скачать книгу бесплатно
Как бы мне не хотелось это сейчас признавать, Гурат, бесы его раздери! Был абсолютно прав.
– Я не тебя спасала, а землю свою и народ свой, – услышал я сухой голос слева от себя.
Осторожно повернулся, Ведара сидела в постели, одной рукой прижимала к себе одеяло, а другой утирала слезы, котящиеся из глаз.
Я подскочил словно пчелами ужаленный – она, что, слышала мой разговор с братьями?
– Если твоя гордость и самолюбие превыше твоего долга, просто верни меня домой и все. Я до самой своей кроды,[11 - Крода – погребальный костер. В древности людей сжигали согласно верованию в то, что так душе легче проститься с нашим миром и перейти в другие измерения.] тебе искренне благодарна буду.
– Не могу. Ты разве не слышала, что сказал Велес: отныне, проход в ваш мир закрыт наглухо.
– Для тебя, но не для меня. Где у вас переходят? Покажи, – огромные зеленые глаза так и вспыхнули огнем решимости.
– Я не могу тебя отпустить, – произнес глухо, каждое слово давалась с трудом.
Да девчонка спасла мне жизнь, но сама того не понимая, сделала для меня отнюдь не благо. Умереть, для меня, в той ситуации, было бы куда почетнее и достойнее. И раз уж я остался жив, долг перед родом исполнить-таки надо. Возможно, для этого жизнь и дарована.
– Ну, да. Должность племенной кобылы та, занять больше не кому! – девушка горько усмехнулась, затем отвернулась от меня и уткнулась головой в колени. Понимает, что, я жутко зол на нее, но не понимает почему? Ведь благодарен вроде как, быть должен. А я не благодарен, еще и прямо указываю, что она нужна мне лишь как самка-матка.
Зараза!
Будто ты не знала, для чего суда едешь!
– Участь племенной кобылы, для прочих в стойле, весьма завидна, между прочим, – процедил сквозь зубы.
Утешитель из меня не очень, Согласен.
– Ровно до тех пор, пока она не утратит силы приносить крепкое потомство.
Злобно, в тон мне отозвалась Ведара.
Я чувствовал исходящие от нее горечь, отчаянье, страх и обиду, которые я только что весьма усугубил последними ответами. Аж самому стало горько. Не с того я начал наш первый разговор после пережитого. Ой, не с того.
Тяжело вздохнув, присел к ней поближе:
– Прости, но с кобылой ты сама себя сравнила. Уже говорил и повторяю: здесь ты госпожа! Повелительница! В тебе будут нуждаться и внуки, и правнуки. Именно ты, с женской стороны моего рода, станешь Великой матерью нашего рода. Как при жизни, так и после, все наши потомки именно к тебе за советом и благословением обращаться будут. В краях, откуда ты родом, таких женщин называют Ведающими матерями или ведьмами. У нас, Великими. Быть Великой Матерью правящего рода, для тебя не честь, не должность?
– Честь, да такая, что боюсь, спина от ее груза переломится, – супружница явно огрызнулась.
– Боги мудрые, не пошлют, то, что не по силам, человеку сотворить, познать либо вынести.
Сказал ласково, погладив рукой мягкие, длинные волосы, что так похожи на языки моего пламени по цвету. А она вскинулась, развернулась, посмотрела прямо в глаза с вызовом и ударила в самое сердце, изо всех сил своего женского коварства.
– Но тебе же не по силам, оказалось, вынести свое поражение и мою силу, да настолько, что от трона своего сбежать готов.
Мой огонь тут же бурей вскипел в крови! Дерзкая девчонка! От смерти, тебя сейчас спасает лишь то, что ты не понимаешь, о чем говоришь!
– Передать Венец Владыки, после всего случившегося – мой долг. – Пояснил, изо всех сил стараясь сдерживаться – не рычать от переполнявшей меня ярости. – Поверженный владыка – бывший владыка. Народ не примет слабого правителя. Ибо теперь он для них бесполезен и даже опасен.
– Но ты спас наш мир! Твой же от этого не рухнул! Как я понимаю. Все хорошо.
– Я не спас. Я лишь немного подсобил верховным хранителям твоего мира. Кстати, будь готова, к тому, что мой брат, захочет взять тебя в наложницы. Жена, к твоему несчастью, у него уже есть. Но ты так же будешь ему рожать и жить будешь в почете и уважение, до конца дней своих.
