скачать книгу бесплатно
Важны обе предпосылки: как биологическая, так и социальная. И нам, чтобы понять условия и причины появления человеческого языка, следует уделить внимание как социальному развитию человеческого вида, так и биологическому – индивида.
Наш голос и палитра издаваемых нами звуков – очевидное биологическое приспособление для использования языка в речи. Шимпанзе тоже издает звуки, подчас довольно громкие. Но он не способен так быстро, точно и многообразно их артикулировать, как того требует человеческая речь. Долгое время считалось, что причина тому – разница в строении горла, ротовой полости и расположенных в ней органов, что именно анатомические особенности предоставляют богатые вариативные возможности для воспроизведения звуков. Но это в значительной степени связано с различиями в устройстве мозга и связями между мозгом и органами речи.
Что касается биологически обусловленной «языковой способности», этот вопрос до сих пор вызывает споры среди лингвистов. Существует ли врожденный «языковой инстинкт», и если да, то в чем он заключается? Это центральный вопрос проблемы происхождения языка.
Лингвистические понятия
Чтобы рассуждать о происхождении языка, нам нужны слова, обозначающие то, из чего он состоит. Для этого лингвисты разработали категориальный аппарат, и в этом разделе я хочу разъяснить понятия, которые в дальнейшем будут использоваться в книге. Тот, кто знаком с этой терминологией, может смело переходить к следующему разделу.
Итак, структуру языка мы можем анализировать на разных уровнях. Я предпочитаю начать со слова, поскольку это понятие знакомо всем и в научном обиходе имеет такое же значение, что и в повседневном. Слово можно было бы определить как наименьшую лингвистическую единицу, настолько самодостаточную, что сама по себе она представляет вполне осмысленное высказывание.
Строго говоря, не все так просто. В разных языках под словом понимаются настолько разные явления, что их трудно охватить одним строгим определением. Поэтому удовлетворимся повседневным значением, его нам будет вполне достаточно.
Слова делятся на несколько типов, или классов[8 - Читателю будет привычнее называть эти «классы», или «типы», частями речи. – Прим. пер.]. Ниже самые важные из них.
Существительные – слова для обозначения вещей, предметов или явлений, как материальных, так и нематериальных. Примеры: слово, книга, язык, человек, вселенная.
Местоимения – это слова (как правило, короткие), которые заменяют существительные в предложении – либо потому, что не совсем ясно, какое существительное должно там стоять (пример: местоимение кое-кто), либо просто ради экономии времени и сил (примеры: местоимения он, она, оно и т. п.)[9 - На самом деле, местоимения замещают не только существительные, но и другие именные части речи – имя числительное и имя прилагательное. К примеру, местоимение «несколько» употребляется вместо числительного, а «кое-какие» – вместо прилагательного. – Прим. пер.].
Глаголы – слова для обозначения действий, явлений, состояний или процессов. Примеры: прыгать, читать, случаться, существовать, исчезать и т. д.
Предлоги служат для связи слов в предложении или словосочетании, указывая на пространственные и другие отношения между предметами. Пример: Лиза поехала в город и купила пирожное для Пеле (предлоги «в», «для»).
Союзы – слова, которые связывают разные части предложения в одно целое. Связь между частями предложения бывает сочинительной и подчинительной. Сочинительные союзы – и, но, или и т. д. – соединяют равноправные части предложения, а подчинительные, согласно названию, присоединяют придаточные, то есть подчиненные, конструкции к главным. Примеры: чтобы, если, поскольку, потому что и т. п.
Прилагательные обозначают признаки вещей, явлений и всего того, что обозначается именами существительными. Примеры: красный, красивый, счастливый, абстрактный.
Наречия тоже обозначают признаки, только не вещей, а действий или других признаков. Это довольно пестрый класс, объединяющий слова, имеющие, на первый взгляд, между собой мало общего. Примеры: быстро, недавно, совершенно, плохо.
Эти классы слов в разных языках не всегда соответствуют друг другу. Но если в каком-то языке нет, к примеру, прилагательных, это не значит, что в нем отсутствуют средства для выражения признаков предметов. Просто это делается как-то иначе, а не при помощи определенного класса слов.
Уровнем ниже располагается еще одна значимая (то есть наделенная собственным значением) языковая единица, меньшая, чем слово, – морфема. Ведь слово тоже состоит из разных частей, из которых, как из кирпичиков, складывается его значение.
