скачать книгу бесплатно
– Да, Михаил. Я не шучу. Разумеется, все мы, стены, сервис, чай, – это не фальшивка. Это всё реально, но что за ним? Дайте угадаю. Вы думаете, что посреди мёртвой планеты стоит здоровый дом с космической парковкой и парой спутников связи на орбите?
– Если упрощённо, наверное, да.
– Именно, – щёлкнул пальцами Меффер, – так думают почти все. Там, на Земле.
– А здесь?
– Да и здесь… Начнём издалека, – Меффер поставил чашку и откинулся в кресле. – Вот вам задачка. Скажите, какие три главные компании, если бы были Норманом Элдером, вы пригласили бы к колонизации планеты? Под колонизацией я понимаю построение инфраструктуры, максимально приближенной к земной.
– Три… Не маловато ли?
– Основных, дорогой Михаил. Основных.
Хитрый блеск в глазах Меффера говорил о том, что новая тема для разговора доставляет ему бесконечное удовольствие.
– Ммм… Энергетическая компания. К примеру, ваша.
– Хороший ход. Действительно, без энергии придётся туго. Ещё две?
– Компания, которая специализируется на роботах.
– Да, без роботов будет сложно. Осталась ещё одна.
– А вот третья? Может, компания, которая занимается поиском и добычей полезных ископаемых?
Меффер поморщился.
– С двумя вы угадали, что свидетельствует о том, что HR-отдел нашей компании тоже не зря получает зарплату. На самом деле третьей стала IT-компания. Компания, которая строит роботов, нуждается в софте. Программах, конфигурациях… Кроме того, если компания может делать роботов, то, в принципе, её возможностей с лихвой хватит на воплощение любых инженерных решений. Связь вроде бы очевидная, но…
– А ОАК нужна для того, чтобы всему этому было на чём работать?
Меффер подмигнул:
– Остальные – космические компании, агрокомпании и прочие – лишь дополнение к общей картине. Картине нового мира.
– Нового мира? – переспросил Михаил.
– Да. «Аден» – это лишь отправная точка.
– Хотите сказать, что здесь будет вторая Земля?
– Упаси нас Бог! Нам хватит и одной планеты, на которой уже двадцать второй год идёт война.
– Нет, нет. Подождите. Война идёт всего три года и то не везде, а лишь возле границ Американской Восточной Зоны, – Михаил стал загибать пальцы, – на окраинах Североафриканской, Китайской и, кажется, Евразийской Зон.
Заметив снисходительную улыбку на лице Меффера, он почувствовал себя неловко.
– Нет, дорогой Михаил. Вовсе нет. Когда двадцать один год назад первая ракета упала на мирный город Римини, мы уже знали, что будет в следующие двадцать два. Вот, взгляните, – Меффер взмахнул рукой, и в воздухе возле стен возникли два полупрозрачных экрана. Вот статистика. Это дефициты бюджетов. Это кривая рождаемости. Это промышленное производство. Это процент молодого населения. Это уровень безработицы. Это индекс, спорный, но всё же, этнической и религиозной напряженности… – Меффер озвучивал данные и указывал пальцем в различные области экранов.
– Что всё это значит?
– Цифры, Михаил. Вы ведь знакомы с аналитикой и обработкой сверхбольших массивов данных? Цифры вынесли свой суровый приговор. А что было дальше, вы и сами знаете. Появление зон нестабильности и бесконечная передача эстафеты огня и крови.
– Но если вы знали?..
– Почему не предотвратили? – Меффер смотрел на него испытующе. – Мы не могли. Это системное явление. Война – это порождение системы. Хаос войны – это не сбой, как думают многие. Это лишь одно из переходных состояний. Всё просчитано, а экспромты… Экспромты обходятся слишком дорого.
– Война просчитана?! – Михаил опешил. Он не понимал, почему Меффер говорит всё это ему. Человеку, который лишь чудом унёс ноги от этой войны. Человеку, который, как и миллионы других, имел такие же шансы сгинуть в этой войне. Войне, которая в системе ценностей Меффера сводилась чуть ли не к общественной норме.
– Да. Возьмем, к примеру, Западноафриканский конфликт. Компьютер, программа «Оракул». Воспроизвести модель. Период – 20 лет, – скомандовал Эрик. – Взгляните, Михаил. Кривая рождаемости как сумасшедшая ползет вверх. Экономика же, хоть и растет, но не покрывает запросов растущей популяции. Политической свободы почти нет. Я уже молчу об утечке мозгов, политической нестабильности и религиозной напряжённости. Итог?
