скачать книгу бесплатно
Сто лет Папаши Упрямца
Фань Ипин
Фань Ипин (р. 1964), по национальности чжуан, выходец из горных районов Гуанси-Чжуанского автономного района на юго-западе Китая, выпускник Фуданьского университета, заместитель председателя Союза писателей провинции Гуанси. Автор романов, повестей и рассказов. Снятый по его сценарию фильм «Пропавшее оружие» стал самой кассовой лентой Китая в 2002 г. и привлек к писателю внимание широкой публики.
Герой нового романа Фань Ипина, Папаша Упрямец, получил свое прозвище в четырнадцать лет, и вся его долгая-долгая жизнь лишь подтвердила справедливость этого прозвания. Кто-то называл его Буддой – но для того, чтобы оставаться Буддой в Китае двадцатого века, нужно очень много упрямства. Сто лет войн, перемен, реформ, революций. Перед нами рассказ о человеке, который ни разу не совершил предательства.
Фань Ипин
Сто лет Папаши Упрямца
© Fan Yiping, 2021
The first Russian language edition published by Hyperion P. H.
© Е. И. Митькина, перевод, 2023
© Издательский Дом «Гиперион», 2023
All rights reserved
Я никогда не думал, что доживу до ста лет.
Папаша Упрямец
Глава 1
Служба в армии
Новобранцы выстроились на плацу рядами, словно лесопосадки.
Вэй Цзянфэй, командир полка армии Чан Кайши, стоял на трибуне. Сперва он обратился к новобранцам с полагающейся по такому поводу речью, а затем внезапно разразился на чжуанском наречье[1 - Язык чжуанов – это язык крупнейшего национального меньшинства Китая, не родственный китайскому и непонятный для большинства китайцев.]: Ме cоу кай лыкcит ме лыкчуат ней тык пинг ган коу? (Ну, черти, есть тут кто из моего уезда?)
Из двухсот солдат двое поняли и рассмеялись, их смех затарахтел, словно кто-то пердел длинной очередью. Все взгляды обратились к ним, но удержать этот смех было все равно что заливать пожар из тазика.
Командир Вэй выпучил глаза, обвел взглядом ряды солдат и в конце концов впился в этих двоих. Потом обратился находившемуся рядом с ним начальнику штаба полка: Отправьте этих вонючих весельчаков в штаб!
Когда парней доставили в штаб, те больше не веселились. Видать, дошло, что попали в большую беду.
Один из них был высокий, второй – низкий. Тот, что повыше, и выглядел постарше, будто ел рис на несколько лет дольше.
Командир полка сказал, глядя на приунывших солдат: Смейтесь же, чего не смеетесь?
Те застыли, стуча зубами; казалось, вот-вот заплачут.
Командир перешел на чжуанский: Канг чуат cоу, тау канг вун на cоу кам гиау, тау cейней вун на ти кам гиау, тума ви cуат (Ишь крутые перцы, перед всей толпой ржать посмели, а сейчас перед начальством зассали? Какие же вы крутые?) Заслышав эти слова, оба новобранца опять прыснули.
Командир продолжил: Как звать? Полное имя? Уменьшительное? Откудова родом? Сколько лет?
Солдат, который был повыше ростом, сразу же ответил: Звать Вэй Асань, уменьшительное – Асань, родом – из деревни Янцзяо, село Саньча, уезд Ишань, провинция Гуанси; семнадцать лет.
Командир кивнул: О, я тоже из уезда Ишань, твой дом от моего недалеко, да мы еще и сродня, у меня тоже фамилия Вэй.
Он оглянулся на низкорослого новобранца: Ну а ты?
Тот ответил, стоя по стойке «смирно»: Фамилия – Фань, зовут – Баоди, уменьшительного имени нет, есть прозвище – Папаша Упрямец. Дом мой – в деревне Шанлин, село Цзинчэн, уезд Дуань, провинция Гуанси. Четырнадцать лет.
