скачать книгу бесплатно
Таня: «то да сё».
Маха: «что то да сё?»
Таня: «так лечат».
Ну все, Таня готовый врач общей практики. Натренировалась на Махе.
Вынула Маху из ванны в полотенце, Таня пришла и тискает ее: «ааа какой кулечек! Маня кулечек». Маха кайфует.
Маха: «я легла, слипнула глаза и уснула».
Таня: «и тут Маха среди ночи услышала смех. Ха-ха-ха!!»
Ну, собственно, так каждый вечер и происходит. А хохот у Тани в таких случаях совершенно демонический.
Маха проснулась с челкой дыбом. Таня: «у Мани корона!» Как-то это прозвучало неоднозначно, особенно если вспомнить наши реалии.
Маха схватила докторский чемоданчик: «понесу! Еще как понесу. У меня сил хватит». Ну, это потому что я несла ее. Когда она идет сама, чемоданчик нести ей не по силам.
Таня отсидела ногу, встает и начинает топать изо всех сил: «ёжик, уходи! Уходи, ёжик!»
Маха: «от неожиданности даже перекрестила ноги». Я от неожиданности даже не сразу поняла, что в ее случае перекрестила ноги означает – поставила наперекрест, что вообще-то категорически не рекомендуется.
Таня утром: «а где папа? он же был». Папа коварно убег на работу.
Маха дорвалась до спортивного комплекса и стала раскачиваться на веревочной лестнице: «у меня супер класс! Мама, смотри!» И тут же: «мамочка, иди заниматься своими делами, а у меня супер класс. Крутой вапще. Так здоровско!» Откуда у нее такой выбор слов, не знаю, но и правда здоровско было.
Таня: «я мыла, мыла свои лапки пушистенькие, как вдруг надоело». Что тут скажешь, бывает.
Маха, вылезая из ванны: «а почему тейпы темно-темно зеленые? Предметы от воды темнеют?» Что мне нравится, они все-таки запоминают мои объяснения. На 100500-й раз, но запоминают.
Таня: «жил-был бык. У него снимались копыта. И у него была жена корова, в полосочку в разную». Бык со съемными копытами и женой-зеброй, судя по всему. Серьезная сказочка.
Маха сидит у папы на ручках и гладит его по голове: «волосы, надо пригладить волосы». Мы дружно удивились, где она там нашла волосы. Маха не растерялась: «Да вот две кучки. Приглажу сейчас два волосика». Вот это уже ближе к правде, да.
Таня смотрит, как Махе наклеивают синие тейпы поверх зеленых: «Маня наполовину лягушка, а наполовину рыбка, синяя». Словом, человек-трансформер.
Маха: «вода и подвода». Подвода – это то, что под водой, очевидно.
Тане надели бахилы, она ходит довольная: «я уточка. А Маня ворона». Не очень понятно, почему. Надеваю маску и спрашиваю, а я кто? Таня долго смотрела, думала, и говорит: «голубка». Запредельно лестно, хотя я больше чем уверена, что это голубоватый цвет маски навел ее на такую ассоциацию, потому что я даже отдаленно не голубка, и Тане это известно лучше, чем кому-либо еще.
Маха: «мышонок сидел рассердитый». С Махой тоже это бывает: «мама, уйди, мне все надоело!» Удивительно, но стоит ей дать поиграть с Таней минут 10—15, и она снова готова в бой. Игротерапия.
Таня залезает под стеклянный столик: «я буду здесь мечтать». И точно, смотрит через его прозрачную крышку совершенно мечтательным взглядом. Смешная.
Маха растет настоящей женщиной. Она еще и Таню научит, потому что это не мое. Чего стоит ее: «смотри, у меня новые колготки!» Или: «смотри, какая у меня челочка!» Но что побило все рекорды, так это: «смотри, у меня тут соски!», сказанное доктору. Маха, допустим, сама впервые увидела свое отражение ню в таком большом зеркале, но всему же есть граница. Ну, должна быть. И у Махи реально суперспособность, посмотрев на картину, повторить выражение лица персонажа с максимальной точностью. Актриса драматического жанра.
