скачать книгу бесплатно
#Мы никогда не знаем…
Ирина Оганова
Ирина Оганова – писатель, автор бестселлера #Иллюзия счастья и любви, сборника ярких, трогательных историй, рождённых в Инстаграм. В своей второй книге она глубже исследует душевные переживания героев, ставя их перед суровой необходимостью принимать непростые решения, которые кажутся единственно верными.
#Мы никогда не знаем – несколько коротких и длинных рассказов о крутых поворотах судьбы и силе характера, объединённых хэштегом #жизнь.
Четыре истории о сильных людях, пересекающихся в лабиринтах городов и времени. Их жизнь не похожа на счастливый аттракцион: важные встречи приносят разочарование, крепкие связи обрываются, внезапно уходят близкие. Но они находят в себе мужество расправить плечи и продолжают идти сквозь плотный туман обстоятельств в поисках себя.
Ирина Оганова
#Мы никогда не знаем…
Сборник
© ООО Издательство «Питер», 2019
© Ирина Оганова, 2019
* * *
Мы никогда не знаем…
Нас было трое. Я, Анька и Лена… Почему я вдруг начала вспоминать? Почему именно сейчас? Я что, подошла к какому-то рубежу? Решила уйти назад и дать оценку всему, что произошло с нами? Могло ли все случиться иначе и был ли шанс у каждой из нас что-либо изменить, выбрав другой путь? Или всё было предрешено заранее? Может, мы шли к этому, и всё лишь являлось запутанной закономерностью сложной цепочки событий? Порой жизнь кажется математической формулой, а мы горькими троечниками, не способными найти правильного решения.
Соня внимательно изучала себя в зеркало.
Хоть реанимацию вызывай! И почему с утра морда такая отёкшая? Вроде и не пьёшь, и не жрёшь много.
Вспомнились слова маминой подруги: «Сонечка, это не котлеты, это леты…»
Какие, нахрен, леты! Вот сяду завтра на диету, и мы ещё посмотрим, кто кого!
Она категорически не хотела стареть, считая старость непривлекательной и утомительной.
Соня попыталась немного натянуть лицо к вискам.
Ну вот если чуть-чуть! Совсем другое дело. Хоть скотчем приклеивай!
Дома было непривычно тихо. Она ненавидела тишину. Хотелось распахнуть окна, услышать жизнь хотя бы со стороны. Жить в центре Питера с открытыми окнами невозможно, утонешь в какой-то липкой пыли, похожей на копоть.
Раньше жили, и ничего! Высунешься по пояс из окна, или того лучше – заляжешь на подоконнике, а кругом гул, сигналы машин, обрывки смеха, фраз, стук каблучков. Напридумывали какие-то системы подачи воздуха, занизили потолки… Жить стало чище и скучнее.
Соня побрела на кухню и включила кофемашину.
И кофе раньше лучше был, и варили и мололи сами. Целый ритуал!
Соня пристроилась у вытяжки и затянулась сигаретой.
Так как же всё начиналось?
Она пыталась вспомнить. В голове всё смешалось и переплелось. Хотелось найти невидимый кончик, потянуть за него и вывалить наружу давно пережитое и запрятанное. Она помнила тот день. Смутно, но помнила. Аньку притащила какая-то знакомая. Кто? Неважно…
Соне муж из очередной поездки за рубеж привёз милые белые полусапожки с блестящими металлическими заклёпками. Он ходил в загранку на большом белом пассажирском судне. Работал барменом, а они в те времена рубили капусты поболе старпомов и капитанов. Мутили, скорее всего, что-нибудь, ну и чаевые получали в твёрдой валюте.
Да! Смешно, конечно, сейчас бы и в руки такие не взяла. Из искусственной кожи и, скорее всего, копеечные. Но тогда считались крутыми и стоили у спекулянтов приличных денег.
Сонька с грустью протянула сапоги – они были слишком узкими, и она сразу поняла: носить не сможет. Аня вцепилась в них, мгновенно натянула и радостно забегала по квартире.