– Какой итог?
– Война.
Михаил замер, прислушиваясь к интонации Меффера. Тем же тоном он полчаса назад предлагал выпить чаю. Спокойно и буднично. Ни тревоги, ни бравады, ни горечи. Так говорят о статистической неизбежности, а не о… всём этом.
– Нет, конечно же, я попытался…мы попытались, что называется, обмануть судьбу. В октябре, за месяц до начала конфликта, я прервал отпуск и вместе с несколькими уважаемыми людьми вылетел в Цюрих. Мы разработали пять сценариев, которые могли бы предотвратить самые худшие варианты конфликта. Показали им. Они отказались.
– Кто отказались?
– Политики. Представители правящих кланов и групп влияния. Они назвали наш прогноз бредом, пожали друг другу руки, демонстрируя братскую любовь народов, и разъехались по домам. Через три месяца многих из них уже не было в живых.
– Бред.
– Такова суть систем, – голос Меффера стал твёрже и громче. – Через пятнадцать минут после их отказа мы знали, что случится в течение следующих пяти лет.
– А про Гиндукушский инцидент[14 - Гиндукушский инцидент – дерзкое нападение боевиков неподконтрольных территорий на отряды мировых миротворческих сил в горах Гиндукуша.]?
– Да.
– И про Каспийский кризис[15 - Каспийский кризис – инцидент с прорывом боевиков неподконтрольных территорий в бассейн Каспийского моря.]?
Меффер грустно улыбнулся. Прошло две-три минуты. Остекленевший взгляд и молчание Михаила не мешали Мефферу пить бергамотовый чай и закусывать овсяным печеньем.
– Периодически, – как ни в чем не бывало произнес Меффер, – в системе образовывались точки бифуркации, и почти всегда мы старались предложить им гуманные варианты.
– Но почему все равно война?
– Это последствия реализации негуманного сценария. Почему-то все, кому мы предлагали свой «бред», предпочитали воевать, – ответил Меффер тоном учителя, объясняющего третьекласснику простые дроби.
– Но война… ведь это… плохо!
– А вот тут я не согласен, – выставив указательный палец вперед, ответил Меффер. – В некоторых случаях война – это лекарство.
– Чушь!
– Нет-нет. Перенаселённость, перепроизводство, растущая агрессивность общества, долги правительств – это болезни. Их можно вылечить аспирином, но почему-то все хотят скальпелем.
Михаил снова замолчал. Ушёл в себя. Дело было не в том, что ему приоткрыли завесу запретного. Нет. Он почувствовал себя живым поленом, которое вынули из топки и привезли на Марс, где не пользуются дровами. И вот хозяин леса сидит здесь и объясняет ему, деревяшке, почему всех остальных кидают в печь, а ему повезло. Такова, мол, природа поленьев. Они – дрова, пускай горят.
А ты – счастливое полено. Тебя отнесут в сад, где ты будешь лежать и тихо гнить под солнцем, пока рано или поздно не превратишься в труху. Но перед этим проживет жизнь. Длинную, спокойную. Достойную полена…
За окном проехал электромобиль, сигналя зазевавшемуся дрону-доставщику. Меффер копался со своей всемогущей игрушкой.
– Так… Похоже, я дал маху, – он отложил планшет. – Я нечасто вижу новые лица, поэтому и тему подобрал неудачную, исходя из интересов моих обычных собеседников. А ещё я давно не был на Земле. Иногда даже появляется ощущение, что Земли не существует, а говорим мы о каком-то придуманном мире. Так уж работает наше мышление. Как говорите вы, русские: «С глаз долой, из сердца вон». У меня к вам небольшое предложение. Надеюсь, оно отвлечет вас от мрачных мыслей.
– Что вы имеете в виду?
– Предлагаю вам завтра прогуляться к границам гранд-отеля. Как там было у Хаксли…
– Да, да. Посмотреть на ваш дивный новый мир.
– Теперь уже наш, Михаил. И мой вам совет: выбросьте Землю из головы. Не вам воевать, и сделать с войной ничего не получится. Мы пытались.
За остаток вечера они успели обсудить работу в ОАК, некоторых сотрудников и руководителей. К удивлению Михаила, общих знакомых нашлось немало. Меффер, как и Мэйнслейв, счёл своим долгом порекомендовать Михаилу несколько заведений в «Адене».
