скачать книгу бесплатно
– Все будет хорошо, любимый, вот увидишь.
Глава 3
В тот вечер у меня так и не вышло добиться вменяемых ответов на мои недоуменные вопросы: Алиана замкнулась и просидела молча у телевизора несколько часов, даже не пытаясь симулировать заинтересованность происходящим на экране – она просто щелкала каналы, не поворачивая головы в мою сторону. Я присел рядом и взял ее холодные и бледные ладони в свои, я хотел хоть как-то утешить ее, подозревая, что, проработав в корпорации около пятнадцати лет, жена никак не могла покинуть ее по собственной воле, но выражение лица Алианы осталось прежним – она всматривалась в происходящее на экране, как всматривалась бы в бездну. Меня вдруг настигло ощущение, что я нахожусь рядом с бездушным манекеном, совершенным по части исполнения роботом, в высшей степени превосходно имитирующим человеческие функции. Я содрогнулся от одной мысли и с омерзением отбросил ее ледяные руки, которые безжизненно опустились ей на колени. Отчего-то вспомнился старинный научно-фантастический роман «Отель «У погибшего альпиниста», где часть героев оказались в итоге роботами, в том числе и знойная красотка, вызывавшая слюноотделение всей мужской части отеля. Современная наука безусловно уже достигла соответствующих высот, однако, кто бы допустил до руководящих должностей международной корпорации робота?! Я потер виски и потряс головой, пытаясь избавиться от этих мыслей, как от наваждения.
Около полуночи жена, как и каждый день, вошла в спальню, сбросила шелковый халат и опустилась рядом со мной на постель. Я потянулся к ней, чтобы обнять, но она отстранилась и выключила ночник.
– Что происходит, черт побери? – я снова зажег свет и сел на кровати. – Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? Почему ты уволилась? Что вообще с тобой происходит?
– Ничего особенного, – пожала она плечами. – Думаю, с моей квалификацией и опытом я без труда найду новую работу. Не волнуйся, голодать мы не будем.
– Я и не думал волноваться. Но почему же ты все-таки ушла? Ты же сделала это не по своей воле? Тебя уволили?
– Отнюдь. Это решение я приняла уже давно. Гор, давай спать, я ужасно устала.
– У тебя будет возможность завтра выспаться, у тебя теперь бессрочный отпуск, а мне необходимо поговорить с тобой. Надоело быть мальчиком на побегушках, с которым не считается даже его собственная жена! – она вздрогнула, и ее лицо вновь, как и утром, покрылось алыми пятнами.
– Гор, я не вижу смысла мусолить то, что мы обсудили еще несколько лет назад. Раньше тебя вполне устраивала такая жизнь.
– Никогда! Никогда она меня не устраивала! Ты не родила и не собираешься рожать мне ребенка! Ты унизила меня до состояния домохозяйки. Ты не считаешься с моим мнением, тебе не приходит в голову посоветоваться со мной ни по одному вопросу. Тебя не интересует моя жизнь, и ты ничего не рассказываешь мне о своей. Мы давно живем как совершенно посторонние люди – ты считаешь это нормой? Это о такой жизни ты мечтала, когда была еще юной барышней? Это предел твоих мечтаний – нищий принц без коня под каблуком у королевы, которая скоро забудет, как его зовут?! О, нет, с меня хватит такой жизни!
– Ты закончил? – сухо бросила она, протягивая руку к выключателю. – Тогда позволь мне все же немного поспать.
Кнопка выключателя тихо щелкнула, и комната погрузилась в вязкую синюю мглу. Алиана заснула уже через пару минут – ее дыхание стало ровным и едва слышным.
Так заканчивались все наши ссоры: я озвучивал одни и те же претензии с разной степенью эмоциональности, она лениво выслушивала их, а потом отправлялась спать. Иногда мне казалось, что я для нее нечто вроде комара – в целом безобидное, но временами весьма надоедливое приспособление.
– Скажи, зачем ты вышла за меня? – мой голос прорезал темноту, и жена вздрогнула, внезапно проснувшись. – Для тебя даже твоя прикроватная тумбочка значит больше, чем я, и так было всегда. Зачем ты согласилась стать моей женой? От тебя по работе требовали статуса замужней дамы, да?