Командир застыл от изумления: Ого, четырнадцать, а уже кличут папашей, да ты и правда крут! Хорошо, я тоже буду звать тебя Папаша Упрямец.
Упрямец сказал: Да, командир!
Командир говорил на родном диалекте, слышал в ответ родную речь, и когда он смотрел на этих двух солдат из родной провинции Гуанси, взгляд его постепенно теплел. Он положил руки на плечи Вэй Асаня и Папаши Упрямца: Вэй Асань, ты будешь моим охранником. Папаша Упрямец, а ты будешь моим ординарцем.
Вэй Асань был взволнован – еще бы, такая ответственная служба! – он выпятил грудь, поднял голову и произнес: Да, командир!
А Папаша Упрямец опечалился, недовольство было написано на его лице, он набрался смелости и сказал: Командир, я не буду ординарцем.
Командир спросил: Почему?
Папаша Упрямец ответил: Я стал солдатом, чтобы сражаться с оружием в руках, а не убирать мочу и дерьмо.
Это приказ!
Прошу командира изменить приказ!
Командир убрал руку с плеча отказавшегося выполнять приказ солдата, притянул к себе Вэй Асаня, обошел вокруг Папаши Упрямца, смерил его взглядом с головы до пят и произнес: Я знаю, почему тебе дали прозвище Упрямец, любишь идти наперекор и дерзить, так?
Упрямец ответил: Так точно!
Командир снова встал перед Упрямцем и сказал: Давай так: ты будешь драться с Вэй Асанем. Выиграешь – станешь моим охранником, проиграешь – ординарцем. Как тебе?
Папаша Упрямец согласился, и Вэй Асань тоже.
Оба солдата сошлись в поединке. Более десяти раз сходились и дрались руками и ногами перед своим командиром. Папаша Упрямец проиграл. От ударов рослого Вэй Асаня все его лицо покрылось синяками и кровоподтеками, изо рта пошла кровь. Командир сказал, обращаясь к лежащему на земле Папаше Упрямцу: Мои трусы там, в комнате, постирай.
Папаша Упрямец выстирал трусы командира. Естественно, почистил ему и обувь, и перчатки, и все остальное. Он перебрал коробки и полки в шкафах, вытащил грязную одежду и всю перестирал. Упрямец работал тщательно, с великим усердием, он выглядел покорным, словно бык, которому преподали урок.
Вычищенную одежду он вынес сушиться на солнце. Все эти разнородные предметы болтались, как флаги, на ветках или были разложены на подставках, они покачивались на ветру и поблескивали на солнце. Упрямец долго сидел поблизости, охраняя вещи командира из опасения, что одежду сдует ветер или же она намокнет, если внезапно пойдет дождь. Он старался изо всех сил, как заботливая нянька, присматривающая за ребенком.
Вечером командир вернулся в штаб полка. Он увидел, что выстиранная и высохшая одежда аккуратно разложена по полкам. Поверх старого пальто лежало письмо, командир вздрогнул и поспешил открыть его. Он обрадовался, словно обрел важную потерянную вещь.
Во время ужина командир достал письмо и спросил Папашу Упрямца: Где ты нашел его?
Тот ответил: Перед стиркой я обычно проверяю карманы и вынимаю их содержимое, чтобы не испортить водой. Это письмо я нашел, когда проверял карманы.
Ты прочитал его?
Нет.
Почему не прочитал?
Я неграмотный. А даже если бы и не так, все равно не стал бы читать, ведь это ваше письмо, командир.
Командир был тронут и велел Папаше Упрямцу сесть и поесть с ним за одним столом.
Папаша Упрямец покачал головой и не подчинился.
Командир сказал: Ты опять не слушаешься.
Упрямец ответил: Это мое правило. Я должен следовать правилам.
