и …мои фантазии… —
– Ты лучше скажи, как Дина, поворковали? – окончательно отвлекла его Ирина, выводя из патовой ситуации грозящей неминуемым взрывом. Она попала в яблочко, отвлекая его от излишнего внимания к своей персоне, напоминая о новой интриге готовой к развитию.
Ренат ухмыльнулся и улыбнулся вполне уже своей привычной гангстерской улыбкой, пройдясь по взъерошенным волосам обычным жестом уверенного в своей неотразимости мужчины.
– Ир, ты класс, вот все заметишь… А мне приятно, что ты ревнуешь. А ты ревнуешь… – и он покачал пальцем, – даже успокаивает.-
Ренат, уже совершенно уверенно, со вполне прояснившемся лицом, твердо захлопнул кейс.
– Ладно, пойду уж, хоть отосплюсь немного, да и морду свою пропитую в порядок привести надо.-
Он шагнул к двери: – а, кстати, – он резко повернулся, видимо вспоминая о чем-то,
– сегодня, возможно, Кирилл из банка позвонит, назначь встречу на завтра, лучше с утра, я сразу из дома подскачу к нему.-
– Ренат, а кто это – Лиза? Кирилл из банка упоминал о ней, – неожиданно для себя выдала вслед, уже покидающему кабинет, Ренату Ирина.
Ренат, не скрывая своего удивления, глянул на нее.
– Когда это он мог упомянуть, – ее вопрос явно напряг его, и он уже с подозрением продолжал смотреть прямо на Ирину.
– В разговоре с Элеонорой, – Ирине пришлось солгать, с ужасом ожидая его дальнейших расспросов. Она не умела лгать, и Ренат это прекрасно знал, видимо спиртные пары еще давали о себе знать, и это спасло Ирину от неминуемого допроса.
– А, это когда он в офис зачем-то приперся, Элеонорка что-то говорила мне об этом. Это его жена, не знаю, что-то у него там случилось, уже давно… Я честно не знаю подробностей. Это Элеонорке везде нос сунуть нужно… Я этого Кирилла что-то не очень воспринимаю, такой типичный москвич с непрошибаемым самомнением, выхолощенный до тошноты, иной раз морду хочется ему набить, А Элеонорку так и прет от него, столько разговоров о нем, столько добился, такой важный. Конечно, одноклассник ведь, да еще и простой был – без связей, не то, что она – дочка бывшего партийного бонзы… Ладно, Ирин, давай тут контролируй все, побегу, мне еще с моей женой нужно отношения уладить. Замучишься с вами бабами… – Ирина вышла с ним из кабинета.
– Ты там сделай чего-нибудь с дыркой в стене, – уже совсем спокойно кивнул Ренат на место попадания степлера в стену.
– Ладно, повешу туда картину, – тут же нашлась Ирина.
– Отличная идея, – согласно кивнул Ренат, – ну, я побег.-
Ирина никак не могла сосредоточиться на работе. Наконец, окончательно отбросив в сторону неподдающийся текст рекламного объявления, она, откинувшись на спинку рабочего кресла, озадаченно покрутилась в нем.
Жена, значит он все-таки женат… Хотя Ренат сказал, что-то случилось. Но что, что могло произойти такого, что ночными кошмарами мучает такого сильного и вполне твердо стоящего на ногах мужика. Ирина тяжело вздохнула, массируя пальцами виски. Произошедшее в выходные не шло из головы. А как это могло уйти. Разве случившееся было не прекрасно… Все эти события последних дней и ночей. Она задумчиво тронула висящие на металлических струнках шарики, и они начали свое почти бесконечное движение, легонько постукиваясь. Вот именно слишком прекрасно, чтобы перерастать в повседневную бытовуху редких встреч. Зачем ему Ирина, он сам сказал, что она вызывает лишь любопытство. Его любопытство пройдет, а ее боль, несомненно боль, потому что она уже непозволительно глубоко пустила его в свою душу, непозволительно глубоко доверилась ему, а после ушедшего его любопытства… да, всё это трансформируется в боль, которая с еще большей жестокостью начнет терзать ее и мучить. Зачем начинать это всё, зная конец заранее. На столе резко зазвонил мобильник, вырывая Ирину из сонма сомнений.
– Ирина Евгеньевна, добрый день, – услышала она незнакомый голос, – это вас беспокоят из риэлтерской компании «Ваш город», у нас симпатичный вариант по вашему заявлению. Квартира в вашем районе, как вы заказывали, трешечка с приличным ремонтом. Вы когда сможете подъехать? —
Ирина даже встрепенулась. Она за всеми этими, стремительно развивающимися событиями, совершенно забыла о своем посещении крупной конторы в своем городе и договоренностях с ее сотрудниками о подборе ей вариантов трехкомнатной квартиры с ипотечным кредитованием.
– Я… пожалуй, завтра, да, да. Завтра я обязательно подъеду. Спасибо.-
Звонок словно вернул ее в реальность, снимая остатки блаженного очарования выходных. -Ну что, двигаемся дальше, – прошептала Ирина неостанавливающимся шарикам,
