скачать книгу бесплатно
– Давай махнем на следующие выходные.
– Возможно… Подумаем. Ладно, хорошо провести время. Завтра увидимся. Пока.
– Пока.
– А я тоже хочу сюда еще раз приехать, – сказала Татьяна.
– И я, – подтвердил Кирилл.
– Да и я бы не отказался, – сказал Дмитрий.
– Вот и приезжайте в следующие выходные.
– А как на это посмотрит твой отец? – поинтересовался Кирилл.
– Думаю, истерик закатывать не будет. Мне вообще легко с ним: с одной стороны, мы живем каждый своей жизнью и пересекаемся только вечером перед сном или утром, зато у нас никогда не бывает конфликтов – мне кажется, он меня очень хорошо понимает, при этом он, похоже, считает так же.
– А как же насчет конфликта отцов и детей? – спросил Кирилл.
– Думаю, он должен присутствовать, но его нет. В какой-то момент мы договорились, что он старше и мудрее, а потому его слово – закон. Я принял эти правила. В общем, у нас все в порядке. Правда, вместе почти не бываем, но иногда по выходным все-таки находим время для совместного времяпрепровождения. Так что, если получится, я смогу познакомить вас с самым мировым предком в мире.
– А в отпуск он ездит без тебя?
– Нет, его отпуск мы проводим вместе. Отдыхаем активно: сплавляемся по речкам на байдарках либо с рюкзаками пешком в горы.
– А мои предки со мной никогда вместе не бывают. Вернее будет сказать, что мы вместе ездим куда-то по миру: либо в суперфешенебельные отели, либо на яхте. Но только отдыхаем каждый сам по себе: отец все время что-то решает по телефону, к нему кто-то постоянно прилетает, и, в общем, он всегда занят, а мать дни напролет изучает предложения местных бутиков либо ресторанов с женами таких же чиновников, ну а мы, дети этих чиновников, предоставлены на отдыхе, как, впрочем, и в повседневной жизни, самим себе под присмотром профессиональных аниматоров и охранников.
– У меня вообще все кисло. Папаша либо с очень серьезными дядьками, либо с сильно похотливыми тетками, причем пребывание и с первыми, и со вторыми ему доставляет удовольствие, а я, похоже, его напрягаю, вот посему отдыхаем мы отдельно: он с перечисленным выше контингентом, а я с няньками, но зато благодаря его деньгам смогла полмира объездить да языки поучить. Маму вообще смутно помню. Помню только, что с ней мне было хорошо. Отец говорит, что она спилась, и находится на принудительном лечении, и что она меня не хотела ни рожать, ни потом воспитывать, и ему, «бедному», приходится тянуть эту ношу на себе.
– А я вообще ничего рассказывать не буду об отношениях со своими родителями, ибо их уже нет в живых, – сказал Дмитрий.
– Ладно, хватит о проблемах отцов и детей, я есть хочу, – сказала Татьяна. – Кто-то обещал фирменный шашлык и печеную картошку.
Молодежь достала из кладовки раскладные шезлонги, развела на берегу возле причала костер, удобно расположившись вокруг него… Дмитрий следил за костром, а Андрей по праву хозяина нанизал на шампуры заранее замаринованное мясо, завернул в фольгу картошку, предварительно разрезав ее пополам, посолив, поперчив и положив между двумя половинками кусочек сала. Первым делом на образовавшиеся угли положили картофель. Андрей, вооружившись толстой рабочей рукавицей, время от времени переворачивал на углях блестящие фольгированные картофелины. Закончив с картошкой, он приступил к шашлыку. Народ, изнемогая от голода, время от времени торопил кулинара. Вот наконец с приготовлением деликатесов было покончено. Дмитрий раздал всем одноразовые картонные тарелки, вилки, салфетки, а Андрей передал каждому по шампуру с шашлыком. Минут десять народ изъяснялся междометиями, охая и ахая от удовольствия. Кирилл наливал всем какого-то неплохого красного сухого вина, прихваченного из погребов отца. Компания ела, шутила и смеялась. При этом все было неподдельно и натурально. Никто не пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Видимо, компания и обстановка располагали. Татьяна выбрала место рядом с Андреем. Вернее, она оказалась между Андреем и Кириллом.