– Сколько?
Знакомая, недолго думая, назвала сумму. Сонька покраснела и уставилась на неё, смешно выпучив глаза от удивления.
– Ладно, беру! – Анька недобро зыркнула на посредницу. – Сонь, телефон свой черкани, а я тебе свой оставлю. Вдруг ещё что из шмотья появится. Я, если что, и своим показать могу, лишних денег не бывает.
Знакомая-посредница делала лица и была явно недовольна:
– Ань, я, между прочим, не знакомиться тебя привела, а сапоги покупать!
Сонька растерянно поглядывала на девчонок. Анька девчонка не из робких, за себя, видно, постоять умела. Она сразу понравилась Соне. Маленькая, с тоненькими ручками и ножками, и при этом всё при всём. Особенно Соню покорили огромные серо-голубые глаза, россыпь золотых веснушек на бледной мраморной коже и копна Анькиных русых кудрей.
Аня приехала из Одессы по напутствию еврейской мамы поступать в высшее учебное заведение Ленинграда – конечно, в Финэк. В первый год, завалив экзамены, не стала горевать, а выскочила замуж за одногодку из приличной еврейской семьи ленинградских стоматологов. Веня к учёбе был равнодушен и пошёл осваивать ремесло ювелира. В восьмидесятые это было совсем неплохим занятием. Приобрести что-либо стоящее было крайне затруднительно, даже обручальные кольца продавались по талонам ЗАГСа. Так что Аня и её одесские родственники считали, что она совсем неплохо пристроилась.
Соня отчётливо помнила, как захотелось с ней сдружиться. Именно такого человека не хватало ей по жизни. Знакомых было полно, а вот настоящей подруги не хватало. Сонька была ведомой, и ей обязательно хотелось кого-то сильного и надёжного. Аня подходила, она сразу почувствовала это, но та так и не позвонила.
Встретились они года через три, совершенно случайно. У неё уже была маленькая, вечно сопливая Лиза и муж, который медленно спивался и больше не ходил в загранку. Вскрылись какие-то махинации с алкоголем, и его, к счастью, без особого шума уволили. На берегу устроился работать опять же барменом в гостиницу «Ленинград», место хоть и прибыльное, но, видно, не по душе оказалось.
Соня с ужасом наблюдала за тем, как рушится их жизнь. Даже появление Лизы ничего не решило. Она поняла, что совсем не знала его и, наверно, совсем не любила. Партия-то вроде была неплохая, а виделись совсем редко. Где тут разглядишь! Спокойная жизнь, да ещё и при полном достатке, вполне устраивала Соню. Кто знал, что всё так обернётся? Она совсем не была готова к запоям и пьяным выходкам. Из гостиницы его попёрли, денег не стало, а дочку растить надо. Думала на работу устроиться, а куда мелкую деть? Вечно болеет, в садик не отдашь. К матери не пойдёшь за помощью, у неё самой проблем выше крыши – простая медсестра в районной поликлинике. Отца она не видела ещё с начальной школы, вроде бабу какую-то нашёл. Деньги небольшие переводил, а вот видеться не хотел. Соня особенно не горевала, мать всегда ближе была. И как она ухитрилась её вырастить на такие крохи? Ведь и одевала всегда прилично и, как-никак, дала возможность педагогический закончить. И что, сейчас прийти к ней со всем своим дерьмом и с Лизой на руках?! А ведь предупреждала, что лёгкие деньги счастья не принесут! Видно, права была.
– А почему лёгкие? Совсем и не лёгкие оказались!
Сонька вспомнила Ольгу, свою институтскую знакомую. Девка хорошая, давно, правда, не виделись. Оля была из интеллигентной питерской семьи, весёлая и предприимчивая. У неё всегда водились деньги, что-то вечно мутила и таскала ещё в институте какую-то заморскую мелочёвку на продажу.