Морфема – наименьшая значимая единица. К примеру, слово «язык» состоит из одной морфемы, в отличие от слова «языкознание».
Spr?k-ut-bild-ning[10 - Это шведское слово можно перевести как «образование языка» или «формирование языка».]
Ядром слова является корень -bild-, от глагола bilda («образовывать», «формировать»); суффикс – ning указывает, что перед нами существительное, образованное от глагола. Приставка – ut– уточняет, нюансирует значение. Наконец, корень spшr?k– («язык») присоединяется, чтобы было понятно, об образовании чего идет речь[11 - Шведский суффикс -ning аналогичен, к примеру, русскому суффиксу -ни– в словах образование, копание, написание и т. п. Он указывает на то, что существительное образовано от глагола. Знание приставки -u– направленность действия вовне. – Прим. пер.].
Части меньшие, чем морфемы (или же расположенные уровнем ниже), не являются значимыми. Это слоги и звуки. То же касается и языка жестов, где есть значимые и незначимые движения и позы. Но давайте ограничимся звучащим языком.
Итак, слог обязательно имеет в своем составе гласный звук или согласный, близкий к гласному[12 - Например, один из сонорных – [л], [л’], [м], [м’], [н], [н’], [р], [р’], [й’], – занимающих промежуточное положение между согласными и гласными. Но в русском языке слогообразующими могут быть только гласные.]. Вокруг него группируется некоторое количество собственно согласных.
Гласные – это звуки, при произнесении которых воздушная струя свободно проходит через гортань, не встречая препятствий: а, э, о, и, у и т. д. Между тем как согласные образуются именно за счет препятствий, так или иначе стискивающих, ограничивающих, перекрывающих поток воздуха во рту: п, к, т, с, ш и т. д.
Каждый язык использует определенный набор звуков, поэтому звуковой состав у разных языков варьируется. Почти все звуки либо гласные, либо согласные, лишь некоторые языки используют в качестве звуков прищелкивания и тому подобные странности. Иногда смыслоразличающее значение имеет и высота звука, то есть в определенных словах определенные звуки должны произноситься на тон-полтора выше или ниже, в противном случае вы рискуете быть непонятыми.
Количество звуков в разных языках варьируется от двенадцати[13 - Язык ротокас – это язык жителей острова Бугенвиль (в Тихом океане), его алфавит включает в себя 12 букв, которые используются для записи звуков [a], [e], [g], [i], [k], [o], [p], [r], [s], [t], [u], [v]. – Прим. ред.] до сотни и больше. В шведском языке около 35 звуков, в зависимости от диалекта, и это несколько выше среднего. В шведском языке звуки не различаются по высоте (то есть о, произнесенное высоким или низким тоном, воспринимается как один и тот же звук). Зато используется так называемое музыкальное ударение, то есть интонационный рисунок слова имеет смыслообразующее значение. Поэтому слово tomten, будучи произнесено с повышением или понижением интонации, обозначает либо забавного гнома с бородой, либо участок земли.
Звуки языка можно описывать по-разному. С одной стороны, как фонемы, с другой – как собственно звуки, которые на самом деле произносятся.
Фонема – наименьшая звуковая единица, имеющая смыслоразличительное значение, – она устанавливает границу между словами. Ведь в обычной речи мы произносим каждый звук множеством разных способов. И все варианты есть одна и та же фонема, хотя звучат они по-разному. В большинстве диалектов звук ? в словах «l?sa» и «l?ra» произносится по-разному, тем менее это одна и та же фонема, которая обозначается буквой ?[14 - Глаголы l?sa и l?ra на русский язык переводятся как «читать» и «учить». Звук ? (похожий на русский [э]) в них произносится по-разному, поскольку его звучание зависит от звукового окружения (как и любого другого звука в любом другом слове, в том числе и в русском языке). – Прим. пер.].
Кроме того, звуки языка можно анализировать акустически (то есть в зависимости от частоты, амплитуды и т. д. звуковой волны) и по тому, какая именно часть речевого аппарата задействована в их произнесении. Думаю, мы с вами обойдемся без этого.
Если же мы поднимемся на уровень выше слов, то перейдем к словосочетаниям, предложениям и высказываниям[15 - То, что автор называет «высказыванием» (mening), в русских учебниках по лингвистике принято называть «сложными предложениями», в отличие от простых, которые автор называет просто предложениями (sats). – Прим. пер.].
