скачать книгу бесплатно
Прошлого тени.
Несколько раз в году
Какая мука – сына
Провожать и ждать!
Какое счастье – знать
Что скоро он приедет!!
Иван Иванычу Лучку
Как смотрит этика на подлеца,
Обидевшего женщину напрасно?
Врачу: «Сначала исцелися сам!
Теория без практики
И лжива и опасна!»
* * *
Я с детства ненавижу Зависть.
В себе ее я убиваю, как могу,
Вытаптываю, с корнем вырываю
И прорасти в душе ей не даю.
Зато теперь она меня совсем не мучит.
И даже не заходит навестить.
Она хотела бы, да не изучит,
Как подойти, подъехать, извести!
Олечка
Губки как вишенки.
Глазки – озера,
Ангельский голос…
Вот только слова:
«Жид, сара, жидовка, иуда!
Взять автомат, да и всех
Расстрелять»
И людоедское:
«Ну ничего, их пока что еще
Принимают в Израиле…!»
Вот так советская девочка,
Комсомолочка – людоедочка»
Эта – не та,
что у Ильфа, Петрова.
Эта от «Памяти»,
Что у Сычева.
* * *
Я – человек второго сорта
И мне знаком сквозь зубы разговор,
Брезгливые усмешки и кривлянья,
Людская холодность и ненависти взор.
Но терпеливо я тащу свой непомерный груз
И с ним карабкаюсь
На острие своей Голгофы…
Что выпадет: семерка, тройка, туз?
И мимо палачей я молча прохожу
И, вскинув голову, показываю профиль!
Читая Н. Мандельштам
Как! Ничего не ждать
И ко всему готовой быть?
Ну, дудки! Черта с два!
Уж лучше в голос выть,
От злости об стенку биться головой,
Рвать волосы, смеяться над собой…
Но только не сдаваться,
Быть!
Подписка – 1988. Ужгород, облоно
– Вы на журнальчик «Израиль»
Подписку сделать не хотите?
Как говорится, оживленье в зале.
И вот уже на все лады:
«ИзрАиль, ИзраИль»,
Всеобщий шум, злорадное веселье,
Язвительный смешок.
Смешно им все:
И что журнал дешев,
И что выходит лишь раз в году.
А сколько злого наслажденья
Им доставляет слово «Израиль».
Как глубоки те чувства брезгливости,
Пренебрежения, как не приемлет
Их ослиная душа чего – то,
Что на них хоть каплю не похоже.
Ну а о степени злорадства,
И ядовитости и желчности
Уж я не говорю!
Где происходит сей шабаш?
В аду, в Германии 30?х,
В стане дикарей?
Кто перед нами: ведьмы,
Ведьмаки, фашисты или папуасы?
А может быть бандеровцы?
Нет, то интеллигенты,
То наше областное Просвещение,
Которое должно разумное и вечное посеять.
Да! Далеко же мы ушли.
Воротимся ль назад?!
Одной бандеровке при встрече
Сейчас ослицыны отверзнутся уста…
О. Боже мой! За что такая кара!?
И точно, вот уж вслед
Протяжным полушепотом
Несется издевательское, «с – а–а-ра!»
* * *
Судьба, смесь, меня погладит по головке.
И тут же по затылку – шварк!
Не привыкай к хорошему!
Каракатын и только!
(каракатын – черная женщина – казахск.)
* * *
Ах, Судьба!
Непосильную ношу ты мне удружила,
Но спасибо тебе говорю я за то,
Что мне силы даешь эту ношу нести!
* * *
Время уходит
Время не ждет.
И вот на подходе
С косой у ворот
Смерть притаилась.
В щелку глядит,
Что – то бормочет,
Злобно шипит.
Я говорю ей:
«Рано пришла!
Иди погуляй – ка,
Что за дела?
Да посмотри на себя:
Ну и вид!
Скрючилась, скорчилась,
Как инвалид,
Грязная, злая,
Тоща, как скелет.
Больная, босая,
К тому же косая!
Пойди приоденься,
Пойди причешись,
Пойди приберись.
Женщина ты или нет?!
* * *
Смерть на меня
С изумленьем глядит,
Не веря своим ушам.
И вроде уходит,
Но пальцем грозит:
«Много тебе не дам.
Ты от меня
Не уйдешь все равно,
Бегай пока
В ресторан и кино,
Музыку слушай,
Сладости кушай,
Кофе и чай поглощай,
Но память храня,
Помни меня.
Ну а покуда прощай!»
(Как вариант концовки:
– Ну – ну молодись.
Убегай от инфаркта
Но у тебя уже битая карта
Кофе. да книги —
И все, что осталось,
А это такая малая малость.
Скоро сама ко мне
Будешь проситься.
Ведь время течет, как река,
Уходит в песок, умирает, дробится…
Так я не прощаюсь. Пока!)
* * *
Было время —
Носила я обувь на шпильке.
Отпелось, отспорилось.
А теперь на ноге,
Как картинка,
«Прощай, молодость».
Было время —
На работу, с работы —
Челноком,
А теперь в магазин
