скачать книгу бесплатно
– Так вот, эти законы до сих пор остаются неизменными… – продолжила Тетя Лошадь, а меня снова начало клонить в сон. Кот получался каким-то корявым, зато пушистым и с достоинством. Теперь никто не усомнится, в том, что это – кот, а не кошка. Волоча за собой достоинство, словно бабка авоську, бедный котяра полз в сторону солнышка, которое я нарисовала неподалеку. Судя по его виду, полз он явно, чтобы сдохнуть от непосильной ноши. Потом мне показалось, что солнышко не очень интересно коту, даже если он при смерти, и нарисовала сосиску, наколотую на вилку. Я, конечно, не художник, но судя по работам Энди Уорхалла, у меня есть все шансы стать миллионером. Мой кот ни в чем не уступал его коту. Если судить с анатомической точки зрения, то превосходил многократно!
– Я вижу, что кое-кто слушает, не очень внимательно! – раздался суровый прямо над ухом, – И вместо того, чтобы слушать и запоминать, рисует какую-то гадость!
Может быть, лет десять назад эти слова вызвали бы у меня содрогание и паралич верхних дыхательных путей, то сейчас мне было даже лень поднять глаза на преподавателя.
– Вы только посмотрите, чем занимается студентка на лекции по истории магии! – Тетя Лошадь выхватила мою тетрадь и возмущенно продемонстрировала мое художество всем присутствующим. Раздались смешки, перерастающие в ропот осуждения. Ну конечно, одна я сюда пришла от скуки, другие же пришли учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал один картавый товарищ в кепочке, указывая рукой направление, куда нужно идти тем, кто с ним не согласен.
– Я еще не дорисовала, а вы уже устроили мою персональную выставку… – зевнула я, сладко потянувшись, – Кот еще не докрашен! По задумке он у меня полосатым должен быть… Полосатым и местами волосатым.
– Как вам не стыдно! Такая симпатичная девушка… – начала Тетя Лошадь, пытаясь воззвать к моей совести. Взывать к моей совести равносильно тому, что пытаться остановить распространение вируса гриппа массовой вакцинацией в разгар эпидемии. Теоретически возможно, а практически бессмысленно. А в этом конкретном случае, равносильно лечению гангрены поясом из собачьей шерсти. Глупо, но надежда умирает последней.
– И судя по всему неглупая… – продолжила Тетя Лошадь, глядя на меня с укором, – А ведет себя, как маленький ребенок! Рисует всякое безобразие во время лекции! Как тебе не стыдно!
Все! Сейчас я должна покраснеть, подорваться, как сапер на мине, попросить прощения и опустить голову, пока мне грозят пальчиком. Или покорно встать в угол, шмыгая носом в молитве, что страницу с автографом из дневника мне удастся вырвать без последствий.
– Зря вы так. Кот получился вполне приличный. Я старалась, – ответила я, глубоко оскорбленная столь явным неуважением к моему творчеству, – На кота я потратила целых десять минут! Правда самого кота я рисовала минуты две, а вот его причиндалы…
– Пишите лекцию! Этого в учебниках нет! Я еще проверю, что вы там написали!– пообещала историчка, бросая мне на стол тетрадь, – Итак, на чем я остановилась? Ах, да! Верховный Маг Граффиус провозгласил, что отныне совет магов подчиняется напрямую ему. Он сказал, что наложил вето на всех магов, которые практикуют магию без ведома совета…
Я сейчас челюсть себе вывихну, если буду так часто зевать. Я сделала вид, что записываю лекцию. «Верховный маг положил это на всех магов.... » Все! И пусть только скажет, что я не пыталась.
Надо нарисовать что-то глобальное! Я задумалась. Под конспектом оставалось еще столько пустого места.... Как на счет полноценного натюрморта! Тем более, что где-то там, на уютной грядочке кресла чахнет мой овощ. Я нарисовала лежащий огурец. Пупырышки и хвостик я нарисую позже. Интересно, одинокий огурец считается натюрмортом? Сразу вспомнился салатик из огурчиков и помидорчиков. По бокам появились два помидора. Может быть виноград нарисовать?
– Я же говорила, что прове… – Лошадка закашлялась и захлебнулась слюной, глядя на мой конспект.
– Вы в своем уме? – заорала она, – Верховный маг не мог положить ЭТО на всех магов!