– Оль! Привет! Увидеться надо, поболтать. Дело есть. Может, ко мне подрулишь? Лизку оставить не с кем!
Ольга ввалилась с коробками пирожных из «Метрополя» и бутылкой шампанского.
– Ну, что у тебя? Последний день Помпеи?
Сонька виновато заулыбалась, поправляя лохматые волосы. Потом махнула рукой и, едва сдерживая слезы, промямлила:
– Оль, научи меня деньги зарабатывать! Мне позарез нужны. Лето скоро. Ребёнка на море вывезти надо.
Лизка сидела на ковре и старательно перебирала колечки на деревянной пирамидке. Оля присела рядом.
– Какая славная! Тоже хочу дочку. Вот найду мужика приличного и тоже рожу.
– Оль! Нам жить не на что! Научи! Я ведь с ней одна теперь.
– Я думала, ты в шоколаде! Ну что… Открывай закрома. Твой вон сколько в загранку ходил. Поди, добра полный дом!
– Скажешь тоже! Добра!
Ольга рылась в Сонькином шкафу, то и дело выкидывая приглянувшиеся шмотки.
– Сумку неси! – командовала Оля. – Одевайся, сейчас к спекулянтке одной поедем!
– А Лиза?
– Что Лиза? С собой возьмём, раз деть некуда. Дети – это хорошо, только сколько мороки с ними. Нет, пожалуй, пока рожать не буду! – Ольга весело рассмеялась. – А давай я её одену, пока ты собираешься? Какая же она малюсенькая! А пальчики какие крохотные!
Они вывалились из парадной. Оля заботливо прижимала притихшую Лизку к груди, а Соня терпеливо тащила огромную спортивную сумку, набитую до отказа.
– Жалко? – спросила Ольга с сочувствием.
– Да иди ты! Скажешь тоже!
– Это точно! – рассмеялась Оля и подмигнула испуганной Соньке.
– Все это барахло можно в один день купить, были бы бабки!
На улице всю ночь валил снег, и дворничиха Наталья Сергеевна с утра орудовала лопатой.
– Куда ребёнка потащили? – возмущённо крикнула Сергеевна, поправляя серый оренбургский платок. – Сколько раз говорила: если надо куда, оставь Лизу, и притесь куда хотите!
– Какая строгая! – Ольга рылась в карманах. – Подожди, ключи найду. Вон тигрюша моя стоит.
Соня с уважением посмотрела на «Ладу» третьей модели.
– Твоя что ли? Сама купила? А «тигрюша» почему?
Ольга засмеялась.
– Так это самый некозырный цвет – рыжий. Других не было! Хорошо, что хоть эту достала по великому блату, ещё и переплатить пришлось. Ласково назвала, чтобы привыкать легче было! Ну и попривыкла как-то. Вот подкоплю немного и «дипломат» куплю. Ну сине-фиолетовую! Понтовая машина.
– И я куплю! – с твёрдой убеждённостью сказала Соня. – Только водить не умею. А права есть!
– Ну так дело за малым! – Ольга прыснула от смеха.
Всю дорогу Соня мучала расспросами.
– А эта спекулянтка, она какая? Старая? Злая?
– Почему старая? Как мы, наверно. И не злая вовсе! Отличная баба. У неё отец какой-то партийный работник, а она во все тяжкие. И спекулем занимается, и по иностранцам ходит!
– За деньги? – Сонька вытаращила глаза.
– Не знаю, как за деньги, но за подарки точно. Просит, что в голову взбредёт! Даже шубы и кольца с брюликами!
– И что? Дарят?
– А куда они денутся? Она говорит – утром деньги, вечером стулья!
– Ничего себе! – Сонька заёрзала. – Неудобно же!
