скачать книгу бесплатно
Слышны громкие разговоры, даже ругательства, что, почему, зачем – не разберешь!
Звон, топот, женские крики… Кажется, зовут полицию?
Такое впечатление, что вот-вот провалится потолок и все, сколько их там есть, окажутся в моем номере и, может быть, даже в моей кровати!
«Безобразие, будто и не уезжала из Москвы! А еще заграница, Евросоюз, цивилизация! Учат нас жить, а сами! У меня же завтра модное мероприятие! – бормотала я недовольно. – Да что же это за визг, кого там режут?! Нельзя столько и так долго вопить на одной ноте! Заткнулись бы уже!»
Неожиданно сбоку, за стеной раздался стук, а потом довольно четкий голос Эстер:
– Алиса, ты спишь? Что это? Мне страшно!
Оказывается, в этом роскошном отеле стены не такие толстые и надежные, как это могло показаться. И звукоизоляции маловато – а пожалуй, и совсем нет.
Тем временем к Эстер уже постучалась Мирабелла. Так мы втроем и общались через стены, как революционеры в тюрьме. То есть в Бастилии, если не ошибаюсь. Аеся ночевала в другом месте, а мобильный Моники-Клинтон не отвечал. Наверняка выключила – и правильно сделала. Мы кстати, сообразили, что тоже не знаем, остановилась она в «Нормандии» вместе с нами или отправилась по своим делам. Эстер сказала, что наша предводительница не первый раз в Париже и вообще летает сюда довольно часто. И, как ей кажется, не только для модных показов.
В общем, попали. Но понемногу, и далеко не сразу, безобразие наверху стало утихать. Посмотрела на часы – половина пятого утра (по-местному, по-парижски). У нас в Москве, конечно, позже.
Поймала себя на мысли, что хочу позвонить Сергею. Вроде бы уже должен встать? Но как-то не решилась…
И незаметно заснула.
Разбудил звонок мобильного. Моника бдит, позвонила с точностью до секунды! А я, между прочим, забыла поставить время пробуждения – и непременно бы проспала!
Задать вопросы про ночные страшилки мы просто не успели – Моника взяла нас в оборот мертвой хваткой. Погнала завтракать… Завтрак был никакой – шведский стол, но поесть было совершенно нечего! Мюсли и кашицы в маленьких формочках, фруктовые салатики, перепелиные яйца (не всем достались), крохотные печенюшки… Маленькие чашечки кофе и чая… Вспомнился даже кукольный домик Мальвины! Вот кофе был ничего, взбодрил.
Да, ресепшионист был новый, мулат, и почему-то с явно подбитым глазом. И это никого не удивляло, даже Монику. Но вскоре нам стало не до того.
Раньше я не знала, что на репетиции важнейших показов могут выделить целый день. А если очень важное мероприятие, то и два. В нашем случае грандиозное шоу «Прэнтан а-ля Рюсс» было назначено на следующее утро, на одиннадцать часов.
Представление намечалось достаточно сложным, со сменой декораций (конечно же, Кремль, Зимний дворец, тайга с медведями, почему-то зловещие пыточные казематы с цепями и клетками, детали подводной лодки и модель настоящего танка почти в натуральную величину). Поэтому приходилось строго соблюдать (и заучивать наизусть!) очередность выходов, музыку, свет и много-много разных и очень важных мелочей.
Судя по всему, это был показ французских модных трендов, хоть как-то связанных с Россией, и достижений российских кутюрье, которые, наоборот, ориентировались на Францию. И лучшие модели обеих стран попеременно представляли то россиян, то французов. Все было задумано очень сложно и масштабно.
На территории Лувра уже был сооружен объемный шатер, в середине он был разгорожен плотным трехцветным занавесом. За этим занавесом находилась большая сцена, посередине которой стоял танк, который, по замыслу устроителей, должен был двигаться взад-вперед. Судя по всему, он играл роль центра притяжения для моделей. Вся внутренняя поверхность шатра была утыкана лампочками и миниатюрными бутылками с этикетками «Russian vodka». В кадках около подиума, отгороженного не очень высокой Кремлевской стеной, высились березки, которые сначала мы приняли за настоящие. Эстер и Мирабелла, однако, умудрились потрогать листья и определить, что это всего лишь искусная подделка! А выглядело в целом очень здорово!
