Возвращение

скачать книгу бесплатно


– Чему радуешься? – спросил отец, накладывая себе картошку.

– Жизни, – ответил я и занялся тем же самым.

– Полезное занятие, – одобрил он. – Сходил бы ещё за грибами, пока они есть и не начались занятия. А то свежих уже долго не увидим, а у сушёных совсем не тот вкус. Я составил бы тебе компанию, но нужно помочь матери.

– Обязательно, – с полным ртом ответил я. – Хоть и вредно, но вкусно!

– Это что же там вредно? – спросила мама. – Грибы, что ли? Так ведь сам принёс.

– Жареное вредно: сплошные канцерогены. А на подсолнечном масле нельзя жарить.

– Откуда взял такие слова? – сказала недовольная мама. – Если всё готовить на сливочном масле, нам не хватит зарплаты. И чем плохо подсолнечное? Всегда ел, а сейчас вдруг стало вредным!

– Почитал статью об онкологии, – начал выкручиваться я. – В ней пишут, что жареное вредно, а когда жарят на подсолнечном масле, вредно вдвойне, потому что оно при жарке превращается в олифу и гробит печень.

– То, что жареное вредно, мы знаем и без твоей статьи, – сказал отец, вымакивая хлебом остатки масла. – Вред будет, если есть каждый день, а вы не раскатывайте губу на картошку. Картофеля два мешка на всю зиму. Это только на борщи и супы. К грибам можно ещё пожарить, а потом перейдём на каши и макароны. А скоро мой отец заколет кабана и пришлет сала. На сале я тоже несколько раз пожарю, в нём нет никакой олифы.

– Пусть отказывается, – ехидно сказала Танька. – Мне же больше достанется! Хоть что-то он не сожрёт!

Это она намекнула на то, что я, как младший в семье, объедал её в тех нечастых случаях, когда нам доставались какие-нибудь вкусности. Я промолчал, но мама сделала ей замечание:

– Не ожидала от тебя таких грубых слов, да ещё в адрес брата!

– Я не обиделся, – примирительно сказал я. – Как можно обижаться на любимую сестру? Спасибо, мама, всё было очень вкусно!

Встал и пошёл мыть руки, проигнорировав удивление матери и вытаращившуюся на меня сестру. Всё равно не получится быть прежним, так что пусть привыкают к моим странностям. В конце концов, у меня переломный возраст. В свою комнату не пошёл. Если бы это сделал, мама наверняка пришла бы допытываться, всё ли у меня в порядке. Чтобы избежать объяснений, вышел на улицу, пытаясь вспомнить, кого из ребят увидел до школы в той реальности. Наверное, таких встреч не было, потому что мои друзья приехали в последние дни августа. Девчонок из «рабочего» городка тогда видел, но подойти к ним и завязать разговор… В школе – другое дело, а так… Слава богу, что от прежней стеснительности не осталось и следа. Если нет ребят, пойду искать девчонок. Я вернулся в квартиру и, пока мама возилась на кухне, поменял трико на более приличные брюки и причесался. В детстве волосы доставляли мне немало огорчений. Они были материнские: густые и слегка вьющиеся. Я так и не смог сделать ни одну из нравившихся причёсок. В конце шестого класса даже пропустил день занятий из-за неудачной попытки уложить волосы назад. Помыл голову, расчесался в нужном направлении и туго завязал косынку. Когда утром её развязал, не смог сдержать слёз из-за того, что волосы встали дыбом! Я не успел бы высушить их ещё раз, а идти с мокрой головой в середине апреля… Меня все жалели, даже сестра отсмеялась тогда, когда думала, что я этого не замечу. Сейчас несколько раз провёл расчёской по шевелюре и остался доволен. Было бы из-за чего терзаться! Очень красиво, не у всякой девчонки такие. Уже потеплело, поэтому решил ограничиться рубашкой. Дополнив свой наряд купленными к школе туфлями, вышел из дома и направился к дыре в заборе. Хотелось пообщаться хоть с кем-нибудь из одноклассников и посмотреть, как они будут на меня реагировать. Да и соскучился я по ним за лето, а другой я – за все семьдесят лет.