Что такое предложение, известно всякому, кто умеет читать и писать. Предложение – это ряд слов, начинающийся с заглавной буквы и заканчивающийся точкой (или другим пунктуационным знаком завершения). Но с точки зрения лингвистики предложение – наименьшая грамматически укомплектованная единица языка. То есть такая, в которой все грамматические нити увязаны между собой и ни один свободный конец не торчит наружу. Высказывание может состоять из нескольких предложений, связанных по смыслу. Тем не менее и в составе высказывания предложение остается грамматически независимым.
Все это подводит нас к тому, что такое грамматика. Грамматика – это система правил, которые определяют, как слова могут объединяться в более крупные единицы, каким образом слово складывается из морфем и как оно меняется (склоняется, спрягается) в зависимости от своего окружения и связей, в которых задействовано.
Иногда грамматику делят на синтаксис и морфологию. Синтаксис описывает, как слова могут быть связаны в предложения, а в морфологии речь идет об устройстве самого слова: его падежных формах, окончаниях и т. п. Это разделение отлично работает для шведского языка, но и для других не лишено смысла.
Высказывание – это грамматическая единица, объединяющая несколько предложений. Каждое предложение в принципе соответствует одному действию и имеет в своем составе глагол, описывающий, что происходит, и одно или несколько существительных, называющих того или то, что действует, или того или то, что так или иначе с этим действием связано.
Лиза ведет машину – предложение, в конце которого может стоять точка. Но мы можем добавить к нему еще одно: Лиза ведет машину, которую купил Пеле.
Это уже высказывание. Второе предложение в его составе – которую купил Пеле – подчинено первому и не может стоять особняком. В принципе количество предложений в составе высказывания не ограничено.
Словосочетания – грамматические единицы, близкие по своей сути к отдельному слову.
Если мы пишем: Лиза ведет зеленую машину с красными пятнами на капоте – то выражение зеленую машину с красными пятнами на капоте – это словосочетание, которое функционирует как существительное, то есть называет предмет. Это именное словосочетание.
В предложении Лиза хотела бы уметь летать словосочетание хотела бы уметь летать грамматически функционирует как глагол. Это глагольное словосочетание.
До сих пор мы анализировали формальные структуры языка, отвлекаясь от их значения, то есть от того, для чего язык существует и используется людьми. Следующий пример «формальной фразы» Ноама Хомского стал настолько знаменит, что удостоился отдельной статьи в «Википедии»:
Colorless green ideas sleep furiously – Бесцветные зеленые идеи яростно спят.
С грамматической точки зрения – безупречный английский и прекрасная иллюстрация идеи Хомского о том, что грамматика совершенно безразлична к значению высказывания[16 - Возможно, читателю будет ближе другой пример, который придумал академик Л.В Щерба, чтобы объяснить студентам, почему значим не только корень, но и каждая часть слова: Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка. Этот пример стал известным благодаря книге Л.В. Успенского «Слово о словах». – Прим. пер.].
На самом деле это не совсем так. Значение может быть значимым – если мне будет позволен такой каламбур – даже для грамматики. В шведском языке, например, как и в некоторых других, у существительного есть грамматический род. И прилагательное, связанное с этим существительным, будет менять окончание в зависимости от рода. «Молодой секретарь» или «молодая секретарша» – грамматическая форма прилагательного различна в зависимости от того, идет речь о мужчине или о женщине.
Но даже отвлекаясь от подобных грамматических казусов, мы используем грамматику ради того, чтобы наше высказывание имело смысл. То есть формируем некое значимое сообщение, которое наш собеседник должен истолковать.
Раздел лингвистики, который занимается значениями, называется семантикой.
Еще два раздела заслуживают того, чтобы сказать о них пару слов.
Первый – это просодия, которая занимается проблемами произношения, но не отдельных звуков, а на уровне речи в целом. То есть мелодикой языка и тем, как мы используем понижение и повышение голоса, чтобы задействовать другой уровень сообщения, поверх содержащегося в высказывании формального.
Фразу «ты придешь завтра» можно произнести как утверждение, вопрос или просьбу – в зависимости от просодии.
