скачать книгу бесплатно
Она улыбнулась. Он редко видел, чтобы она улыбалась.
– Я поеду во второй половине дня. О расходах на гостиницу не беспокойся, я знаю, где в Акюрейри можно недорого остановиться. Я хорошо ориентируюсь в городе, ведь в свое время работала там в больнице.
– Ну да, действительно. А кстати, почему ты ушла оттуда?
И почему тебе спокойно не сиделось на севере?
Тогда бы ты сейчас не маячила у меня перед глазами.
Исрун не ответила на последний вопрос, не обратила на него внимания. Ответ застал бы Ивара врасплох; возможно, ей удалось бы выбить его из колеи, хотя бы один раз.
Исрун была довольна, что добилась своего. Она едет на север.
Возможно, с этой выдумкой о том, что Элиас замешан в контрабанде наркотиков, она и переборщила.
Немного белой лжи, но ведь без нее она бы вряд ли получила возможность заниматься этим делом.
9
Южная Исландия – за год до обнаружения тела
Вот и начался мой недельный отпуск. Надеюсь, мне удастся преодолеть усталость и стресс в тишине Южной Исландии.
Я собиралась писать статью о бабушке – и в каком-то смысле все еще искала ее дневник. Хотя дедушка на моих глазах бросил его в топку.
Разумеется, я понимала, что дневник безвозвратно утрачен и я никогда не узнаю, что в нем написано. Просто очень трудно с этим смириться.
Возможно, дедушка Лаурус, умерший несколько лет назад, был прав. Бабушка Исбьёрг писала только для себя, не для кого-то другого.
Я ехала на восток на своей колымаге, не превышая скорости исключительно в силу того, что моя машина не отличалась особой мощностью по нынешним меркам. За очередным поворотом извилистой мощеной дороги увидела старый дедушкин дом. Он стоял на некотором возвышении и с одной стороны выходил окнами на море и острова Вестманнаэйяр.
Безграничная игровая площадка для гостившей у дедушки маленькой девочки. Но всегда сильный ветер, даже в середине лета, по крайней мере в моей памяти.
Я поехала вверх по дороге к дому, открыла ворота в проволочном заборе, на мгновение почти забыв о том, что после дедушкиной смерти дом купили молодые супруги с двумя маленькими детьми. С тех пор я сюда не приезжала.
На дворе стоял новенький легковой универсал. Когда я вышла из машины, меня встретила радостная собака.
Я знала, что для статьи мой визит ничего не даст, но что-то влекло меня к этому месту.
Очень много детских воспоминаний – хороших воспоминаний.
В дверях показалась молодая женщина.
Увидев меня, она немного помолчала. Явно пыталась сделать вид, что не замечает шрама от ожога на моем лице. Достаточно долгое молчание, чтобы напомнить мне, чем я выделяюсь из толпы.
Некоторые знакомые рекомендовали выяснить возможности пластической операции, но я так и не решилась. Вероятно, в глубине души хотела быть другой, завоевывать мир, преодолевая трудности.
Наконец молодая женщина с улыбкой поздоровалась:
– Добрый день.
– Здравствуйте, меня зовут Исрун.
– Точно. Вы ведь корреспондент? – Женщина смотрела поверх моего плеча. – А оператора с вами нет?
– А… нет, я не по работе. Пишу статью о своей бабушке. Она здесь жила.
– В этом доме?
– Да. Можно мне заглянуть?
Она пригласила меня войти. Трудно отказать тому, кого регулярно видишь в своей гостиной.
Я старалась получить удовольствие от этого визита, на меня нахлынули воспоминания, хотя новые хозяева внесли разные изменения. Большинство из них сами по себе были к лучшему, но очарование отчасти ушло: это был уже не старый добрый дедушкин дом.
Разумеется, я хотела бы там остановиться, если бы меня пригласили. Вместо этого договорилась пожить у тети, владевшей хутором неподалеку и сказавшей, что для родственников у нее всегда найдется свободная комната.
Я собиралась там выспаться, хорошенько отдохнуть и написать статью. Кроме того, условилась о встрече с двумя женщинами, которые хорошо знали бабушку Исбьёрг. Они охотно согласились вспомнить былые годы.
Я была исполнена предвкушения.
10
Свавар Синдрасон сидел у окна в старом соломенном кресле. Он часто здесь сидел и наблюдал за погодой. Вид – по большей части стена соседского дома – сам по себе восторгов не вызывал, но это не имело никакого значения. Он смотрел на небо.
Иногда он ходил в церковь на службу, скорее из чувства долга. Однако по-своему он был верующим человеком. Верил в высшие силы, хотя к Богу обращался редко. И не надеялся получить никакого ответа.
