скачать книгу бесплатно
– Да брось, – произносит она добродушно. – Я сказала Бобби, что мы не будем выкладывать это в «Инстаграм». Он хотел назвать это фото «Воронье гнездо».
– Хештег «образ дня» и хештег «Борис Джонсон – моя икона стиля», – говорю я.
Верити тянется к полу и подтаскивает к себе зеленую магазинную сумку «Маркс и Спаркс», лежащую сбоку дивана.
– Вот, остались кое-какие закуски! Мы тут целую банду принимали…
Она начинает выгружать добычу на кофейный столик.
– И Перси, и девушку Перси, и любовницу Перси…
– Только не Панду! Неужели?..
Подруга торжествующе кивает:
– Пенни понятия не имеет.
– Бедняжка, – говорю я, разрывая пакетик и кладя в рот мармеладную конфетку. – Но может, ей удастся замутить с Колином, чтобы отомстить.
– Оооо, у меня есть хороший вопрос! – выпаливает она. – «Кого бы ты предпочла?» Помнишь нашу игру?
Это было нашим любимым развлечением в детстве. Мы могли часами сидеть на лужайке в парке, посасывая пятипенсовые леденцы и спрашивая друг друга синими от красителя ртами, кто больше нравится – частенько сравнивая наших школьных хулиганов и учителей и выбирая между ними.
– Колина или Перси? – торжественно вопрошает Верити.
– Ты ставишь меня перед выбором, с кем я хочу трахаться – с тортом или с мармеладным мишкой?
– Ага, – отвечает она. – И ты должна ответить. Таковы правила.
– Я леди, – говорю я с томной улыбкой. – Леди не отвечают на такие вопросы.
Она игриво бьет меня подушкой:
– Чушь собачья! И это я слышу от женщины, которая признавалась, что влюблена в Морскую ведьму Урсулу!
– Такого не было! – бью я ее в ответ.
– Так было.
– Ну ладно, всего однажды, когда я перебрала джина. И кстати, Урсула очень сексуальная женщина.
– Урсула – это помесь осьминога с трансвеститом.
– Ну уж я не из тех, кто мечтает о Фокси из рекламы «Бинго»!
– Я остаюсь при своем мнении, – заявляет Верити. – У Фокси есть сексуальный шарм, и у него превосходный вкус в одежде.
Наступает пауза, и я вспоминаю о завтрашних хлопотах.
– Помнишь тот вечер несколько недель назад, когда ты заявилась в мой офис с бутылкой белого?
Верити кивает:
– Это был веселый вечерок.
В итоге мы взяли еще одну бутылку, а затем отправились в рок-паб неподалеку от моего офиса, где пили текилу с байкером по кличке Газ. Дальше я помню все как-то смутно.
– И в тот вечер, перед тем как выйти гулять, мы перебирали анкеты и решили свести двух моих клиентов, помнишь?
– Погоди, что-то припоминаю. У них был один и тот же любимый напиток?
– Да, но это все, что было между ними общего, – киваю я, вспоминая, как Верити завопила: «Сухой мартини с лимоном!» – и звякнула в маленький медный колокольчик, как я обычно делаю, когда нахожу идеальную пару. Я рассмеялась и сказала: «Отлично, заметано. А теперь пойдем в паб».
– Один из них был Элайджа, – продолжаю я, – ну ты помнишь, парикмахер?
Она кивает.
– Такой капризный с виду маленький засранец.
– Точно. И мы решили познакомить его с тем неряшливым рокером-геем, Томом. И теперь я должна присматривать за их завтрашним свиданием. Похоже, это будет катастрофа.
– Так ты просто приди в ресторан и глянь, как у них дела. И если ничего не срослось, скажи Элайдже, что это был такой хитроумный эксперимент, чтобы показать ему, какие плохие на свете бывают парни, ну или придумай еще какое-нибудь дерьмо вроде того.
– Не думаю, что ты вполне понимаешь, в чем заключается моя работа, – улыбаюсь я. – Но я все равно не смогу так сделать, поскольку уже договорилась с ними, что завтрашняя встреча пройдет в зоопарке.
– Что? В зоопарке? – недоуменно переспрашивает Верити. – Но вокруг на многие мили даже нет ни одного. Почему? Зачем?
– Мне лучше знать, – отвечаю я, вспоминая тот день, когда решила, что свидание Элайджи должно состояться в каком-то другом месте, новом и необычном. Он сидел в моем офисе и многословно рассказывал, что обычно всегда ходил на свидания в бары, где подают шампанское, с мужчинами, которые пододвигали ему стул и оплачивали весь счет. «И как вы встречались с парнями, которые готовы на все это ради вас? Куда они подевались?» – спросила я. «О, – ответил он, поднеся руку ко рту, чтобы скрыть нервный смешок, – они все оказались полными ублюдками». – Он такой избалованный, что я просто подумала – ему лишь пойдет на пользу, если он отправится куда-то в другое место. Теперь я, понятно, сама об этом жалею.