– Ей всё удобно! Кайфовая она, настоящая. Замуж за фирмача выйти хочет. Подлянку своему папаше подкинет! Он ещё тот хлыщ, ни одной юбки не пропустит. Даже ко мне клеился, козлина. А мать у Ленки что надо! Понимает и не лезет с нравоучениями. Типа твоя жизнь, ты и крои её, как хочешь. Не то что мои! Все учат! Что, если я не хочу на зарплату учительши жить? Я у них позор семьи… Ладно, приехали!
Ольга с пятой попытки коряво припарковала тигрюшу, перебрав весь запас отборного мата. Лена жила в красивом старинном доме недалеко от Театральной площади, с прекрасным видом на Крюков канал.
– Вы к кому? – строго спросила пожилая женщина, похожая на тех, что сидят на стульчиках в Эрмитаже и злобно поглядывают на посетителей в надежде к чему-либо придраться.
– Да мы к Лене из восьмой! Вы же меня сто раз уже видели!
– Видела, не видела… – консьержка явно была не в духе.
– Ну так мы пойдём?
– Идите! Можно подумать, тут кроме Ленки никто и не живёт! Ползают с кутулями туда-обратно!
Ольге захотелось послать её куда подальше, да нельзя! Ещё стуканёт, куда следует. Хотя, скорей всего, уже нашептала участковому, как пить дать, коммунистка хренова! Сама не по закону сидит в парадной, а на других бочку катит!
– Лен, ну и бультерьер у тебя внизу сидит!
– Да ладно, прикормленная она. Что стоите, проходите!
Сонька затащила свою непосильную ношу.
– А это кто у нас тут? – Лена нежно схватила Лизку за пухлые щеки. Малышка смешно заулыбалась и потянула ручонку к совсем незнакомой тётке.
– Спокойная она у меня, никаких забот.
Соне полегчало. Ленка была простая, без выпендрёжа и совсем не похожа на русскую. Чистый интурист. Короткая мальчишеская стрижка, озорные серые глаза и грудь какого-то невероятного размера. На ней ладно сидели голубые потёртые джинсы, а в ушах поблёскивали бриллиантовые сережки. «Трофейные! – подумала Сонька. – Тоже такие куплю!»
Ленкина квартира была особенной. Соня молча бродила по гостиной и разглядывала причудливые статуэтки и старинные вазочки. Все было из какой-то другой, загадочной жизни. Ей нравились антикварные штучки, и она часто забегала в магазин на Наличную и подолгу бродила, разглядывая витрины массивных шкафов из красного дерева. Соне всё время хотелось купить хоть одну вещицу, пусть и не очень дорогую, но стоящую. Одна знакомая предупредила – надо к открытию, но всё равно перекупщики уже на стрёме, и всё у них схвачено. Только им и достаётся все самое правильное и по хорошей цене. Посоветовала закрутить с кем-нибудь из продавцов, может, и подарочек какой подсунуть. Соня этого делать не умела. А у Лены дом был как антикварная лавка, и по стенам картины висели, видно, тоже не задаром купленные.
– Это всё отец старается. Говорит, деньги надо в старину вкладывать. Всегда продать можно, и в цене растёт. Да и от бабушки много осталось. Она вроде какие-то дворянские корни имела, но сильно не распространялась. Вот бы вывести всё это добро за рубеж! У нас и Фаберже кое-что есть, и Айвазовский в спальне висит. Хочешь, покажу?
– Конечно, хочу! Не «Девятый вал», надеюсь?
– Вот ты скажешь! Та в Русском музее. Хотя я бы не отказалась!.. Ну, показывайте, что принесли?
Соня растерянно зашмыгала носом и покраснела:
– Все новое! Ну если только раз одетое. Если можно продать, очень выручишь!
– С ценой надо определиться, – Лена перебирала аккуратно сложенные фирменные шмотки.
– Да ты уж сама определись, – Ольга тихонько толкнула подругу в бок. – Лен, ты по совести давай. А двадцать процентов себе! Одна она, и Лизу поднимать надо.
– Ладно, оставляйте. Гости у меня на кухне. Хотите – присоединяйтесь.