Когда занавес поднимался, звучала самая разнообразная музыка для шоу – от классики до рока, а модели церемонно выходили на подиум! И я тоже!
Сегодня мы репетировали наш первый показ. Нам предоставили красивые платья от самых модных дизайнеров. А также обещали демонстрацию русских мехов. Хотя Леся намекала, что насчет мехов может не получиться – постараются зоозащитники. Но я просто обожаю шубы!
Говорят, что некоторые вещи потом разрешат оставить себе. Надеюсь, мне достанется шуба. Вот будет удача!
День был сумасшедшим, не выходы, а какие-то гонки, сплошные фальстарты, кричали по-русски, по-английски, по-французски… Наша Моника перекрикивала всех!
Декорации подводной лодки сделаны отвратительно, за ними ничего не видно, и приходится все время быть начеку, чтобы не упасть и, конечно, ходить как полагается и держать нужное выражение лица!
И зачем, зачем здесь понадобился поддельный танк?
Эстер постоянно ноет, что ей хочется спать и есть. «А мне не хочется?» – огрызнулась я на очередную ее жалобу.
Да, за пять часов у нас был только один перерыв, у пары столиков стояли человек пятьдесят, и какие-то французские вьетнамки разливали в пластиковые одноразовые стаканчики чай, кофе и соки, раздавая мармелад и M&Ms. По-моему, ради этого ехать в Париж не стоило.
Правда, в целом все стильно и эстетично.
До вечера как-то продержались. Хорошо, отвезли в кафе, сами бы не дошли. Дальше – провал в памяти до самого утра. А затем началось.
Сразу как-то напрягло выражение: «Ту сё пасра бьен!» Потом Леся объяснила, что это было пожелание удачи: мол, все будет хорошо! А мы-то подумали… Особенно Мирабелла. Она аж дернулась.
После полудня такое было! На первой же репетиции самого главного показа вдруг появился… Кен. Я была в шоке и чуть не упала. Шла в длинном обтягивающем платье и неожиданно увидела его в первом ряду… Он сидел, положив ногу на ногу, и загадочно-торжествующе смотрел на меня. Сердце заколотилось, и, кажется, даже ноги задрожали. Когда я вернулась за кулисы, стала себя уговаривать: «Мне просто показалось – это был обычный призрак». Правда, я до конца так и не поверила своим глазам. Но больше ни о чем другом и думать не могла. Меня переодевали в новое платье, и я на автомате все, что надо, делала. Мысли были только там. Когда я вышла второй раз, Кена уже не было… И как же это похоже на него.
«Минуточку! – остановила я свой эмоциональный хаос. – А чего же я на самом деле хотела?! Чтобы он снова вошел в мою жизнь? Ну уж нет!»
Наконец все закончилось, и уже вечером я вернулась к себе в номер отеля: меня ждал букет белых лилий. Он стоял на столике рядом с кроватью. Лилии так соблазнительно пахли…
Мне опять стало страшно. Нахлынули воспоминания… Наша любовь – или все-таки это была не любовь? Гипноз или психоз? Наши свидания и встречи, похождения, выяснения отношений… Попытка Кена меня похитить… Его непонятные отношения со спецслужбами…
Это было около года назад. Я поехала на каникулы в Лондон – подучить английский. Кен к тому времени уже улетел во Францию. Джедай, захватив плюшевого Мастера Иоду, помахал рукой русским березам. Я этого уже не видела, потому что накануне мы в очередной раз «окончательно и навсегда» расстались.
