скачать книгу бесплатно
– Анимешница?
– Шутеры.
– Понял, с тобой шутки плохи.
– Кем работаешь, Иван?
– Стоматологом, – сообщили ей с широкой улыбкой.
«На врачей женщины сами вешаются. Зачем ему знакомства в баре?» – с подозрением подумала Ева и присмотрелась получше. Если врет, достаточно задать один-два вопроса и вывести обманщика на чистую воду. Намного сложнее спровоцировать медика, если он не хочет признаваться в принадлежности к профессии.
– Ты помрачнела. Боишься людей в белом?
– Еще как!
– Мы хорошие, – горячо возразил Иван и принялся пороть чушь, убедившую Еву, что перед ней пикапер с планом действий.
Можно расслабиться. По заветам зеленоглазого она позволила Ивану вести диалог. А он сыпал историями из пабликов и фактами вроде «а вы знали, что у младенцев больше костей, чем у взрослого». В какие-то моменты Ева кивала, в другие жалела, что невежливо поворачиваться к нему правой стороной. Кофе кончался, и стало страшно протрезветь и утратить запал раньше, чем начнется самая интересная часть программы. Иван томным голосом пробормотал что-то с окончанием на -um, и смотрел на нее, ожидая какой-то реакции.
– Это же латынь, да? – она на всякий случай захлопала ресницами. – Что ты сказал?
– Что у тебя красивые глаза, – ответил мужчина, подаваясь к ней.
Наконец-то! Целовался Иван неплохо: не торопился, не медлил, не лапал. И когда оторвался от нее, не забыл провести ладонью по щеке. Но Ева ни на секунду не погрузилась в действо, думая о сотне посторонних вещей. Может, в спокойном месте получится отключить голову? Тело, вроде, отзывается как положено.
– Свалим отсюда?
Кажется, этой фразой она поломала стратегию соблазнения – на какую-то долю секунды он выглядел как человек, не верящий в свой успех. Соображал Ваня быстро: вызвал Убер и подал ей пальто. По пути к выходу они успели поцеловаться во всех закоулках бара, и Ева надеялась, что все получится. Но когда он придерживал для нее дверь машины, рукав его куртки задрался, явив положение стрелок на часах.
– Уже за полночь!
– Карета стоит целехонькая.
– Ты не понимаешь, уже восьмое!
– И что? – нетерпеливо спросил Иван и сразу растерял свой лоск.
«Все бессмысленно. Теперь не сработает. Седьмое осталось заклеймённым очередным негативным событием».
– Извини, пожалуйста, я не могу с тобой поехать.
Ева сделала шаг назад и стала, обхватив себя руками и волнуясь, как он поступит. Кинутый Иван смотрел на нее раздраженно.
– Дура, – бросил он и сел в такси.
«Еще какая!»
Назад в бар она не пошла, дожидаясь своей машины на улице. Мерзла, должно быть, но не чувствовала холода. Колотила нервная дрожь от осознания, что все могло кончиться намного хуже. Пожалуй, сегодняшние приключения следует занести в категорию «жизненный опыт» и со спокойной совестью залечь в темном углу.
Не все сразу. В целом, неделя прошла хорошо. Она приняла первых пациентов, и они приняли ее. Личное подождет, нужна передышка. Вернется к спасительной рутине: прописям, упражнениям, подначкам ребят из «Контры». И может со временем забудет обидную отповедь блондина из кафе.
«Ари, как же мне тебя не хватает!» – вздохнула Ева, глядя на картинку за окном, но та оставалась предельно четкой.
Слезы стояли где-то глубже, словно запертые. Не хватало подруги, их смеха, обмена историями с операций, совместной подготовки к экзаменам. Умом понимая, что ничего не вернуть и что вины ни на ком нет, Ева тосковала и мучилась. Не знала, что скоро будет желать противоположного: чтобы ушедшая в мир иной Ари оставила ее в покое.