– Можно и так сказать, – сонно пробормотала она и, повернувшись на другой бок, тут же отключилась.
На следующий день она встала буквально с рассветом и уехала еще до моего пробуждения, не оставив даже записки. Наверняка в поисках новой работы. Я подошел к стеклопанели и вызвал номер Беты. Он долго не отвечал, наконец, на экране показалось ее взволнованное личико:
– Тру, прости, я сейчас не могу говорить, я всего на пару минут – очень много пациентов.
– Алиана уволилась.
– Что?! – и без того большие голубые глаза Беты округлились до невероятных размеров.
– Да, без объяснения причин. Я пытался с ней поговорить, но безрезультатно. А рано утром она куда-то уехала. Вероятно, искать новую работу – ей же надо кормить своего статусного нахлебника, – и я горько усмехнулся.
Бетрея закрыла лицо руками и отчаянно замотала головой:
– Это когда-нибудь кончится? – простонала она. – Ты уже говорил с ней о разводе?
– Нет, меня совершенно огорошила эта новость. Я планирую сделать это сегодня.
– Не надо! – завизжала вдруг Бета. – Оставь ее пока. Она очень странно себя ведет, я боюсь за тебя, Тру.
– Полно тебе, ну что она может мне сделать?
– Да все что угодно! Она на все способна!
– Что ты имеешь в виду?
– Мне надо бежать сейчас, поговорим позже. Все будет хорошо, любимый, вот увидишь! – бросила она и отключилась.
Последняя фраза неприятно резанула меня: именно ее вчера слово в слово произнесла Алиана после объявления об увольнении. Я отключил панель и сел у телевизора ожидать, пока хотя бы одна из моих дам выйдет на связь.
День уже клонился к вечеру, когда под окнами завизжали шины. Я удивленно скривил рот: Алиана никогда не была столь неосторожна при торможении – и подошел к окну. Автомобиль, припарковавшийся у наших ворот, был мне незнаком. Из него вышел высокий мужчина, в темноте мне не удалось рассмотреть его лица, и, подойдя к воротам, нажал кнопку звонка. Я выскочил в коридор и увидел в камере наружного наблюдения полицейскую форму.
– Разрешите войти, сэр?
Через несколько секунд полицейский стоял передо мной и смущенно мял в руках фуражку.
– В чем дело? – испуганно набросился на него я.
– Дело в том, сэр, что около трех часов назад произошла автокатастрофа. Ваша жена погибла на месте, не приходя в сознание. Нам необходима Ваша помощь в опознании тела. Мне очень жаль, сэр, но это обязательная процедура.
У меня подкосились ноги:
– Но как? Как это могло случиться? Она же опытный водитель!
– Мы выясняем обстоятельства аварии, они и впрямь нетривиальны: она ехала по десятому шоссе, наименее загруженному транспортом из всех. Час пик в то время еще не наступил. По свидетельствам очевидцев, из-за поворота выскочила большегрузная машина, ее водитель, вероятно, не справился с управлением, и смял автомобиль Вашей супруги, как картонную коробку. Сам водитель никаких объяснений не дал и скрылся с места происшествия. В общем, неясностей очень много, и мы надеемся на Вашу активную помощь при расследовании. Тем более, что Вы являетесь ее единственным наследником.
– Уж не хотите ли Вы сказать…?
– Нет, сэр, я ничего не хочу сказать. Все это дело следователей. А пока пройдемте на опознание.
– Но, возможно ли обойтись в этом деле без меня? Я подскажу Вам приметы: у нее на лопатке татуировка в виде листика…
– Мистер Тругор, я согласен, опознание – это всего лишь формальность, но без нее Вам не выдадут свидетельства о смерти. Здесь нужно подтверждение от ближайших родственников…
Я медленно кивнул.