Невозможно передать мое удивление, когда в Лондоне ко мне приехал Кен. На роскошной машине. В сопровождении троих хорошо одетых мужчин в темных очках. И, разумеется, в костюмах, начищенных ботинках. Прямо как с рекламной картинки. Это оказались не переодетые джедай, это были, по словам Кена, сотрудники английской разведки! Я застыла в таком шоке, что даже не спросила у них документы, а они сами не показали…
Он сделал мне предложение… работать на них… По их замыслу он должен стать моим старшим партнером и куратором.
Разумеется, я отказалась. Кен был недоволен и пообещал, что у меня будут крупные неприятности!
Все оставшееся время в Лондоне мне мерещилось, что за мной следят, а представители спецслужб расположились в моей комнате и роются в моих вещах…
Правда, перед отъездом позвонил Кен и сказал, что никто меня не вербовал, это была шутка! Просто таким образом он хотел меня удержать. Из-за него я места себе не находила почти две недели! Джеймс Бонд недоделанный!
«Может быть, это такой сервис в “Нормандии”, они ставят свежие цветы своим гостям. Так сказать, в качестве извинения за ночной шум и крики», – с надеждой, словно цепляясь за соломинку, подумала я. Но через несколько минут раздался стук в дверь. Я открыла, на пороге стоял он. Как в прошлый раз в Лондоне, Кен был в черном костюме, такой холеный.
За почти год, что мы не виделись, он практически не изменился. И все-таки стал каким-то другим.
Кен сказал:
– Привет, можно войти?
Я ответила невнятно:
– «Зачем ты здесь?»
У меня все похолодело внутри. Я поняла, что на этот раз нахожусь на его территории, в его стране и мне никуда от него не деться.
– Ты стала настоящей парижской красавицей! – продолжил он.
– Просто выросла, – ответила я.
– Для меня ты осталась прежней.
– Что тебе надо?
– Я просто узнал, что ты в Париже, и захотел тебя увидеть. Давай поужинаем вместе!
Улыбка была приветливой, и казалось, что Кен говорит искренне.
Единственный ответ, который мне пришел в голову, – что мне надо переодеться и что ему лучше подождать в лобби. Он легко согласился, и я закрыла дверь.
Сердце стучало. Подошла к зеркалу – лицо пылало. Я так волновалась, что покраснела до ушей. И мне потребовалось время, чтобы хоть немного прийти в себя.
Но решить, что делать и как сейчас держаться с Кеном, я так и не смогла.
Через полчаса я наконец спустилась в лобби. Кен сидел в кресле и что-то читал на планшете. Такой же загадочный и невозмутимый, как тогда…
И первый раз я подумала, что он действительно вылитый Джеймс Бонд. Только не играет, а искренне живет такой жизнью. И наслаждается этим.
Кен повел меня по парижским бульварам – дорогу я не запоминала, он мог увести меня куда угодно, – я не сопротивлялась. Просто не могла… Все как тогда… Или почти все…
Запах жареных каштанов смешивался для меня с ароматом его лилий… Лилий, которые ждали меня на столике в моем номере…
Горели фонари, Париж вечером очень, очень красив. А мы все шли и шли. И Кен рассказывал что-то, глядя на меня и улыбаясь… И я не могла запомнить и понять ни одного слова… Но тоже с улыбкой отвечала ему, наверное, какую-нибудь чепуху, потому что Кен иногда очень заразительно смеялся…
Нам был заказан столик в уютном маленьком кафе в стиле ретро, на стенах – портреты Мопассана, Золя и Сартра. Мягкий свет, приглушенная музыка… Вышколенные официанты. Кен распорядился принести вина.
Я не хотела пить, опасаясь чего-то психотропного, в его стиле, но почему-то забыла об этом и выпила. А потом машинально стала поглощать то, что принес официант. Каким же все было вкусным после жутких модельных испытаний в «Прада-да!»! Но я старалась сдерживаться, помнила о хороших манерах. Добавки не попросила. Впрочем, ее никто и не предлагал.
Когда мы ужинали, Кен сказал:
– Я тебя не отпущу в Москву.
– В каком смысле – не отпустишь?
– Это знак. Ты сама приехала ко мне. Я это чувствую. Это не совпадение. Ты должна остаться здесь со мной.