* * *
Вернуться домой Михаил захотел пешком. Требовалось время, чтобы переварить всё сказанное Меффером. Новые мысли бились в его сознании и не давали покоя. Михаил решил, как бы это ни было сложно, при случае продолжить этот диалог.
Ночь, тихая и безмолвная, опустилась на Красную планету. За прочными стенами «Адена» – стужа, бушует песчаная буря. На небе, с чистотой которого едва ли сравнятся земные виды, сияют тысячи звезд и галактик. И где-то среди них поблёскивает голубовато-зелёная звёздочка по имени Земля.
На серебряном уровне отеля грохочет музыка. Вечеринка по случаю заезда новых гостей. На золотом – кинопоказ лучших фильмов за 2035 год. Залы почти пустые. В кинотеатр шли те немногие, кому не хватало атмосферы большого зала. Кашля и смешков соседей по креслу. И хруста попкорна, который прекращается ближе к середине сеанса.
На платиновом уровне тихо. Лишь трескотня сверчков, спрятавшихся то ли в живой изгороди, то ли в тщательно выстриженных травинках, нарушает безмолвие. Вполне земная и по форме, и содержанию, ночь. Такая же, как в предместьях Лунграда или в Зоне безопасности пятого уровня[16 - Зона безопасности пятого уровня включает наиболее безопасные районы Земли.].
Меффер вновь погрузился в работу и с трудом отвлёкся от неё лишь полвторого ночи. Эрик отложил чертежи и велел подать лёгкий ужин. Перед сном он включил старинный фильм «Огни большого города»[17 - «Огни большого города» (англ. «City Lights») – классический трагикомедийный фильм Чарли Чаплина.].
По правде говоря, кино нужно было больше для фона. Всё внимание Меффера занимали новый термоядерный реактор и конфигурация магнитного кокона. Сцены чёрно-белого фильма, мелькавшие на экране, напоминали Эрику о начале XX века. Века двух разрушительных войн и грандиозных научных прорывов. Он впитал его своеобразное очарование, общаясь со стариками, жившими до прихода третьего тысячелетия. В их рассказах, пересыпанных непонятными словечками, он черпал вдохновение для технических нововведений. Восторгаясь Эйнштейном, Капицей, Планком, Ландау и Бором, он приближал будущее своего, XXII века.
* * *
Мортимер Марткауз выдавил свежий грейпфрутовый сок и уютно разлёгся на скамейке прямо на открытой веранде «Адена». Прозрачные стены купола открывали ему фантастический вид на ночное небо и пески Марса, окружившие гранд-отель. Листая последние новости с родной планеты, Марткауз поймал себя на мысли, что все заголовки, рекомендованные в этот вечер Системой, удивительно безлики. Свернув ленту, он двумя хлопками притушил свет на аллее и устремил взгляд в космическую бездну. Прочитав его настроение, Система включила музыку. В воздухе тихо зазвучали первые ноты Прелюдии в до-диез минор № 2 Рахманинова[18 - Можно прослушать по ссылке: https://music.yandex.ru/album/4529417/track/36092303.].
Разум главного администратора растворялся в музыке русского композитора, как кусочки льда в запотевшем стакане сока. Казалось, что сами звезды, не в силах оставаться в стороне, аккомпанируют безымянному пианисту.
Юдоль
Тёплый мурштрим[20 - Мурштрим – сильные ветры, приходящие со стороны Руадильского моря. Их название происходит от слова великих предков [mur], искажённого Mars. Шрим – искажённое от [stream] – поток. Двойное s от слов Mars и stream впоследствии превратилось в звук [sh] – «ш».] подул с юго-запада Руадильского моря[21 - Руадильское море – одно из двух Великих морей Марса, входящих состав Океана. Точная этимология названия неизвестна. Существует точка зрения, что оно происходит от слова road из языка великих предков, что значит «дорога [морских торговых путей]». Другая точка зрения гласит, что название происходит от слова rood, что переводилось с одного из древних языков как «красный». Когда-то воды Руадильского моря могли и в самом деле быть почти багровыми.]. Он привёл в движение маленькие колокольчики, висевшие на одиноком кипарисе во дворе монастыря Великого молчания.
Монах Канн собирался с мыслями перед вечерней службой в святилище Последних Слов, главном храме монастыря. Сегодня он должен проводить старого лорда Одиноких Островов. Но-Рах привезет его в своей белой ладье на закате.