Командиру только и оставалось, что есть в одиночестве, как обычно. Он не ушел сразу, как поел, дождался Упрямца, который пришел помыть посуду, и сказал ему, держа в руках вновь обретенное письмо: Это – последнее письмо моего отца. Он умер вскоре после того, как написал его. А я не смог вернуться домой и проводить его в последний путь. Нельзя быть одновременно и почтительным сыном, и верным стране солдатом.
Папаша Упрямец произнес: Мне не приходят письма, мой отец и все остальные в семье – неграмотные, я даже не знаю, живы ли они. Но когда я уходил служить, они были живы.
А почему ты пошел служить? – спросил командир. Его глаза заинтересованно блеснули, словно он очень хотел услышать ответ.
Папаша Упрямец ответил: Ради пропитания. У нас в семье слишком много народу.
Командир рассмеялся, услышав это: Тоже верно, все правильно.
Папаша Упрямец услышал что-то в его голосе и спросил: Командир, а вы почему пошли в армию?
Командир выбросил зубочистку, которой ковырялся в зубах, и произнес: У меня все прямо наоборот, я – из семьи богачей, у нас было несколько тысяч му[2 - Мера площади, примерно 670 кв. м.] земли, больше десяти магазинов, денег и еды – всего с избытком.
Зачем же вы тогда пошли в армию?
Ради революции.
Какой революции?
Командир не смог так сразу ответить, словно это было сложно; он как будто подбирал понятные слова и после некоторого размышления сказал: Революция – это как если бы ты шел по одному пути и почувствовал, что путь этот – ошибочный, и тогда принял решение выбрать тот путь, который считаешь правильным.
Папаша Упрямец почесал голову, обдумывая слова командира, и потом после раздумий отозвался: Я буду следовать за вами, командир! Ваш путь наверняка правильный!
Не факт, произнес командир. Он взял фуражку со стола, посмотрел на кокарду с белым солнцем на голубом фоне и надел ее. Положив письмо в карман, он вышел из комнаты. Его охранник Вэй Асань моментально последовал за ним, словно пес.
Папаша Упрямец продолжал обдумывать слова командира и все больше чувствовал замешательство.
Когда же ему показалось, что он понял, что сказал командир, тот был уже арестован военным трибуналом дивизии.
Папаша Упрямец недолго пробыл ординарцем, это был конец 1934 года, тогда только-только завершилась битва на реке Сянцзян[3 - Поздней осенью 1934 года, понеся большие потери, китайская Красная армия форсировала реку Сянцзян и успешно прорвала блокаду Гоминьдана.].
Командира Вэй Цзянфэя обвинили в недостаточном преследовании армии коммунистов и халатном отношении к служебным обязанностям.
Незадолго до ареста командира полка у Папаши Упрямца было предчувствие, что дела у того идут не очень хорошо. Он обнаружил, что за командиром следят, а в его отсутствие кто-то заходит в его комнату и роется в вещах.
Однажды Папаша Упрямец ходил за овощами, вернулся, вошел через ворота во двор и прошествовал прямо на кухню. Он взял нож, чтобы начать резать мясо, и тут увидел, как из окна комнаты командира полка один за другим выпрыгнули два человека; затем они выбежали через открытые ворота. Папаша Упрямец с ножом в руке помчался за ними, но догнать не смог. Один из убегавших на ходу что-то выронил – какой-то документ. Папаша Упрямец подобрал его и отдал командиру, когда тот вернулся.
Командир взглянул на документ и холодно усмехнулся: Свои люди. Завтра отдам им.
Папаша Упрямец недоуменно сказал: Зачем же свои люди пробираются сюда украдкой, словно воры?
Командир ответил: Свои люди своим же не доверяют, вот так-то вот.
А почему они не доверяют вам, командир?
Потому что я из Гуанси. Когда я командовал в армии Чан Кайши, они подозревали, что я в сговоре с гуансийской армией или даже с коммунистами.
А разве армия Чан Кайши и гуансийская армия – это не правительственные войска? Разве не вместе борются с коммунистами?
