скачать книгу бесплатно
Сегодня я не очень-то ждал гостей, до моего пригорка добраться было непросто, хотя чем черт не шутит. Зато поработаю спокойно. Когда до дома доберусь.
За мыслями и размышлениями я добрался до облюбованной опушки. Пристроил в снегу раскладной стульчик, достал мольберт. Все было, так как я и думал: рассеянный свет, серые остовы деревьев со зловеще нависшими ветками и, главное, тени. Тени на снегу. В такую погоду сложнее всего подобрать краски, чтоб не замерзали. Решив эту проблему один раз, больше с ней не сталкивался, а вот руки даже в шерстяных перчатках стали мерзнуть. Да и, несмотря на теплую одежду, минут через сорок тело начало чувствовать мороз. Я специально не беру с собой ничего согревающего – чтобы не отвлекало и не расслабляло. Когда станет совсем невмоготу, отправлюсь назад, благо добираться не так далеко. К тому же быстрый бег на лыжах поможет отогреться. Пока же встал и попрыгал, размахивая руками и проваливаясь в снег. И снова работать, пока солнце радует таким странным приглушенно-малиновым цветом.
Окончательно я начал замерзать, тогда, когда почувствовал голод. Время приближалось к обеденному, и я понял, что на сегодня надо завершать, тем более, что основная часть картины была написана, оставалось довести ее до совершенства. Это, впрочем, можно было сделать уже и в теплом доме.
Возвращался я уже куда быстрее. Печка разгорелась, я подбросил еще дровишек. На электрической плите разогрел чай, на сковородке сварганил яичницу с сосисками. Но вот внутренний вид холодильника не радовал. Надо было срочно пополнять запас продовольствия. По такой погоде, а главное по такому снегу никуда ехать не хотелось. Но сельская жизнь уже приучила мою ленивую натуру иногда делать что-то и через «не могу». Но против послеобеденного сна в натопленной с мороза избушке я устоять не смог. Поэтому поставил будильник и разрешил себе час сна. Затягивать с походом в магазин, что на трассе, смысла не было – требовалось успеть до темноты.
В итоге за час удалось прекрасно выспаться. Оделся потеплее, взял рюкзак побольше (пока пустой), встал на лыжи и в путь. Спустился с горочки и покатил протоптанной лыжней, туда, где рисовал утром. Но знакомое место проскочил быстро. Отметил только, что тени удлинились и стали совсем бледными – красноватое солнце с трудом просматривалось из-за серых облаков. Цвет этот мне совсем не нравился – казался жутковатым. Я прибавил ходу и вскоре свернул в лес. Как таковой лыжни не было, но широкие охотничьи лыжи почти не проваливались, да и физическая подготовка, которую я подтянул за годы деревенского житья, давала о себе знать. Идти было километров пять – час пешком, а на лыжах, даже по такому снегу и того быстрее.
Новый супермаркет стоял на трассе. Совсем недалеко развилка и сразу две дороги в разные стороны – на Ивановку и на станцию Розино. Неподалеку и автобусная остановка. Летом трасса была пооживленнее, добавлялись и дачники. Сейчас на стоянке стояла фура, да пара автомобилей, в одной из которых я узнал «десятку» нашего участкового. В магазине людей было немного. Работала одна касса, за ней восседала тучная кассирша Раиса и откровенно скучала. Я поздоровался. Она обрадовалась мне:
– Привет, Георгич! Как погодка? Говорят, метель обещают.
Я пожал плечами:
– Не знаю. Не слышал.
А про себя подумал, что живя в деревне, к тому же еще и на отшибе за прогнозами погоды следовало бы следить повнимательнее.
В глубине зала участковый Слава Деревкин рассматривал витрину с полуфабрикатами. Он тоже обрадовался мне:
– Привет, Виктор Георгич! Вот нужные вещи для холостяка. Бери. Лишним не будет.
– Привет, Вячеслав! Возьму, пожалуй. Но я холостяк старый. Подхожу серьезно. Макароны, крупы.
– Все надо. Но я- то в город к родителям смотаюсь, а ты когда в своей Москве последний раз был?
Я задумался:
– Да, с месяц назад. После Нового года.
– Так что, ты затаривайся серьезно.
Я и правда затарился серьезно: хлеб, сахар, соль, спички и далее по списку. Все это, впрочем, можно было купить в нашем сельском магазине, но вот некоторые скромные деликатесы типа пары видов оливок брать лучше было здесь. Еще на всякий случай приобрел две бутылки виски, несколько пакетов сока. Хотя гостей вроде не ждал, а сам давно избавился от привычки выпивать в одиночку от тоски.