В какой-то момент Кирилл задал вопрос не конкретно кому-то, а в пустоту:
– Как думаете, кем мы все будем? Кем мы на самом деле хотим быть? Кем хотят видеть нас наши родители? И хотим ли мы того, чего ждут от нас наши предки?
– Ну, сударь, вас и тыркнуло… Ты что пил? – хохотнул Дмитрий.
Народ засмеялся.
– Пил то, что сам наливал, просто мне время от времени эти вопросы лезут в голову.
– Дак вы, сударь, не совсем пропащий… То есть у вас есть шанс, – сказал Дмитрий.
– Шанс на что? – поинтересовался Кирилл.
– Шанс не превратиться в отмороженного чинушу, не замечающего красоты окружающего мира.
– А почему я вообще должен превратиться в кого-то?
– Да все очень просто. У людей твоего сословия будущее определено их социальным статусом. Короче говоря, у генерала дети будут генералами. В какой-то момент твой отец, памятуя о времени, которое на исходе, вдруг вспомнит о наследнике и об империи, созданной им. Вот в этот самый момент он позовет тебя и скажет: «Сын, время мое уже близко, ты должен понести ношу, которую я нес всю свою сознательную жизнь…» Ну, или что-нибудь в этом стиле. У тебя будет два выхода: пообещать умирающему предку нести непосильную ношу или отказать, что само по себе не по-христиански, а значит, тебе как потомку сердобольных славян не подходит. Дальше вопрос времени, когда ты ощутишь себя предызбранным в великом деле управления безродным плебсом и сохранения созданных предком богатств.
– Похоже, ты совсем плохо обо мне думаешь…
– Да нет, скорее, наоборот, из всей молодежи, с которой мне приходится общаться, вы двое – ты и Татьяна – не пытаетесь быть достойными отпрысками своих предков. Яркое подтверждение тому то, что я, водитель-охранник, сижу с вами за одним столом.
– Ну, скажем, столом это можно назвать с натяжкой, – улыбнулась Татьяна.
– Называй это как хочешь, моя задача – наблюдать за тобой издалека, а я сижу рядом, да еще и умничаю.
– И все-таки, – продолжил Кирилл, – почему ты думаешь, что я должен стать клоном своего отца?
– Ну, во-первых, яблоко от яблони недалеко падает, без обид. А во-вторых, я думаю, что твой отец в детстве мечтал стать как минимум пожарником, а не чиновником…
– Ты хочешь сказать, что раньше он был другим человеком?
– Уверен.
– Это почему?
– Да успел я людей повидать.
– И много? – вмешалась в разговор Татьяна.
– Немало. И главное, разного народа было, разного.
– Стало быть, мне тоже уготована судьба дочери чиновника?
– Конечно, но с небольшой разницей: ты все-таки женщина, а посему твоей задачей будет обеспечение Иезуиту надежных деловых связей через твое замужество… – сказал Дмитрий, запнулся и чуть погодя добавил: – Извини – сказал, что думал.
– Да ничего, я давно понимаю, что ничего как человек для него не значу, но о замужестве как об удачной партии для папаши как-то не думала.
– Хорошо, вот ты говоришь, что многих повидал, а исключения из этих правил видел? – спросил Кирилл.
– Видел, но ты под них не подходишь.
– Это почему?
– Потому что ты не еврей.
– Вот те нате… А евреи-то чем тебе не угодили?
– Мне – ничем. Вот только евреи в молодости, когда все мечтают быть спортсменами или героями, благодаря влиянию предков мечтают занять как можно более высокое место в социальной иерархии.
– Ты что, антисемит? – поинтересовался Кирилл.
– Опять двадцать пять, ну почему, как только кто-то начинает говорить о евреях не в возвышенных эпитетах, так сразу к этому человеку приклеивают ярлык – «антисемит»? Ты когда-нибудь задумывался о том, что на самом деле это слово обозначает, за которое, между прочим, в уголовном кодексе предусмотрена ответственность в виде лишения свободы?