Последующие мелкие события я помню как в тумане: мы с полицейским сели в машину, я так и поехал в домашнем костюме, накинув на плечи первую подвернувшуюся под руки куртку. Элитный морг для сильных мира сего находился за городом, и наше путешествие заняло около часа. Когда мы приехали, мой провожатый помог мне выйти и, по-прежнему поддерживая меня за плечо, провел в прохладный зал покойницкой. На столе, накрытый плотной серебристой материей, лежал всего один труп. Я задрожал с ног до головы и сквозь чье-то не прекращавшееся бормотание услышал аккуратную просьбу офицера взять себя в руки. Он подвел меня к столу, и какой-то человек в таком же серебристом халате откинул угол материи. На столе лежала Алиана.
Я боялся увидеть изувеченное тело с переломанными костями и окровавленным лицом, однако, она лежала там словно живая, не хватало лишь легкого колебания серебристой простыни, отмечавшего ее мерное дыхание, чтобы крикнуть: «Да она жива! Что вы мне тут голову морочите?»
– Да, это она, – едва слышно хриплым голосом выдавил я и отвернулся, направившись к выходу.
Офицер полиции последовал за мной. Уже возле дома, дорогу к которому я совершенно не запомнил, полицейский положил свою крупную теплую ладонь мне на плечо и успокаивающе проговорил:
– Если хотите, я могу остаться с Вами на ночь, мое дежурство все равно уже окончено.
– Не стоит, – помотал я головой, подумав о Бетрее.
– Вот моя карточка, – протянул он мне визитку, – звоните, если вдруг потребуется помощь. И завтра утром ждем Вас в участке.
Я рассеянно кивнул и хлопнул дверцей автомобиля. Я был свободен.
Глава 4
Ночь я провел в полубреду. Помню звеневшее стекло бутылок, катающихся по полу и позвякивающих при столкновении. Неужели я один мог столько выпить всего лишь за ночь? Помню, как отчаянно жужжала стеклопанель, которую я забыл перевести на автоответчик. Бета даже, кажется, приезжала ко мне и долго давила на кнопку звонка, потом кидала камешки в окна, но все, что в моем организме еще было способно воспринимать происходящее вне его, атрофировалось и отказывалось подчиняться волевым приказам разума. Я свернулся калачиком на кресле в прихожей прямо в куртке и ботинках – сил раздеться и дойти до спальни или хотя бы до гостиной у меня уже не нашлось. Внезапная гибель не любимой мною женщины, с которой я давно готовился расстаться навсегда и вычеркнуть ее образ из своей памяти, отчего-то потрясла все основы моей психики, а скользивший по пищеводу и растворявшийся в желудке алкоголь добил все, что еще оставалось во мне разумного. Все наши неразрешенные конфликты и проблемы вдруг встали передо мной во всей своей грандиозности и необратимости: она поставила точку, так и не дав мне возможности получить ответы. Она ускользнула от меня, и ее красивая смерть стала окончательной победой надо мной. Я был раздавлен и уничтожен: восемь лет жизни с Алианой превратились в чудовищный сюжетный водоворот без развязки, в детектив, где сам Шерлок Холмс не смог бы отыскать убийцу. Она вновь посмеялась над моими попытками вернуть ее. И теперь я уже никогда не смогу дотянуться до нее и чего-то потребовать или огорошить предложением о разводе. Она ушла непобежденной.
Мне не удалось забыться ни на минуту. Я дрожал от холода, но не находил в себе сил приподняться и укрыться хотя бы даже висевшим на расстоянии протянутой руки пальто. Я пропах коньяком, моя хоть и многочисленная одежда промокла от пота и пролитого на нее алкоголя. Под утро у меня, кажется, начался жар. Краем глаза я заметил, что кому-то удалось прорваться сквозь запертые двери: меня подняли, уложили на носилки, над ухом постоянно раздавался женский плач, кто-то тряс меня за плечо и настойчиво о чем-то вопрошал, но именно в этот момент, когда меня укрыли чем-то теплым и распрямили затекшие за ночь ноги, я вдруг провалился в бездонную яму, потеряв сознание.