Идти пришлось через территорию школы. В школьной ограде были две калитки. Выйдя в одну из них, двинулся к двухэтажным домам, в которых жили многие девчонки нашего класса, в том числе и моя первая любовь. Повезло только в третьем дворе, где на лавочке о чём-то разговаривали Алла Орленко и Ира Алфёрова. Увидев меня, они замолчали. Ира была самой высокой девочкой в классе, а Алла могла похвастать хорошей фигурой и прекрасными светлыми волосами, но её внешность портили крупные черты лица. Когда я выбирал даму сердца, их кандидатуры не рассматривались.

– Привет, девочки! – поздоровался я. – Прекрасно выглядите! К школе морально подготовились?

В ответ на меня уставились две пары широко открытых глаз.

– Что я такого сказал, что вы удивились? – спросил я, садясь между ними. – Разрешите присесть рядом? Не бойтесь, я не кусаюсь.

– Что с тобой, Ищенко? – спросила Алла. – Не заболел?

– Неужели так плохо выгляжу? – спросил я, глядя в глаза смутившейся девчонке. – Так вроде смотрелся в зеркало и не нашёл дефектов. И что у вас за дурацкая манера – звать по фамилиям? Учителям простительно, а мы с вами школьные друзья. За четыре года не запомнить имени… Точно говорят о девичьей памяти, что она короткая.

– Выглядишь ты нормально, – пришла на помощь подруге Ира. – Ты ведёшь себя ненормально.

– Ну вот! – я сделал вид, что обиделся. – Уже ни с того ни с сего записали в ненормальные. Злые вы, уйду я от вас! Не знаете, приехали Черзарова или Цыбушкина?

– А зачем они тебе? – спросила Алла. – Решился подкатиться к Ленке?

– А тебе-то что? – вопросом ответил я. – Кого хочу, того и люблю!

Всегда думал, что выражение «круглые глаза» – это метафора, а теперь смог воочию наблюдать две пары таких глаз.

– Опять удивились, – засмеялся я. – Учтите, что я ничего не сказал о своей любви, а то разнесёте небылицы, а мне потом уличать вас во лжи. Люся с Леной нужны только для разговора, раз его не получилось с вами. Они умницы и отличницы, поэтому с ними я нашёл бы общий язык.

– Нет их, – ответила Ира. – Ленка уехала из «Артека» к бабушке. За ней должна была заехать мать. А Люся с родителями сегодня в Минске, так что не с кем тебе разговаривать, Геночка!

– Здорово! – сказал я, опять садясь на лавочку. – Как заговорил о других женщинах, так даже вспомнили имя, да ещё его ласкательный вариант.

– Ты шутишь? – догадалась Ира.

– Наконец-то, дошло! Я провёл всё лето один. До школы осталась неделя, а никто и не думает приезжать. Обошёл все дворы и никого не встретил, кроме вас. Изнываю, понимаете, от жажды общения, а меня заносят в ненормальные.

– Я так не говорила, – запротестовала Алла. – Не ты ненормальный, а ведешь себя не так, как всегда. И разговор у тебя какой-то взрослый. Как будто говорит мой отец. Мне даже стало страшно! Была бы одна, убежала бы.

– Ну извините, захотелось пошутить.

– Я приглашаю на день рождения, – неожиданно сказала Ира. – Придёшь?

– А когда он? – спросил я.

– В середине декабря.

– Если доживу и ты не отменишь приглашения, обязательно приду, – пообещал я. – А кто ещё будет?

– Из девочек будут Алла, Лена с Люсей и Света Зимина, – ответила Ира, – а из мальчишек, кроме тебя, – только Сашка Широчин. У нас есть магнитофон, есть даже гитара. Потанцуем, а если не умеешь – научим.

– Если не будет вальса, обойдусь без учёбы. Вот его так и не выучил, сколько… – Вовремя я заткнулся. Ещё немного, и сказал бы, что так и не научился танцевать вальс, сколько меня ни учила жена. Тогда они точно дёрнули бы со скамейки. Что со мной творится? Откуда этот словесный понос? Неужели это то, о чём говорила Ольга из другой реальности? Проснулся мальчишка и, радуясь новым возможностям, отрывается по полной программе?

– Что замолчал? – спросила Алла.

– А кто умеет играть на гитаре? – перевёл я разговор на другое.

– Гитара отца, – объяснила Ира. – Сашка говорил, что умеет, но я уже проверила. Бренчать он умеет, а не играть. Может, ты умеешь?

– Нет, я играю только на пианино! – ответил я, вызвав дружный смех.