На кассе я опять встретился с участковым.
– Подвезти могу, Георгич, – сказал он. – Ты ж на лыжах, небось?
– Небось, – кивнул я и пару секунд, подумав, согласился. На улице скоро начнет темнеть, а ездить по лесу в сумерках удовольствие ниже среднего.
На выходе из магазина мы столкнулись с двумя мужиками из Ивановки. Местные водители возвращались из райцентра, куда ездили за запчастями для своей техники. Я особо не общался с ними, знал разве что в лицо. Они же меня, судя по всему, знали неплохо, поздоровались сначала со мной, а только затем с участковым. Но обратились к нему:
– Слышь, Петрович, – начал один, приземистый с обветренным круглым лицом, – Никакого преступника не ищете в наших краях?
– Нет, – пожал плечами Слава, – Тихо вроде. А что?
– Да, не обращай внимания, – вступил в разговор другой шофер, постарше и повыше ростом с оттопыренными ушами, смешно торчавшими из-под шапки, – Мужик какой-то на дороге голосовал. Замерзший какой-то и испуганный. Но нормально одет так, на ханурика не похож.
– Так, не знал куда ехать, – вступил в разговор второй, – Мы сказали, что в Ивановку. Он говорит: подвезите, к бабушке мне. А к какой не говорит. Ну, а здесь мы вышли и он с нами. А куда пошел – непонятно.
– Ладно, – сказал Деревкин, – Разберемся. А вы много не пейте, а то опять жены жаловаться будем.
– Не, старлей, мы меру знаем, – сказал ушастый.
– Смотрите тогда сами, люди взрослые, – сказал Деревкин, и мы вышли из магазина. Похолодало и начинало смеркаться. К тому же усилился ветер. Я огляделся по сторонам. Стоянка, на которой добавилась еще одна машина. Пустая автобусная остановка. Впереди была лесополоса, а за спиной лесок, из которого я вышел на лыжах. Вокруг – ни души. Мимо по шоссе проехала, поднимая вихри снежной поземки, легковушка. Слава точно прочитал мои мысли:
– Никого. Наверно, сел в другую машину.
– Наверно. А у нас точно ничего не случилось? Может в районе…
– Ничего. У нас здесь не Москва, – ухмыльнулся участковый.
Мы пошли к машине. В одной руке я нес лыжи, а в другой – резко потяжелевший рюкзак. Хорошо, что назад не придется самому добираться, подумал я.
Глава четвертая
Это был самый ужасный день в его жизни. Впрочем, в плане моральном бывало еще тяжелее. И совсем недавно тоже. А вот отсутствие комфорта и необходимость прятаться и скрываться незнамо где, мерзнуть на морозе, не питаться нормально, его просто убивала. Всю свою жизнь до этого он жил в нормальных человеческих условиях, его не отправляли даже в детские палаточные лагеря, армии он тоже смог избежать. А тут вдруг оказался совсем один в условиях холодной зимы и отсутствия возможности поделиться с кем-то своими проблемами и бедами. Впрочем, и раньше он не был слишком коммуникабелен, общался скорее по необходимости. Но недавно ему показалось, что проблемы эти остались в прошлом, и он хоть кому-то может доверять. Но действительность сделала резкий кульбит, и все оказалось куда хуже, чем можно было придумать.
Утром он дошел почти до станции. Поселок оказался небольшим, вытянутым вдоль железной дороги. Но к ней он не пошел, решив, что там обязательно есть полиция. Шел вдоль деревьев, при виде приближающейся машины, прячась за их стволами. Несколько раз проваливался в снег, и холодные комочки умудрялись пробиться под высокие ботинки. В такую секунду он вздрагивал от уколов, но вскоре почти перестал замечать тающий на носках снег, благо было его там не так уж много, и он не попадал вниз к ступням. Он всматривался в дома на краю поселка и, наконец, увидел в просвете улиц небольшой магазин. Рискнул, потому что очень хотелось есть. На его счастье там не было ни одного человека.
– Спиртное с десяти, – едва завидев его с порога, не замедлила предупредить продавщица.
Он махнул рукой, мол, не надо, хотя сто грамм для разогрева ему бы сейчас не помешали. Взял полбуханки хлеба, сырной и колбасной нарезки, упаковку сока. Сок попросил дать не из холодильника. Продавщица зыркнула удивленно-возмущенно, но ничего не сказала. Расплатился, сложил покупки в пакет и вышел из магазина, быстрым шагом удаляясь в сторону посадки. На улице никого не было, только мимо проехала какая-то машина. В посадке он позавтракал, запил соком, остатки аккуратно сложил в пакет и стал думать, что делать дальше. Так ничего и не придумав, он стал опять замерзать. Нужно было двигаться. Опять, стараясь держаться посадки, обошел поселок по периметру и оказался на автотрассе, которая шла параллельно железной дороге. Прошел немного вперед по направлению от Москвы. Дорога была почти пустынна, но он все равно шел, как и прежде по посадке. Через некоторое время понял, что долго так идти не сможет, стал уставать. Увидев издалека приближавшийся грузовик, решил рискнуть и поднял руку.
