скачать книгу бесплатно
Когда я пью чай и смотрю сериал, уютно устроившись на диване в гостиной, неожиданно домой возвращается мама.
– Не спишь еще? – оглядывает меня.
Ставлю серию на паузу.
– Нет. А ты чего вернулась?
– Завтра рано вставать, вещи собирать, – сбрасывает с себя шпильки и подходит ко мне. Придирчиво меня оглядывает. – Плакала?
– Немного, – честно признаюсь.
– Поверь, нет повода, – отбрасывает назад длинную обесцвеченную прядь. – У нас теперь все будет хорошо.
– А было плохо?
– Представь себе, да. Я не хотела тебя расстраивать, но твой папаша оставил нам кучу проблем. Нормальные мужчины завещают своим женам и детям миллионы, а твой отец завещал нам долги.
– Не говори так про папу! – строго ее одергиваю. – Я не хочу слышать от тебя ничего подобного в его адрес!
– Ладно-ладно, – быстро капитулируется. – Не засиживайся сегодня допоздна, завтра будем собирать вещи и переезжать к Громовым. И еще, Маш, – внимательно на меня смотрит. – Постарайся поладить с Данилом. В детстве вы с ним вроде были друзьями.
На этих словах она разворачивается и направляется к лестнице на второй этаж.
Ключевые слова «в детстве» и «были».
Глава 5.
– Маша, ну что ты, как черепаха!? – ругается мама. – Давай быстрее!
Я, как могу, затягиваю сбор чемоданов. Ну и еще у меня такое количество вещей, что за голову хочется хвататься. Помимо упакованных сумок со шмотками есть еще несколько пакетов с мусором: там все барахло, к которому я не прикасалась больше трёх лет.
– У меня много вещей, – бурчу, впихивая последнее платье в еле застегивающийся чемодан.
По лестнице раздаются мужские шаги. Это грузчик, которого к нам прислал Громов-старший. Двухметровый мужик берет в руки уже упакованные сумки и направляется с ними к машине.
– У тебя там тааакааая комната будет! – восторженно начинает мама. – В два раза больше твоей, с балконом. А кровать с балдахином, представляешь? Ты же мечтала о кровати с балдахином!
– Я мечтала о кровати с балдахином в пять лет.
– И у Громовых в особняке бассейн, тренажёрный зал, сауна, джакузи! Мы сможем устраивать свое домашнее СПА!
– А я думала, ты выпросишь у своего новоявленного мужа безлимитную банковскую карту и будешь ходить в СПА-салоны. Домашнее СПА – это же не твой уровень, мам, – замечаю с сарказмом.
Но родительница не обращает внимания на мой тон.
– Машенька, вот увидишь, ты мне еще потом спасибо скажешь! Громов оплатит твоё обучение в любов вузе, который ты выберешь!
– Я вообще-то планирую поступить на бюджет.
– А на новогодние праздники мы всей семьей поедем кататься на лыжах. Помощница Сережи уже занимается подборкой тура.
А вот это уже заставляет меня отставить сарказм в сторону и серьезно посмотреть на маму. Вчера перед сном я сама себе пообещала, что не буду зависеть от отца Данила: мне не нужны его деньги ни на личные расходы, ни на репетиторов, ни – Боже упаси! – ни на обучение в вузе. И ехать за его счет в отпуск я тоже не собираюсь.
– Я не поеду, – категорично заявляю.
– Почему это?
– Потому что! Я не буду жить за счет отца Данила.
– Ты уже живешь за его счет, моя дорогая, – в мамином голосе слышатся стальные нотки. – За какие деньги я, по-твоему, оплатила твой одиннадцатый класс в лицее?
Все мое тело простреливает ледяной ужас.
– Что???
– Что слышала, Маша. У меня не было денег оплатить последний год твоего обучения. Серёжа без проблем согласился это сделать, когда я его попросила.
От возмущения я начинаю задыхаться.
– Маша, я не шутила, когда говорила, что твой отец оставил нас с кучей долгов, – продолжает мать. – За десятый класс я еще смогла заплатить, но денег на одиннадцатый у меня уже не было.
– Почему ты мне не сказала!? – возмущённо выкрикиваю. – Я могла бы пойти в обычную школу! Бесплатную!
– Еще чего! Моя дочь не будет сидеть за одной партой с детьми каких-то шахтеров!
– Каких еще шахтеров? В Москве нет шахт!
