скачать книгу бесплатно
К описываемому времени в Белгороде, как и во всей стране, резко осложнилась криминальная обстановка. Пришлось удваивать штаты и в группу на суточное дежурство заступало сразу по два оперативника, равно как и представителей других служб. Без дела никому сидеть не приходилось. Демократия, пришедшая на смену социализму, принесла массу возможностей и свобод, многими воспринятые как вседозволенность и безнаказанность. Армия преступности росла, как грибы после дождя. Активизировались мошенники, расплодилось ворьё, возросло количество грабежей и разбоев. И конечно, убийств. Теперь они перестали быть редкостью, и старожилы розыска отмечали, что их стало едва ли не больше, чем в советское время квартирных краж, которые по тем временам тоже к рядовым событиям не относились. И на этом фоне предстояло выполнить формальные действия по документированию довольно распространённого случая – какого-то мошенничества со стороны цыган. «Ну почему у нас в государстве так потакают этой цыганве? – подумал Глеб – Отчего им легко спускают то, что ни в коем случае не простили бы тем же русским или любому другому россиянину?»
Опер из-за плеча восседающего впереди эксперта увидел, как за перекрёстком показался угол родного отдела, и вот уже машина, свернув в дворик, остановилась. Потерпевшие выбрались наружу, и Велиев проводил их к своему кабинету. Бывший наставник давно уже начальствовал в соседнем, но взамен с Велиевым стали работать ещё двое. Первый – недавно переведённый из патрульно-постовой службы лейтенант. Несмотря на своё звание, Александр Михайлович был мужчиной в возрасте, долгое время прослуживший постовым, и офицерское звание ему, судя по всему, присвоили недавно. Послевоенный Белгород сплошь, за исключением нескольких сотен человек, состоял из деревенских переселенцев, и характерный говор звучит на его улицах до сих пор. Что касалось Маркова, то в его речи этот говор прослеживался весьма отчётливо. Вместе с тем, при первой же встрече, Глебу бросилась в глаза смекалистость этого человека. К тому же, несмотря на свой уже не юный возраст, Марков сохранил живой интерес и прекрасную память. Все эти качества, благодаря долгой службе в патруле, дополнялись знанием половины забулдыг, бакланов и прочих люмпенов Белгорода, и в розыске не без основания предположили, что в лейтенантах Александр Михайлович задержится недолго. Марков заступил вторым номером в оперативную группу, и сейчас был на выезде – в Старом городе два пока не установленных негодяя совершили порез – ранили мужчину, отобрав наручные часы и деньги. Но кабинет не пустовал. За своим столом, что у самого окна, восседал ещё один сослуживец Глеба – Мирошников Андрей. Андрей был молод, во всяком случае, немногим старше Валиева. Будучи довольно широким в плечах и несколько грузноватым, он, тем не менее, был весьма лёгок в движении. Сейчас он, перебирая стопки отписанных к исполнению материалов, о чём-то задумался, подперев массивный подбородок не менее внушительным кулаком. «Хорошо, что один!» – отметил Глеб и пропустил вперёд потерпевших. Велиев усадил их перед столом и сел сам. Отбор заявления и письменный опрос не заняли много времени – опер спешил поднять из комнаты задержанных доставленного с кражи вора. Закончив, он отпустил пострадавших, но прежде чем отнести собранный материал в дежурную часть, решил взглянуть на те, что уже находились в производстве. По двум из шести уже подходили сроки, материалы были вполне наработанными, и наступала пора для передачи их в следствие. «Где же ключ от сейфа?» – с досадой размышлял Глеб, не обнаруживая его в карманах. Он поискал в папке и в ящиках стола, но там его тоже не было.
– Что, ключ потерял? – пробасил Андрей, молча следивший за действиями Велиева.
– Да вот не найду что-то. Куда он запропастился? – в недоумении ответил Глеб.
– Не тот, что в сейфе торчит?
Валиев бросился к сейфу и с облегчением выдохнул – в замочной скважине действительно красовался ключ. Он так и остался в ней, когда опер, достав из сейфа пистолет, торопился на утренний вызов.