Она продемонстрировала мою тетрадку всем присутствующим. Народ тихонько захихикал.
– Вы же сами так диктовали. Вот я и записала, – пожала плечами я, – Кто виноват, что у вас проблемы с дикцией?
– Я последний раз вас предупреждаю! Или вы возьметесь за голову, и будете старательно записывать мои слова, либо я приму меры! – тетрадь шлепнулась на стол и съехала мне на колени.
Ага, нашла летописца! Сейчас перо послюнявлю и засяду писать «Повесть временных лет» или описывать сражение на Чудском озере. О! Нарисую-ка я белочку из «Ледникового периода». Я уверена, без нее на Чудском озере дела у наших были бы совсем плохи!
– Чтобы доказать всем, что он боевой маг, – распиналась лекторша, описывая становление боевой магии, – Игнасиус расстегнул плащ и достал свой меч…
Пока Лошадка цокала мимо меня, я сделала вид, что все записываю. «Игнасиус достал свой…» Все! Прошла. Теперь можно приступить к белочке!
Я нарисовала два шарика – глаза, а между ними перевернутый гриб на толстой длинной ножке. Это будет мордочка. Если один глаз закрыть, а другой прищурить, то начало вполне удачное. Я быстренько добавила немного меха вокруг глаз и уже начала рисовать зрачки, как вдруг моя тетрадь снова оказалась в руках Лошадки.
– Сейчас посмотрим, что ты успела записать! – Лошадка, прищурившись глядя на страницу с недорисованной белочкой, – Игнасиус расстегнул и достал… Какой ужас! Не мог великий боевой маг достать это! Не мог! Вы только взгляните, чем занимается ученица! О чем ее мысли! Это же срам какой-то!
– Это не срам! Это – белка… Но я еще не закончила! – смутилась я, как художник, под натиском строгой критики со стороны знатоков живописи. Я, как любой художник, очень трепетно отношусь к своему творчеству и люто ненавижу критиков, потому как талант обидеть может каждый!
– Нет, ну вы все посмотрите! Это же не белка! Это же… – Тетя Лошадь пригляделась, покраснела и продемонстрировала мое творение всем присутствующим.
– Бесстыдница! – заорала она, швыряя тетрадь на мою парту. История магии в картинках ей явно не понравилась.
– Каждый думает в меру своей распущенности! – огрызнулась я, крайне уязвленная столь непочтительным отношением к моей белке. Еще немного и я ей натюрморт вспомню.
– Что? А ну встаньте, когда разговариваете с учителем! – суровым голосом с истерическими нотками произнесла Лошадка.
– И не подумаю… – пожала плечами я, спокойно глядя в багровеющее от гнева лицо преподавательницы, – Но вот если вы споете гимн…
– Нет! Это уже наглость! Я вынуждена буду в конце лекции, помимо обычного замечания, написать докладную вашему Лорду! – возмутилась Тетя Лошадь, с размаха шлепая мою тетрадку на свой стол, – Я покажу ему, чем вы заняты во время занятий! И о чем вы думаете во время урока!
– Пишите! У нас как раз туалетная бумага подходит к концу, а тут такая удача в виде докладной! – ответила я, зевая. Прицельное метание продуктов жизнедеятельности на вентилятор учительского самомнения, завершилось тем, что все притихли и с ужасом смотрели на меня, как на самую отважную.
– Да как вы смеете! Я прямо сейчас иду за Лордом Асфардом! Пусть придет и полюбуется, как его студентка ведет себя на лекции! Безобразие какое-то! – Тетя Лошадь сделала несколько шагов в сторону двери и повернулась в мою сторону, в надежде, что я поползу за ней на коленях, цепляясь за ее ноги, умоляя этого не делать. Ага! День ВДВ – это не мой праздник, поэтому ползти, как десантник я никуда не собираюсь. «Морда в глине, в попе ветки – это я ползу с разведки!»
– Несите сюда вашу рекомендательную тетрадь! – заорала она, явно передумывая куда-то идти.
– Вы имеете в виду книгу жалоб? Вам надо – сами берите! – лениво ответила я, откидываясь на стуле и заводя руки за голову.
