скачать книгу бесплатно
Такой соорудить волшебный стих
Про этих небожителей искусства.
Но меркнут даже лучшие слова
Перед восторгом живописи, вечной.
Кисть на холсте всесильна и права,
Когда согрета сердцем человечьим.
19 февраля 2010 г.
Воскресенский Собор – Дом Корбакова г. Вологда
На фото: автопортрет академика живописи, народного художника России Д. Д. Жилинского
Памяти Ю. М. Леднева
Он жил Иваном, помнящим родство.
Он слова знал секрет и колдовство.
Он с Пушкиным был связан пуповиной.
В день Пушкина ему сороковины.
Дом ледневский любил встречать гостей,
В нем музы не гостили, дружно жили
И головы хмельным вином кружили,
Здесь столько было и каких страстей!
Он ушел незаметно, как будто стесняясь,
Что уходом своим может нас огорчить.
Но звучат его песни, душой изливаясь,
И его поэтический голос звучит.
Нет у ледневской музы прижизненных сроков,
Как брожение сока берез и рябин,
Потому что от Пушкина эти истоки,
От народных извечных духовных глубин.
Через русское слово он к нам снова и снова,
Как живой будет вновь приходить.
Уж такая судьба у поэта большого —
Вечно нашу духовность будить.
Он жил Иваном, помнящим родство.
Он слова знал секрет и колдовство.
Он с Пушкиным был связан пуповиной.
Его стихам век уготован длинный.
6 июня 2001 г. В день рождения А. С. Пушкина
О. А. Фокиной
«Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека», —
Пел под караоке ужасное
Баритон, фальшивя слегка.
В этом эпицентре внимания
Автор тех божественных слов,
Будто извиняясь заранее,
Поедала буднично плов.
Ольга Александровна Фокина —
Целая эпоха в стихах.
Песня не забыта далекая.
И зарделись щеки слегка.
А в глазах ее темно-палевых,
Только струны вещие тронь,
Ярко полыхал и опаливал
Жаркий неуемный огонь.
* * *
«Молочка того —
Хоть с полтарки бы…
Кто на Тарногу?
Кто на Тарногу?»
О. Фокина
Торнет в грудь мою
Радость старая.
Кто на Тарногу?
Кто на Тарногу?
Говорок родной
С милым оканьем
В стих красиво лег
Ольги Фокиной.
Будто брагу пью
Хмель медовых слов…
И сейчас спою
Про свою любовь
К краю отчему
Вологодскому,
Что понятна так
Сердцу флотскому.
Только где слова
Те янтарные?
Кто на Тарногу?
Кто на Тарногу?
Художнику В. Сергееву
Он – небожитель Ципиной горы,
К нам сходит лишь по юбилеям,
Так боги удалялись до поры
От дел мирских к заоблачным аллеям.
Он, как великие Бурмагины,
Стал тоже графиком от Бога.
Ложится оттиск на бумагу и
Душе откроется так много.
От милой сердцу Вологодчины
С ее озерами и храмами,
С ее поэтами и зодчими,
С ее былинами и драмами
Ты восходил до звезд космических
И падал в травы придорожные,
И песней нежною лирической
Будил мечты неосторожные.
И сам, стремясь за горизонты,
Еще неясные вдали,
Плевал на старые резоны
И жег без страха корабли.
И в живопись, как в омут с головой,
В стремленье первородном к идеалу
Со страстью ты бросался небывалой,
И среди лучших стал по праву свой.
И пусть тебе сегодня, Владислав,
Уж семь десятков стукнуло, однако,
Жизнь воспевай картинами и славь
Под доброго Тельца бессмертным знаком!
И восходя опять на свой Олимп,
Плюй с высоты на прошлые заслуги,
И сдвинув на затылок божий нимб,
В путь устремляй свои златые струги.
И. А. Подольному
Исаак Абрамович Подольный,
Учитель и директор школьный,
Профессором почётным стал потом.
Учеников и нынче он
По именам, как раньше, называет,
И всё о каждом помнит он и знает,
Как будто книгу пишет много лет
О тех, в ком сам оставил в жизни след.
А ведь когда-то он мальчишкой,
Уроки позабыв и книжки,
Из Вологды на фронт решил добраться,
Чтобы с фашистами сражаться.
Но в тыл мальчишка снова возвращен,
И санитаром в госпитале он
Свою войну всерьёз довоевал.
И Родине все силы отдавал
И в годы фронтовые, и потом,
Уж так воспитан поколеньем он!
И о своём военном поколении
Он пишет прозу и стихотворения,
Он раздувает памяти кадило
О поколенье том, что победило.
И, как молитва, как Победы Знамя,
Людская память остаётся с нами,
Чтоб мы и нынче о России бдили,
А, коль придётся, снова победили!
* * *
Круг интересов так широк,
А впереди так много планов…
И жизнь его для нас – урок
В служении людям неустанном.
Так пожелаем же и впредь
Ему душою не стареть,
Чтобы его перо скрипело
И спорилось любое дело,
И нам на радость и на диво
Пусть весело его седая грива
Гарцует жизнерадостным аллюром
Над бытом хмурым!
* * *
Ученый по коррозии металлов,
Он продлевал срок службы кораблей,
В Морском собрании востребованным стал он,
Хоть врос корнями он в родной земле.
В его квартиру, словно в главный штаб,
За помощью, поддержкой и советом
Шли люди, видя личности масштаб,