– Не-а.
– Так вот, если открыть любой толковый словарь, то определение антисемитизма трактуется как нелюбовь к евреям. И все. Кстати, я действительно не люблю некоторых евреев, а также абсолютно всех гомосексуалистов и лесбиянок, вот только за нелюбовь к евреям предусмотрена уголовная ответственность, а за нелюбовь к педикам и лесбиянкам – нет. Парадокс, не так ли?
– Ну, ты сравнил. Педиков и евреев.
– Согласен, это я сделал для большего контраста, но ты поставь вместо педиков узбеков, таджиков, татар, да, в общем, любую другую нацию – и нигде не найдешь ответственности за нелюбовь… Чтобы все прояснить, скажу, что евреев я упомянул только потому, что они, будучи в основной своей массе физически слабой нацией, находят свое место под солнцем в просторных чиновничьих кабинетах и у руля большого бизнеса.
– И все-таки, ты ставишь в один ряд евреев и другие народы. Но ведь они очень сильный духом и умный народ.
– Это мы их такими делаем.
– Поясни.
– Сильными их делает нелюбовь всех остальных наций, ибо чем больше какая-либо нация подвергается гонению, тем более она объединяется вокруг самой себя.
– Согласен, а что ты скажешь по поводу их способностей и успешности в бизнесе?
– Да то же, что и говорил. Это мы их делаем такими.
– Слушай, перестань говорить загадками, – возмутилась Татьяна. Вся компания внимательно следила за дискуссией Дмитрия и Кирилла.
– Поверь, евреев идеализируют сами евреи, им принадлежат практически все средства массовой информации, шоу-бизнес и финансы… Они такой же народ, как и все остальные. Средний IQ жителя Индии намного выше среднего IQ жителя Израиля. Заставь евреев в отдельно взятой стране работать по правилам, и ты увидишь, что они не лучше и не хуже всех остальных.
– Можешь поподробнее?
– Конечно. В чем сила наших еврейских финансовых воротил? В том, что они всегда играют не по правилам. Коррупция – главное орудие этого первенства. Заставь чиновников не брать взятки, и ты увидишь, как «непотопляемая» империя Поломойского прекратит свое существование. Если антимонопольный комитет начнет преследовать его за монополизацию рынка добычи нефтепродуктов, если налоговая откажется от его щедрых подачек и насчитает штрафные санкции, если прокуратура начнет честное расследование расстрела бизнесмена, попытавшегося откусить кусок его пирога, то очень скоро увидишь не всемогущего олигарха, проживающего с семьей в Швейцарии, а маленького бородатого еврея, у которого не все в порядке с законом. Вот потому я и говорю, что наши чиновники, берущие взятки финансовых воротил, и делают их такими могущественными, какими они есть.
– Ты хочешь сказать, что все зависит от нас?
– Абсолютно. Если мы как граждане страны хотим сделать ее богатой и процветающей, то изменения необходимо начинать с самих себя: не брать и не давать взяток, не проходить мимо, когда кто-то обижает нашего земляка, не писать, простите, в лифтах, не писать в газетах откровенную ложь, даже когда это грозит потерей работы. Быть патриотом не на словах, а на деле. В таком случае мы бы смогли измениться сами и изменить все остальные нации, проживающие с нами на одной территории.
– Звучит красиво.
– К сожалению, пока только звучит. Каждый чиновник, принимая достаточно трудное решение – брать или не брать, в первую очередь думает о своей семье и о своем благополучии, а уже потом об Отечестве.
– И в чем же заключается твой рецепт будущего государственного благополучия? – спросил Кирилл.
– Ну, во-первых, перестать во всех бедах винить евреев. Во-вторых, перестать давать им возможность зарабатывать на наших пороках, то есть от пороков надо избавиться. И, в-третьих, заставить всех без исключения жителей страны жить по принятым в обществе правилам (наказывать, коли провинился, и благодарить, коли заслужил)… У меня много друзей евреев, равно как и много евреев, с кем бы я никогда не сел за один стол, но то же самое я могу сказать и о нашей титульной нации – одних люблю, других – нет.