– Ну не шахтеров, а водителей, значит. Ну или чьи дети ходят в обычные бесплатные школы, – мама брезгливо фыркает.
Мамина меркантильность меня всегда вымораживала. И не только меня, папу тоже. Они из-за этого часто ругались, иногда мне даже казалось, что разведутся. Мама всегда считала, что у нас мало денег и не достаточно красивая жизнь, и она пилила из-за этого папу. Требовала, чтобы он зарабатывал все больше и больше. При этом сама родительница ни дня в своей жизни не работала. А у отца был ресторанный бизнес, который мама после его смерти продала.
– Ты дочка водителя и ты ходила в обычную школу в Рязани, – напоминаю матери ее настоящие корни.
– Так это когда было! – не сдаётся. – В девяностых все бедно жили!
– И все-таки ты не должна была брать деньги у Сергея Юрьевича на оплату обучения в моем лицее. – Застегиваю последнюю сумку. – Так что кататься на лыжах за счет Громовых я совершенно точно не буду.
Если потребуется, я даже свой загранпаспорт сожгу, но отдыхать за счет папы Данила не поеду!
Мама отмахивается от меня, как от назойливой мухи, и спускается вниз проконтролировать, как грузчик уложил сумки. Не дай бог поверх чемодана с ее дизайнерскими платьями будет стоять что-то еще. Я сгружаю в коробки последние вещи и, обведя на прощанье свою комнату тоскливым взглядом, выхожу на улицу. Мысленно прощаюсь с любимым двором, гамаком и беседкой в саду.
Уже в понедельник здесь будут жить другие люди. От одной только мысли об этом сердце больно щемит.
Ладно, все-то год потерпеть в доме Данила. Как только сдам ЕГЭ, сразу уеду к бабушке в Рязань и пропишусь в ее квартире. Поступлю в институт на бюджет и получу место в общежитии как иногородняя. Параллельно с учебой буду работать. Не важно, где. Хоть официанткой.
От неожиданно пришедшей в голову мысли я застываю с коробкой в руках.
В России же можно работать с 16 лет!!!
В папины рестораны каждые летние каникулы устраивались подрабатывать шестнадцатилетние школьники!
А мне 17 лет! А в декабре исполнится 18!
Завтра же начинаю искать работу.
Глава 6.
– Вот твоя комната, – счастливая мама открывает передо мной белую деревянную дверь на втором этаже особняка Громовых.
Действительно большая. Метров тридцать, наверное. И что удивительно: отделана в девчачьем стиле: все такое бело-розово-персиковое, что немного подташнивает. Кровать действительно с балдахином.
– У тебя будет своя ванная и своя гардеробная, – щебечет мама, пересекая комнату и открывая еще одну дверь. Я подхожу к ней и действительно вижу гардероб, ведущий в персональную ванную.
Это хорошо. Мыться в одном душе с Данилом я не готова.
– А вот это кресло, – мама указывает на огромное розовое нечто в углу. – Девятнадцатого века, представь!
– Всегда мечтала о кресле девятнадцатого века, – отвечаю с иронией.
– Вон там выход на балкон, – родительница показывает на стеклянную дверь за персиковой занавеской.
– Хорошо, мам, я все осмотрю, – делаю ей голосом намёк, чтобы оставила меня одну.
– Ладно, я пошла.
Мать наконец-то удаляется, а я опускаюсь на огромную кровать, наблюдая, как грузчики заносят в мою новую комнату коробки и сумки с вещами.
Хорошо хоть, моя спальня не рядом с Данилом. Его комната на третьем этаже особняка и в другом крыле. Надеюсь, пересекаться в этом огромном доме мы будем по минимуму. До конца лета осталось меньше месяца. Потом будет школа, после школы работа, которую я, надеюсь, найду. Приезжать из Москвы я буду поздно и сразу закрываться в этой комнате. Выходить из нее по минимуму. Бассейн, тренажёрный зал и сауна мне не нужны.
Да и Данилу наверняка не будет до меня никакого дела. У него начнётся учеба в институте, друзья, тусовки, девушки. Все, как он любит. Данил быстро забудет, что я с ним под одной крышей.
Весь день до глубокой ночи я занимаюсь тем, что раскладываю свои многочисленные вещи в новой комнате. Чего греха таить, я всегда мечтала о собственной ванной и гардеробной. Теперь у меня не десять платьев на одной вешалке, а каждое по отдельности. И обувь аккуратно расставлена.