Ему шел пятый десяток. Он не планировал так долго оставаться в Дальвике, в этом старом доме. Собирался разбогатеть и уехать. Он жил здесь с самого рождения, хотя и с перерывами – некоторое время снимал квартиру и работал на юге, а после смерти родителей единолично владел домом. В этом городе ему было хорошо, но он всегда мечтал о маленькой квартире на юге Европы, где-нибудь на побережье, чтобы он мог расслабляться, наслаждаясь солнцем и прохладительными напитками. Однако его мечтам всегда что-то мешало осуществиться.
Свавар следил за новостями.
Он сидел у окна и думал о Всемогущем.
На сей раз в некотором смятении.
Его не отпускали вопросы о жизни и смерти.
О его собственной жизни. О смерти другого человека.
Как далеко он мог зайти, спасая свою шкуру?
У него была только одна жизнь, и он собирался ее прожить – но не за решеткой.
Наверное, нужно больше бояться смерти, чем тюрьмы.
Трудно было понять, какие именно последствия его ждут в случае обращения в полицию.
В то же время он довольно ясно представлял себе, что произойдет, если с полицией не связаться.
Он так часто использовал выражение «вопрос жизни и смерти», но только сейчас понял его истинный смысл.
Он продолжал не отрываясь смотреть в окно в надежде на какой-то ответ.
11
Когда расследовались интересные дела, буфет в отделении полиции Сиглуфьордюра становился популярным местом встреч. Первый посетитель, Омар по прозвищу Капитан, пришел вскоре после того, как стало известно, что человек, которого нашли мертвым, работал в тоннеле и жил в Сиглуфьордюре. Омар часто бывал в отделении, однако всегда приходил по доброй воле. Никто точно не знал, каким судном он командовал, но прозвище за ним закрепилось. Равно как и прозвище Преподобный за Ари, хотя у того никогда не было прихожан. Омар был пенсионером и пил кофе в участке, чтобы пообщаться.
– Как дела, Омар? – спросил Томас.
Омар и Хлинюр сидели за столом.
– Отлично, дружище. А у тебя?
Томасу не хотелось говорить о своих чувствах. Он хорошо знал, что именно стоит за этим вопросом – слухи о его жене, переехавшей на юг. Временно.
Томас подозревал, что их с женой отношения – или, вернее, отсутствие таковых – были излюбленной темой обсуждения в городе.
– У меня все хорошо, – сказал Томас.
Да, иногда ему действительно было хорошо, но только когда он не думал о жене. Он очень хотел уехать к ней, однако сделать это оказалось труднее, чем сказать. Вот взять бы отпуск, возможно годовой, и переехать на юг. Ари, вероятно, смог бы временно взять на себя руководство отделением. У него есть хватка.
– Работы много?
– Случается, – кратко ответил Томас.
– Ужасно, что этого человека… убили. – Последнее слово он произнес почти на актерский манер.
– А ты его, что ли, знал?
– Нет, бог с тобой. Он же был здесь только подрядчиком, так ведь? Пытался заработать на тоннеле. Они все хотят заработать на этом новом тоннеле. Насколько я знаю, он жил у Норы.
– Да, снимал у нее жилье, – подтвердил Томас.
Однако он не собирался снабжать Омара информацией.
Расследование проводил следственный отдел Акюрейри при помощи полиции Сойдаркрокюра, своя роль была отведена и полиции Сиглуфьордюра.
Ари вцепился в дело мертвой хваткой. Допросил прораба Хакона. От него получил сведения о трех ближайших работниках покойного Элиаса: Пауле Рейниссоне, одно время работавшем у Томаса в отделении, Сваваре Синдрасоне, жившем в Дальвике, и наконец, о Логи Йокульссоне.
В ходе короткого телефонного совещания по этому делу Томас и Ари узнали, что Свавара уже допросили; он действительно знал Элиаса дольше других, но почти ничего не смог сообщить следствию. В разговоре с ним выяснилось, что коллегам Элиаса было известно о том, что тот строил дом в Скагафьордюре, покойный не делал из этого тайны.
Все указывало на то, что убийство было совершено ночью, но никакого мониторинга дорожного движения в это время не производилось, и никаких дорожных камер там не было, так что будет нелегко выяснить, кто проезжал в этом районе. Свавар сказал, что всю ночь спал, но живет он один, и подтвердить его слова некому. Не исключалось также, что преступление совершила женщина: чтобы ударить жертву дубинкой много сил не требовалось. При этом дубинка была не очень крупной: основной вред причинил гвоздь.
В жизни Норы Паульсдоттир было три составляющие. Неудачный брак, путешествия и необходимость смотреть в рот другим людям. Она выучилась на стоматолога, потому что была дочерью стоматолога, и в родительском доме для нее не видели иной карьеры. У нее же не было ни малейшего интереса к работе, и она стремилась организовывать ее таким образом, чтобы иметь возможность путешествовать, сколько позволяли финансы. Путешествия она любила больше, чем мужа, о чем он узнал через десять лет брака, и развелся с ней, лишив большой части имущества. Причиной развода, возможно, стали не только ее путешествия, но также и тот факт, что она не всегда сохраняла верность своему мужу.