Сколько я так пролежал, я вряд ли могу оценить, но когда пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь в уютной больничной палате под капельницей с множеством воткнутых в меня трубок, а рядом на стуле посапывала проведшая рядом со мной явно не один час Бета. Я аккуратно пошевелился, пытаясь проанализировать собственные ощущения и понять, что же со мной произошло, и Бета тут же вздрогнула и открыла глаза.
– Тру! Ты очнулся, наконец! Как ты себя чувствуешь?! – обеспокоенно воскликнула она и нагнулась ко мне, поправляя одеяло.
Я попытался уверить ее, что все нормально, у меня ничего не болит, но она тут же извлекла из тумбочки градусник и заставила меня измерить температуру. Судя по ее словам, я пробыл без сознания около суток. Она рассказала, как пыталась выйти со мной на связь весь вечер, а потом всю ночь убеждала полицейских взломать дверь в мою квартиру, поскольку боялась, что со мной что-то произошло. Полиция уже вызвала скорую помощь. У меня обнаружили сильное обезвоживание и температуру 42 градуса на фоне алкогольного отравления, а также полное нервное и физическое истощение. Как мне удалось достичь этого всего за несколько часов – известно одному богу. Сутки здорового сна и беспрерывные капельницы с противовоспалительными привели меня в форму, однако я сильно похудел.
Бета явно была очень удивлена подобной реакцией на смерть женщины, которая, по моим словам, ничего для меня не значила. Наверное, ее это даже немного обидело и заставило ревновать, но она не подавала виду, вероятно, решив отыграться на мне чуть позже, когда я окончательно приду в себя. Меня отпустили домой в тот же день, прописав несколько суток полного покоя, и мой поход в участок отложился. Я три дня провел в постели, попросив Бету не беспокоить меня – заказывал доставку еды на дом, беспрерывно смотрел по телевизору дешевые мыльные оперы, а по ночам спал как убитый. И долго не мог даже вспоминать и думать о коньяке.
Алиана не захотела говорить со мной, так отчего же мне было продолжать изводить себя бесконечными вопросами, ответы на которые мне не мог дать уже никто? Она измывалась надо мной восемь лет, а я сумел в три дня заглушить свои обиды; все-таки не зря киностудии и продюсеры тратят деньги на казалось бы совершенно бессмысленные вещи вроде глупых женских и мужских сериалов: с их помощью уже через несколько дней полностью перестаешь задаваться глобальными вопросами мироздания, а лишь беспрестанно думаешь о том, почему дон Педро не хочет жениться на Карменсите или кто же биологический сын синьоры Джованни. Как ни крути, а в моем тогдашнем состоянии эти вопросы были куда важнее для искромсанной психики.
В участок я все же выбрался еще через несколько унылых дней, и тот самый прежний полицейский, что сообщил мне о гибели Алианы, был очень рад меня видеть, поскольку уже знал о моей болезни и не стал меня беспокоить допросами на больничной койке. В каком-то смысле, добавил он, мне даже повезло, что допрос проводился именно тогда, а не несколькими днями ранее.
– Что Вы имеете в виду? – удивился я.
– За время Вашей вынужденной болезни нам удалось узнать некоторые интересные подробности смерти мисс Алианы. И я очень надеюсь на Вашу помощь в расследовании этого дела.
– Подробности? Разве же не было ясно с самого начала, что это всего лишь несчастный случай? Зачем все это ворошить и устраивать пляски на ее могиле? Кстати, кроме всего прочего я хотел бы получить тело моей жены для кремации и дальнейших похорон.
– Мистер Тругор, Ваша жена уже была кремирована после проведения вскрытия. Ее прах Вы получите после нашей с Вами беседы.
– Но как?! Кто посмел?! Без моего ведома! – я задыхался от бессильной злобы и даже не мог подобрать подходящих слов, чтобы выразить захлестнувшее меня возмущение.
– Мистер Тругор, позвольте мне все же рассказать Вам все от начала и до конца, прежде чем Вы начнете грозить мне международным трибуналом. Мы постарались максимально эффективно использовать все то время, что Вы болели. Тем более, что бывший работодатель Вашей супруги лично ходатайствовал о тщательном расследовании этого дела.
– Как?! Они же уволили ее за день до аварии!
