скачать книгу бесплатно
Перед ними телепортируется маньяк, оббегает перипетию.
– И на перекрестке направо, – говорит он и показывает. – Вот туда.
Водитель послушно поворачивает и гулко ржет. Пассажир задыхается от смеха.
– И до конца, – опять кричит маньяк вслед. – Едим, едим.
– Отлично! Спасибо, спасибо, братан, – кричит ему из окна.
Впереди за воротами они видят густой туман.
– Ой, как смешно, – говорит Илья, обессиленно вздыхая.
Машина въезжает в туман. Среди белого занавеса гогочут и звучат голоса:
– Маньяк показывает дорогу, – говорит один.
Ему поддакивает второй и усмехается.
– Такого ещё никто не видел, – дополнил третий.
2
Моргая, ресницы, как веер, прогоняют пыль и сухой ветер. Сейчас они вытесняют туман, пока глаз кутает пелена. Вдруг моргнув, белый пар пропал без вести. Так обычно щелкаешь пальцами, чтобы оживить умный переключатель.
Глаз моргал очень быстро, пока не прошел шок. Дневные лучи бы легче смывали рябь, если бы погружения не заменили саму реальность. Ильюха хмыкнул, когда Вадим скривил лицо, скребя на шеи чип. Корпус устройства ныряет в пряди, оседает и прячется в волосах, пока владелец усердно чешет их ногтем.
– Что скребёшься, детектив? Яму роешь, – гаркнул Илья так воодушевленно, что Вадим приветствует каждое слово.
Но не долго. Краешком глаза он зацепил мордашку друга. Пока на худом рыле проступают морщины, длинный продолговатый нос узиться в однополосный мост. И чудиться, скоро тело рассосет все кости и хрящ. Исхудавшие кожа едва прячет скулы, на веках она прозрачная, как полиэтиленовый пакет. Близкопосаженные глаза набиты черными синяками. Взгляд всегда печален, даже когда друг улыбается или кричит, нахмурив брови. Но только сейчас, пока Илья ухмылкой рвёт подсушенные губы, как никогда прежде, он напоминает мученика из фашистского концлагеря.
Ноготки детектива хрустят по затылку. Волосы скрипят, с них осыпаются редкие крошки, будто пальцы вышаркивают налёт.
– Нефть ищу, братан! – фыркнул Вадим и прокряхтел.
На бородке «бальбо» съежились волоски, словно хруст по импульсу перебрался к новым пастбищам.
– А если серьезно, то он, сука, дико бьёт по нервам в последнее время. Знаешь, бывал у тебя когда-то нервный тик? Так вот, ощущение, будто вместо ног или глаз, импульс теребит мой чип! Его будто кусает током. Гадкое ощущение, ай-чтоб тебя!
Детектив вздрогнул, как обычно дергаются, когда скрипят мелом по доске. Данила свистнул Сёме и начал саркастично лыбиться. И так тонкие губы вовсе исчезли под ласточкой. Зрачки стали бледнее серого, буквально блекли на свету. Парой глаза не отличишь от нарисованных, неживых, отчего легко путаешь Данила с искусственником.
– Властелин, ты чего? – спросил он и задрал величественный нос.
Опять Даня забывает, что природа и так вознесла его горб на пьедестал.
– Их отпустил, а мне, значит, садо-мазу устроил? – возразил громко и возгласил показательно, затем неумышленно пригладил волосы.
Длинные по подбородок пряди всегда оголяют лоб. Он не любит носатых челок. Чурается их. Когда гости рассаживались в позу лотоса, детектив присмотрел фото на тумбочке. Улыбкой сверкала кудряшка Сью (старого Госта), а юный Даня крутился у юбки. Его волосы с детства вьются в рогалики, а крючковатая чёлка выделяет горбатый нос. Неужели поэтому, у зеркала, Даня всегда расчесывает пряди с носа к макушке, часами корпеет, чешет в разные стороны, словно у него есть хитрая схема для каждой волосинки.
Игроки провели любопытство по цепочке. Оглядев всех, Семён помялся и почесал чёлку. Утиный нос расправил рыжие вилы. Пряди ровно укорочены лезвием. Майки всегда болтаются, как балахон. Тощая шея посоревновалась бы со шлангом. Лицо размякло, веснушки почти выцвели, словно растёрты наждачкой. Иногда приходит мысль, что Семён специально мажется известкой. Но рекордная бледность невзрачна перед одной единственной приметой. Не так отталкивает, как губы. Они часто тянуться так далеко, что ты начинаешь верить в безумство и сумасшествие своего мозга, который способен представить такую диспропорцию на лице.
