скачать книгу бесплатно
Сокрушают себя и сами
сокрушаются по себе.
Во бреду, во стыду до боли
в чисто поле пластаясь лбом,
убивают сей час, а боле
убиваются по потом.
Медлят зубчики вышней силы.
Кабы вилы поддели жизнь.
Истязают себя и милых,
вместе с милыми запершись.
И-их, наследнички, дух укромный —
ухо, эхо да ох – ухаб.
Развороченные хоромы,
притороченные к стихам.
1966
* * *
Рассветы – именно помехи
к приобретению ответов.
Грызи орехи или вехи.
Не сетуй, сетуй.
Цвета небесного наплыва
от облака – в окно, и – мельком:
благоволение заливов
помимо смены понедельников.
Лес осени роняет крохи,
но – тьму тепла.
И женские переполохи:
любовь ушла.
Уметь бы чахнуть-зеленеть
и даже,
на случай, можно не уметь,
ведь кто докажет.
Была бы оловом, что кровом,
мне, вкопанному, высота,
минута без вины и словом
окованная немота.
1966
* * *
Претензия немого слога…
Но тема нищая легка.
И грудь надорвана тревогой,
как дутым когтем пустяка.
И нервы, белые кусты,
топорщат колкие побеги,
украсив ими рока реку,
но мертво держат взор на Вегу
поэта певчие посты.
Мой час негадан, и пока
мой пот не превратится в иней,
я все прощаю вам, родные
и милые, издалека.
1967
* * *
На далекие приветы —
взмахом солнечной руки.
Сколько песен недопетых,
недожатых, как курки.
Не заметанных на слове
в добрый вязаный стежок,
отпустивших на изломе
человечий посошок.
Из огня, да не в полымя.
Притушили на пути.
А дорога всё калымит —
из последнего плати.
1965
Декоративный оборот
Весна
Рассеивались клейким шелестом
на трепетные покрова
декоративные аллеи,
их дерева.
На лица наплывало веянье,
витали дни,
как самокатики весенние,
детей вельветками.
Усыпан сумеречный перстень —
овал, исход —
усыпан верностью вечерней,
увит листвой.
Опахивали клейким веером —
едва наклон —
декоративными аллеями
и теплом.
1966
* * *
Что пыльца – моя жизнь полетела
мимо мяты и маяты.
И по маю без цели и дела,
пёх по маю: шалты-болты.
Нагазировано сияние.
Под глазурь отрешенно галдеть
то ли парочкам, то ли ваяниям
разомлевших от мая людей.
1966
* * *
Слыть соломинке былинкой,—
пела высь.
Пробудись, моя могилка,
пробудись.
Полнолуние вспомяну.
Память – взгляд.
Палевы поля, поляны,
палева земля.
Под луною – оскуденье.
Мертвый фон.
Полутоны, полутени
тонут в нем.
Слыть соломинкой былинке
велено.
Зацвети, моя могилка,
зелено.
Дённая или дневная —
день, как дзинь.
И святых ее святая
сонь ее, как синь.
Эх, на донышках стечений —
прочерки.
Нет от вещих воплощений
моченьки.
Слыть соломинкой былинке
велено.
Запылись, моя могилка,
пепельно.
1966
Странница
Памяти Леночки Васильевой
Негадана и тонко
надумана и в тон —
тисненая котомка
на житии святом,
и, Боже, – косы, косы —
и босо, тоже в тон,
умахивает посох
по верстыньке пешком:
от мрамора как праха —
к блаженным сторонам!
Последняя рубаха —
последнюю отдам.
И небо – тихо, тихо —
ну, синевы затон,
и детские мотивы
над дедовским прудом.
И ты к земле припавши
и небо возлюбя,
замаливай уставших,
замалчивай себя
молитвы благолепной