2
– Десятый час! А ты все дрыхнешь! – прогремело над Евиной головой.
В ответ она заворчала и укуталась по самую макушку.
– Вылезай, малявка, – прозвучало тише, и одеяло поползло с нее. – Мать наша женщина! Что ты с собой сделала?!
Ева резко села и гневно уставилась на здоровенного детину, который не сводил глаз с ее волос.
– Нат! Совсем обалдел? А если бы я была не одна? Звонить надо!
– Я бы порадовался за тебя, – буркнул Натан. – И я звонил. С пятницы. У тебя то отговорки, то недоступно. Я беспокоился.
Раздражение отпустило. Все верно: вечер пятницы она провела у парикмахера, а суббота будет отмечена как дрянной день. Учитывая прошлые события, брат имел право волноваться.
– Извини, я не заметила, что телефон разрядился, а потом было поздно перезванивать, – примирительно сказала Ева, как всегда, с некоторым усилием поднимаясь с низкого подиума. Кровати в квартире не было, лишь небольшое возвышение, служившее спальным местом. – Ты из-за меня приехал в город в такую рань?
– Элька с Мотей на занятиях. Потом закинем ребенка на пати, и полдня наши. Представляешь, у них там все по канону корпоративов: дресс-код, организатор, программа развлечений, кейтеринг. На Мотькины пять лет придется устраивать такую же байду.
Рассказ был интересный, но Ева не выдержала и зевнула.
– Извини, продолжай.
– Снова геймила полночи? – нахмурился Натан, тыча в нее контроллером.
– Сам же подарил для разработки моторики, – скрипнула в ответ сестра, с досадой вспомнив, что вчера не делала упражнения для руки. Она не любила держать на видных местах мячики, эспандеры и другие приспособления, доставая их по расписанию.
Брат вздохнул и отложил девайс.
– Ты оставила пса без прогулки?
– Мои услуги больше не нужны. Тетя Рая избавилась от гипса, ей надо двигаться, – объяснила Ева, отправляясь в ванную. За эти недели они сдружились со шпицем-тефтелькой, принадлежавшим остроумной старушке с двенадцатого этажа.
Она умылась, почистила зубы и нанесла на лицо пяток различных средств, подаренных женой брата. Та была помешана на уходе за собой и пыталась заманить в секту сохранения красоты всех особей женского пола, достигших пубертата. Не то чтобы Ева разделяла взгляды невестки, но нужно было как-то потянуть время. Она немного погримасничала перед зеркалом, пытаясь найти уместное выражение лица. Нат проницательный, его не обманут фальшивая улыбка и беспечный вид. Натянув рукава домашней кофты ниже костяшек и просунув большие пальцы в прорези, Ева вышла в кухонную зону.
– У тебя одна полезная фигня в холодильнике, – известил ее брат, успевший проверить съестные припасы и подселить к ним диверсантов в виде мясной нарезки, плавленого сыра, хумуса и других консервированных продуктов, подходящих для бутербродов.
Кроме гуманитарной помощи Нат раскидал по кухне ловушки: не закрыл до конца дверцу шкафчика, не задвинул до упора ящик. Ева сжала зубы и распрямила пальцы. Он ее проверяет. Столько времени прошло с нервного срыва, а он все настороже. Психиатр тогда сказал, что компульсии это тревожный симптом, и Нат присматривается. Если попадется, то мигом окажется у мамочки под боком.
– Поэтому я в хорошей форме, – она нашла себе занятие, чтобы не смотреть на собеседника и не отвлекаться на приоткрытые дверцы – рабочими пальцами правой руки заполняла подставку-карусель кофейными капсулами, которые он принес.
Нат ничуть не смутился намеками на слегка обозначившийся живот и неумолимо пер по своему чек-листу: проведать, оценить, принять меры в крайнем случае. Золотой стандарт братской заботы.
– Как реабилитация?
– Делаю гимнастику, сил в руке не прибавилось.
– Пока не прибавилось.