Зря, между прочим, смеются. Когда после института отрабатывал три года в Перми, загорелся желанием сделать клавишный электронно-музыкальный инструмент. Микросхем у меня тогда не было, а на транзисторах получилось очень сложно. Звучание было изумительным, особенно с аккордами, но из-за наводок шёл сильный шум. То ли из-за него, то ли из-за того, что пропал запал, я за полгода разучил с десяток мелодий одним пальцем и одну – обеими руками, на чём всё и закончилось. Удивительно, но я прекрасно помнил разученное. Купленное сестре пианино уже несколько месяцев стояло без пользы, и родители начали разговоры о том, чтобы его продать. Вот стоило брать деньги в кассе взаимопомощи, а потом больше года их выплачивать? Надо будет выбрать время, когда все разбегутся, и попробовать сыграть.

– Не хотите сходить за грибами? – спросил я девчонок.

– А разве они ещё есть? – спросила Алла.

– Вчера набрал полную корзину и мелочь не брал. К завтрашнему дню должны вырасти. Вряд ли туда кого-нибудь занесёт.

– Можно, – неуверенно сказала Алла. – Это далеко?

– С полчаса ходьбы. Часа за три обернёмся. Давайте встретимся у ворот завтра в десять. Ладно, я пойду. Спасибо за компанию.

Не знаю, о чём говорили девчонки до моего появления, но сейчас точно будут меня обсуждать. Ну и пусть болтают и расскажут о моих странностях другим, мне же лучше. А Ирку что-то во мне заинтересовало. Я вспомнил, что и в той реальности она приглашала на свой день рождения нас с Сашкой. Что же я тогда принёс в подарок? Надо будет вспомнить, чтобы вторично не ломать голову.

Я был недалеко от ворот, поэтому решил не лезть через забор, а воспользоваться проходной и зайти в Дом офицеров посмотреть, какой будет фильм. Когда прошёл через вертушку, не вызвал у дежурных никакой реакции. Вдоль забора была заасфальтированная пешеходная дорожка, которая сворачивала к Дому офицеров. Сегодня и на дневном, и на вечернем сеансах показывали «Человека-амфибию». Не хотелось тратить двадцать пять копеек на фильм, который смотрел раз десять. Деньги будут нужны на покупку общих тетрадей для моих планов. Хоть мы рассчитались за пианино и больше не платили репетитору, всё равно экономили, потому что мама каждый месяц старалась что-то отложить на летний отпуск. Тяжело будет свыкнуться с нехваткой денег, когда привык ни в чём себе не отказывать.

Когда вошёл в квартиру, в ней была только мама.

– А где все? – спросил я.

– Таня у кого-то из подруг, а отцу позвонили из штаба. Сказал, что скоро придёт.

Знал я это «скоро». В лучшем случае отец вернётся к обеду.

– Даже в выходной не дают отдохнуть, – недовольно сказал я. – Он хоть успел сделать тебе то, что хотел? А то я могу помочь.

– Спасибо, ничего не нужно, – отказалась мама и посмотрела на меня с удивлением. – Всё уже сделали. Я тебе не нужна? Тогда ненадолго схожу к Кулешовым.

Оставшись один, я подошёл к пианино, откинул крышку, сел на стул и положил руки на клавиши. Единственной мелодией, которую я выучил с аккордами, была песня из кинофильма «Три дня в Москве».

– Ты говоришь мне о любви, а разговор напрасно начат…

Слух у меня был неплохой, сыграл тоже хорошо, вот только голос… Надо будет им заняться. Мантра-йогой не так сложно сделать его сильнее и улучшить тембр и благозвучность, вопрос в том, где этим заниматься. Если начну часами выкрикивать мантру, у родителей поедет крыша. Ладно, что-нибудь придумаю. Я закрыл пианино и ушёл в свою комнату отжиматься. На шестом отжимании сдох. Всё, с сегодняшнего дня начинаю тренировки. Главное – не перестараться и не потянуть мышцы. Переодевшись в домашнее, приступил к ревизии своих личных вещей. Какой только ерунды у меня не было! Почти всё найденное отправилось в мусорное ведро, которое тут же вынес в стоявший во дворе бак. А ведь для мальчишки, которого я заменил, весь этот хлам имел ценность. В ящике письменного стола были найдены пятьдесят три копейки. Тетрадь стоила сорок четыре, так что на одну денег хватало, а потом придётся выпрашивать их у родителей. Вернулась сестра, и мне пришла в голову мысль – научиться с её помощью танцевать. Сейчас от такого умения мало толку, но в будущем может пригодиться, а сестры рядом не будет. Таня училась в десятом классе и жила с нами последний год. Она великолепно танцевала и была постоянной участницей самодеятельного танцевального ансамбля, который на вполне приличном уровне выступал в воинских частях.