– Я недавно с одним человеком беседовал. – снова загрохотал бас – Такой… с той стороны баррикад. Тут меня шеф вызывает на минутку. Я огляделся – на столах ничего лишнего, можно клиента оставить, чтобы в коридоре лишний раз не светить. Возвращаюсь, а этот бандюк ухмыляется. Что, говорит, Андрей Александрович, проверочку устроил? Какую такую, говорю, проверочку? Известно какую, отвечает: такую замануху – ключ в сейфе оставил! Я бы к нему, а оттуда какой-нибудь краской в морду! Плюс пальчики с двери… Я, понятное дело, не стал его разочаровывать…
Мирошников замолчал. Он не склонен был к долгим нотациям, да продолжать и не требовалось. Глеб и так всё понял. Он представил, какие последствия наступили бы, взгляни тот человек хоть одним глазком на содержимое стального ящика. А ведь там, помимо банальных проверочных документов, хранились совершенно секретные дела! Под угрозой оказались не только успех оперативных разработок, но и благополучие, да что там благополучие – жизнь людей! Велиеву нечего было сказать. Он нервным движением вытащил ключ, порывисто сел за стол и забарабанил пальцами по крышке. Теперь он забыл о материалах, сроках и томящемся внизу клиенте. «Сам чуть не сгорел, и Андрея подставил! – с досадой думал опер – Случись что – и он втянутым оказался бы!» Валиев даже в мыслях не допускал, что его товарищ способен доложить о вопиющем нарушении начальству или, хотя бы, следуя известному герою фильма, спрятать ключ и, насладившись переживаниями сослуживца, зачитывать ему полный курс лекций. Нет, ничего этого не ждал Глеб от Мирошникова, но его уважение к этому человеку не уменьшилось. Повисшее молчание затянулось и Велиев, не зная, как выразить переполнявшую его гамму чувств, невольно участил дробь. В стаканчике письменного прибора отозвались ручки, и пальцы замерли.
– Ладно, однажды со всеми… почти со всеми бывает. – совершенно иным, уже не укоризненным тоном, сказал Андрей, и поспешил перевести тему – Что, снова цыганча обозначилась?
Велиев хотел заметить, что она не то что обозначилась, но никогда и не прекращала свои занятия, но ведь не Мирошникова в этом убеждать! Андрей, несомненно, был куда более опытным розыскником. Демобилизовавшись, он начал с младших оперов. При закреплении оружия, ему единственному достался чудом не списанный револьвер. Когда все таскали штатные пээмы, он щеголял с раритетом гражданской войны, и очень был недоволен, когда при вступлении в офицерскую должность был вынужден с ним расстаться. Всегда забавно было наблюдать, как Мирошников работает с людьми. Однажды он опрашивал доставленную с полупритона девицу. Будучи ещё достаточно юной, и не успевшей ещё опуститься до состояния своих новых друзей, она, тем не менее, никаким преимуществом в интеллекте перед ними не обладала, и с первой минуты буквально поедала глазами своего собеседника. Девушка была важна в качестве тех немногих свидетелей, показания которых подтянули бы пустившихся во все тяжкие знакомцев к совершённой им краже. Андрей, записав услышанное, поднял голову и, едва улыбнувшись, задал следующий вопрос. Каждый раз при взгляде карих смешливых глаз, девица теряла голову ещё больше, и её улыбка, глупее прежней, растягивалась не то что до ушей – до самой крашеной макушки! Закончив, старший опер не удержался и, не скрывая улыбки, поднял указательный палец, согнув его так, как обыкновенно сгибают, веселя младенца.
– Агу! – прогудел бас, и рыжая захохотала так звонко, что за дверью утих гомон ожидавших в коридоре людей.
Совсем иначе выглядела беседа со злодеями. Андрей никогда не разбрасывался словами, зато отлично держал паузы. Взяв такую, он, нависая горой, ожидал, когда собеседник проникнется важностью услышанной фразы. Когда клиент доходил до полной кондиции, грохотал густой бас, и преступник, осмыслив вопрос, как-то не решался расстраивать этого здоровяка втиранием заведомой лжи. Глеб никогда не видел, чтобы его товарищ применял силу. Он никогда не угрожал её применением, равно как и не озвучивал другие угрозы, но сама интонация его трубного голоса и мощная фигура располагали к откровенности настолько, что мало кто из преступивших закон собеседников не распахивал перед ним душу.