Маха, когда бабуля и дедуля, погуляв с ними, уехали, грустно: «значит, никто не поиграет со мной в кружевалки?» Маха быстро утешилась, с ней весь вечер играла Таня, но я так и не поняла, что это за игра.
Таня играет: «аа, у меня ушки порвались, что мне делать?» Не рискнула выяснить, у кого и отчего порвались ушки. Дети довольно брутальны, я опасаюсь за свою психику.
Маха: «а у меня сегодня выходной!» Она любит занятия и скучает по ним, причем скучать начинает почти сразу, но они же научили ее ценить выходные. Выходные, правда, весьма относительны, дома она занимается всегда. И попутно прокачивает дипломатический талант. Говорит мне: «слушай, давай так договоримся: туда я пойду с утяжелителями, а обратно без них». Я так обалдела от ее делового подхода, что сразу согласилась на эти условия.
Таня: «тебе не будет холодно, ты зомби». У них есть две игрушечные девочки-зомби хендмейд, со съемными головами, Маха их даже боялась поначалу. Но мне интересно, откуда Таня сделала такие логичные выводы.
Маха села на горшок и говорит папе: «уходи наверх! Позову, когда захочу подниматься». Как скажете, ваше сиятельство. По количеству рентгенов Маха вполне уже тянет на ее сиятельство, и оно прям даже по манерам видно.
Таня бабуле: «я знаю сказку про быка. Но тебе не расскажу, ты взрослый человек. Я Мане рассказываю». Таня думает, что взрослым не нужны сказки, и тут она сильно ошибается. Еще нужнее, чем детям, пожалуй.
Маха залезла за стенку гардероба – сама, и это знаменательно. Скоро я ее буду вытаскивать из самых неожиданных мест, как Таню. Но сама Маха по этому поводу в безграничном счастье, и Таня тоже – у них расширяются пространство и возможности для совместных игр. Сегодня полдня сидели в куче одежды и играли в домик.
Маха: «я залезла сюда сама, ничего страшного не произойдет! Сейчас прилетит комета, беги скорее в квартиру!» Мне кажется, или у нее в одной фразе три противоречия? Залезла сама – я рада, конечно, но не уверена, что ничего страшного не произойдет. А уж если комета, да еще бежать скорее надо…
Таня: «пойдем играть в тех же самых девочек!» Из контекста стало ясно, что они играли в самих себя. Оригинально. И еще нас спрашивали, будем ли мы в них играть. Да мы хочешь не хочешь непрерывно в них играем пятый год уже.
На прогулке опять встретили голубей. Маха: «голубиные котлеты!»
Таня: «мы только крылышки есть не будем».
Маха: «и клювик оторвем, он твердый».
Это они посмотрели на голубя, и уже мысленно разделали его и съели. Боже. А с виду такие девочки-ромашки.
Маха: «скоро будет комета большая, спрячемся в пещеру темную».
Таня: «давай тут посидим, тихо поразговариваем, а то комета прилетит громко, нечего будет разговаривать».
Маха: «я вышла из комнаты, когда прилетела комета. Комета – это не страшно».
Утешительно, конечно, что не страшно, но их эсхатологические прогнозы как-то немножечко озадачивают. Ведь они совершенно не в курсе насчет карантина, вируса, кризиса и что там у нас еще на повестке дня.
Маха чихнула и смеется: «апчих шлепнулся на коленки!» Таня пришла и тоже угорает: «апчих! почему апчих?» Хорошо им вдвоем, они на одной волне постоянно. Когда уезжаю с одной Махой, драма у обеих, говорят обе в один голос: «мне будет скучно без моей сестренки!» Так мило.
Маха идет под мое «быстрее шаг» и говорит мне: «потом ты уйди заниматься своими делами, а я и так быстрые шаги буду делать». Да, я часто ее достаю, но даже не знаю, как тут может быть иначе.
Маха Тане: «беги ко мне!»
Таня: «уже бегу!»