– Я из-за тебя потеряла столько времени! Столько важного и нужного я должна была рассказать, а теперь вместо того, чтобы давать людям знания, я вынуждена… – Тетя Лошадь подошла к столу и взяла мой «дневник». Я чуть не заплакала от умиления, вспоминая свою школу и двойку по поведению, которую в конце десятого класса исправили на пятерку, чтобы обеспечить выпуск хотя бы одном медалистом.
– Вы потеряли время по своей вине, – улыбнулась я, – Я молча сидела и рисовала. Я не мешала вам рассказывать про дела давно минувших дней, не перебивала, не комментировала, не задавала глупые вопросы. Короче, вела себя почти образцово-показательно. Но вот вы уже минут десять даете волю своей пошлой фантазии!
Дневник шлепнулся на учительский стол. Сопя от усердия и злобы, Тетя Лошадь старательно выводила петицию. Я что-то не поняла! Либо я такой художник, либо тете чего-то не хватает!
– Подойдешь и заберешь докладную после лекции! – злобно сказала она, щурясь на меня своими глазенками, – Я не допущу тебя к следующему занятию, пока здесь не будет подписи Лорда Асфарда. Моя тетрадка полетела ко мне на стол.
– Да не вопрос! – пожала плечами я, открывая следующую страницу в своей художественной карьере.
– Итак… Блуждая по пустыне, обессиленный и томимый жаждой, Боевой Маг Немерис, увидел странное растение, произраставшее в тех краях. Он сорвал его и засунул стебель себе в рот. Он сосал его долго, пока не почувствовал невероятный прилив сил… И только тогда он смог продолжить свой путь! – бубнила Лошадка, расхаживая вдоль столов, – Когда он вернулся и рассказал о нем....
«Немерис засунул его в рот и сосал его долго, пока не почувствовал прилив сил..» – записала я, для отвода глаз. Что бы нарисовать? Идея! В детстве я неплохо рисовала слоника! Вспомним детство золотое! Начнем с хобота и ушей!
Лицо Лошадки, которой не терпелось насладиться моим творчеством, вытянулось так, что мне стало непонятно, чем ей не нравится мой недорисованный слоник! И вообще! Я – художник! И я так вижу!
– Что это? – заорала она. Никогда еще мое творчество не было столь популярным! Я, конечно, не профессионал, но столь повышенное внимание меня явно смущало.
– А ну быстро извинилась перед всеми! – завопила историчка, – Встала и извинилась!
Я выхватила у нее из рук тетрадь, взяла ручку и через пару секунд продемонстрировала свой ответ.
– У меня на родине этот шалашик называется «фигвам», – сказала я, передразнивая Шарика из Простоквашино, – Делайте выводы.
Тут ей бы следовало задуматься, а потом философским голосом кота Матроскина изречь, мол, мы ее на помойке откапали, помыли, почистили, а она нам «фигвамы» рисует, но тетка, по-видимому, смотрела совсем другой мультик, поэтому выдала многообещающее:
– Ну, погоди!
И рассержено поцокала к двери. Я пыталась понять, это была рысь или трусца? Ну, хорошо, что не лягнула меня копытом!
В аудитории, где кроме меня находилось человек двадцать, раздался шепот:
– Что сейчас будет… Мне уже страшно… Да он ее убьет! Меня бы убили на месте!
Ну что, господа, все запаслись попкорном? Можете уже начинать им хрустеть. А я, возможно, увижу первого мужчину в своей жизни, который умеет держать свое слово! Или снова разочаруюсь в сильном поле!
Дверь открылась, и на пороге появилась разъяренная и злобная Лошадка и мой унылый учитель, невозмутимый, как патологоанатом с двадцатилетний стажем. Нет, Тетя Лошадь определенно может и мертвого из могилы поднять, раз ей удалось разрушить столь крепкие узы между моим Лордом и креслом!
– Вы только полюбуйтесь! Сидит студентка, рисует срам какой-то! – заорала она, выхватывая мою тетрадь и тыча ею ему под нос, очевидно имея в виду, ЧТО именно я положила на ее историю. Зрители просто разучились дышать, от волнения. Что же он со мной сделает? Расчленит? Четвертует? Вздернет на рее? Схватит за ухо и выведет из аудитории, а потом пропишет выговор с занесением грудную клетку?
Лорд молчал.
– Вот что это? Что это, по-вашему? – распиналась Лошадка, тыкая ему в лицо моей белкой.