– Я тебе ничего не должна. Мы уже давно не вместе. Я хорошо помню, что ты со мной сделал. Забыл уже, или как?
– Я ничего не делал, что могло бы причинить тебе вред. Вспомни! Тебе же было хорошо со мной!
Этот чарующий голос, эта улыбка – и опять голова слегка кружится… А Кен продолжал:
– Обрати внимание, все наши пути ведут нас друг к другу. Бесполезно этому сопротивляться. Прими это как данность…
– Я здесь просто по делам. Это обычное совпадение.
– Совпадений не бывает. И ты это знаешь.
– Что мне здесь делать? Я – русская, и моя жизнь связана с Россией. Я не останусь во Франции. Ты же знаешь, нам не судьба быть вместе.
– У России нет будущего. Все будущее, настоящее будущее, здесь – в цивилизованном мире. Здесь – успех, деньги, признание. Ты можешь стать известной моделью. Ты будешь участвовать в лучших показах. И даже смогла бы сама стать дизайнером и выгодно продавать свои коллекции.
– Я не хочу быть дизайнером. Я даже не умею рисовать.
– В Париже – самые классные школы. Тут для тебя открыто много возможностей. Даже если не захочешь ничего делать, то сможешь просто шикарно жить. Со мной.
Проказник и авантюрист перевоплощался на моих глазах. В его словах чувствовалась сила и уверенность. И, как всегда, он словно читал мои мысли и видел меня насквозь…
Здесь он был как рыба в воде. Да, и слишком явно чувствовал себя хозяином положения.
– Мы ведь любим друг друга. Мы забудем все, что было раньше, ведь все это осталось в России! И мы начнем все с чистого листа. Я могу тебя познакомить с элитой Парижа и Лондона, ты будешь вращаться в таких кругах, которые тебе даже и не снились!
Кен говорил и говорил. Он взял меня за руку и все время говорил. Я молчала. Это единственное, что я могла тогда делать. Когда принесли вино, Кен поднял тост:
– За наше будущее!
Вернувшись к себе в номер, я все никак не могла собраться с мыслями. Опять он меня загипнотизировал.
Все очень быстро закрутилось. Я не успеваю соображать. Ненормальный рабочий график выматывает меня. Но самое главное – не это. Главное – везде, где бы я ни оказалась, везде появляется он.
Все показы, все репетиции, все вечеринки – везде Кен. Он преследует меня. С одной стороны – мне страшно, с другой – мне все-таки любопытно, и все происходящее меня до крайности интригует.
Я понимаю, что Кен не маньяк и что вряд ли он способен причинить мне какой-то физический вред. Но он может гораздо больше, он манипулирует моим сознанием. Я будто в пелене его чар…
И вот наконец свершилось! Наступает час икс! Самое главное мероприятие, ради которого, собственно, мы и приехали…
Мы дорепетировались до одурения. Практически ничего не соображали. Очень хотелось есть, мы без сил падали в свои кровати в «Нормандии» и мгновенно засыпали… Да, и, конечно же, в нагрузку мне – еще и Кен. Самое интересное, что девушки заметили, как он настойчиво делает мне знаки внимания. К тому же пару раз мы посидели в кафе неподалеку от Лувра – мне это казалось хоть какой-то гарантией безопасности. Но он всегда возвращал меня на прежнее место, надо отдать ему должное.
Эстер как-то процедила сквозь зубы: «Повезло тебе! Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Я бы на твоем месте не терялась! Наплюй на Монику и уматывай с ним! А то ведь пожалеешь!» Я не нашлась что ответить. Притворилась, что не понимаю, о чем она говорит. Леся аккуратно пыталась меня выспрашивать о Кене – как давно мы знакомы, кто он мне, каковы на самом деле наши отношения…
Делала она это незаметно, как бы между прочим… Я уже стала задумываться, для кого она старается – для себя самой, для Моники – или все-таки это профессиональный интерес? Уж очень ловко она уходила от ответов на мои вопросы. И говорила, что я еще маленькая, чтобы много знать…
Ну а Мирабела, кажется, подложила несколько канцелярских кнопок в мою туфлю. Да, зависть – зверская сила! Хорошо, я вовремя заметила, когда встряхнула туфлю, прежде чем надеть! «Туфли ведь стильные, дизайнерские, облегают ногу просто изумительно, только вот шпильки в стиле модерн слишком тонкие… – думала я, разглядывая себя в зеркало. – Но я хочу эти туфли потом оставить себе. И сходить в них на какой-нибудь прием!»