Маха: «мы будем вместе жить».
Опять внутри вешалки, конечно. У них там домик.
Маха идет к вешалке: «мама, отодвинь горшки в стороночку. Я через секунду приду». Ну, насчет секунды она погорячилась, конечно, но секунд за 20 дошла. В другой раз встала сама, держась за диван, и зовет: «мама, давай ходить!» И втопила, говоря при каждом шаге: «кррруто, кррруто, крррруто!» И правда, это было круто. Я ее не подгоняла даже.
Таня на прогулке: «Маня, не пой!» Таня очень строга. Но не всегда. Когда Маха упадет, или еще по какой-то причине расстроится, запросто и от таниного укуса, Таня спешит на помощь: «Маня милая, иди я тебя пожалею!» Маха тут же забывает все печали и охотно жалеется.
Дети проснулись в восемь утра, я на автопилоте открыла им занавески, посадила на горшки, все такое. Они мне: «иди, мама, поспи еще, а мы поиграем». Оооо, сколько я этого ждала! я тут же пошла спать и смотреть во сне, как они еще лет через пять и посуду помоют.
Таня говорит, говорит, сочиняет сказку какую-нибудь. И если ее позвать в этот момент, она быстро сворачивает повествование: «ну вот и все. Конец». Эпично.
Маха: «скоро будет комета, мамочка!» Да я уже поняла, что дети что-то такое знают, но не хочу докапываться, чтобы случайно тоже не узнать чего-нибудь.
Маха сидит за вешалкой: «Таня, иди домой!» И Таня послушно идет.
Маха откусила хвост игрушечной мышке, и когда бабуля стала ее спрашивать, она ли это сделала, Маха: «я ем галету, не могу отвечать». За Маху можно не волноваться, она умеет жить. Уже знает, что во всех сомнительных ситуациях надо делать вид, что ты не при делах.
Таня, уже не при виде голубей, а просто оказавшись там, где голуби обычно бывают: «охотиться на голубей!» Я ей, не подумав, показала кусочки голубя, на которого уже поохотились до нее – смотрела очень внимательно и теперь знает, что делать и в какой последовательности.
Маха на прогулке заныла, что хочет домой. Таня: «сейчас поедем, я тебе дома кого-нибудь нарисую». Таня активно осваивает раскраски, а Маха не менее активно любуется процессом, наотрез отказываясь попробовать самой, и называет это «мы рисуем». И правильно, Таню махино восхищение очень подогревает. Я не настаиваю на махином более непосредственном участии, на повестке дня ноги, а все сразу не бывает.
Маха: «оставь меня в покое, я позову, когда захочу есть». Эх Маха, не так быстро, главная пока еще я.
На лиственнице выросли побеги, и дети теперь в начале и конце прогулки едят свежую зелень.
Маха делает упражнения и драматично так: «сил больше нет!» Говорю ей: «что это ты, мы только начали». Силы сразу же появились, деваться некуда.
Таня, увидев на дорожке муравья: «муравей, убейся!» – и пытается его затоптать. Меткости не хватило, надеюсь. Мои лекции о защите живой природы она как-то плохо усваивает, я уже второй или третий год пытаюсь.
Маха: «мама, хочу пройтись! Пройдусь до плиты. А если упаду, надо меня поднять». В близком соседстве с плитой пришлось превентивно страховать ее от падений, а то – плита новая, жалко.
Маха села обедать: «а тыквы положила совсем немножечко. Я же умру».
Я, удивившись: «от чего ты умрешь, от тыквы?»
Маха вообще не такой большой любитель овощей, чтобы умирать от их недостатка.
Таня: «нееет! от котлеты Маня умрет».
А вот это больше похоже на правду, столько мяса лопать.
Таня любуется своим голым пузом: «видишь, какая я толстая. Надутая. Толстенькая!» И пыжится еще больше надуться. Получается, прямо скажем, не очень убедительно.