Второй – прагматика, которая исследует, когда, где и что уместно говорить. Как мне приветствовать собеседника по телефону? Должен ли я обращаться одинаково к начальнику и к маме? Все это проблемы прагматики. А также – насколько уместно упоминать то, чем изначально занимался капитан Эфраим Длинныйчулок в новом ремейке мультфильмов про Пеппи[17 - Эфраим Длинный чулок – отец Пеппи Длинный чулок, изначально капитан дальнего плавания, ставший впоследствии вождем чернокожего племени.].
Многообразие языков
На земле огромное количество языков, их тысячи и тысячи.
Вопрос о том, сколько их на самом деле, не имеет однозначного ответа, хотя бы из-за невозможности провести четкую границу между двумя разными языками и диалектами одного и того же языка. Вопрос, что следует считать отдельным языком, скорее политический, чем лингвистический.
С лингвистической точки зрения между диалектами китайского языка разница гораздо больше, чем между скандинавскими, и у лингвистов достаточно оснований рассматривать некоторые китайские диалекты как отдельные языки.
Даже в пределах Швеции провести языковые границы не так-то просто. Совсем не очевидно, что эльвдальский[18 - Эльвдальский диалект (он же далекарлийский) – скандинавский говор, который используется на северо-западе Швеции, в провинции Даларна (в первую очередь в коммуне Эльвдален). – Прим. пер.] – диалект шведского, а не особый язык. Я, к примеру, понимаю его с бо?льшим трудом, чем датский, хотя и живу в Даларне. А то, на чем говорят в Торнедалене, рассматривается как отдельный язык – меянкиели – на западном берегу реки Торне и как диалект финского – на восточном.
При этом не все языковые вариации обусловлены географически. Там, где я вырос, мне не составляло труда различать речь людей из разных социальных групп, а также горожан и сельских жителей.
Языковая дистанция между Лидингё и Ринкебю огромна, между тем как из одного района в другой можно доехать на метро за несколько минут[19 - Ринкебю – район Стокгольма, населенный эмигрантами. Лидингё – ближний пригород Стокгольма. – Прим. пер.].
Иногда лучшим ответом на вопрос о разнице между отдельными языками и разными диалектами одного и того же языка является старая лингвистическая поговорка: «Язык – это диалект, имеющий свою армию».
Эта шутка перестала быть смешной, с тех пор как дело приняло по-настоящему кровавый оборот, потому что кое-кто стал понимать ее слишком буквально.
Я имею в виду Югославию, в 1990-е годы расколовшуюся на множество государств.
До того все югославы говорили на разных диалектах сербохорватского, но потом эти диалекты, один за другим, стали обзаводиться своими армиями и развязали кровопролитную гражданскую войну. В итоге единый сербохорватский язык раскололся по меньшей мере на четыре самостоятельных языка. Люди от этого иначе говорить не стали, так что процесс образования языков – чисто политический.
Но если кто-то все-таки попытается понять, чем диалект отличается от отдельного языка, ему следует обратить внимание на проблему взаимопонимания. Пока два человека понимают друг друга, они общаются на одном языке. Когда нет – уже на разных.
Разумеется, это определение нельзя назвать точным, тем более исчерпывающим, потому что далеко не все официально признанные языки ему соответствуют. Нередко бывает, что зона того или иного диалекта перекрывает государственную границу и люди понимают друг друга, хотя и официально говорят на разных языках. Цепь таких «диалектов» можно протянуть от Португалии через Испанию и Каталонию, к Франции и Италии. И в этом случае португальский, испанский, каталанский, французский и итальянский будут рассматриваться как один язык. Даже если итальянцы и португальцы больше не понимают друг друга, этого еще нельзя сказать о жителях Аости и Шамони[20 - Аости – итальянский город в Альпах, на границе с Францией. Шамони – французский город на границе с Италией.], но уже можно о сицилийцах и парижанах. Как же в таком случае провести границу между этими языками?
Как ни считай, языков на планете множество. Лингвист, склонный объединять диалекты, насчитает их порядка 4000. С противоположной склонностью – вдвое больше.
В известном каталоге «Этнология»[21 - https://www.ethnologue.com/.] языков около 7000, и этот показатель ничем не хуже других. Все эти языки существенно различаются как по грамматике, так и по словарному составу.
Прежде всего, грамматический строй языков может различаться более радикально, чем кажется. Европейские языки, которым обычно учат в наших школах, – английский, немецкий, французский и так далее – имеют схожие базовые структуры, единый грамматический «стиль мышления», так сказать, несмотря на существенные различия в деталях.