– Подвезете? – спросил он молодого водителя.
– Куда вам? – спросил тот, открывая дверцу.
– До поворота.
– Какого?
– Я покажу.
Водитель пожал плечами и вообще не стал задавать вопросы. Хоть в этом повезло. Зато громко включил музыку. Было не очень приятно, но это компенсировалось теплом в кабине. Отогрелся он минут через десять. А через некоторое время, действительно, за поворотом, заметил недостроенное брошенное строение, то ли коровник, то ли еще какое-то здание сельхозназначения.
– Здесь, если можно, – сказал он.
Водитель удивленно покосился на него:
– Здесь?
– Да. Меня тут заберут, – выдал он наспех придуманную версию, – Сколько я должен?
– Да, не надо ничего, – махнул рукой водитель.
Но он все же вытащил сотенную и положил на сидение, выходя из машины.
Грузовик повернул и поехал в сторону от железной дороги. А мужчина двинулся в сторону кирпичного строения. Без труда проник в него через открытый оконный проем. Назначение длинного одноэтажного здания он так и не понял. Было здесь и большое пространство, были и небольшие комнаты. Здесь тоже было холодно, но если не стоять возле окна, то ветра совсем не чувствовалось. В углу одного из помещений он нашел что-то вроде брезента, накрытого черной пленкой. Под ним была куча песка, сверху тоже что-то вроде песка, только тонкого слоя вперемешку со снегом. Он извлек этот брезент. Тот порядочно промерз, но все же сложился вдвое. Мужчина пристроился на кучу в углу на брезенте и накрылся им сверху. Он полулежал-полусидел, оперевшись на стенку, и сам не заметил, как заснул. Проспал он часа два. Проснулся от холода и от того, что захотелось есть. От первого не спасало даже отсутствие ветра и теплый пуховик, а вот голод можно было побороть с помощью оставшейся еды. Сок за это время остыл окончательно, но он все же допил его. Стало еще холоднее. Надо было двигаться, и он без всякого удовольствия снова вылез через окно на открытое пространство.
Похолодало, кажется, еще сильнее. Солнце клонилось к закату и зловеще смотрело на землю сквозь серую дымку. Он снова пошел к дороге, на этот раз, держа путь на перпендикулярную трассу. К счастью, здесь опять была лесополоса, где было поменьше снега, куда не проникал ветер. А главное – за стволами деревьев и кустами можно было скрываться от человеческих глаз.
Он и сам не знал, куда идет. По заходящему солнцу и блеклым теням он примерно определял направление, но о том, что находится там впереди, не имел ни малейшего представления. Он уже брел довольно долго, и запас бодрости, вроде бы подкопленный за время сна стал проходить, когда издалека донесся шум двигателя. По дороге ехал видавший виды УАЗик. Уставший и уже вконец измученный, он решил, что такая машина не может быть опасна ему.
Машина остановилась.
– Куда тебе? – спросил его высунувшийся из кабины мужик в шапке, сдвинутой на затылок и оттопыренными ушами.
– А вы куда едете? – вопросом на вопрос ответил он.
– В Ивановку.
– Довезете?
– До Ивановки? Не вопрос. Садись назад, только мешок подвинь, он тяжелый.
Он сел на заднее сидение, аккуратно сдвинув большой и грязный мешок. Там что-то металлически звякнуло.
– Запчасти это, не бойся. Не бомба, – засмеялся молчавший до этого водитель.
– Я не боюсь, – ответил он.
В машине было тепло, и говорить совсем не хотелось, тело сразу начало отогреваться и быстро становилось расслабленным.
– А тебе к кому в Ивановку? – спросил ушастый.
– К бабушке, – ответил он первое, что пришло в голову.
– А бабушку как зовут? – не унимался тот.
– Да, вы не знаете.
– Мы всех там знаем, – сказал ушастый, – У нас там даже художник есть. И его знаем.
– Художник? И что он там делает? – попутчик явно обрадовался перемене темы разговора.
– Рисует. Московский, известный. Только фамилию не помню, нерусская какая-то.
– Мы на трассе остановимся. Пожрать возьмем. Подождешь? – спросил водитель.
– Конечно.