Будь у Ведары чуть побольше смелости, или безрассудства, она б ей богу вцепилась бы мне в глотку сейчас, а так, лишь огонь в глазах сверкает, но такой ярый, что я от зависти позеленеть уже готов.
– Никогда! Ты слышишь меня, дракон! Никогда и не для кого! Второй, я не буду! – прошипели мне в лицо крайне злобно.
Глава 11
Огонь в глазах Веды бушевал ураганом сжигая все на своем пути, и мой огонь просто не мог не отозваться.
Я потерял самообладание всего лишь на секунду, но этого хватило, чтобы девчонка, испуганно охнув, оказалась подомной.
Она была невероятно горячей, и мой огонь взбесился окончательно. Он рвался слиться с ней. Немедленно, сейчас же!
Отпустив контроль над собой, я нетерпеливо покрывал поцелуями ее нежную шею, плечи, сминал руками ее округлые бедра. И чувствовал, как она дрожит всем телом, но не от страсти и нетерпения, как я, а от страха и омерзения.
Я ей противен! Еще больше ей противны мои ласки, но она лежит покорно, не сопротивляется, не отталкивает, и даже не всхлипывает. Плачет беззвучно. Отвернувшись и закрыв глаза, а руки ее со всей силы в бессильной ярости сжимают простынь. Девушка напряжена до предела, но покорна. Понимает, что деваться ей не куда, а от сопротивления лишь больнее будет.
А еще, ей очень не хочется в наложницы. Предпочитает быть единственной женой.
Что ж, весьма похвальное стремление.
Я нежно собираю губами со щеки ее слезы и прошу:
– Посмотри на меня, Веда. Посмотри, пожалуйста.
– Не могу, – еле слышно хрипит она.
– Должна смочь. Посмотри! – чуть повышаю голос.
Веда повинуется, поворачивает ко мне голову и смотрит на меня глазами полными слез. Ее душа вопит сейчас от боли и моё сердце болезненно сжимается в ответ. А её слезы раскаленными шипами вонзаются в мое самолюбие.
Притягиваю её испуганный взгляд толикой магии, чтоб был контакт глаза в глаза и шепчу чётко и чувственно:
– Послушай и запомни, девочка! Отныне у тебя есть я! Только я! Я не кому тебя не отдам и не позволю, чтобы в нашей постели был кто-то еще, пусть даже этот третий, лишь в твоей голове, сути это не меняет! Ты должна принадлежать только мне. И телом, и мыслями. Не отталкивай меня, позволь мне добиться твоего расположения.
– Я же здесь. С тобой, добивайся, – говорит, а голос равнодушный хриплый, не живой, обреченный. И во все ей и не нужно, чтобы ее добивались.
И это неожиданно режет меня словно острый нож.
Никому я ее не отдам! Никому! Не смогу разделить даже с братьями. Я слишком долго ее ждал! Слишком долго засыпал один, чтобы теперь еще и делиться ею.
Нет! Ее огонь должен греть только мое тело! Должен освещать только мою душу!
Я смалодушничал. Показал слабость не тогда во время сражения, там, безтелесные объективно были сильнее меня, и я сделал все, что мог. Залатать портал в мир Ведары, на тот момент, было гораздо важнее, чем тратить силы на борьбу с ними.
Смалодушничал я, придя в себя и буквально устроив истерику. Вот это поведение, воистину владыки не достойно.
Но что поделаешь, такова наша огненная натура, мы слишком вспыльчивы, по поводу, а иногда и без.
Что ж, случившееся станет мне уроком. Впредь, я такого себе уже не позволю, а сила моя в том, чтобы признать свои ошибки, сделать выводы и пойти дальше, как и подобает истинному владыке. Я должен быть примером своим подданным во всем.
– Прости меня, – шепчу тихо и впервые касаюсь ее губ, сухих от волнения и страха, но меня радует, что она не сжимается и не сжимает замком зубы. Как только мой язык в них упирается, она покорно позволяет пройти ему глубже. Это пьянит и кружит голову, но на этом все. Она не подается своим языком навстречу моему, не пытается с ним поиграть. Просто не препятствует моему вторжению.
Что ж, посмотрим, сможешь ли ты и дальше оставаться столь же безучастной.