– Скоро повторный курс массажа.
Вот и пригодилось умение скрывать чувства. Надеяться было не на что. Сложные операции не дали ожидаемого результата. Как врач, Ева видела, что полного выздоровления не случится. Физиотерапевт ее подбадривала, но что можно сделать, если силы в оставшихся мышцах и связках недостаточно для восстановления функций?
– Как спина?
– Нормально.
– Часто болит?
– Только в плохие дни. Это редкость, – она постаралась упредить волнение брата.
– С кем-нибудь видишься?
Он будто знает о вчерашнем эксперименте. Но это невозможно. Ева никому не говорила о своей затее. Сомнительно, что тот блондин или псевдоврач приятельствуют с ее братом. А попади она в поле зрения кого-то из широкого круга общения Ната – вряд ли узнали бы его сестричку, только что ставшую блондинкой.
– Конечно. С теми, кто ходит со мной на ЛФК. Еще, как тебе известно, с тетей Раей.
Натан ожидаемо нахмурился. Одной половиной успеха в бизнесе он был обязан хорошо подвешенному языку и умению налаживать связи, а второй – чутью и деловой хватке. Брат не раз подчеркивал, что Ева разбрасывается ценным ресурсом – контактами в мире медицины. А как их поддерживать, если педагоги и одногруппники-хирурги открыто жалеют? Какие могут быть отношения с теми, с кем у тебя больше нет общих тем? Все они ушли далеко вперед: закончили ординатуру, а некоторые, Ева слышала, занялись наукой и поступили в аспирантуру. Кроме того, ни один человек не мог заменить Ари.
– К мозгоправу ходишь? – продолжил Нат свою пытку, а Ева мысленно перевела дух – он хотя бы перестал зудеть о восстановлении аккаунтов в социальных сетях.
– Мы регулярно видимся.
– И что она говорит по поводу твоей прически?
– А что с ней?
– Ева, – предостерегающе начал Нат. – Ты стала похожа на нее. Это не нор…
– Нет, не похожа. Ты же знаешь, что я обстригла волосы, потому что не могла за ними ухаживать. Мне хотелось бирюзовую полоску, лучше всего она смотрится на белом. Надоест – перекрашусь. И что такое норма?
Девушка с вызовом посмотрела на брата, который был прав на сто процентов. Но Ева даже себе не признавалась, что циановый штрих – всего лишь предлог. Она хотела походить на Ари.
– Ты ешь давай.
– А меня взяли на работу! Терапевтом на полставки в нашем реабилитационном центре, – поделилась сестра новостью, заправляя капсулу в аппарат. Она редко ела полноценный завтрак. Обычно пила кофе без молока, глядя на панораму города, но перед Натом пришлось жевать творог. – Теперь мой круг общения расширится, как ты и советовал. Почему опять хмуришься?
– Мы договаривались, что ты подумаешь над возвращением домой и работой на полную ставку в коммерческой клинике. У матери есть связи.
Они снова об этом. Должность кабинетного хирурга. Назначать обследование, находить проблему, выписывать лекарства или направлять к коллегам с целыми руками, способными держать скальпель. Ни мать, ни брат не могли понять: что в этом невыносимого? Для них работа есть работа. Плюсом также называли нормированный график и что ей не придется никого «резать».
– Нат, тут нечего думать. Это за двести километров отсюда, – обратилась она к другим доводам, чтобы не повторять старые.
– Не так уж и далеко. Ты что-то делаешь для своего будущего? Больничный и отсрочка в ординатуре не вечные.
– Я еще не определилась с новой специальностью. И не уверена, что разговоры с руководством дадут результат, экзамены все равно придется сдавать.
– Что-то я не вижу ни одного справочника.
– Я прохожу тесты и читаю статьи на английском о перспективных направлениях. Для этого не обязательно обкладываться учебниками.
Ева лгала с невинными глазами, но наткнулась на предупреждающий взгляд и замолчала. Директор печатного дома не любит подколов про книги. А ее медицинская литература так и лежала не распакованной.
