скачать книгу бесплатно
Алёша Попович и Тугарин Змей. История Алёши
Ирина Эрхарт
Три богатыря. Книги по фильмам
Книга поведает историю из знаменитого мультфильма «Алёша Попович и Тугарин Змей», и рассказ в ней ведёт сам великий русский богатырь! Узнайте из первых уст, как Алёша с дядькой Тихоном, невестой Любавой с бабушкой и болтливым конём Юлием ходили в поход на злодея Тугарина. По случайности Алёша сам отдал Тугарину всё золото ростовского народа, а затем возвращал – и золото, и имя своё доброе. А по пути подвиги совершал да героем становился.
Ирина Эрхарт
Алёша Попович и Тугарин Змей. История Алёши
© Эрхарт И., 2023
© ООО "Кинокомпания СТВ",
© Студия анимационного кино «Мельница», 2023
© ООО "Издательство «Эксмо», 2023
Пролог
Среди бескрайних полей да на зелёных холмах стоит славный город Ростов, синим небом накрытый да ясным солнцем обласканный. Меж холмов тех на три стороны лента-речка течёт. Хоть и мал городок, да мирно и радостно здесь жить. Девицы ремеслу учатся да хороводы водят, а бабы по хозяйству хлопочут. Молодцы и мужики – кто коров пасёт, кто поля косит, кто по наковальне стучит. А после трудов милое дело – выпить чарку да пойти врукопашную. В общем, каждый при деле.
А среди домов деревянных, частоколом редким опоясанных, стоит церквушка с колокольней, и служит там поп. Сын попов, Алёшей окрещённый, всем хорош – статный, на лицо светлый и удалью молодецкой не обделён. К тому же честный и скромный малый. Это я про себя говорю, если вдруг вы ещё не догадались.
Родился я крепким и рос не по дням, а по часам. А силушка моя и того быстрее. Пока я был мал, пытались меня грамоте учить, да ничего из этого не вышло. Тосковал я над книгами и, как мог, от науки бегал. Батюшка мой повздыхал, поохал, да в конце концов смирился.
С малых лет тянуло меня на подвиги, так и начал я учиться ратному делу. Мечтал богатырём стать. Но и тут без оказий не обошлось.
Сперва пытался я меч деревянный освоить. Какой может быть богатырь без верного меча? Так усердно я оружием махал, что как-то раз выскочило оно из руки да улетело в соседский хлев. Прямо к бабке, которая всегда за моими проказами смотрела. Меня тогда бабка за ухо к родителям отвела, чтобы пожаловаться.
Когда я немного подрос, то решил с луком упражняться. Была у нас соседская девчонка Любава – той самой строгой бабки внучка. Посадил я её на ослика, а на голову ей яблоко положил. Для интересу да чтобы удаль да отвагу свою девице показать. Но не успел я толком прицелиться, как откуда ни возьмись появилась бабка Любавина. Стащила внучку с ослика да собой закрыла – откуда только такая прыть взялась? Ну и вонзилась стрела бабке в такое место, про которое и говорить-то неловко.
Помню ещё, когда стал постарше, молодцы местные стенка на стенку пошли. А я чем хуже? Бросился к ним, схватил коромысло, что рядом оказалось, и стал махать им не глядя. Ох и славно я тогда размялся, всех положил! Вот только бабку Любавину, которая с тем коромыслом мимо шла, я тоже среди битвы зацепил. Нехорошо, конечно, вышло.
Да, частенько меня к родителям за ухо приводили, частенько стоял я в дальнем углу терема. Меня туда батюшка в наказание отправлял. Хорошо хоть Тихон, дядька любимый, которого приставили за мной смотреть, всегда рядом был. Сидел на лавке да вздыхал тяжело. А я был только рад: не так тяжко жить, когда есть с кем наказание разделить.
С тех пор немало годов прошло. Теперь я богатырь русский, и всюду на родной земле мне почёт и уважение. И сказ этот о том, как я почёт тот заслужил, родину свою от супостата избавив.