– Все было несколько не так. Ваша жена сама внезапно и без всякого объяснения причин написала заявление об уходе, даже не переговорив ни с кем из руководства. У нее осталось множество незаконченных дел, и ее начальник собирался уже было искать ее и требовать необходимых объяснений, когда они собственно и узнали о трагедии. Нам удалось выяснить еще одно небезынтересное обстоятельство: незадолго до увольнения мисс Алиана оформляла заграничную командировку и предоставляла в посольство выписку со своего банковского счета, и тогда на ее карте была весьма внушительная сумма. После ее смерти руководство корпорации направило запрос в банк и получило ответ, что на счету Вашей жены нет средств. Она совершала какие-то крупные покупки в последние несколько дней до гибели?
– Нет, – помотал я растерянно головой. – Но ведь она была очень скрытной и ничего мне не рассказывала, поэтому я не могу гарантировать, что ничего не было приобретено втайне от меня… Может быть, ее картой кто-то воспользовался?
– Все возможно, но в момент гибели карта была при ней, однако, денег не обнаружилось. Впрочем, снятие средств произошло дня за три до аварии. Не могла же она не заметить исчезновения такой суммы!
– Может быть, именно в этом и кроется причина ее внезапного увольнения? Вам стоит разворошить это осиное гнездо в ее корпорации. Они вполне могут быть причастны к гибели своего топ-менеджера.
– Мы безусловно работаем над этой версией, мистер Тругор, но…
– Но что? У влиятельных людей не менее влиятельные связи, хотите Вы сказать?
Полицейский лишь кивнул и пожал плечами:
– Мы делаем все возможное. Однако, тут не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что мы выяснили, кому принадлежит грузовик, врезавшийся в авто Вашей супруги…
– И?!
– Сам водитель скрылся с места преступления, и у нас нет ни одного свидетеля, кто бы рассмотрел его в тот момент. Но мы установили, что грузовик зарегистрирован на некоего Бланта, проживавшего в соседнем округе и…погибшего около пяти лет назад
– Ну и что же в этом примечательного? Машиной вполне мог воспользоваться кто-то из членов его семьи, друзей, соседей, наконец!
– Все это верно. Мистер Тругор, скажите, Вам известна некая Оранта?
Имя показалось мне знакомым, вероятно, я слышал его пару раз когда-то прежде, но не мог припомнить, при каких именно обстоятельствах.
– Оранта – это вдова того самого Бланта, владельца грузовика. Согласно показаниям свидетелей и первичному допросу этой женщины, она являлась близкой подругой Вашей жены. Разве Вам неизвестен этот факт?
Что я мог ответить полицейскому? Что мы с Алианой едва ли не с самого начала жили скорее по-соседски, нежели по-супружески, что я не знал о ней многих элементарных вещей просто потому, что она не желала делиться ими со мной, а на все вопросы сперва отвечала милым смехом, а затем попросту прекратила обращать на них какое-либо внимание. Я не знал ни чем она занималась на работе, ни где проводила досуг, если он у нее был вообще, ни с кем дружила, ни даже чем увлекалась по жизни, ибо в моем обществе она только и делала, что бездумно щелкала кнопками на пульте телевизора и иногда допускала меня до своего тела – правда, в последнее время все реже и реже. И из всей этой картины я делал один безусловный для меня вывод: Алиана была помешанной на работе карьеристкой, единственным хобби которой был вещизм, поскольку дорогие и пафосные вещи никогда не переводились в нашем доме. Я не мог вспомнить, когда она могла обронить в разговоре имя Оранты, но я был искренне удивлен, что у такой женщины, как моя супруга, вообще были друзья.
– Вероятно, бывшая одноклассница или подруга детства? – робко переспросил я.
– Ошибаетесь. Согласно показаниям тех же соседей, Ваша жена частенько наведывалась в гости к Оранте и иногда даже оставалась на ночь. Оранта также подтвердила факт близких дружеских отношений.
– По-вашему, выходит, это она убила Алиану, так?
– Все несколько сложнее, мистер Тругор. У Оранты железное алиби, подтвержденное очень многими соседями: в то самое время, когда случилась автокатастрофа, Оранту видели в супермаркете города, в котором она проживает – а это не один час езды от нашего. Это никак не могла быть сама Оранта.