– Время уходит, Ева, раз уж решила еще два года потратить на переподготовку, так шевелись. Бюджетные места даже таким как ты держать не будут. Вспоминай, кто из профессоров к тебе лояльно настроен и замолвит словцо перед своими.
Ева допила кофе и убрала остатки творога в холодильник. Нат прав – надо хлопотать за себя. Медицина не прощает запущений, нужно держать все под контролем, чтобы не доводить ситуацию до критического состояния.
– И что мешает тебе заниматься этим и жить с матерью? Массажиста найдем и там, про работу я уже сказал.
– Ты принципиально не слышишь то, что я говорю? У меня есть работа, и я не хочу рисковать и менять специалистов в процессе реабилитации.
– На твою зарплату жить нельзя. Сколько продлится реабилитация?
И тут до Евы дошло, что брат уже несколько раз упомянул презренный металл.
– Все дело в деньгах, да? Я помню, что должна тебе за Тай. Обещаю, обязательно верну, когда смогу. Еще ты не говоришь, сколько отдал за операции, но я примерно представляю. А теперь я живу в вашей квартире, ты оплачиваешь коммунальные услуги и мои лекарства. Но это ничто в сравнении с расходами на ординатуру. Не волнуйся, если я не поступлю на бесплатное, эти траты не лягут на тебя. Я все продумала: останусь работать терапевтом и буду пробовать дальше.
Она сама поморщилась, насколько пафосно это прозвучало. Ей далеко до полного самообеспечения, и долги будет отдавать до конца жизни. Окажись Ева сейчас с неприкрытой задницей, отправилась бы ночевать в непонятный хостел. А потом ее вышвырнули бы оттуда, потому что нечего было тратить кучу денег на покраску волос.
– Не?ва, ты дура! – с выражением сказал Нат. Если он назвал ее полным именем, то очень злится. Ева недолюбливала полную форму, но не выбрасывала из документов первую букву. Так хотел отец, и она уважала его память. – Я тебя попрекал деньгами, малявка? Ну, было хоть раз? Но лучше бы я не давал тебе на ту путевку.
– Нат! Ты тут ни при чем! – она порывисто схватила его за локоть.
Эта тема проговорена от и до. В чем-то брат прав – не добавь он на билеты, поездки не состоялось бы. Ей просто негде было занять такую сумму.
– Я хочу как лучше! Вижу, что рано тебе одной. И мать скучает. Ехала бы ты к ней на несколько месяцев, работала бы в клинике. Подкопишь денег, потом приезжай, поступай, снимай жилье или выбивай общежитие.
Все это она слышала и раньше. Кроме последнего – «снимай или в общежитие».
– Что-то случилось? Ты намекаешь, что надо освободить квартиру?
Плечи Ната опустились, и он устало потер лицо.
– Как же с вами, бабами, трудно. У Эльки книга не идет.
– Она хочет писать здесь, я поняла.
– Ничего ты не поняла. Ей давно не пишется. Читатели ждут продолжение серии, а у нее ступор. Она переживает, что доходы падают. Недавно спросила, когда заканчивается твое лечение. Она не хочет тебя выставлять. Как я понял, Элька мучается от своих заморочек и думает сдавать квартиру, чтобы у нее были поступления.
Ева проглотила замечания о том, что Нат, как издатель и муж творческой личности, мог развеять сомнения и помочь с преодолением кризиса. Промолчала, потому что ее советы будут восприниматься как попытка остаться в чужой квартире.
– По плану у меня все закончится к началу зимы, – глухо ответила Ева, чувствуя мерзкий привкус страха во рту. Она уже знала, что ей скажут в конце этого курса реабилитации – прогресс слишком незначительный и надежды все меньше, что ее допустят до работы в операционной. – Я понимаю, тебе непросто между женой, мной и мамой. Хуже задачки о волке, козе и капусте.