Командир полка выпил принесенную Папашей Упрямцем воду и произнес: Ту воду, что ты принес, я могу пить спокойно. А вот то, что принесут другие, даже если это вино или мясо, – с этим мне надо быть осторожным. Понимаешь, о чем я?
Упрямец хотел кивнуть, но вместо этого покачал головой: может, и понял, да не до конца.
Командир посмотрел на стоявшего в стороне Вэй Асаня: А ты?
Тот тоже покачал головой.
Командир сказал: У меня были и охранник, и ординарец, но из других провинций. Я их обоих поменял. Заменил вами. Смекаете почему?
Вэй Асань ответил: Потому что мы понимаем говор вашего родного края. И вместе мы можем говорить только на нашем родном языке. Кроме нас никто не может на нем говорить, и окружающие нас не поймут.
Папаша Упрямец произнес: Вы взяли нас, потому что мы вас не предадим.
Услышав такое, командир даже чашку не поставил, порывисто раскрыл объятия и обхватил головы Вэй Асаня и Упрямца, крепко прижал их к себе, в такой позе они выглядели, словно две тыквы или две утки на разделочной доске.
В той руке, которой командир обхватил голову Упрямца, он держал чашку с чаем. Командир наклонил ее, и горячая вода потекла по шее Упрямца, обжигая кожу.
Упрямец терпел без единого звука, как бык, который не боится ни огня, ни льда.
С того дня Упрямец стал еще более осторожным и внимательным. Когда командира не было на месте, он не отходил от дома ни на шаг. Если ему действительно требовалось уйти, насыпал слой мелкого песка там, где могли пройти люди, а еще на важные предметы и документы клал пару волосков, чтобы сразу обнаружить, если кто-то их тронет.
Папаша Упрямец полагал, что так он может защитить командира полка. Он должен был это сделать, потому что чувствовал: тот – хороший и удивительный человек. Командир из богатой семьи с большим состоянием, но тем не менее не колеблясь отправился в армию командовать войсками, и все это – ради революции. Революционные цели командира отличались от целей самого Папаши Упрямца, заключавшихся в том, чтоб поесть. Правильный путь, о котором говорил командир, был большим и долгим, и хотя командир полагал, что сейчас он, возможно, идет по не совсем верной дороге, все же он стремился к правде. Командир не обижал бедняков, он особенно доверял ему, Папаше Упрямцу, и Вэй Асаню, своим землякам, он даже сдружился с ними. Он дальновидный и в своих поступках не совершит ошибки. Поэтому Папаша Упрямец собирался решительно и бесповоротно следовать за командиром. Он не может обмануть его ожидания.
Но командира все-таки арестовали.
В день ареста шел снег. Папаша Упрямец приготовил еду, зажег древесный уголь и ждал командира.
А тот все никак не возвращался.
За три дня до этого командир дал четкое указание: если однажды он и охранник не вернутся к ужину, то Папаша Упрямец должен сразу же бежать. И чем дальше, тем лучше. Если не сможет найти армию коммунистов, то гуансийская армия тоже сойдет, в общем, главное – покинуть расположение войск Чан Кайши.
И вот прошло время ужина, а командир с Вэй Асанем так и не вернулись, наверняка что-то случилось.
Но Папаша Упрямец не сбежал.
Дальнейшее показало, что он поступил верно. Если бы он сбежал, а не остался для дачи свидетельских показаний, то арестованного командира полка обвинили бы в сговоре с гуансийской армией с целью дать войску коммунистов уйти. Одно преступление было бы отягощено другим, и тогда это не стало бы простым обвинением в недостаточном преследовании армии коммунистов и халатном отношении к служебным обязанностям.
Военный трибунал вызвал Папашу Упрямца и потребовал от него разоблачить командира полка Вэй Цзянфэя и подтвердить, что тот во время битвы на реке Сянцзян вступил в сговор с гуансийской армией и позволил коммунистам уйти.