– Морда какого-то зверя… Вот два глаза, вот нос, – пожал плечами Лорд, – Вы вызвали меня сюда ради этого?
Сняв очки, протерев глаза, потом протерев запотевшие очки, Тетя Лошадь, стала близоруко щурясь присматриваться к белке. У меня сейчас такое чувство, что я сдаю экзамены в художественную академию. Зная историю нашего мира, один молодой художник из Германии с неблагозвучной фамилией тоже был не понят ценителями искусства, затаив обиду на приемную комиссию. Жизнь показала, что экспертам следовало бы приглядываться к его картинам изо всех сил, пока парень не передумал и не ушел в политику.
– И кто ей разрешал себя так вести себя на лекции? Это же неуважение к истории!– заорала Лошадка, швыряя мою тетрадь на пол. О! Сейчас мне так и хочется крикнуть: «Здесь есть доктор? Срочно нужен доктор!». Тетю сейчас кондратий хватит.
– Пусть делает, что хочет, – повторил мой куратор, бесцветным голосом. Судя по выражению лица исторички, идея пожаловаться высшей инстанции на высшую инстанцию все-таки промелькнула в ее голове, но тут же была отметена как равносильная самоубийству, но ей очень хотелось отобрать пальму первенства у Колиной мамы, поэтому она пошла в наступление:
– Так вот, пока я не увижу вашей росписи, я не позволю ей посещать мои занятия! – заорала она, явно желая увидеть позорную экзекуцию.
– Где расписаться? – спросил лорд. Я встала с места, продефилировала к учительскому столу, схватила книгу жалоб и ручку и пошла в сторону моего Лорда. Он молча взял у меня из рук ручку, поставил размашистый автограф в тетрадке и хлопнул дверью. Я была так к нему несправедлива!
– Ты… – прошипела Тетя Лошадь, глядя на то, как я демонстрирую ей ленивый росчерк пера моего учителя,– Ты – чудовище!
– Нет, я не – чудовище! Я только учусь! – улыбнулась я, присаживаясь на свое место. А вот мой учитель – просто чудо! И мне с ним несказанно повезло!
Под конец лекции Тетя Лошадь подошла ко мне и сказала, то чего, я никак не ожидала услышать. Судя по выражению ее лица, решение далось ей нелегко.
– Я разрешаю тебе не посещать мои лекции! – выдавила она из себя, – Я вижу, что история тебя мало интересует, поэтому можешь не приходить!
– Нет, ну как так можно! Я буду на каждой Вашей лекции! История теперь – мой любимый предмет! – возмутилась я, прижимая к груди две тетрадочки.
«Париж еще узнает Д’Артаньяна!» – улыбнулась я сама себе и отправилась в комнату. Мой Лорд сидел в кресле. На секунду мне показалось, что он спит. Так и есть. Откинув голову на спинку, мой цветочек тихо спал. Я посмотрела на него с умилением и в свете последних событий решила не будить.
Я уже собиралась тихо прокрасться в свою комнату, но увидела на столике полупрозрачную коробочку и бумажку, которую тут же прочитала.
«Уважаемые преподаватели! Срочно в обязательном порядке сдайте все необходимое для создания амулета сдерживания и контроля вашего ученика!»
Я простонала, глядя на спящего Лорда, а потом перевела взгляд на коробочку. Помнится, в такие коробочки мы собирали анализы и сдавали их школьной медсестре. Но тогда у нас была бутылочка и коробочка. А тут только коробочка.... Уважаемые, что же вы меня ставите в такое неловкое положение! Я не хочу представлять, как из чего будет слеплен мой амулет! И что означает «контроль» и «сдерживание»? Сдерживай и контролируй! Властвуй и доминируй! Тем более, что срочно порадовать всех свежей порцией вонючего пластилина я не могу. Мне нужно морально подготовиться.... И покушать.
Может, нужно сдать кровь? Я посмотрела на объем коробочки, а потом прикинула в уме, сколько же кровушки нужно выцедить из себя, чтобы заполнить ее полностью в условиях строжайшей антисанитарии! Ну, уж нет! Мало ли какие последствия у такой процедуры? Не дождетесь!