– Тогда кто-то из ее сообщников. Как она объяснила тот факт, что Алиана погибла именно от грузовика, принадлежавшего ее мужу? Где находился этот грузовик все это время после ее смерти? Она смогла ответить на все эти вопросы?
– Грузовик, по ее словам, стоял в гараже ее мужа и давно уже не был на ходу. Сама она водить не умеет. Вскрыть допотопный гараж – по нынешним меркам дело совершенно плевое. Только вот что-то не верится в подобные совпадения. Нас всегда учат: ищите мотив.
– Ну в таком случае все элементарно. Вы уже успели добраться до завещания Алианы? Я смотрю, такая гигантская работа проделана в мое отсутствие, что я уже ничему не удивлюсь.
– Мы нашли нотариуса, у которого хранится ее завещание, однако, согласно велению покойной, завещание может быть прочитано только Вам одному. Впрочем, ввиду неординарных обстоятельств, а также принимая во внимание тот факт, что Вы тоже входите в круг подозреваемых, завещание будет озвучено нотариусом завтра в три часа дня в присутствии Вас, Оранты и следователя нашего участка. Прошу Вас не опаздывать.
Я лишь вяло кивнул и попросил отдать мне урну с прахом моей жены. Когда полицейский достал из сейфа аккуратный черный ящичек и предложил мне взглянуть на содержимое, я отчаянно замотал головой и убрал его в сумку.
– Простите, мы вынуждены были провести кремацию: тело быстро разлагалось, и к моменту Вашего выздоровления оно могло приобрести совсем уж непотребный вид. Мы не хотели травмировать Вас этим…
– Как я понимаю, Вы не полюбопытствовали о причинах столь быстрого разложения у врачей?
– Вы можете сделать это сами, – полицейский пожал плечами и протянул мне визитную карточку доктора Клебба, вероятно, проводившего вскрытие.
Я устало махнул рукой и покинул участок.
Глава 5
На следующий день я прибыл на место раньше всех и около двадцати минут в одиночестве сидел в кабинете следователя, куда меня милостиво пустил секретарь. Сам следователь пришел в сопровождении нотариуса, и потом мы втроем какое-то время ждали Оранту, которая отчего-то перепутала время и опоздала. Она оказалось совершенно обыкновенной женщиной, явно не из круга общения моей Алианы: скромно одетая, кое-как причесанная и в целом имеющая весьма потрепанный внешний вид. Я молча рассматривал ее и пытался понять, что же общего было у этих двух столь разных женщин: жена всегда прежде давала мне понять, что не уважает тех, кто ничего не добился в этой жизни и продолжает ныть о вселенской несправедливости. Что могло их связывать?
Оранта торопливо извинилась без тени смущения на лице и расположилась прямо напротив меня. Следователь прошептал несколько слов на ухо нотариусу, и последний приступил к чтению завещания. Из его текста следовало, что все движимое и недвижимое имущество, а именно – наш роскошный особняк и все, что осталось от шикарной машины Алианы, переходило в мою собственность. Однако, все финансовые средства на банковских счетах и в личном сейфе в нашем доме, должны быть перечислены в фонд, название которого, согласно воле покойной, разглашать не разрешалось. Все до последней копейки. Распорядителем завещания назначался все тот же пресловутый нотариус.
Меня словно ударило молнией, когда я услышал все это. Конечно, я не рассчитывал, что после восьми лет почти беспрерывной вражды она оставит мне все свое состояние, но надеялся хотя бы на определенную ежегодную сумму, которая позволила бы мне чувствовать себя немного увереннее – кому как не ей было знать, как тяжело мне доставались деньги и как мало платили за мой труд. В итоге же я получил груду металлолома, которому самое место на свалке, гараж и дом, содержать которой мне было явно не по средствам. Я сидел как сраженный громом и никак не мог понять, за что она так поступила со мной.
– Позвольте, какой еще фонд?! – вскричал я. – Что еще за тайны Вы вздумали громоздить?