– Все будет хорошо, – подруга участливо сжимает мое колено. – Ты же у нас специалист в этом. Вспомни, скольких людей ты уже сделала счастливыми.
– Я знаю. Я просто очень хочу вывести свое дело на новый уровень, только не вполне уверена, что свидание в зоопарке этому соответствует.
– Может, и нет, – отвечает она. – Но ты все равно всегда добиваешься того, что настроилась сделать. Не будь к себе слишком строгой.
Я вздыхаю, вспоминая одно лето, когда мы вместе проводили свободное время на нашем балконе, воодушевленно строя планы на будущее. Была середина июля, и однажды дремотным вечером я впервые увидела Гарри. Верити была одета в изумрудно-зеленое бальное платье и кроссовки, и солнце только начинало клониться к закату, бросая золотой свет на нас обеих. Мы пили дешевое игристое вино, и Верити заметила Гарри первой, указав на парня внизу, тащившего на себе по улице красное потрепанное кресло, пока шествующая впереди девушка, одетая с головы до пят во все ярко-розовое, копалась в своем телефоне.
«Классная задница», – сказала подруга, и я хихикнула. Чуть позже, когда у нас закончилась выпивка и я спустилась в магазин за добавкой, то на обратном пути услышала за спиной этот голос. Я резко обернулась и снова увидела его. Его вьющиеся каштановые волосы, падающие на голубые глаза; его крепкую фигуру и выразительный кадык; его легкий загар; несколько эластичных браслетов на запястье. Мне захотелось раствориться в нем целиком. Он смеялся, и мне понравился его смех – хоть и похожий на собачий лай. Казалось, что-то замерло внутри меня, а затем очнулось и затанцевало, словно мое сердце решило устроить вечеринку. Я попыталась улыбнуться симпатичному незнакомцу, но не слишком преуспела; вместо этого я бросилась вверх по лестнице, отчаянно желая рассказать о нем Верити.
Она только рассмеялась и сказала: «Надеюсь, ты на него еще наткнешься». Мы продолжили пить, любуясь небом, которое превращалось из голубого в розовое и становилось похожим на набор сладостей-ассорти. Верити пришла в голову идея – написать наши мечты на листочках бумаги, а затем сложить в бумажные самолетики. Она с легким сердцем написала свою: мир моды был частью ее грез с тех пор, как она впервые примерила вечернее бархатное платье своей мамы. А я поначалу возразила. Я смутно ощущала, хотя это чувство еще не вполне оформилось в мысль, что путь, который я выбрала – специалист по пиару, – не был правильным. Но теперь появилось то, чего я действительно желала: тот парень, от которого танцует сердце. Гарри. И я написала эту мечту, тогда даже не зная, как его зовут, и быстро сложила листок, чтобы Верити не успела увидеть. Небо к тому времени стало васильково-синим, и мы запустили наши самолетики, увлеченно наблюдая, как они планируют на тротуар.
Глава 3
– Ааркхх, аааркхх, аааркхххх! – кричат на меня три обезьяны, а их самец сидит на куче опилок, зажимая руками уши и мерзко ухмыляясь. Я тороплюсь к Тому и Элайдже, но обезьяны быстро следуют за мной, перемещаясь вдоль решетки, пока я иду. А за ними движется толпа зрителей, тоже охающих и ахающих не хуже обезьян.
– Ох уж эти обезьяны, – говорю я женщине, с головы до ног одетой в «хаки» и не опускающей камеру от лица. – Их вопли просто невозможно слушать с похмелья.
Верити предсказуемо откупорила следующую бутылку вина – «ну, еще по бокалу и все!» – прошлым вечером, и дело закончилось тем, что мы допили эту бутылку и я, хихикая, ввалилась в такси до дома только около часу ночи.
– Ну, вы им определенно нравитесь, – отвечает женщина, непрерывно щелкая камерой. – Они словно с ума сходят при каждом вашем шаге. Вот почему я стараюсь держаться поближе к вам. Думаю, это из-за ваших замечательных рыжих волос.
Я поднимаю руку к парику и тут же ее отдергиваю: сегодня на мне короткий, рыжий, курчавый вариант – помесь Джельсомино и клоуна из «Макдоналдса».
Сегодня утром я сделала селфи и отправила его Бобби и Верити. «Это последний раз, когда вы, негодяи, такое со мной творите!» – приписала я, прекрасно зная, что они не обратят на это ни малейшего внимания.