Глава 1
Ходили по Ростову тревожные вести, что торговцы приезжие принесли. Мол, повадились войска тугарские землю русскую топтать, города разорять да людей неволить. Вот и Ростов наш напасть басурманская стороной не обошла.
Как-то утром затряслась земля под вражьими сапогами, и рухнули городские ворота под напором орды. Прискакала сила чёрная с кинжалами да саблями и вручила нам грамоту от Тугарина. А в грамоте наказ – к следующему утру приготовить дань золотом.
Закручинился народ ростовский, да и сам я затосковал. Откуда взять столько золота? И как же это – всё нажитое врагу отдать? А если оброк не платить, то разорят басурмане город, как пить дать разорят.
Зачесались у меня тогда кулаки. Но куда мне одному бороться с ордой? Мужики наши держать оружие не приучены, им привычнее молот да плуг. А кто моложе, хоть силой своей и хвалятся, а против врага с саблей не сдюжат.
Город затих. Стихли песни и разговоры. Только мычание коров да квохтанье кур было слышно. Весь люд ростовский собрался у частокола, чтобы совет держать. Мы с Тихоном прикатили большую бочку, чтобы кто хочет мог своими мыслями поделиться. Дядька взобрался на неё и саблей приколол к столбу злосчастную грамоту, что супостат оставил.
– Ну, что делать будем? – обратился Тихон к народу, что вокруг столпился. Люди принялись шептаться, но никто вперёд не вышел. Нет, так дело не пойдёт.
Я вскочил на бочку, потеснив Тихона, и стал сам речь держать.
– Ой ты, люд ростовский! Ты послушай меня, Алёшу Поповича, сына попа соборного! – говорил я, всё больше распаляясь. – Доколе ж нам, людям русским, терпеть супостата недоброго? Защитим жён да детей своих, постоим за землю русскую! – Я широко взмахнул рукой и смахнул щуплого Тихона с бочки.
– Ты если что конкретно предложить хочешь, так говори, – крикнула из толпы Любавина бабка, тыча клюкой в мою сторону. – А ежели так языком чешешь, то слазь с бочки, не дури людям головы.
Так уж вышло, что у меня было что людям предложить. Когда тугары ушли, мы с дядькой посидели, поразмыслили и придумали, как ростовское золото сохранить. Так что Тихон, взобравшийся на бочку обратно, только улыбнулся на бабкины слова.
– Тихон, друг сердешный! Неси нашу мысль, на бумаге изложенную. Представим её на суд людской! – воскликнул я.
Тихон только того и ждал. Он порылся за пазухой и вытащил листок, который и выставил на всеобщее обозрение. План наш мы с дядькой в картинках изобразили, для народа простого.
– Мы войска тугаринские хитростью возьмём, – стал объяснять я. – Соберём им оброк золотом, оброк тот положим в пещеру, что под Баюн-горой. А как войско тугаринское туда войдёт, то мы ловушку нашу камнем-то и прикроем! – Я ударил пальцем по листу, проткнув его насквозь, и рассмеялся, гордясь своей смекалкой. Тихон захихикал вслед за мной.
– Так ведь а золото мы как обратно из пещеры заберём? – крикнула Любавина бабка.
– Золото? Так это… – Я почесал в затылке. Об этом мы как-то не подумали. Я покосился на Тихона, но тот только плечами пожал.
Но тут на помощь пришла Любава, умница моя.
– А давайте подождём, пока там басурмане с голоду сдохнут, – звонко крикнула она. Народ ахнул. Любава, похоже, спохватилась, что не пристало девице такие слова говорить, смущённо потупилась и добавила тише: – Ну или ослабнут.
Мысль была хороша. Я даже рассмеялся от радости и от облегчения. Да и люди ростовские сразу оживились. Кто-то принялся в ладоши хлопать, кто-то родных обнимать. В воздух шапки полетели.