Они выехали на трассу, повернули и через несколько секунд оказались возле магазина. Прямо напротив на стоянке стояла полицейская «Лада». У него захолодило сердце. Он всмотрелся – внутри вроде никого не было.
– С нами не пойдешь?
– Ага, – сказал он и вышел из машины, – Вы идите, я догоню.
Мужики кивнули и двинулись к входу. Он быстро спрятался за ближайшей фурой, потом, выглянул из-за нее и, не увидев никого, почти бегом бросился в лесополосу. Он пробежал метров тридцать, но она не кончалась. Тогда он понял, что это уже лес. В нем было сумрачно, и проходы между деревьями можно было разглядеть с трудом. Но он, не раздумывая, двинулся вперед, в направлении, противоположном тому, по которому ехал сюда.
Глава пятая
Шкадов встал рано. Принял контрастный душ, побрился и вышел из ванной вполне в хорошей физической форме. Морально, правда, чувствовал себя похуже. Он сам не мог понять, в чем дело, но копаться в себе не стал, мысли отбросил в сторону, благо к тому времени проснулись родители и сразу начали его активно отвлекать.
– Дима, доброе утро, иди покушай, я уже оладушки разогрела, – из кухни раздался голос матери.
– Иду, ма, – откликнулся он.
А отец уже стоял на входе в ванную, ожидая своей очереди. Он буркнул что-то вроде приветствия и закрыл за собой дверь. Дмитрий не удивился: отцу Андрею Викентьевичу, надо было сначала привести себя в порядок, а только потом начинать человеческое общение. Мама же, Ольга Сергеевна, начинала хозяйничать сразу же после утреннего пробуждения. Родители Дмитрия были почти одинакового возраста – немного за шестьдесят, но мать уже лет пять, как была на пенсии, а отец работал в министерстве транспорта. Этим и объяснялась разница в их поведении. Ольга Сергеевна была улыбчивой домашней, не суетливой. Андрей Викентьевич же был, как струна, всегда подтянутый, напряженный, как бегун на низком старте. Объяснял он это тем, что бороться за рабочее место под солнцем становится все тяжелее, поджимает наглая молодежь и иначе выжить просто невозможно.
Дмитрий сел есть оладушки с медом, во время еды неспешно думая о том, что жизнь с родителями его раздражает не всегда. Есть и приятные моменты. Вот как сейчас, например.
Пришел отец, хмуро стало есть. Мать наоборот ушла в ванную. Стало тихо. Шкадов наслаждался такими моментами. Но потом все же решил прервать молчание:
– Па, тебя подкинуть сегодня?
– На метро доеду, – буркнул отец.
Это тоже было почти привычным ритуалом. Отец сначала отказывался, но потом в семидесяти процентах случаев соглашался. Иногда, правда, их графики не совпадали. Но сегодня вроде бы ничто не могло помешать их совместной поездке. Дмитрий, впрочем, настаивать не стал, выдержал паузу и стал наливать кофе.
Мать вышла из ванной, присела на кухне, но есть не стала.
– Как у тебя дела, Дима? Что нового на работе?
Тоже ритуал. Но Шкадов пока терпел. Он любил своих родителей, хотя иногда раздражение подкатывало к горлу. В такие минуты он старался включить разум, убедить себя, что не прав. Только вот другая половина сознания говорила, что жить с родителями в тридцать два года тоже не очень хорошо. И раздвоение сознания действовало на нервы.
– Все, как обычно, – ответил он, – Оперативная работа. Преступников ловим.
– Что ты спрашиваешь, мать? – хмыкнул отец, – Не видишь, что он засекречен?
Андрей Викентьевич вообще не очень одобрял службу сына в полиции, хотя, будучи по природе, человеком сдержанным и корректным, старался это не очень показывать.
– Но почему засекречен? Сейчас расследуем нападение на банкира Кириллова.
– И что там? – заинтересовалась Ольга Сергеевна.
– Пока отрабатываем версии, – сказал Дмитрий.
– Вот, видишь, – засмеялся отец, – Секретный агент. Два нуля семь.
– Ну что ты, отец, – укорила Андрея Викентьевича супруга, – Он, что нам подробности должен рассказывать? Занят с утра до вечера, на личную жизнь времени не остается.
Это уже опасная тема, подумал Дмитрий, как бы опять не начала сокрушаться по поводу его холостой жизни. Он торопливо допил кофе, и встал из-за стола:
– Спасибо, все было очень вкусно. Отец, так ждать тебя? Пятнадцать минут есть.
– Нет, – решительно ответил Андрей Викентьевич, – На метро поеду. Не хочу в пробках стоять.