Теперь я вижу Тома с Элайджей более отчетливо: и рваные джинсы Тома, и его «Конверсы» со слоем засохшей грязи. Элайджа одет в нежно-голубые брючки, изящные коричневые полуботинки и ярко-зеленую куртку-парку. Волосы, уложенные в прическу, добавляют около дюйма к его росту. Зачем я позволила Верити отобрать этих двух? Только потому, что они любят одинаковые напитки, или же было что-то еще?
Теперь они подошли к верблюдам. Большие коричневые звери грустно глядят на них из-под длинных ресниц. Верблюды тут явно не являются звездным аттракционом, несмотря на то, что перед ними расставлены деревянные рождественские ясли, а поверх вольера развешаны гирлянды с разноцветными лампочками в попытке создать рождественское настроение. Я прячусь за забором, глядя через щель в досках: Том ухмыляется, а Элайджа стоит спиной к кирпичной стенке, яростно прыская дезинфицирующий гель в свою левую ладонь.
– Да ладно тебе, – говорит Том, наклоняясь к нему и протягивая руку. – Они не кусаются.
– Они могут ПЛЮНУТЬ! – выкрикивает Элайджа, теперь свирепо протирая правую ладонь.
И что-то такое просыпается на задворках моего сознания, какая-то мысль, которую не получается ухватить. Я пытаюсь представить анкету Элайджи, нашу первую встречу, но это не срабатывает. Вот эти движения рук, растирание, как будто он стремится в итоге содрать с них всю кожу. Вот что вызывает отклик в глубине моей души.
Теперь Том выглядит слегка раздраженным. Его брови нахмурены, хотя на лице по-прежнему улыбка.
– Пойдем, они великолепны…
Том привычен к давке на рок-концертах, к людям, пробегающим в шипованных сапогах по его плечам, падающим и норовящим забраться по нему обратно. Он привык к чужим потным подмышкам перед лицом, к пластиковым стаканам из-под пива, наполненным мочой и летающим над головой. Так что серьезный, граничащий с обсессивно-компульсивным расстройством страх Элайджи перед микробами для него пустой звук. А затем меня осеняет: я вспоминаю, что у Элайджи и есть практически обсессивно-компульсивное расстройство. Этот зоопарк – худшее место из возможных, куда он мог пойти. Я должна как-то вытащить их отсюда.
Я осматриваюсь вокруг. Как же мне это провернуть? Я знаю Элайджу. Он может ненавидеть это место, но он упрямый. Если согласился что-нибудь сделать, то пойдет до конца из принципа. Он просто обидится на Тома за неудачное свидание. И это несправедливо, ведь только я во всем виновата.
Оказалось, забор, за которым я притаилась, ограждает нечто вроде организованной на скорую руку складской зоны, где хранится огромная беспорядочная куча пластиковых конечностей динозавров. И на ее верхушке неустойчиво покоится динозаврова голова. Возможно, я смогу использовать ее как маскировку? Надеть и сказать им, что где-то там проходит шоу динозавров, например? Прогнать их отсюда прочь?
Я кидаюсь к этой куче, стаскиваю парик и швыряю его на землю. И начинаю тянуться вверх, отчаянно желая добраться до головы, однако она для меня слишком высоко. Голова смотрит на меня своими неживыми суровыми глазами.
– Какого черта ты тут удумала?
Я резко оборачиваюсь, успев вцепиться в коготь. Это стало слишком поспешным движением, и все конечности обрушиваются вокруг меня, как башня из кубиков. Голова скатывается и с грохотом приземляется возле моих ног, ее глаза таращатся на меня. Так же, как и крепкая с виду коренастая женщина. Она держит ведерко с рыбой. Губы возмущенно кривятся. Если бы из ее ушей мог идти дым – он бы шел.
Она просто смотрит на меня, пока я подыскиваю слова, которые наконец срываются с моих губ:
– Джордж, Джордж велел мне прибраться здесь! – Я гляжу себе под ноги и указываю на красный бугристый хвост. – Он сказал, что это больше не нужно.
Джордж – это имя управляющего, как мне кажется. Женщина качает головой:
– Это ты, что ли, новенькая? Джоанна, вроде?
Я улыбаюсь, как надеюсь, застенчиво.
– Ну я не знаю, за каким чертом тебе так сказали, – говорит женщина, у которой, как я теперь замечаю, на груди висит бирка с именем. «Китти». – Луис уже десять минут ждет в вольере с пингвинами. Шоу начинается в пять.
Она протягивает мне желтое ведро:
– Отнеси это ему и поторопись. И Бога ради, надень свою форму.