Да и у меня на душе спокойно стало. Ну и что, что не мог я с тугарами силой сравниться? Ум и хитрость порой острее меча бывают.
После совета мы не медля принялись план наш в действие приводить. Народ ростовский по домам разбежался, золото из закромов да из сундуков доставать. Никто добро своё не прятал. У кого что было, на площадь начисто снесли и в кучу сложили. Чего там только не было: серёжки да браслеты, червонцы да утварь старинная. Бабка Любавина даже зуб свой единственный золотой в кучу бросила. А отец мой, поп, церковный колокол со звонницы снял. В него мы весь оброк и сложили – для удобства, значит.
Мужики ростовские, кто покрепче, колокол окружили, крякнули, подняли на плечи да понесли его к горе. Бабы с детьми следом поплелись. Тихон впереди шёл, руководил и дорогу указывал. А я первым налегке шагал, как настоящему герою и полагается.
Отец мой по пути у тропинки указатель поставил: на дощечке рисунок с золотом. Это чтоб Тугарин сразу в пещеру шёл и город не тревожил.
Тропинка скоро кончилась, и мы пошли по подъёму пологому, что вёл к Баюн-горе. Гора та была невелика, с трёх мужчин высотой. А у подножия её вход в пещеру зиял. Туда нам и предстояло золото ростовское прятать и басурман подлых заманивать.
Когда народ внутрь вошёл, чтобы оброк на место положить, я отправился подходящий камень искать. Нашёлся он быстро. Круглый, в два моих роста высотой, ровно как вход в пещеру. Поднатужившись, я его на обрыв над пещерой прикатил.
Тем временем люди ростовские как раз наружу вышли. Они на меня с камнем посмотрели, покричали одобрительно да, пританцовывая, обратно в город отправились. Я их с горы взглядом проводил – благо, отсюда весь Ростов как на ладони виден был. Только дядька мой с ними не пошёл, а рядом со мной уселся. Остались мы с ним вдвоём Тугарина дожидаться. А люди в церкви собрались, чтобы нашествие орды переждать да помолиться за успех нашего дела.
Вечер быстро пролетел, и наступила ночь тёмная, полнолунная. Дядька на камне растянулся и задремал. Решил и я поспать, чтобы время скоротать и к утру сил набраться. Уселся, к камню спиной прислонившись, да так вскоре и заснул.
* * *
Разбудил меня Тихон, с камня рухнувший, да дрожь скалы подо мной.
– Пожаловало племя басурманское, – сказал дядька, сжимая кулаки.
Я ахнул и забрался на камень, чтобы рассмотреть получше.
По тропе скакали басурмане. Те, что впереди ехали, самого Тугарина в паланкине несли. Он был огромен, высок и широкоплеч. Чёрные как смоль волосы и усы до самой груди свисали. А за спиной Тугарина торчали рукояти двух сабель.
Там, где войско проходило, свет дневной мерк и на небо туча чёрная набегала. А под копытами их лошадей земля дрожала на версту вокруг. Тугары встали у указателя с золотом, помедлили мгновение и прямиком к горе направились.
– Иго чёрное. Недолго им пировать осталось, – сказал я злорадно. – Сейчас отведают силушки богатырской!
Тугары скоро до пещеры добрались и внутрь зашли. Я спрыгнул и в камень руками упёрся. Тихон тоже в стороне не остался, и принялись мы вдвоём толкать. Но как ни тужились, камень, который я намедни один катил, даже вдвоём мы сдвинуть не могли. Неужто тугар испугались да от страха ослабли? Я уж и спиной упирался, и плечом, но безуспешно.
Тут я переживать начал. Неужто весь план наш псу под хвост пойдёт? Но вдруг я заметил, как с нашей стороны под камень букашка заползла и лапками упёрлась. Истину говорят: когда дело правое делаешь – сама природа-матушка помогает. Камень сразу поддался и с обрыва вниз рухнул. Я выглянул из-за края. Камень так надёжно пещеру запечатал, что ни щёлочки басурманам не осталось.