– Тань, научи танцевать! – попросил я. – Мечтаю кружиться в вихре вальса.

– С кем? – ехидно спросила сестра. – И потом у тебя нет способностей к танцам! Два года назад уже пыталась научить танцевать вальс, и без толку. Ты просто пробежался со своей Леночкой по залу!

Было такое. На новогодний бал-маскарад, который устроили в школьном спортзале, у меня был костюм римского воина, а Лена пришла в костюме Снежной королевы. Эти костюмы были признаны лучшими, поэтому нам предложили станцевать вальс, что и сделали. Лена танцевала, а я держал её за талию и кружился, стараясь не отдавить ей ноги. До бала я тоже подкатил к сестре с просьбой научить танцевать вальс, но она промучилась со мной два часа и признала безнадёжным. Более поздние попытки жены тоже не увенчались успехом. Я надеялся, что сейчас всё-таки выучу этот танец.

– Ну не будь врединой. Что тебе стоит? Если не получится, больше с этим не подойду.

К удивлению сестры, я выучил вальс за полчаса. И что в нём было такого, что я мучился? В сущности, очень простой танец.

К обеду собралась вся семья. Поев вкусный борщ с говядиной, я отказался от второго, на которое была котлета с перловкой. Есть не хотелось, тем более перловку, которую не любил. Отбившись от матери, опять ушёл гулять. Взвинченное состояние сменилось более спокойным, и я мог нормально обдумывать уже случившееся и то, что буду делать дальше. Проблем со школой не ожидалось. Я не собирался скрывать свои знания и подстраиваться под слабого хорошиста, каким числился в классе, но не было и желания выставлять их напоказ. Неприятности могло принести знание английского языка. Я учил его в общей сложности десять лет, но так и не освоил. В институте вызубрил больше трёх тысяч слов, а через год после его окончания помнил их в лучшем случае три сотни. Намного позже, когда оформил загранпаспорт и решил проехаться по заграницам, проштудировал больше половины англо-русского разговорника, а месяц спустя смог вспомнить сущую ерунду. Память была неплохая, но проклятый английский мне не давался. Оказалось, что я ничего не забыл и сейчас мог свободно пользоваться большим словарным запасом. С одной стороны это обрадовало, но с другой – вызвало опасение. Человек может по каким-то причинам поменять поведение, и это вызовет интерес знавших его людей, но если семиклассник за лето выучит английский, он не отделается одним интересом. А тут ещё затаившаяся во мне часть мальчишки подталкивает пошалить, блеснуть знаниями и удивить окружающих. Надеюсь, что с этим удастся справиться.

Нагулявшись, вернулся домой и спросил отца, где вчерашняя газета.

– Я просмотрел и отнёс в туалет, – ответил он, не отрываясь от телевизора.

– Охота такое слушать? – сказал я, глядя на экран, на котором Багланова исполняла песню «Ах, Самара-городок».

– Кроме этого, есть и хорошие песни, – отозвался он. – Когда тебя не было, пел Магомаев. Не прикручивать же каждый раз звук, если что-то не нравится. После концерта будут мультфильмы. Садись, это уже скоро.

– Спасибо, не хочется, – ответил я, заработав удивлённый взгляд. – Что-то захотелось спать.

– В шесть часов и без ужина? – спросила услышавшая мой ответ мама. – Ты и второго не ел! Не заболел? Весь день ведёшь себя как-то странно. Давай я померю температуру.

– Я прекрасно себя чувствую, просто страшно хочу спать! – сказал я чистую правду. – Можешь пощупать лоб.

Она пощупала, после чего я ушёл к себе, разделся, разобрал кровать и сразу заснул. Наверное, эта сонливость была реакцией на перенос сознания.