Я решила пойти в комнату и проконсультироваться с выпускниками на полочке, но их время еще не пришло, поэтому они спали. Мой взгляд упал на черный шкаф, стоящий у противоположной стенки. Утешая себя мыслью, что «все в колхозе общее, все вокруг мое», я открыла его и стала внимательно изучать. Хм… Что бы туда налить? Перерывая какие-то коробки, банки, склянки, я нашла нечто темное, напоминающее кровушку. На пожелтевшей и истертой от времени этикетке я прочитала «кровь д…». Дальше или дописывать было лень, или время не пощадило бумажку. Положа руку на сердце, я решила считать по умолчанию, что «д» – это донор.
Отлично! Донорская кровь. Откупорив ее и вылив почти все ее содержимое в коробочку, я со спокойной душой убрала за собой все следы преступления и поставила коробочку на место. План по анализам выполнен, а судя по тому, что заполнена она была доверху, перевыполнен. Мавр сделал свое дело. Мавр может удалиться.
Глава шестая. Эпик Фейлор и физкультура с приветом
Глава шестая. Эпик Фейлор и физкультура с приветом
Из всех предметов, в свое время преданных мною анафеме, первое почетное место занимала физкультура. Я всегда приходила в дичайший восторг, когда какой-то садист ставил ее первым уроком, а все оставшиеся пять я старалась не дышать и лишний раз не шевелиться, чувствуя себя мускусной крысой, а в особо запущенных случаях полноценным скунсом. Когда мне краем глаза удалось посмотреть первую часть «Сумерек», то я сразу поняла, что до биологии у них сто процентов была она. «Физ-ра».
Вы никогда не пересдавали кросс в сорокоградусный мороз в неотапливаемом спортзале? Нет? И я нет. Потому, что вовремя наплакала себя справку-освобождение по состоянию здоровья. Пока мои менее слезливые одноклассники наматывали круги, я сидела, как одетая, как капуста, на лавочке «запасных» и терпеливо ждала окончания урока, чтобы минуя холодную и вонючую раздевалку спокойно отправиться в класс.
И вот я собралась на местную физкультуру, а если быть точнее, то на обучение владением холодным оружием! Это раньше я ходила с самомнением наперевес, а скоро мне доверят настоящий меч, и в случае, если меня что-то не устроит, я буду орать: «Вашу шпагу, каналья!», а потом брошу бесполезную железяку и буду улепетывать со всех ног. Что-то мне подсказывает, что без меча я бегаю намного быстрее, чем с мечом!
Я с опозданием, но все-таки пришла в Зал Вызова. К моему удивлению там никого не было. Неужто всех уже поубивали? Нет! Я так не играю! Я пожала плечами и уже собралась уходить, как вдруг увидела записку, что урок физкультуры проводится где-то наверху, на свежем воздухе. Схема прохода прилагается. Я молча содрала листочек и направилась по указанному маршруту. Стоило мне осторожно приподнять крышку люка и почувствовать себя черепашкой-ниндзя, как чья-то лапища сгребла меня, как котенка за шкирку, и вытащила щуриться на свет божий. Так и хотелось мяукнуть и сделать лужу от неожиданности. Последнее время я действительно чувствовала себя Котенком из Воронежа, который имел прописку на ул. Лизюкова, но попробуй, докажи это, когда паспорт остался в сумке, а сумка – дома.
– В…в....в…вштать в ш…ш…ш..штрой, ша…ша…ша… ша… шала… – выдавил из себя физрук, нависая надо мной, как неумолимый тапок над растерявшимся тараканом.
– Шала.. Кто? Поподробнее, пожалуйста… – нехорошо прищурилась я, понимая значение фразы «знакомство не удалось». Нижняя половина лица физрука закрыта железной маской. Из-под кустистых и сросшихся на переносице бровей, сверкали маленькие глазки. Шредер! Не ты ли это? Или время тебя не пощадило, или мультипликаторы слегка приукрасили… Физрук возвышался надо мной, облаченный в невероятно массивные доспехи, отчего казался еще шире и страшнее. На голове у него был надета каска, смахивающая на детский металлический горшок без ручки, а судя по тому, что он был крайне зол, горшок перед надеванием помыть не удосужились.
– Ша…ша…ша…шала… – собрался с духом физрук, а потом выдохнул, – … га!
Все. Аут. Заикающийся физрук с дефектом речи. Я сглотнула, понимая, что кадровый голод – не тетка, но это попахивает настоящим садизмом со стороны учебного заведения. Я вздохнула и поплелась в самый конец шеренги. Подальше от этого лингвистического монстра. От греха подальше.