Канн готовил себя к общению с Великим Архитектором. Прикидывал в уме, как попросить Его забрать суть усопшего в Чертог вечных снов.
Его мысли прервали шаркающие шаги и ритмичное постукивание посоха. Канн обернулся.
– Здравствуйте, отец-настоятель!
– Здравствуй, сын-монах! – произнёс вошедший. В голосе чувствовалась улыбка, которую скрывала густая пегая борода. Прикрытые тяжёлыми веками глаза внимательно изучали Канна.
Старый монах подошёл ближе, опираясь на металлический посох, испещрённый письменами великих предков. Канн тихо произнес:
– Спасибо за утреннюю службу.
Настоятель смиренно кивнул. Спросил:
– Кто прибудет на пирс сегодня?
– ДеГамма Альдераан.
– Ещё один лорд Одиноких островов, – покачал головой настоятель. – Я провожал Колумба, его отца. Великий был человек. Помню, давным-давно, когда сестра Церера в небе ещё была окружена дымкой, случился на Океане великий шторм. Мы везли в монастырь паломников из столицы Марса, Ред Капиты. Буря длилась много сол, и когда мы уже начали терять им счёт, неожиданно стихла. Оглядевшись, мы поняли, что окончательно заблудились. Ни клочка земли на горизонте.
Мы ловили рыбу и пили воду, которая ещё оставалась в трюмах. Мы взывали к Предкам и Архитектору. На рассвете двенадцатого сола я, чтобы унять тревожные мысли, бродил по палубе. Поднял глаза к морю. Увидел, что из-за горизонта к нам по воде стремится безликий призрак. Сначала я подумал, что это Великий Предок решил нас спасти. Но прошло несколько минут, и стало ясно, что на железной ладье, стоя во весь рост, к нам приближается человек.
– Это и был Колумб?
– Да, он самый, – улыбнулся настоятель. – В руке он держал… Сейчас я вспомню, как называлась эта штука. Вот! Пере-дат-чик. Он просчитал квадрат, в котором могло находиться наше судно, и четыре бессонных сола провел в поисках. Колумб привёл нас к Одиноким островам, своей вотчине, и там мы отметили чудесное спасение.
– Вы были и на Одиноких Островах? – удивился Канн.
– Да. Помнишь ли ты книгу Трёх корзин[22 - Книга Трёх корзин – Трипи?така. Свод буддийских священных текстов.]?
– Конечно, отец-настоятель.
– Колумб подарил эту книгу нашему монастырю много лет назад. Она хранилась в его библиотеке, он называл её Новоалександрийской.
Канну представился высокий зал, наполненный длинными рядами книг. Книги с потертыми корешками, книги с пометками на полях. Все книги мира. Канн жаждал новых знаний, которых библиотека монастыря дать, увы, не могла. Только раз в год, в свой День Прибытия[23 - День Прибытия – день, когда монаха принимают в монастырь.], с благословения отца-настоятеля Канн мог посетить книжный базар в Ред Капите и купить одну новую книгу.
– Лорд пригласил нас в своё поместье. Гуляя по его ухоженным тропинкам, мы чувствовали себя дикарями в саду Места, Где Все Началось. Под крышей беседки горел прирученный огонь, а мы, закутанные в тонкие пледы, наслаждались свежепойманной и только что изжаренной рыбой. Колумб закончил трапезу раньше нас и ушёл на дальнюю оконечность острова, чтобы наблюдать за звёздами. Перед сном я решился на небольшую прогулку. Лорд не запрещал нам покидать его сад. Колумба я застал смотрящим в трубу.
– В телескоп, отец-настоятель.
– Да, верно, в телескоп. Несмотря на молодость, ты уже знаешь больше моего.
– Мои знания ничтожны по сравнению с вашей мудростью, – кротко ответил Канн.
– Так вот… Ночь была чрезвычайно ясной. Церера не затмевала звёзд, и лорд пригласил меня присоединиться к его наблюдениям. Знаешь, на что он предложил мне посмотреть?
Канн поднял на настоятеля вопросительный взгляд и едва заметно качнул головой. Его губы разомкнулись и тут же сошлись обратно. Как будто он хотел что-то сказать, но передумал.
– На Землю. На нашу колыбель.
– Что вы увидели?
– Увы, никаких деталей. Лишь голубовато-зелёный шарик. Бесконечно родной нашему сердцу, но бесконечно далёкий.
– Разве мы молимся за Землю? Мы – марсиане, и Марс – наша епархия!