Нора продала дом и купила квартиру, а разницу положила в свой фонд путевых расходов. Путешествовать она начала еще в университете. Больше всего ей нравилось ездить одной, с небольшим багажом, по неведомым странам.
Ей было бы недостаточно просто пожить на маленьком острове в Атлантическом океане. Ее все время тянуло к новым местам: посмотреть мир, погрузиться в чужую культуру и природу. И она использовала любую возможность попутешествовать.
Сначала была Европа, потом выбор пал на далекие и интересные страны Азии, Африки и Южной Америки. У нее появился любимый уголок на каждом континенте, и некоторые из них она посетила неоднократно. Каждый раз, открывая новое место своей мечты, она думала о том, что рано или поздно туда вернется. Но потом Нора вдруг осознала, что время – ограниченный ресурс и она либо будет тратить годы на то, чтобы снова и снова ездить в любимые города и страны, либо примет решение впредь посещать только новые места. Выбор пал на последний вариант. Когда ей исполнилось шестьдесят, она почувствовала, что путешествий с нее достаточно. Тяга к странствиям, похоже, ослабла. Ее подруги и приятели постепенно выходили на пенсию и говорили о путешествиях, круизах и треккингах в чужих странах, но она уже потеряла к этому интерес. Устала от блужданий по свету.
Примерно в то же время она вышла на пенсию и продала новую квартиру в Рейкьявике; собственно, она в ней так и не прижилась. Основной причиной, однако, стал большой кредит на покупку акций под залог квартиры, но значительные средства, которые она вложила в акции, мгновенно сгорели в банковский кризис. Поэтому Нора переехала в свой родной город Сиглуфьордюр. Там ей хватило средств на покупку уютного дома с видом на море. Верхний этаж она сдавала, это приносило ей регулярный доход, кроме того, ей нравилось, что она не одна в доме.
В Сиглуфьордюре она собиралась отдыхать. Наслаждаться жизнью. Все шло замечательно. Она принимала активное участие в жизни города, заводила любовников и проводила немало времени за чтением книг. Книгоманом она никогда не была, но получала истинное удовольствие от чтения за столом у окна гостиной с видом на фьорд.
Она была дома, когда в дверь постучал молодой полицейский. Нора ждала визита полиции с тех пор, как до нее дошли новости о том, что ее квартиранта нашли мертвым. Соответствующим образом оделась; негоже принимать полицейского в спортивных штанах и флиске.
Надеялась, что Томас придет сам, но вместо него пришел тот, кого в городе звали Преподобным. Тоже довольно симпатичный. Конечно, слишком молод для нее, но в жизни ничего нельзя исключать. Пожалуй, чересчур серьезный, в глазах какая-то пустота. Словно он потерял что-то важное.
– Входите. – Стоявшая в дверях женщина, скользнув по нему оценивающим взглядом, приторно улыбнулась. – Вы, должно быть, Ари.
Он уже привык к тому, что незнакомым людям было известно его имя. В таком маленьком городе работников полиции, похоже, знают все.
– Спасибо. Мне хотелось бы осмотреть комнаты Элиаса. Насколько я понимаю, он снимал у вас жилье.
– Совершенно верно. Это так прискорбно. Бедный. Он был такой милый.
Ее голос был немного неестественным.
Такой милый. Это была эпитафия по Элиасу Фрейссону. Чем не надгробная надпись?
Затем она добавила:
– А что мне делать с его вещами?
– Мы над этим работаем. У него могут быть какие-то наследники, они и заберут вещи, но сначала я должен их осмотреть. И лучше, если вы не будете ни о чем распространяться, – сказал Ари решительным голосом.
Стены в прихожей были темно-желтыми, на стенах небольшие плакаты. Справа лестница на верхний этаж. Коридор выкрашен в такой же темно-желтый цвет.
Однако сначала Нора проводила Ари в гостиную. Там был маленький камин, который в основном использовали как полку для безделушек и комнатных цветов. На стенах висели различные артефакты из Африки и Азии, картина из Рио-де-Жанейро. Это был дом путешественника, хранилище сувениров.
– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Ари, сев на белый диван с тисненой тканевой обивкой.
Она села рядом с ним – слишком близко.
– Вчера, – ответила она. – Наткнулась на него вчера утром в коридоре. Он поднимался к себе на верхний этаж, не заходя ко мне, как вы убедились. Купив дом, я перепланировала его таким образом, чтобы можно было использовать каждый этаж как отдельную квартиру.
Она улыбнулась.
– Он не показался вам вчера обеспокоенным? Не заметили ничего необычного в его поведении?
Нора задумалась.
– Ну… пожалуй. Не обеспокоенным, но, возможно, немного взвинченным.
– Когда он сюда переехал?
– Несколько месяцев назад. Мы познакомились в фонде «Помощь на дому». Слышали о таком?