«Да не введи меня в искушение!» – зажмурилась я, умоляя себя не лезть на рожон без надобности. С этим громилой шутки явно плохи.
Встав рядом с каким-то круглым, как колобок, парнишкой в желтом капюшоне, я, затаив дыхание стала ждать, что же будет дальше?
– На…на…на…на… – начал Шредер, а я уже мысленно продолжила: «Донт фанк виз май харт… Вот ю стил би ин лав бейбе, ин лав бейбе…».
– На п…п....п…первый.... вт…вт…вт… орой, ш-ш-шалаги, рашшитайшь! – осилил фразу физрук, глотая воздух. И началась попеременная икота «первый-второй-первый». Такой расчёт изначально противен женской логике! Если ты – первая, значит, мужчина ушел ко второй. Если ты вторая, то, значит, живы еще воспоминания о первой. Поэтому, когда очередь «икать» дошла до меня, я скромно сообщила, что я – первая. И тут же тихонько добавила, «…и единственная! Расчет окончен!»
– В…в…выйти из шт…шт…шт…роя! – выдавил из себя физрук, грозно и сурово глядя на меня,– Э…э.... это она?
Странный вопрос? Неужели я так похожа на «он»?
– Да! – звонко вякнул какой – то сутулый паренек, изображая Павлика Морозова, тыкая в меня пальцем, – Это – она!
Неужели? Пока я спала, кто-то написал заумное пророчество, и теперь все ждут моего пришествия? Хотя, судя по лицам присутствующих, им уже не терпится дождаться моего «ушествия». Ничего, я буду уходить туда, куда меня пошлют с таким видом, что консульство этого самого места устанет выдавать визы.
– Я – что? Самая избранная? – скептически подняла бровь я, понимая, что меня кто-то сдал.
Стоило мне произнести эту фразу, как Павлик Морозов, тут же покраснел, покрылся пятнышками, сжал хилые кулачки.
– Нет! Избранный – это я, а ты мешаешь мне осуществить древнее пророчество! – гневно заявил он, – Если я не получу достаточно знаний, чтобы в одиночку сразиться с силами тьмы, то тогда весь мир погибнет! И погибнет по твоей вине!
Все с уважением посмотрели на этого отважного паренька. Только не я. Стоит какому-нибудь Темному Властелину явиться сюда и замогильным голосом поинтересоваться, кто тут избранный, я тут же забуду про то, что тыкать пальцем неприлично…
– Что-то не припоминаю, чтобы где-нибудь на дверях висело объявление: «Внимание! Срочно требуется Избранный для осуществления древнего пророчества! Моральную поддержку, своевременное предательство и посильную помощь гарантируем! Обращаться к древнему старцу на последнем издыхании! Внимание акция! Приведи друзей и получи в подарок путевку за артефактом наперегонки с силами тьмы! Внимание! Предложение ограничено! Подробности акции, вы можете узнать у любого трактирщика или у случайного путника!» – язвительно ответила я, втайне радуясь, что судьба с выбором уже определилась, а остальным, простым смертным типа меня, остается только махать флажками и есть печеньки, которые в качестве благотворительной помощи обязательно пришлют силы зла. Не без тайной надежды переманить нас на свою сторону. Чур, мне с орешками и шоколадом!
– И…и…и…имя? – выдавил из себя Шредер, пока я мысленно продавала билеты в первый ряд. Этим вопросом нужно заниматься вплотную уже сейчас! Как вы думаете, пять золотых – это слишком дорого?
– Эпик! Но вы еще услышите мое имя, потому что скоро его будет знать каждый! Эпик Фейлор навсегда войдет в учебники истории, как спаситель всего мира! – начал паренек, делая шаг из строя, но физрук тут же дал ему знак встать на место. Ндя… Мир обречен… Десять золотых и ни монетой меньше! Афишу я нарисую самостоятельно! А может сразу засесть на мемуары? Размазать их на семь книг, а потом, когда алчность победит здравый смысл, сесть за спин-оффы, римейки и сказки. Короче, если – сосать палец, то уже до кости.
– Т…т…т…твое имя! – больно ткнул мне в грудь пальцем физрук.
– Берениса! – отрапортовала я, делая шаг вперед, и тут же представляя себя солдатом Джейн, приставляя козырек к виску.