– А сам-то готов встать под знамена и взять власть в свои руки? – не унимался Кирилл.
– Сначала телеграф, телефон, а потом Смольный? – засмеялся Дмитрий. – Нет, это уже пробовали в семнадцатом, и ничего хорошего из этого не вышло. К сожалению, из меня не выйдет хороший рулевой, так как рулить хорошо я могу только автомобилем, плюс умею стрелять, посему мое место либо за рулем авто, либо за спиной охраняемого объекта, хотя, если честно, то по причине подорванного здоровья охранник из меня уже никакой.
– А здоровье-то где потерял? На фронтах, или пули бандитские? – пошутил Кирилл.
– И то, и другое, – в такт ему ответил Дмитрий и подмигнул Андрею.
Андрей, понимая, что Дмитрий не захочет продолжать тему о здоровье, решил увести разговор в другое русло.
– А кто-нибудь умеет запрягать оленей? – с серьезным выражением лица и глядя на пылающие угли, спросил Андрей.
Вопрос повис в воздухе. У Кирилла от удивления открылся рот, а у Татьяны вытянулось лицо. Дмитрий напряженно морщил лоб. Пауза затянулась на несколько секунд, и вот Андрей, не выдержав напряжения, улыбнулся и сказал:
– Да ладно, чего вы таращитесь – просто пытался разговор поддержать.
Компания громко рассмеялась. Однако, успокоившись, Кирилл продолжил:
– И все же, ты красиво говорил о любви к отечеству, но рулить страной отказываешься. Где логика?
– Просто я, не в обиду будет сказано моей маме, сын кухарки. А что бывает, когда страной рулят кухаркины дети, мы уже видели. Рулить страной в будущем будете вы и люди вашего сословия: у вас и образование, и уже начавшие формироваться фамильные состояния и традиции…
– А при чем здесь состояния? – поинтересовалась Татьяна.
– Да при том, что к власти нельзя допускать нищих. Безусловно, одно только состояние не должно быть входным билетом в клуб рулевых, но я почему-то уверен, что в этом клубе не должно быть бедных.
– Нищие-то тебе чем не угодили? – удивилась Татьяна.
– Нищий человек по своей природе – голодный. Он живет одним желанием – наесться. Переживший голод будет есть впрок, и поэтому всегда будет переедать, и всегда будет голодным – если хотите, это заболевание больше психологическое, чем физиологическое. Посмотрите на бизнесменов девяностых: заработав не на одну жизнь, они никак не могут остановиться – их гложет постоянное чувство голода, от которого невозможно избавиться. И это, извините, диагноз.
– Но у нас все богатства родом из девяностых, – возразил Кирилл.
– Да. В этом и проблема. Я думаю, должно подрасти новое поколение. Дети или внуки олигархов девяностых – те, кто вырос, не зная нужды, те, кто получили, кроме дорогого и престижного образования еще и хорошее воспитание, те, кто никогда не был голодным и нищим, те, кто сможет сострадать ближнему и ценить людей по их способностям, а не по состояниям и социальному статусу.
– Звучит красиво. Так кто же эти загадочные отпрыски отцов-олигархов?
– Это вы и вам подобные. Вы, если хотите, и есть будущее этой страны. А каким оно будет – светлым или не очень – всецело зависит от вас.
Кирилл вдруг заерзал, пытаясь заглянуть себе за спину или что-то нащупать.
– Что с тобой? – поинтересовался Андрей.
– Слушай. Будь другом, – сказал озадаченный Кирилл, – посмотри: у меня там на спине ничего нет?
Андрей внимательно осмотрелся и отрицательно покачал головой.
– Ну посмотри внимательнее… Точно ничего нет?
– Точно.
– Ну, присмотрись, может хоть что-то?
– Да нет ничего. А что там должно быть?
– Крылья, – улыбнулся Кирилл. Компания разразилась звонким смехом.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Что-то есть в этом беззаботном смехе, не правда ли?»