Во всех этих языках есть существительные и глаголы, которые функционируют примерно так же, как и в шведском. При этом глаголы меняют окончания в зависимости от времени, а существительные – в зависимости от числа. Порядок слов (иногда падеж) указывает, кто над кем и при помощи чего совершает действие. Все это выглядит естественным для того, кто знаком только с европейскими языками, но языки других языковых семейств могут быть построены совершенно по иным принципам. В некоторых из них нет понятия окончания, времени глагола или числа имени существительного, но есть другие инструменты для того, что у нас принято выражать при помощи окончаний или грамматического времени.
В других языках все содержание высказывания – не только время действия, но и субъект и объект действия – выражается при помощи различных форм глагола. В результате получается одно очень длинное слово, которому в шведском языке соответствует целое предложение.
В некоторых языках есть слова, состоящие из одних согласных, а роль окончаний выполняют гласные, которые вставляются между согласными в разных местах и тем самым меняют форму слова. Вариантов для нескольких тысяч языков бесчисленное множество.
Но почему их так много? Языковая способность человеческого мозга рассчитана на то, чтобы он мог управляться с разными языками. Но каким образом это многообразие связано с проблемой происхождения языка? Развитие языка должно было естественным образом породить гибкую и многостороннюю способность человека изучать язык, что, не менее естественно, привело к языковому многообразию.
Свойства языка
Среди лингвистов активно обсуждается вопрос, какие общие черты есть у всех 7000 человеческих языков и каковы границы языкового своеобразия. Может ли язык представлять собой что ему вздумается или же существуют некие базовые правила, которых он должен придерживаться?
Лингвист Чарльз Хоккет в 1960 году опубликовал список свойств, которые считал характерными для всех человеческих языков и которые, таким образом, могли бы быть положены в основу определения языка как такового.
Список Хоккета в разных вариантах насчитывает до 16 пунктов и в свое время имел серьезный вес в науке. Ниже предлагается самая распространенная версия из 13 пунктов (в моей формулировке).
1. Коммуникация посредством слуха и голоса.
2. Ненаправленная трансляция (может слышать любой, кто находится поблизости), но направленный прием (слушатель всегда может идентифицировать говорящего).
3. Неустойчивость сообщения – звук исчезает сразу, в отличие, например, от запаха.
4. Вы можете сказать все, что слышите от других, сами. (Самка павлина, к примеру, не может повторить сообщение, которое посылает ей самец, раскрывая хвост.)
5. Вы можете сами воспринимать отправляемые вами сигналы. (В отличие от некоторых оленей, предупреждающих сородичей об опасности с помощью демонстрации белых пятен на задней части тела[22 - Стадный сигнал, которые помогает животным не отставать друг от друга, распознавать сородичей и т. д.]. Видеть свой зад олени не могут.)
6. Коммуникация осознанна и намеренна. В отличие от смеха, слез или тех же упомянутых выше оленьих пятен.
7. Коммуникация семантична, то есть конкретный сигнал напрямую связан с каким-либо значением.
8. Коммуникация произвольна. Не существует определенной закономерности, которая привязывала бы сигнал к его значению. Связь сигналов с их значениями условна.
9. Сигнал составной и включает в себя нескольких компонентов, которые четко распознаются. В языке два уровня компонентов. Первый – организация звуков в слова. Второй – слов в высказывания.
10. Сообщение может быть о том, чего нет в настоящий момент здесь и сейчас.
11. Язык можно выучить, и он передается от поколения к поколению внутри человеческих сообществ, то есть является своего рода традицией. Дети могут научиться языку у взрослых. В свою очередь, взрослые могут научиться новым языкам.
12. Ненадежность. На языке можно солгать.
13. Рефлексивность. Язык можно использовать для сообщений о языке.
Хоккет утверждал, что, хотя отдельные характеристики из списка можно обнаружить и в коммуникации животных, только человеческий язык удовлетворяет всем пунктам. При этом у списка есть слабые места. Уже первый его пункт неверный. Язык жестов – человеческий язык, который не использует ни слух, ни голос. И далеко не любое сообщение неустойчиво: высеченное на камне слово сохраняется тысячелетия. Судя по первым пяти пунктам списка, его автор воспринимает только звучащий язык и игнорирует другие языковые формы. Следовательно, предложенные характеристики нельзя рассматривать как общие для всех языков. Существуют языки, нарушающие все пять первых пунктов.