Тихон довольно руки потирал.
– Ага, отведали силушки богатырской! – обрадовался я и от большого чувства ногой топнул. Но не вспомнил я тогда про удаль свою богатырскую. Гора под моим сапогом затряслась, камень сдвинулся и вниз по склону покатился. Прямиком к городу! Басурмане с гиканьем повалили наружу, но нам с Тихоном было уже не до них.
Мы бросились камень догонять, но куда нам! Тот запрыгал по холмам: высоко взлетал и с огромной силой вниз обрушивался. Мы с Тихоном встали как вкопанные. Разинув рот, мы смотрели, как камень падает на городские ворота и снова взлетает. Один за другим он смял избы, сараи и колодцы и наконец рухнул на церковь. Я похолодел. Там же весь люд ростовский собрался! Неужели я своими руками народ свой погубил? Я припустил к городу, и Тихон за мной.
Но тут камень треснул и разлетелся на мелкие камушки, открывая целёхонькую церковь. Двери церковные распахнулись, и вышел мой отец, стуча половником о таз заместо колокола. За ним остальной народ наружу повалил, и все как один ахнули.
Да, тяжёлая картина им открылась. От домов одни обломки остались. А ворота городские, которые мы только после тугар на место поставили, вовсе в щепки разнесло.
Мы с Тихоном как раз успели до церкви добежать. Все взгляды на нас обратились. А нам и сказать было нечего.
– Да на кол их посадить! – крикнул кто-то из толпы.
Мы с Тихоном ахнули.
* * *
С уходом Тугарина небо прояснилось, но на душе у меня было пасмурно. Губить нас с Тихоном не стали – всё же намерения у нас были добрые. Но бока намяли знатно. И у реки за городом пару кольев вбили – для устрашения.
У той реки и уселись мы с Тихоном, спинами к кольям прислонившись. Не хотелось мне в город возвращаться, слышать, как люди обо мне судачат. Да и стыдно было – столько хвалился, а в итоге только хуже сделал. Эх!
Сидели мы с Тихоном молча, ноги в реку опустив. В сапоги мне вода затекла, но я её и не заметил даже. Не до того было. Тяжёлые думы меня одолели.
– Смотрю на народ наш и удивляюсь, – затянул Тихон. – Откуда у них столько злости?
– Это они из-за золота так расстроились, точно тебе говорю, – вздохнул я.
– Да, золото портит людей, – глубокомысленно произнёс Тихон и налепил мне на лоб холодную тряпицу, смоченную в реке.
Хоть я и знал, что дядька утешить меня пытался, но не мог я с ним согласиться. Чего людей винить, когда я один всё испортил? Нет, так дело не пойдёт. Чем сидеть и горевать, лучше ошибку свою исправить. Разве нет у меня чести богатырской?
Я ещё немного поразмыслил и наконец решился. Поднялся на ноги и тряпицу со лба в реку бросил.
– Так вот, Тихон! Покуда золото да имя своё доброе не верну, мне в городе делать нечего. – Я нагнулся, чтобы воду из сапога вытряхнуть. – Прощай, Тихон.
– Да… Да как же я тебя, Алёшенька, одного отпущу? – забеспокоился Тихон. – Батюшка с меня голову снимет!
Хоть и жаль было тревожить отца и мать, не мог я так всё оставить.
– Ты, Тихон, воротись домой, – сказал я, опрокинув второй сапог, – и объясни всё батюшке с матушкой. Некому, кроме меня, Тугарина Змея одолеть.
И пошёл я прочь по тропе в сторону леса, куда Тугарин с войском ускакал. Тихон мне в спину попричитал, да скоро притих. Последний раз обернувшись, я увидел, как дядька в город пролазит через дыру в частоколе. Видать, пошёл батюшке с матушкой докладывать, как я и просил. Теперь уже не оставалось мне пути назад. Проводив дядьку взглядом, я отвернулся и быстрее зашагал.