Напротив теперь разваленной горы динозавровых запчастей стоят три шкафчика с кепками и куртками – все с эмблемой зоопарка. Почему я не заметила их первым делом? Я слышу, как Том говорит: «Ну хорошо, давай просто пойдем к другому вольеру, если ты этого хочешь», пока сражаюсь с застежками темно-зеленой куртки и заправляю свои натуральные волосы под фуражку. И вышагиваю навстречу Тому с Элайджей, сжимая в руках ведро. Я много раз встречалась с Элайджей, даже еще до того, как он нанял меня в качестве свахи. Его парикмахерская расположена на той же стороне улицы, что и мой офис. К счастью, с Томом я общалась только по телефону, и я молюсь, чтобы он не узнал меня по фотографии с сайта.
Прежде чем заговорить, я натягиваю кепку пониже на лицо.
– Простите, господа, – произношу я, и глаза Элайджи округляются, он даже перестает тереть свои руки. Том ухмыляется, а затем быстро принюхивается, сморщив нос. Элайджа в ужасе смотрит на ведерко. Некоторые рыбы еще шевелятся. – Боюсь, что зоопарк закрывается. Произошел небольшой инцидент в вольере с гориллой. Вам лучше уйти прямо сейчас.
– О нет! – ахает Элайджа, хватаясь за сердце. – Мы уходим немедленно.
– Ужасно сожалею, что прервала вашу прогулку, – продолжаю я. – Но видите вон ту кофейню через дорогу? Там подают отличный горячий шоколад с пастилой.
– Звучит аппетитно, и не волнуйтесь, это не ваша вина, – отзывается Том, беря Элайджу под локоть и уводя его за собой к выходу.
Я иду следом вдоль ограды, поторапливая их, когда Элайджа вдруг оборачивается ко мне и говорит, подмигивая:
– Вам, наверно, следует сообщить и остальным посетителям о том, что произошло?
Я свирепо гляжу на него. Но он прав. Это должно выглядеть правдоподобно для Тома.
– Дамы, – обращаюсь я к группе из трех посетительниц. – Вообще-то зоопарк сейчас закрывается, потому что у нас возникла небольшая проблема…
– В вольере для горилл, – подсказывает Элайджа. Блондинка из группы хмуро смотрит на меня. На ее груди значок: «Пятьдесят – это новые сорок!»
– Но я только что заплатила за билеты, что за нагибалово!
Ее подруги тут же согласно кивают. У одной из них я замечаю маленькую бутылочку вина, из которой та пьет через соломинку.
– Вам вернут полную стоимость, но ваша безопасность – в приоритете.
На нас оглядывается мужчина лет пятидесяти.
– Безопасность? А в чем проблема, мисс?
– Вы в полной безопасности, это просто ради профилактики, но мы сделаем все необходимое, чтобы вы и ваша мама спокойно эвакуировались, – я улыбаюсь пожилой женщине в пальто леопардовой расцветки, стоящей рядом с ним.
– Простите, – сообщает она, – но я его жена.
Я уже собираюсь извиниться, но тут кто-то хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь. Передо мной – тощий подросток с россыпью прыщей на подбородке.
– Что происходит? Я ничего не слышал насчет этой гориллы, – говорит он писклявым голосом. К его поясу прикреплена черная рация, из которой доносится, что пингвины до сих пор не получили еду. Я тянусь к ней, отстегиваю и вешаю на ремень своих джинсов.
– Да, сейчас мы должны эвакуировать людей… Возьми это, – я протягиваю ему ведро с рыбой. – Вырвалась горилла или нет, а пингвинов надо кормить. Я буду на связи и дам знать, что происходит.
Я не хотела произносить слово «вырвалась»! Оно само выскочило.
– Гориллы сбежали! – восклицает кто-то за моей спиной, и этот крик вызывает эффект мгновенной паники, расходящейся, как круги по воде. Как падающие костяшки домино. Первый человек срывается к выходу, за ним остальные, меня толкают туда-сюда с разных сторон бегущие люди. Том начинает изображать гориллу, и Элайджа присоединяется к нему, их обоих сталкивают с дорожки, и они медленно плывут вдоль ограды вместе с толпой.
Я пытаюсь успокоить людей.
– На самом деле гориллы – очень дружелюбные звери, – кричу я вслед пробегающему мимо человеку, прежде чем обернуться к женщине, которая вцепилась в мою руку и не отпускает. – Да, я знаю, что о них рассказывают всякое на канале «Живая планета», но там любят преувеличивать. Наговаривают на зверьков.
Китти стоит у ворот зоопарка с мегафоном в руке. Толпа бежит прямо на нее, но она шагает навстречу, выставив перед собой руку, как регулировщик дорожного движения. Толпа – словно несущиеся машины в потоке – притормаживает. Я начинаю пятиться назад, стараясь спрятаться за спинами, чтобы Китти меня не заметила.