Мою Махе голову, она, как положено, воет как раненый бизон. Таня: «Маня, не кричи. Вот смотри как я. Я повизгиваю тихонечко». Когда моют голову Махе, Таня демонстрирует непоколебимый стоицизм, но вот когда дело дошло до самой Тани, повизгивала она совсем не тихонечко.
Маха вечером в поэтическом настроении: «где звезды? Звезд нет. Луна там только-только поспевает. Луна поспела!» И точно, луна поспела. А звезд скоро совсем не будет, белые ночи начинаются. Уже не темнеет до конца.
Таня: «мама, иди работать». Прозвучало как – иди займись уже делом. Я опять их достала.
Маха на разминке: «я выбилась из сил!» Драматический талант не скроешь, но, на свою беду, Маха стабильно выдает такие перлы в самом начале занятия, когда поверить невозможно. А потом втягивается и забывает, что страдать нужно.
Таня опять озадачилась вопросом, «а почему Маня не умеет ходить так, как я? Она же большая». Вот и объясни им. Потому что ей труднее научиться, так получилось. Хорошо, что сама Маха максимум поинтересуется, когда и как ходить научилась Таня, а не почему ей труднее.
Маха глядит в окно: «смотри, какая луна обозначена в небо». И правда, обозначена.
Таня бежит за мной на кухню, смотреть, как я буду им кашу варить: «мама, мама, подожди, одеваюся, обуваюся». Ну, это понятно – аллюзия на лубяную и ледяную избушки, они эту сказку знают наизусть во всех редакциях.
Маха: «а когда у папы снова будет выходной?» В первый вечер она пришла в восторг, узнав, что завтра. Во второй: «опять завтра?»
Едем в машинке, девочки потребовали себе Саймона и играют в него.
Маха: «расскажи сказку про котят».
Таня: «жил-был кот Саймон, и у него были маленькие круглые котятки».
Дети упорно считают первичные половые признаки кота его детьми, и это настолько близко к правде, что я даже не считаю нужным что-то уточнять.
Таня, ложась спать: «завтра будет большой пир. Я всех угощу галетами». Пир довольно скромный, прямо скажем. Но утром эти планы реализовала Маха, угощая Таню: «держи! Я делюсь самонедогрызенной галетой». Таня самодогрызла ее.
Маха идет под запись, смотрит на фотоаппарат на штативе – это ее новая суперспособность, смотреть во время ходьбы не себе под ноги, а вперед – и говорит: «это похоже как будто бы человечек. Штатив это у него тельце, а фотоаппарат голова». Когда я поинтересовалась, как тогда выглядит, что я снимаю его со штатива, как только съемка заканчивается, Маха невозмутимо ответила: «это значит что с него голова снимается». Действительно, и никаких проблем.
Таня: «а что нам бабуля подарит?» Говорю, что ничего, чего ради дарить, никаких праздников вроде. Таня: «а зачем мы тогда к ней едем?» Практичный ребенок.
Хвалю Маху, что она хорошо ходила и вообще молодец, она тает от счастья, нежится, а потом деловито так: «а Константин Сергеевич что сказал?» Я не поняла, было это требование объективной оценки или похвалы от высшей инстанции, и склоняюсь ко второму варианту. С тех пор, как я сказала Махе, что посылаю видео ее трудовых подвигов доктору, она неусыпно контролирует это и, закончив занятие, говорит: «иди отправляй ролики». Есть, господин начальник.
Сегодня обе девочки поставили свои рекорды. Таня совершенно внезапно научилась ездить на велосипеде. На трехколесном «малыше», разумеется, и только по ровной дороге. Понятно, что дети ее возраста уже двухколесные по проселку осваивают, но я и на это не особо надеялась, она прошлым летом вообще не понимала, для чего там педали. А Маха прошла дистанцию вдвое быстрее, чем в самом быстром варианте до того, потому что ей обещали оладушки. Мотивация! Но если я буду ее так каждый раз мотивировать, она быстро утратит способность двигаться вообще. Я никогда не ела столько, сколько эти две куклы.
Открываю форточку, Таня лезет на подоконник: «какой прекрасный светлый воздух!» Радует, что они умеют это замечать и ценить.