Я медленно спускался губами вниз по ее тонкой шее, что была покрыта мелкой гусиной кожицей, раз и еще раз прокладывая дорожку нежных поцелуев. Разогревая кожу, делая ее чувствительной, и вот, пройдя по коже самым кончиком языка, с удовольствием услышал, как дыхание Веды углубляется.
Окрыленный этим очень медленно спустился ниже, накрыл губами сосок и начал играть с ним языком, добиваясь твердости, а второй, очень мягкий аккуратно и нежно, то оттягивал, то вертел между пальцев. Чередовал ласки, и совсем скоро праздновал победу. Ее плоть налилась тяжестью и стала невероятно чувствительной. Теперь прикосновения моего языка и моих пальцев к ее затвердевшим розовым соскам, вырывали тихие, но такие сладкие, стоны из ее горла. Она приняла мою силу, позволяла ей проходить через все свое тело и наполнять его блаженством.
Огонь тела Веды отзывался моему огню, помимо воли ее разума.
– Не надо, пожалуйста, – тихо, в отчаянье, простонала супруга, когда я двинулся губами вниз по ее животу, слегка прикусывая и тут же зализывая его кожу. Понимая, что она безвольна передо мной, и, если я сейчас спущусь чуть ниже, и мой язык станет ласкать потаенное, она не выдержит, сдастся мне окончательно и предаст своего любимого.
Она в шоке. Она не ожидала, что это случится так быстро. Она надеялась лежать не двигаясь, терпеть меня, отвернувшись и закрыв глаза. Пытаться представить своего любимого, чтобы было хоть немного легче.
Не выйдет, дорогая! Третьего в нашей постели не будет никогда! Даже в твоих мыслях.
– Ты же понимаешь, что это неизбежно? – спросил, отстранившись и нависнув над ней.
Девушка лишь снова сжалась и отвернулась.
С тяжелым вздохом я встал с постели и подхватив ее на руки понес в купальную.
У меня на руках девушка невероятно напряглась, но вела себя тихо. Прижималась ко мне всем телом, так, что я слышал, как по-птичьи быстро колотится ее испуганное сердечко.
Ее страх не доставлял мне радости. Прежние мои жены себя так не вели. Они были преисполнены гордости и радости, что я их выбрал. Были покорны и податливы. И то, сгорали, не выдерживали силы моего пламени. Так неужели эта настолько сильна, что даже ничуть нехотя меня, ненавидя и боясь, сможет подарить мне наследника?
Эхх, поторопился я. Рано надел обручающее кольцо. И чем только думал, спрашивается? Ей бы еще невестой побыть, привыкнуть ко мне. Я бы смог добиться ее расположения, чтобы уж точно и наверняка. Но обручальное кольцо требует, чтобы я сегодня же испил с ней одну на двоих чашу жизни, надел на нее венец Владычицы, подхватил на руки, унес в свои покои, а утром предъявил боярам, генералам и членам семьи, окровавленную простынь.
С другой стороны, если поторопился, значит так оно и угодно богам.
Очень аккуратно, я спустился в круглую купальню с женой на руках и осторожно посадив ее в теплую воду, добавил мыльный раствор из склянки, стоявшей на широком бортике.
По купальной сразу разнесся приятный тонкий запах наших горных трав, что расслабляют и успокаивают, а вода покрылась белой, нежной пеной.
Ведара по-прежнему смотрела на меня с диким страхом, а мне же нужно было, чтобы она расслабилась.
– Закрой глаза, – попросил тихо.
Она покорно закрыла, но тут же задышала глубоко и прерывисто.
Ей страшно, очень, страшно. Настолько, что бедняжку аж затрясло и кожа стала гусиной.
Боится, что сделаю больно, что останусь недовольным ее зажатостью, но ничего поделать с собой не может. Все эти мысли безумным роем мечутся в ее голове.
Беру с бортика мягкую мочалку, окунаю в пену и начинаю нежно растирать руки жены. Сначала одну, потом вторую. Она медленно, но неуклонно расслабляется. Теплая вода и успокаивающий аромат трав, делали свое дело.
– Я не опасен тебе, Веда. Я очень постараюсь не причинить тебе боли, ни телесной, ни душевной, доверься мне, прошу! – шептал как можно ласковее, нежно растирая ее плечи, до вечера, я должен максимально ее к себе расположить. Если она будет зажата в самый ответственный момент, все может закончиться весьма плачевно.