Ванная очень большая. Уже представляю, как буду нежиться здесь с пеной и свечами, и никто не будет долбиться в дверь, поторапливая меня. Обычно маме всегда приспичивает идти в душ именно тогда, когда там я.
Балкон огромный. Это даже не балкон, а терраса с навесом и креслами, чтобы, например, пить кофе по утрам. Вид на прекрасный фруктовый сад Громовых. Загляденье.
Правда, выход на террасу есть и из соседней комнаты. Но в ней вряд ли кто-то живет. Мама говорила, что их с Сергеем Юрьевичем спальня на третьем этаже, а больше в этом доме жильцов нет. Прислуга здесь приходящая и уходящая.
Поздним вечером я тихо спускаюсь на кухню, делаю сэндвич с чаем и возвращаюсь к себе. Мама и Сергей Юрьевич куда-то уехали, Данила нет.
А может, он и вовсе жить здесь не будет? Хотелось бы.
Ну а что? Ему месяц назад исполнилось 18, он поступил в институт. Неужели Громов-старший не подарил единственному сыну квартиру на совершеннолетие?
Но я вдруг вспоминаю правила, которые Данил озвучил мне, и тут же кисну. Он велел не высовываться, когда к нему будут приходить друзья. Значит, все-таки живет здесь. Ну ладно. Может, у него появится девушка и он с ней съедется.
Или притащит ее жить сюда.
О Боже! Только не это.
Мне, конечно, нет совершенно никакого дела до личной жизни Данила, но вот проживать бок о бок с его пассией не испытываю ни малейшего желания. Я в детстве достаточно насмотрелась на его многочисленных подруг. До сих пор глаз дергается, когда вспоминаю.
Традиционный просмотр любимого сериала перед сном как-то не идет. А все потому, что меня, как магнитом, тянет в одну-единственную комнату. Устав сопротивляться самой себе, я тихо спускаюсь на первый этаж и, подсвечивая дорогу фонариком на телефоне, направляюсь в большой мраморный зал.
Десятки лампочек тут же озаряют пространство ярким светом. С участившимся дыханием я подхожу к черному роялю и завороженно на него смотрю. Аж руки чешутся – так сильно хочется сыграть.
Провожу пальцами по клавишам, но не нажимаю.
Но я ведь одна дома? Могу попробовать сыграть. Совсем чуть-чуть. Пять минут.
Опускаюсь на стул и начинаю играть незамысловатую мелодию. Звук рояля тут же заполняет пустую комнату, что заставляет сердце чаще биться от адреналина. Спокойно, Маша. Ты одна дома. Никого нет.
Я принимаюсь жать клавиши увереннее, и это так меня захватывает, что даже не слышу, как открылась дверь в зал и вошел человек. Прихожу в себя, только когда вижу чужую тень на белом мраморном полу.
– А! – вскрикиваю и тут же подскакиваю.
Глава 7.
В крови происходит резкий выброс адреналина, из-за которого мое сердце бьется так, что, кажется, выпрыгнет из груди.
– Тихо-тихо! Это я, – Данил поднимает вверх две ладони, как бы давая мне понять, что не имеет злых намерений.
Шумно выпускаю из легких воздух и пытаюсь нормализовать дыхание.
– Ты меня напугал, – произношу через некоторое время, когда сердцебиение возвращается в норму.
На самом деле я чуть не обоссалась от страха, но Данилу я так, конечно, не скажу.
– Извини.
Возникает неловкая пауза, когда я понимаю, что тайком пробралась в ЕГО зал к ЕГО роялю в ЕГО доме и стала играть, не спросив разрешения. Данил в серой футболке, синих джинсах и черных кедах, особенно сильно контрастирующих с белым мрамором, кажется очень сильным и возмужавшим. В нашу первую встречу он был в костюме с пиджаком, застегнутым на все пуговицы, поэтому его тела было не рассмотреть.
Сейчас же я обращаю внимание на бицепсы на его руках, под футболкой плоский живот наверняка с кубиками. Данил очень изменился за эти четыре года. Он и тогда был не слабым, а сейчас просто спортсмен.
И он тоже внимательно меня рассматривает.
А на мне моя любимая розовая пижама с мишками.
Чувствую, как резко начинают гореть щеки.
– Это ты извини, что я без спроса села играть, – быстро выпаливаю. – Я больше не буду.
Разворачиваюсь, чтобы выбежать из зала, но Данил успевает перехватить меня за руку.
– Играй, если хочешь. Я не возражаю.
– Нет, не хочу.