Маха пошла гулять в домашних ботинках – на теплую погоду у нее нет других, в которых можно было бы нормально ходить. Непорядок: «а почему я в домных ботинках?» Ничего, отмылись они очень легко и быстро.
Таня надела панамку, в которой я ее фотографировала на «портрет мальчика» Пинтуриккьо, и говорит: «это итальянская шляпка!» Так забавно – запомнила же, что картина итальянская.
Маха сидит после ванны и умиляется сама на себя: «пупооочек! Он такой маленький, как котенок. Вон он в ямке». Или прилезет обниматься: «мааамааа, ты мой котик!» Мимимишность зашкаливает.
Таня, навернувшись с велосипеда: «я хочу падать!» Правильно – что бы ни случилось, всегда говори, что все идет по плану. Мало ли какой у тебя дурацкий план. Это прямо совершенно точно про Таню.
Маха: «на велосипеде волк и заяц. Наверное, это те, про кого ты поешь нам ночью». Я даже не сразу поняла, о чем она говорит. На велике и правда картинка из «ну погоди», но пою я им не ночью, а на ночь, песенку на стихотворение Блока «маленькому зайчику на сырой ложбинке». Интересно у Махи это в одну ассоциацию сплелось. По мне, так ничего общего.
Таня скачет по комнатам и объясняет: «это бегающий морж. Я его изображаю. Так не бывает ваще-то. Это из какой-то сказки». Ну просто все возможные возражения предупредила.
Сказала Махе, что купим ей флуоресцентные утяжелители, она будет ходить и светиться в темноте. Маха в ответ: «мутант буду». Купили не светящиеся, она и без этого достаточно мутант.
Таня приходит к папе во время ужина и требовательно: «проследи за нами, чтобы мы не испачкались!» Действительно, порядок надо знать.
Маха: «почему у папы мало волос?» Надо было сказать, что это я ему плешь проела.
Таня смотрит, как Маха идет в солнечном луче, и говорит: «волосы золотые! В кольца завитые». Так-то ничего особенного, это из Конька Горбунка, но интересно то, что его бабуля читает только Махе, а Таня при первых звуках затыкает уши и убегает. При этом они обе постоянно играют в него, а Таня еще и текст цитирует. Может, она убегает, чтобы не допустить переполнения стека?
Папа не разрешает Махе потрошить бабулин рюкзак, «он не наш». Маха: «разве мы чужие бабуле и дедуле?» И возразить нечего.
Махе делали узи, и нужно было заставить ее полчаса лежать неподвижно. Верный способ этого добиться – показывать ей ее собственные младенческие фотографии. Но и тут не без подводных камней: увидев фото, где Таня учится стоять на четвереньках, Маха недоуменно спросила: «как это на четвереньках? Ты же говоришь, что нельзя». Да, Маху сначала долго и упорно учили стоять на четвереньках, ходить на четвереньках, а теперь запрещают, потому что ходить ногами она будет, только когда иначе никак нельзя. Но последовательным такое воспитание, конечно, не назовешь. Ничего, главное, что она и правда запомнила, что на четвереньках нельзя, и ходит ногами. И все чаще в кайф.
Таня смотрит, как я юбку меряю: «мама! Какая ты дама! Потому что красивая». Тут же смотрит на себя в зеркало: «и я тоже такая красивая дама». Так мило.
Маха зеркало тоже любит: «отразиться в зеркало. Отразюсь – как мне очки, впору?» А то дойдет до зеркала и звонко целует собственное отражение. И это у нее с младенчества.
Таня, услышав гром, испуганно: «в колясочку!» Боится грозы. Я тоже боялась в детстве, пока не попала под отличную грозу в Кусковском парке, где каждое второе дерево – дуб. Под дубом мы и переждали самый сильный ливень, а потом бежали через поле к железной дороге под гром и молнии. С тех пор я обожаю грозу. Но, боюсь, если Тане устроить такое счастье, она может отреагировать иначе.
