скачать книгу бесплатно
– Очень красивым…
– Ты говорила, у него была невеста. Почему он её оставил?
– Я уж не помню, – уклончиво ответил женщина, закашляв.
Вигония задумалась, прищурившись.
– Милая, что тебе купить к следующему разу, что сварить?
– Ничего, мама, главное – кушай, – просто ответила она, пожав плечами. Все гроши, которые она зарабатывала, приносила матери. – Купи ткани, шей платья и продавай, – она взяла руку матери и быстро поцеловала, коротко улыбнувшись. – Я пошла!
– Новое платье? – спросил Латрий, вместе с которым они пошли к хозяевам.
– Да, мать мне сшила.
– Очень милое, – улыбнулся он, заглядывая девушке в глаза. Она шла, глядя вперед.
– Мы, кстати, хотели яиц у вас купить. Твой брат дома?
– Да, дома. Следит за хозяйством.
– Как он?
– Хорошо. Собирается ехать на празднование Нового года в столицу.
– Это через пару месяцев, скоро надо будет выезжать. Как он поедет?
– Он скопил на лошадь.
– А ты останешься тут?
– Да, буду работать.
– А зачем он едет?
– Слышал, как хозяева разговаривали о том, что королева во время празднования одаривает жителей щедрыми подарками. Надо же съездить, попытать удачу. К тому же он хочет подзаработать. Все-таки когда-нибудь, – он почесал затылок, – мы приведём в дом жён. Нужно будет содержать хозяйство. А сейчас мы довольно бедны.
– Богаче, чем мы, – невесело усмехнулась она. – У нас даже скота нет.
Молодой человек промолчал.
– А почему ты работаешь просто садовником? Почему бы тебе не пойти воевать? Ты прекрасно орудуешь мечом.
– Орудую-то прекрасно, но вояка из меня никакой… Мне жалко людей. Я не то, что убить – ранить никого не могу. Я никогда не использую силу, чтобы причинить вред.
– Слишком мягкий ты человек.
– Возможно, – печально вздохнул он.
– Зачем тогда научился владеть мечом?
– Чтобы не скучать… Мы хорошо проводим время с Ясмосом. Он как раз моего возраста. Я бы совсем со скуки помер там.
Вигония рассмеялась.
– Да уж, из возможных друзей только старый садовник и кухарская семья. Так себе компания.
Латрий тоже негромко рассмеялся.
Они дошли до господского дома. Суета здесь была ещё больше, чем обычно: все люди с напуганными лицами бегали и о чём-то говорили. Вигония пошла относить завтрак Палеосу. Тот был задумчив. Он даже сидел на стуле за столом, а не лежал в кровати, как обычно. Когда она вошла – он долгим взглядам посмотрел на девушку, но будто не видел её. Встряхнувшись, он бросил: «Хорошее платье, сиреневый тебе к лицу», – и продолжил что-то писать. Вигония поставила фрукты и кофий на стол, выжидая, пока он что-нибудь скажет.
– Хостабор напал на нас. Опять, – смотря перед собой вдаль, он сказал, медленно и чётко проговаривая каждое слово. Потом вдруг улыбнулся, – Но тебе это не грозит, дорогуша.
– Что это значит? Войска… идут к нам?
– Откуда я могу знать? – вспылил он. – Я только должен составить список тех, кого отправить воевать. Но у тебя ни отца, ни брата, хоть в чём-то тебе повезло!
Девушка, пододвигая корзину, постаралась встать позади хозяина, чтобы заглянуть в список. В нём было порядка двадцать имён. Написано было красивым мелким почёрком. Взгляд её пал на строчку «Латрий Ксан».
Глава II. Лагерь
Девушка затопталась на месте, пытаясь взять себя в руки и сделать вид, что ничего не видела. Однако Палеос, прищурившись, посмотрел на её растерявшееся лицо и сказал:
– Снеси список Австрите, – он протягивал бумагу, – хотя нет. Позови её ко мне.
Вигония спустилась на первый этаж. Она не знала, что делать: рассказать Латрию, ведь они были знакомы с детства и ей было по-дружески жаль соседа, попросить его уйти или позвать Австриту. Она постояла в нерешимости пару минут у двери кабинета хозяйки, затем дверь внезапно распахнулась, из неё вышла женщина.
– Что?
– Вас господин зовёт, – оробев, промямлила девушка. Выбора у неё не осталось. Женщина заперла на ключ кабинет и пошла наверх.
Вигония стремительно выбежала на улицу, решившись найти соседа и попросить его срочно уходить. Она не знала, сколько у неё было времени – пару часов или пару минут. Девушка завидела его у дерева шагах в двадцати, но её резко дернули за руку – так, что она чуть не упала от порыва бежать, и притянули к стене.
– Не надо, – сказал Астир. Вигония в испуге посмотрела ему в глаза снизу вверх. – Он получил по заслугам.
– Что?
– Он бился на мечах с братом, мать недавно выяснила. Кто знает, сколько раз это происходило, – с раздражением произнёс он, всё так же в тисках держа её за предплечье.