Моника стала общаться со мной холоднее и отстраненнее. Подчеркнуто корректна, но, как мне кажется, не простит ни единой ошибки! Как же я все-таки устала! Хотя эмоции бьют через край! У меня предвкушение чего-то особенного!
Случайных зрителей на таких показах не бывает – вход на мероприятие всегда строго по пригласительным билетам. В основном в число счастливчиков входят звезды кино, театра и музыки, политики и известные деятели культуры, представители прессы (особенно – модных и глянцевых журналов) и, конечно, акулы фэшн-индустрии. Всех гостей обязательно рассаживают в заранее определенном порядке: самых известных – в первых рядах (звезды, редакторы модных журналов), а уже за ними – тех, кто менее засвечен и раскручен.
Ближе всех располагаются, конечно же, фотографы – они чаще всего сидят на полу возле самого подиума: для них это самое хлебное место. Можно увидеть и заснять абсолютно все! Даже то, что лучше бы и не снимать, честно говоря…
Показ коллекции обычно проходит по стандартному сценарию: модели демонстрируют одежду, по очереди дефилируя по подиуму под музыку. Действо может сопровождаться видео– и световыми эффектами.
Завершает дефиле, как правило, показ свадебного платья, после которого на подиум церемонно выходят все модели вместе с самим дизайнером.
Яркое шоу весенней «Русской коллекции» вызвало в Париже огромный интерес. В шатре негде было яблоку упасть. Явились все представители модных домов, интересные ВИП-персоны, дипломаты… Их тщательно рассаживали и вообще всячески облизывали, как только могли… Это все нам рассказала Леся и пожелала на прощание ни пуха ни пера. Масса секьюрити, у всех, даже моделей, проверяли документы – аккредитационные карточки. Моника стала похожа на настоящую парижанку и, как мне почудилось, помолодела лет на десять, а то и на все пятнадцать. «Ботокс? Похоже, что прошла несколько сеансов… – шепотом мне на ухо произнесла Эстер. – Из-за этого она так злилась, из-за своих морщин и второго подбородка?»
Но мне было все равно. Я думала только о Кене, я ждала его… Гадала, придет или не придет… Ведь толком он не сказал – в этом он остался похож на того, прежнего Кена.
В середине показа мы вышли на сцену – гремела музыка, вспыхивали блики на стенах, в микрофон объявляли что-то по-французски. Чем-то напоминало дискотеку, только изящнее и со вкусом. Задняя декорация – Кремль. Перед ним вместо Мавзолея – танк. А край сцены – круглый и блестящий, как металл. Мы по очереди выходили из рубки подводной лодки, платья на нас немного напоминали военные мундиры – приталенные, с плечами и погончиками, форменными пуговицами… Выйдя из подводной лодки, мы начинали художественно маршировать… не как в армии, а, скорее, как в постановке, средней между оперой и балетом. Хорошо хоть петь от нас не требовалось!
Я маршировала, маршировала, стараясь не упасть, и вдруг опять увидела Кена! В шикарном белом костюме, белом галстуке с золотой булавкой, бледно-розовой рубашке он смотрелся очень эффектно и импозантно. Он находился рядом с входом и в упор смотрел на меня…
Сознание мое раздвоилось, как когда-то в Москве… Одна часть оставалась на сцене, другая рвалась к нему… Я потеряла чувство реальности… Краем уха слышала какие-то крики, а Эстер, которая шла справа от меня, вдруг повернулась и предостерегающе взмахнула руками…