– Завтра эта девочка и её мамашка остынут, и уже ничего хотеть не будут – прокомментировал услышанное Андрей – А если зональник их с собой для опознания к какому-нибудь табору прихватит, то после радушной встречи с этими уродами, они и вовсе милицию стороной обходить будут!
Старший опер помолчал, но размышляя о предмете разговора, продолжил:
– Конечно, давно пора этих цыган к ногтю прижать, но куда сами люди глядят? Ладно это дитё, но когда мужики со здоровенными бабами… Не понимаю! Неужели не видят, что эта зачуханная цыганка сама двух слов толком не свяжет, что при всей её наглости тупее морды не сыскать – всё равно рты разевают! Как же, экстрасенсы подвалили!
– Чего ты хочешь? – вступился за них Глеб – Есть люди, которым телевизор всё заменяет. Они в него лупятся сутками и верят, как немцы Гитлеру! А в нём что? Те же цыганки в исполнении русских красавиц, у которых на лбу два высших образования! Мало того, что они держатся, как графини, они ещё все сплошь провидицы и ворожеи! Мужиков их тоже не обделяют, посмотреть на актёров – все эдакие бесшабашные удальцы, бессеребренники, непонятые цивилизованными идиотами озорники! И все такие гонимые, обиженные и беспомощные… Аж слеза пробивает! Встречает такой зритель пёстрое пугало на пути – не то что при гадании – так деньгами осыплет! Родичу своему загибающемуся копейки пожалеет, зато цыганку озолотить – святое дело! И смотрят на их «шалости» с таким снисхождением, будто не цыгане по всей России в наркоторговле завязаны, не на их совести кражи, обман и прочая мерзость!
Велиев вышел и, уже шагая по коридору, решил: «Пока я в группе и материал мой, при первом же окне к нему вернусь. Выпрошу дежурку и проедусь по Центру ещё раз. Всех цыганок, что попадутся – в клетку, и пусть в ней утра дожидаются! А там, после смены, на часок-другой задержусь, глядишь – девочка негласно и опознает кого!» Он спустился на первый этаж за материалом по попытке кражи, но Николай Александрович, дежурный по отделу, сообщил:
– Ничего нет, всё у второго следователя. Он после осмотра на грабёж выехал, сейчас с группой обратно ждём.
Затрезвонил телефонный звонок, майор тут же отвлёкся и склонился над журналом, принимая очередной вызов.
– Выезжать? – спросил опер, когда дежурный положил трубку.
– Семейный. Участковый разберётся! – махнул рукой тот, и возвратился к записи в журнале.
Глеб не стал мешать. Брать наверх подозреваемого, не располагая элементарными сведениями о совершённом преступлении, было бы опрометчиво, и он решил подождать вторую группу во дворе.
Сентябрьское небо, ещё час назад радующее своей чистотой, сейчас заволокло синеющей дымкой. Подул свежий ветер и заморосил дождь. Его редкие капли, достигая земли, падали в городскую пыль и исчезали в ней, не оставляя следов.
Во двор, натужно гудя двигателем, въехала дежурка. Передняя дверь открылась, и показался чемодан эксперта, но едва следом протиснулась мешковатая фигура его обладателя, из задней двери выскочил второй – опер, сосед по кабинету Марков. Александр Михайлович подскочил к тыльной стороне автомобиля и вывел из «зечки» двоих мужчин. Их обличье, и прежде всего то, что принято называть лицами, было изрядно помято, включая грязную, совсем не опрятного вида одежду.
– Эти что ли разбойники? – поинтересовался Велиев.
– Они! – коротко ответил Марков и заспешил, конвоируя задержанных в отдел.
За всё своё, пока ещё недолгое время работы в розыске, Александр Михайлович всегда спешил. Его неуёмная натура искала выход и с избытком находила применение в нелёгком оперском труде.