Вигония ничего не отвечала, оробев и не пытаясь высвободиться. «Они не знают о том, что я их видела», – быстро подумалось ей.
– У Палеоса умер сын, играя с мальчишкой из села. Мы не можем допустить, чтобы из-за дерзости какого-то жалкого садовника ещё один господин погиб.
Он расцепил пальцы, выпустив её руку, которая болела из-за мёртвой хватки. В этот момент девушка увидела, как дворецкий подошёл к Латрию, наклонившись, что-то негромко ему сказал, и увёл с собой в дом через главный вход. Всё было потеряно.
Латрия попросили в кабинет Австриты. Он побаивался этой женщины, потому что строгий взгляд умных и холодных глаз её заставлял литься по его спине холодный пот. Он не подозревал, зачем его вызвали, разве что где-то в глубине души.
– Началась война, – строго сказала женщина, – и ты пойдёшь в наши войска на границе. Мы наслышаны о твоём умении владеть мечом, – в этот момент он пугливо посмотрел на неё, пытаясь понять, откуда. – Тебе на сборы один день: завтра утром ты уходишь домой, послезавтра к шести утра являешься сюда, к воротам. Вместе с другими ты будешь препровождён в отряд командира Долофоноса. Всё ясно?
Он кивнул, сглотнув.
– Если попробуешь сбежать – будешь убит. Иди работай.
Молодой человек вышел из комнаты, ошеломлённый. Не помня себя, дошёл до чёрного входа и шагнул в сад. Он любил эти деревья – вид их, запах, любил ухаживать за ними. Латрий привык уже к этой мирной деятельности, которая даёт простор для того, что подумать, помечтать. Он поднял голову и посмотрел на небо: ярко-синее с длинными перьевыми облаками – оно завораживало. «Только боги могли сотворить такую красоту. Спокойное, неподвижное… Оно будет существовать вечно», – подумалось ему.
На следующий день утром молодой человек собрал свои вещи в небольшой мешок, загрузил его на спину, распрощался со всей прислугой и вышел через чёрный вход. Лицо его было спокойно, немного печально, однако внутри ревела буря.
– Я провожу тебя, – сказала Вигония, опирающаяся на дерево, чуть улыбающаяся и старающаяся не смотреть ему в глаза. Они пошли рядом, первое время ни о чём не говоря.
– Несправедливо, – выдавила она негромко. – И мы ничего не можем сделать…
– Никогда не могли. Кто мы по сравнению с ними? Жалкие букашки. Наша жизнь в их руках, – ответил тот просто, глядя вдаль и вникуда.
– Но почему… так не должно быть. Мы тоже люди.
– У нас нет больших домов, богатых родственников, денег. Мы даже не умеем читать и писать, – он коротко взглянул на неё, – почти все.
– Всё равно это несправедливо – посылать человека на войну из-за собственных страхов.
– А других послали просто так, – обречённо проговорил он, глядя ей в глаза. Ему было приятно, что она впервые в жизни что-то испытывает к нему, пусть это даже и жалость. Он готов был отдать все, чтобы пережить этот момент снова – лишь бы чувствовать её заботу, ощущать её рядом, слышать, как она семенит в этом прямом сиреневом платье.
– Я бы всё, всё устроила по-другому! – выпалила девушка. – Если бы я была хозяйкой, я бы помогала народу, жителям, тратила бы деньги с умом! Я бы так устроила хозяйство, чтобы все процветали!
– Ты очень добрая, – мягко улыбнулся он, желая взять её за руку, но не решаясь. Девушка вздохнула, а парень, поняв, что она внутренне сопротивляется этой фразе, продолжил: – Я же вижу, как ты заботишься о матери, как всё делаешь для неё. У тебя очень доброе сердце, хотя ты этого не показываешь.
– Ты лучше меня. Вы с братом всегда нам помогали с матерью. Спасибо, – она обняла его за плечи. Латрий думал, что это ему снится. Через пару мгновений она отпустила его и произнесла: – Ты очень сильный. Ты прекрасно дерёшься. Я знаю: ты вернёшься!
Тот покраснел, всё ещё не смея глядеть ей в глаза.
– Когда я вернусь… когда я вернусь, – он прокашлялся, – обещай, что… что сошьёшь мне костюм. Хороший.
– Обещаю, – произнесла она, сочувствующе улыбаясь.
– И, пожалуйста, не говори ничего Таросу. Он как раз хотел сегодня уезжать.
Девушка задумалась на пару секунд, потом пробормотала «хорошо». Они дошли до дома Латрия и его брата. Улыбнувшись друг другу, каждый пошёл в свою сторону, не оглядываясь: парень – домой, девушка – к господам.
Хозяйство Латрия Ксан и его брата, Тароса, было чуть больше, чем у соседей: домик выглядел чуть лучше, хотя был не больше, во дворе были курятник, пару коз, посажено пару грядок с овощами. Крыша уделана, дверь не покосилась – сразу видно было, что в хозяйстве живут мужчины. Однако внутри было довольно пусто: две кровати, печь, стол, сундук – всё убранство. Пахло сгоревшим маслом, пол не был мыт, казалось, несколько лет. Фонарь стоял на столе посередине комнаты, там же находился мужчина, склонившись к свету и что-то мастеря. Он был несколько крупнее и выше Латрия, руки его были измазанные, мозолистые, крупные и грубые. Он поднял голову в задумчивости, когда молодой человек вошёл.