Глава 3

До чего же у человека гибкая психика! Два дня назад я разваливался на ходу и был готов к тому, что любой день может стать последним. Потом была случайная встреча, ставшая подарком судьбы, и вторая жизнь, вернувшая мир детства. Вчера я чуть не упал в обморок при виде воскресшего отца, а сегодня общаюсь с семьёй без прежнего волнения. Радость никуда не делась, но она уже не захлёстывает с головой и не мешает соображать. И понемногу кое-что начало вспоминаться. Видимо, слияние произошло не сразу. Утром испытал досаду из-за того, что вчера выбросил рефлектор от прожектора, который был нужен для зеркального телескопа. Чувства и мысли были не мои, потому что я прекрасно знал, что из этой затеи ничего не получится. В детстве я отличался неумеренной фантазией и с десяти лет читал только фантастику и исторические романы. Я не был глуп, просто витал в облаках, из-за чего часто недодумывал свои действия и совершал поступки, которых потом стыдился. Девчонки в классе были рассудительнее мальчишек, по крайней мере, самые умные, поэтому наши умницы не проявляли большого интереса к сверстникам. Мы были им так же неинтересны, как они сами не интересовали старших ребят, на которых кое-кто засматривался. Я поставил перед собой задачу изменить историю, но не собирался жить только этим. Всё, что я наметил, должно было не только помочь выполнить планы, в первую очередь я делал это для себя.

Утром проснулся в девятом часу, поэтому отец уже был на службе. Сказав маме, что уйду за грибами, быстро позавтракал яичницей, надел не самую лучшую одежду, обул резиновые сапоги и с корзинкой вышел на улицу. Было только двадцать минут десятого, но я решил выйти раньше и подождать девочек возле КПП. Когда подошёл к воротам части, возле них с лукошками уже стояли девчонки, да не только Ира с Аллой, но и Люся Черзарова.

– Здравствуйте! – поздоровался я. – У нас пополнение?

– А ты против? – спросила Люся. – Я могу уйти.

– Я отдам свои грибы, только не уходи! Девочек я вчера видел, а по тебе соскучился.

– Вот видишь! – сказала Ира. – А ты не верила!

– Действительно, – согласилась Люся. – Интересно, что должно было произойти, чтобы ты так изменился?

– Может, он ударился головой? – предположила Алла.

– От удара по голове не становятся умней, – засмеялся я. – Вы пришли обсуждать меня или за грибами? Давайте поговорим по дороге. Или вы ждёте кого-то ещё?

Девочки никого не ждали, поэтому я повёл их туда, где обычно собирал подосиновики, а чтобы отвлечь разговор от своей персоны, стал вспоминать и рассказывать анекдоты, выбирая из своего огромного запаса те, в которых не было пошлятины.

– Ну тебя! – сказала Алла, когда мы пришли на место. – Никогда столько не смеялась. Даже живот разболелся, как теперь наклоняться? И где только всё это отыскал?

– Знаешь ещё что-нибудь смешное? – спросила Ира.

– Навалом! Только как же грибы? Я не буду за вас их искать. Давайте закончим с грибами, а на обратном пути я вас посмешу.

Я хорошо знал, где было много грибов, поэтому быстро набрал своё лукошко и принялся помогать девочкам.

– Никогда не ходила в это место, – сказала Люся. – Не жалеешь, что показал?

– Мне в радость сделать вам приятно! – отозвался я. – Что такое грибы? К тому же вы девушки.

– Ну и что? – спросила Алла.

– Слышала, что я вчера говорил о девичьей памяти? В ней ничего не задерживается, поэтому до следующего сезона вы забудете сюда дорогу!

– Завтра должна приехать Лена, – сказала Люся, – ты и перед ней станешь распускать хвост? Учти, что ей это не нужно.

– Во-первых, я ни перед кем из вас не распускал хвост! – обиделся я. – Не думал, что ты скажешь такое. Я считал тебя самой умной в классе, видимо, ошибся.

– А во-вторых? – спросила она.

– А во-вторых, я знаю, что ей нравится мальчишка из восьмого класса, – поведал я то, что узнал, когда учился на класс старше. – Только ведь мы с ней в одинаковом положении. Как поётся в песне: «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает!»

– Он ещё и поёт! – сказала Алла. – Рехнуться можно! А песня откуда? Никогда такой не слышала.

– Пойдёмте, я вас провожу, – сказал я девочкам, не отвечая на вопрос.

Не было сказано ничего такого, чего я не знал, но слова Люси испортили настроение. Если я не преувеличил её ум, значит, нужно делать выводы и вести себя более сдержанно.

– Ты обещал ещё что-нибудь рассказать, – напомнила Ира, когда шли обратно.