– Я постараюсь. – Веда вздохнула и судорожно выдохнув, произнесла, пожалуй, самое главное для себя. – У меня ведь просто нет выбора.
Ну да, как же! Гордую полянку, княжескую дочь, пусть и зачатую в блуде, лишили выбора! Для тех, кто с рождения, высокомерно зовет себя прямыми потомками богов своих, это неслыханное унижение. В ее краях, пусть и негласно, но всегда выбирает женщина. Если девушка не хочет парня, то, как бы не был выгоден ее родителям этот союз, настаивать, они не будут.
Хорошо, что она сама понимает, что выбора у нее нет, и значит, скоро смирится, подладится и под меня, и под наши правила, а там, глядишь, я и сердце ее получу.
Вот только свое, я ей никогда не отдам, оно уже отдано навеки и из жизни в жизнь, лишь одной.
Веда, конечно, будет это чувствовать и из женской гордости и упрямства будет пытаться это изменить, что для совместного проживания совсем и неплохо.
– Если тебя утешит, то я ведь тоже, ровно в таком же положение, у меня ведь тоже нет выбора, Веда. Так давай же облегчим участи друг друга, взаимным уважением и поддержкой.
– У тебя ведь тоже, однажды, дотла выгорело сердце. Ты же знаешь, как это больно. Ты же знаешь, что это необратимо калечит душу. Зачем заставляешь меня пережить тоже? Зачем так жесток? – тихо спросила она, не открывая глаз и даже не пытаясь удержать слез.
Сердце мое сжимается тупой болью. На миг прикрываю глаза и выдыхаю.
– Мне жаль твою любовь, Веда. Но у меня нет выбора. Ты одна из тысяч! Одна! Которая мне подошла! Мне подошла и теперь только моя. Ты забудешь его очень скоро, обещаю.
Веда вскинулась и глядя мне прямо в глаза заявила:
– Не хочу забывать. Воспоминания о нем, будут давать мне силы для жизни с тобой. Ради него, ради его благополучия, понимаешь.
– Понимаю, но совсем скоро, воспоминания о нем растворятся как сон, станут тебе не нужны и не важны. Прекратят терзать твою душу. Наш семейный союз, перестанет для тебя быть жертвой и станет благословением, обещаю.
– Не обещай. Полюбить меня, ты не сможешь. Я – не она, – произнесла сухо, обреченно, словно приговор самой себе.
Ты права девочка! Как же ты права!
Кулаки и зубы сжались аж до хруста, сердце заполнилось давящей болью, дыхание замедлилось.
Эта всепоглощающая тоска, отпустит лишь при нашей новой встрече, а до нее еще очень далеко. Ведь выполнить вместе долг перед родом, у нас так и не вышло. Это теперь должен сделать я. Без нее.
Веда вдруг положила свою руку мне на грудь, и я почувствовал ее жар. Она хотела поделиться со мной спокойствием, хоть и сама в нем отчаянно нуждалась, а моя боль таки тронула ее душу, даже несмотря на то, что я сам был источником её боли, но моя боль отзывалась в ней так же чутко, как и ее боль во мне. Мы уже стали с ней, единым целым даже еще не испив чашу, и не пройдя обряд единения.
Я такого никогда еще не видел! Это невероятно, но похоже мы уже стали с ней, единым целым! Даже еще не испив чашу, и не пройдя обряд единения. Хотя все вполне объяснимо:
Она спасла мою жизнь, а это связывает куда прочнее иной раз, чем семейный союз.
– У душ, наверху, свои задачи и цели, а грусть и тоска близких сильно отвлекают. Думая о ней с тоской, ты посылаешь ей тяжелые энергии. Разве не знаешь об этом? Вспоминай светлое, радостное, посылай ей светлые энергии.
– Я знаю о круговороте энергии в мироздание. Все понимаю, но думать о ней только в свете, не всегда выходит. Мы две половинки одной души, разделенные, на мужскую и женскую. Для сбора большего опыта. Понимаешь? Так, что нет в прямом смысле половины меня, от того и тоска, и пустота с которыми невозможно смириться.
Рассказал все, как есть, чувствуя, что она поймет, не приревнует и не сочтет бредом и романтической блажью. Просто поймет.
– И все ж, старайся больше склоняться к свету, от того и сам им наполнишься, – с сочувствующей улыбкой посоветовала супружница.
Я тут же ухватился за эту ниточку.