Как правило, Хокетта критиковали за внимание исключительно к внешней стороне языка и игнорирование более глубинных качеств его содержания и структуры, не говоря о том, как работают языковые модули в нашей голове.
При этом многие пункты списка Хокетта поясняют внешние последствия более глубоких и общих характеристик. Практически безграничные возможности языка в плане выражения, способность передавать бесконечное множество смыслов, – один из этих фундаментальных аспектов.
Язык способен принимать в себя новые слова и составлять из слов высказывания, не будучи ограниченным ничем, кроме чисто прагматических соображений его пользователей. И некоторые из подмеченных Хоккетом черт являются всего лишь естественными следствиями этой неисчерпаемости.
Несемантический язык (пункт 7), то есть без конкретной привязки знаков к их означаемым, в принципе не способен выразить такое количество смыслов. То же касается и произвольности (пункт 8). Язык, состоящий из знаков, прямо имитирующих то, что они означают, существенно ограничен в своих возможностях. Прежде всего, потому что способен передать лишь очень ограниченное число смыслов. Таков, к примеру, язык дорожных знаков, в котором изображение лося предупреждает о возможной встрече с лосем, стрелка вправо указывает на правый поворот и так далее. Но и этот язык не смог обойтись без знаков, связь которых с обозначаемым конвенциональна, то есть условна.
Так, треугольник обозначает опасность, а круг предупреждает, что в этом месте делать можно, а чего нельзя. То есть в этих случаях связь между формой дорожного знака и его значением совершенно произвольна.
В нашем обычном языке есть слова, которые являются иконическими знаками, то есть имитируют то, что обозначают. Но их очень немного. Прежде всего, это междометия, подражающие разным звукам: «мяу», «бумс» и тому подобные. Язык жестов в этом плане богаче, потому что взмахом руки можно сымитировать гораздо больше понятий, чем словом. Но и язык жестов по большей части состоит из конвенциональных, то есть произвольных, знаков.
Если бы знаки нашего языка не были составными (пункт 9), это также сильно ограничило бы его выразительные возможности. В этом случае каждое слово представляло бы собой отдельный звук, а не комбинацию звуков. Но человеческое горло неспособно породить такое количество звуков – много десятков тысяч, – сколько слов в нашем языке.
А если бы каждое высказывание не представляло собой составную конструкцию и количество высказываний было бы равным количеству слов? В этом случае нам понадобилось бы запоминать миллионы слов, на что, конечно, не хватило бы ни времени, ни ресурсов человеческой памяти.
Язык, который нельзя было бы выучить (пункт 10), должен был бы передаваться из поколения в поколение каким-то другим способом. У животных обычное дело, когда довольно сложные поведенческие комплексы являются врожденными, то есть передаются не путем обучения, а генетически. Но есть предел сложности системы, которая может отложиться в генах вследствие эволюции, и человеческий язык со всеми его словами и множеством грамматических ухищрений намного превышает этот предел.
То же мы наблюдаем у птиц. Способность издавать незамысловатые звуки, как правило, врожденная, но певчие птицы обучают птенцов своему умению. Вместо врожденного щебета у соловья развита врожденная способность (и потребность) учить свое потомство выводить сложные трели.
И, разумеется, человеческий язык с его практически неисчерпаемыми возможностями выражения может использоваться для обсуждения проблем языка. То есть пункт 13 является таким же естественным следствием того же основополагающего качества, что и остальные.
* * *
Два бонобо – карликовых шимпанзе – занимаются сексом в кустах на южном берегу реки Конго. Это самец и самка, что далеко не так очевидно, как может показаться, потому что бисексуальность у бонобо распространена не меньше, чем у людей.
Судя по громкому звуку, который издает самка, ей нравится, что делает альфа-самец. Другие бонобо в стае оборачиваются, реагируя на крик, и это то, на что рассчитывала самка. Очевидно, она хотела донести до всех, с кем она занимается сексом. При этом стая не замечает альфа-самку, развлекающуюся с другой молодой самкой в других кустах. Потому что альфа-самка молчит – секс с партнером низкого статуса не афишируется[23 - Эта история основывается на наблюдениях за обезьянами бонобо британского приматолога Жанны Клэй.].