– Латрий? – он встряхнулся. – У тебя же сегодня не выходной.
– Хозяин дал за хорошие заслуги, – уклончиво ответил парень. – Что ты делаешь?
– Чиню узды, чтобы под Буравку подходили.
– Сегодня уезжаешь?
– Да, пусть неблизкий, много остановок будет. И до праздника надо бы немного обустроиться. Не верится в королевскую щедрость, но зато подработаю, привезу денег.
– Может, будут зерно дарить? – Латрий запихнул мешок под кровать, доселе спрятанный за спиной.
– Оно всё на продажу. Представь, сколько людей понаедет, сколько зевак придёт. Сколько в давке умрут…
– Зато столицу увидишь, – мечтательно произнёс молодой человек, ложась на кровать. – Как там люди живут… Мне представляется, что там бедных нет. Что все там кушают хорошо.
– Ты, брат, больно наивен, – усмехнулся Тарос низким голосом. – Бедных везде полно. Там бедные, поди, беднее нас. Это мы – на природе, на просторе. А они крепостными стенами окружены.
– Мне всё равно кажется, что там людям живётся лучше. Я… я бы тоже туда съездил когда-нибудь.
Тарос закончил чинить узды, подошёл к печке и заглянул на готовящуюся еду. Запахло жареным картофелем.
– Когда я приеду – ты сможешь съездить. Лошадь отдохнёт – потом едь тоже на заработки. Но смотри: меня долго не будет, месяца четыре точно. Животных продаю соседям. Хозяйствуй тут как-нибудь.
– С невестой приедешь? – улыбаясь, дружески подколол брата Латрий.
Тот хитро улыбнулся, сощурился и произнёс, играя голосом:
– А кто знает? Может, и за твоей невестой приударю.
– Она мне не невеста, – вздохнул лежащий на кровати парень.
– Вы даже работаете в одном месте. Сделай ты уже шаг. Ты – её единственный вариант, вы друг друга с детства знаете.
– Ты слишком плохого мнения о ней, – нахмурился Латрий, – с такой красотою и умом ей надо быть госпожой. Эх…
– Зато ты больно хорошего о ней мнения.
Помолчали. Тарос наложил в жестяные тары жареной картошки с мясом (видимо, ягнёнка), закинул ложки и поставил на стол. Он ел жадно и быстро, причём стоя, потому что стульев не было, как будто до этого не ел очень долго. От запаха свежеприготовленной еды Латрий почувствовал проснувшегося зверя внутри и тоже начал кушать. Простой, сытной еды он не видал средь бедной овощной похлёбки в хозяйском доме. Тарос издал довольно звук, со стуком поставил пустую миску на стол – брат в это время ещё и половины не съел.
– Жуй быстрее, хиляк! Я, кстати, кое-что хотел тебе дать, – мужчина открыл сундук, согнулся в половину, копаясь в нём, и достал деревянную коробку. Латрий в это время, сидя на кровати, отложил тару. Он внимательно смотрел на брата.
– Этот кинжал, – он раскрыл коробку, в которой на подложке лежал кинжал, чуть изогнутый, с красной, расписанной узорами рукояткой, – фамильный. Отец передал его мне, когда умирал, как старшему сыну. Я даю тебе за ним следить, потому что, как я слышал из толков соседей, началась война, – в этот момент Латрий замер, с испугом смотря на брата, но тот даже не заметил, так как всё его внимание было сосредоточено на кинжале. – Возможно, он тебе понадобится.
– А ты поедешь ни с чем?
– Я возьму обычный нож. Кинжал пускай останется там, где кровь его многопоколенных владельцев. Сила его – тут, в этом доме, в этом селении, в Ории, – он преподнёс раскрытую коробку брату.
– С–спасибо. Постараюсь сохранить его!
– Да уж постарайся, брат. Я отбываю через час. К закату успею доскакать в соседнее село.
– Понял, – кивнул Латрий, смотря в пол.
В назначенное время они попрощались, крепко обнявшись. На душе младшего брата было скверно: он так и не сказал Таросу, что его призвали на войну, хотя это могла быть их последняя встреча, последний разговор. Он провёл день, шатаясь по дому, повесив голову, в мрачных мыслях.
На следующий день, поникнувший, Латрий стоял неподалеку от ворот хозяйского дома. Потихоньку собирались люди – мужчины (совсем молодые, шестнадцати лет, так и постарше, лет сорока) с провожающими – женщинами, воющими в плечо мужу, брату, сыну; маленькие дети, разглядывающие всё вокруг и жмущиеся к мамкиным юбкам. Мужчины несли мешки – кто побольше, кто поменьше. Нежданно Латрию положили руку на плечо – задумавшись, он даже не слышал, как кто-то подошёл.
Это был Ясмос. Он был чернее тучи: брови сведены, лицо опущены, он смотрел из-под лба, скрестив руки.