Глава 2
Войдя в лес, я сбавил шаг, чтобы о ветку или бревно не споткнуться. По сторонам стояли ели, то зелёные, то засохшие, с жёлтыми ветками, а то и вовсе лысые. Кое где лежали поваленные деревья, поросшие грибами-вешенками. Я уверенно пошёл по тропе передо мной, солнцем освещённой.
Забравшись глубже, я нашёл дерево с надёжным, крепким стволом. Верхушка его терялась в высоте. На неё я и забрался, чтобы осмотреться и понять, куда мне дальше сворачивать. Прикрыв глаза ладонью от солнца, я заметил вдали среди холмов тучу чёрную. Такая же к нам вместе с Тугариным пришла. Лес под ней почернел, деревья скрючились, словно лучина обожжённая, и листья сбросили. В землю с неба били яркие молнии, видные даже посреди ясного дня. Мне от такого зрелища даже как-то не по себе стало.
– У, силища чёрная, чуешь погибель свою скорую, – сказал я вполголоса и погрозил кулаком, чтобы приободриться. – Трепещи же, племя басурманское, перед богатырём русским!
Отметив для себя направление, куда предстоит мне путь держать, я стал спускаться. И уже почти спустился, как вдруг ветка подо мной затрещала и надломилась. Я камнем полетел вниз. Но вместо удара о твёрдую землю я на что-то живое и мягкое приземлился. Неужто враг?
Я тут же вскочил на ноги и крепко зажмурился. Зачем, спросите вы? Хоть в Ростове я мог любого в поединке победить, а врага настоящего близко не видел. Вот и закрыл глаза, чтобы не испугаться ненароком. Так и начал вслепую кулаками воздух рассекать.
– Ах ты супостат лютый, отведай-ка силушки богатырской!
Но как я ни старался, только впустую воздух загребал. Наконец я почувствовал, как мой кулак о что-то ударился. Я открыл глаза. На траве, вытянувшись во весь рост, лежал Тихон. Вот это поворот!
– Тихон? – Я склонился над ним. – Ты почему здесь?
– Ты как хочешь, Алёша, – посмотрев на меня, ответил он совершенно спокойно, – а я с тобой пойду. Вдвоём дорога легче станет.
Я подхватил Тихона за подмышки, поставил на ноги и принялся отряхивать от пыли.
– Ты уж прости меня, не признал сразу, – повинился я, но Тихон только отмахнулся. – А ты чего это в таком виде?
Дядька стоял босиком, в одной нижней майке, заправленной в красные исподние портки.
– Я подумал: как богатырю без коня? – сказал Тихон и взялся за поводья животины, которая рядом стояла. Я того коня и не приметил сразу, больно за Тихона волновался. – Ну и купил.
Конь был упитанный, рыжей масти, с широким задом и тонкими ногами. Не очень-то он на богатырского скакуна походил. Скорее на любимца, который круглый год только ест да в конюшне прохлаждается. Но Тихону я этого говорить не стал. Всё-таки дядька для меня такой подарок сделал. Присмотревшись, я заметил кое-что странное.
– А чего у него морда завязана?
На нос животины до самых глаз был натянут холщовый мешок, шнуром перевязанный.
– Морда? Не знаю. Кусается, наверное, зараза, – пожал плечами Тихон.
Я подошёл к коню, развязал шнурок и сдёрнул мешок с морды. В зубах у коня торчал большой жёлудь. Странно-то как. Жёлудь я тоже достал. Конь заржал, закружил вокруг дерева, упал на спину и стал кататься по земле. Это тоже было странно, но тут случилось и вовсе невообразимое.
– Свобода! – закричал конь по-человечески, усевшись на зад у дерева и застучав передними копытами. – Наконец-то! – Он вскочил и тут же растянулся спиной на траве. – Чуть родную речь не забыл! – Конь снова поднялся и подошёл к нам с Тихоном.
Мы завопили и попятились.
– Говорящий конь! – потрясённо воскликнул я.
Тихон перекрестился:
