Счастье есть… Женские истории

скачать книгу бесплатно


Николай Геннадьевич решительно взял под локоть свою Ниночку и повел в машину. Через несколько секунд на месте машины остались лишь клубы густой пыли.

…Галка праздновала маленькую победу, ей удалось перетянуть одеяло на себя. Геннадий показал во всей красе, что готов пожертвовать даже своими всесильными родителями ради нее и Лизки. Именно этого она жаждала все эти четыре года, все это время, с тех пор, как она осталась одна без Володи.

Но, в то же время, Галка понимала, что им не нужна конфронтация с родителями Геннадия. Они – великолепный рычаг, с помощью которого их с Геной семья может получить такие социальные привилегии, которые другим и не снились.

– Нужно выдержать паузу. – Размышляла Галка после случившегося. – Сейчас ситуация слишком накалена. Пусть все утихнет, уляжется. А там у нас родится сыночек, и мы его, естественно, назовем Николаем – в честь такого знаменитого дедушки. И ни куда он не денется этот Николай Геннадьевич.

…Нина Ивановна по дороге домой все никак не могла успокоиться, слезы лились ручьем по ее щекам. В отличие от нее, Николай Геннадьевич был спокоен и непреклонен в своих решениях:

– Нина, успокойся. И заруби себе на носу – это отломленный кусок. Слишком он глубоко увяз в этих плебейских принципах. И больше при мне о нем даже не заикайся! Тем более, тебе есть о ком заботиться, у нас две замечательных дочери, которые, я уверен, нас никогда не предадут.

И в этом Николай Геннадьевич был прав. Жизнь позже показала, что дочки Ирина и Люся оправдали надежды своих родителей, добились и профессиональных высот, и реализовали себя в семье: и как любящие мамы, и как любимые жены, и просто как счастливые женщины.

А Геннадий, как и многие другие, был обречен судьбой по имени Галка…

…Когда у Галки срок беременности подходил к концу, в семье Меренковых начали подумывать о собственном жилье. Аннушкина однокомнатная квартира была давно тесна, а тут ожидалось прибавление в семействе. Да ко всему прочему Николай Старостин, муж Аннушки, вот-вот должен был выйти из тюрьмы. Ни Галка, ни Геннадий не хотели жить с ним, с уголовником, под одной крышей.

Буквально в течение недели командование части выделило Геннадию квартиру в только что сдавшемся новеньком доме по улице Ломоносова. Да не просто квартиру, а с учетом его семейного положения – трехкомнатную. Галка была на седьмом небе от счастья. Теперь у нее будет все по-взрослому: и дети, и муж, и квартира. Хотя, когда она размышляла про детей, Лизу она во внимание не брала.

Геннадий, как лейтенант, получал очень хорошую зарплату. Поэтому новоявленной семье удалось сделать шикарный ремонт в новой квартире, приобрести необходимую мебель. А когда подготовительные работы были завершены, решили сразу в числе первых жильцов перебраться в свою квартиру.

Правда Галка решила Лизу пока оставить у матери, объяснив Геннадию, что ребенку вредно дышать свежевыкрашенной краской. Да и обустроиться надо пока. И это «пока» в последствие затянулось на многие годы.

Аннушка была не очень рада тому, что на нее опять взвалили заботы об этом ребенке, тем более ей хотелось подготовиться к возвращению своего некогда любимого мужа. Но противостоять Галке она не могла, заранее знала, чем все могло закончиться.

глава 8

Накануне возращения Николая Аннушку переполняли противоречивые чувства. Она скучала все эти годы по нему, ведь он единственный был близкий ей по духу человек. Но в то же время она прекрасно понимала, что десять лет тюрьмы даже для самого чудесного человека бесследно не пройдут. И ее опасения оправдались.

На пороге дома появился абсолютно чужой и незнакомый человек. Он очень изменился и внешне, и внутренне. Прежний красавец-мужчина теперь предстал перед ней изможденным хромым стариком. Когда-то красивые выразительные голубые глаза теперь превратились в две злые колючки, которые беспощадно пронизывали насквозь. В первые минуты появления Николая на пороге Аннушка поняла, что по-прежнему уже не будет. Будет как-то по-другому, и будет плохо для нее. И была опять права.

Для Аннушки началась жизнь полная кошмара. Каждый день Николай ее бил, таскал за волосы, каждый день у него начинался с бутылки водки на завтрак. Каждый вечер Аннушка потихоньку собирала все колющие и режущие предметы и уносила к соседям, потому что боялась, что ночью, когда она будет спать, Николай ее прирежет.

Но больше всех от этой ситуации страдала Лизонька. Она боялась «дедушку» как огня, ночами не спала, все прислушивалась, а не подкрадывается ли он к ней или к ее бабушке, чтобы убить их. Аннушка этого тоже опасалась и поэтому Лизу стала ложить спать на ночь отдельно от себя, хотя раньше Лиза спала всегда с ней. Но теперь она решила, что когда Николай вздумает расправиться с ней, с Аннушкой, то, если Лиза будет находиться в другом месте, он ее не тронет.

Днем Лиза все время проводила на улице с ребятишками и в играх забывала о домашних проблемах. Но постепенно, к вечеру, Лизе становилось страшно, она боялась идти домой и оттягивала возвращение до последнего, пока уже Аннушка насильно за руку не заводила ее домой. Зайдя домой, Лизонька облегченно вздыхала, если дед спал после очередной попойки, а если встречал их на пороге – с содроганием пряталась за этажерку и старалась не попадаться ему на глаза. И там, сидя тихонько, как мышка, наблюдала, как он измывается над бабушкой, и беззвучно плакала, плакала, плакала…. Так проходил день за днем.

Все уговоры Аннушки, чтобы Галка забрала к себе Лизу, которая также подвергалась моральному насилию со стороны Николая, заканчивались постоянными, каждый раз новыми отговорками: то пахнет краской, то ей беременной будет тяжело с девочкой, то скоро родится малыш – будет не до Лизы. И Геннадий все Галкины отговорки почему-то поддерживал или, если вернее, занимал стороннюю позицию, считая, что «Галине виднее».

Изредка, по выходным, семья Меренковых все же брала на пару часов Лизу в новую квартиру, но вечером Аннушка обязана была ее забрать опять к себе. Лиза за последнее время сильно привязалась к Аннушке, не отходила от нее не на шаг. И Аннушка стала относиться к ребенку по-другому, как к родному дитю.

Много раз Аннушка просила Галку и Геннадия как то решить проблему со Старостиным. Ведь страдает от него не только она, но и Лиза, которая видит весь этот кошмар. Но молодожены сразу дали понять Аннушке, что Николай – это сугубо ее проблема.

С момента возращения Старостина из тюрьмы Галка так его ни разу и не видела, не хотела видеть и знала о нем только то, что рассказывала мать. Отчим ей был не интересен, общение с ним она считала выше своего достоинства. Геннадий тоже всего лишь несколько раз встречался с Николаем, когда приходил за Лизой. Но, в первую же встречу, дал тому понять, что для их семьи – он пустое место. В следующие разы лейтенант даже не здоровался с бывшим зеком, проходил мимо, как будто того вообще не было в помещении. Естественно, это Николая раздражало, и вечерами он вымещал все свое зло на Аннушке и Лизоньке.

Так и жили, разделившись на две социально разных семьи: одна счастливая, обеспеченная, ожидающая прибавления в семействе, и вторая, перебивающаяся с копейки на копейку, живущая в вечном страхе перед завтрашним днем и мечтающая о чудесном избавлении от Николая.

В августе Галка наконец-то родила мальчика. Геннадий был счастлив – появился на свет его первенец. По настоянию Галины малыша назвали Николаем, Николашей, в честь отца Геннадия. Николаша и на самом деле был как две капли воды похож на своего высокопоставленного дедушку. И это сходство было явным уже с первых дней от рождения. Галка посчитала данный факт неслучайным. Ведь предстояло важное мероприятие по налаживанию родственных отношений со звездной семьей из Душанбе.

Когда Николаше исполнилось три месяца, Галина сказала Геннадию, что надо бы съездить к родителям:

– Гена, я думаю, пора помириться с твоими родителями. Не дело это – дуться и им, и нам. Вроде, как маленькие. Тем более первый внук родился у Николая Геннадьевича и Нины Ивановны. – Галка с любовью смотрела на сынулю, который беззаботно лежал в кроватке и усиленно мусолил во рту свой кулачек.

– Галочка, ты думаешь? Я как то не уверен. Ты же помнишь, как мы расстались. А отец – он очень жесткий в своих решениях.

– Геночка, не переживай. Раньше, может быть, и бесполезно было бы делать попытки к примирению. Но не сейчас. У твоего отца появился внук, похожий на него как две капли воды, и которого зовут так же, как его знаменитого дедушку.

– Да, Галочка, ты как всегда права! Когда поедем? Что думаешь?

– Поедим в ближайшие выходные. Закажи в части служебную машину, чтобы наш приезд выглядел солидно. А командиру скажи, что нам надо ребенка показать в республиканской больнице и на автобусе ехать в Душанбе с таким малышом не сподручно. Вот увидишь, даст машину и ни куда не денется.

– Галчонок, ты – гений! Я тебя обожаю! – Гена с любовью обнял жену и от удовольствия зажмурился. Теперь он был уверен, что сможет наладить отношения с родителями.

…Служебную машину, как и предполагала Галка, командир части для поездки в Душанбе выделил без проблем. Тем более что начальник Гены никогда не забывал, кто родители этого молодого и перспективного лейтенанта. Было бы просто не благоразумно отказать Геннадию Меренкову в просьбе свозить грудного ребенка на консультацию к докторам.

Галина и Гена к поездке подготовились основательно и всем членам семьи старших Меренковых приобрели небольшие, но подобранные со вкусом подарочки.

В Душанбе они приехали почти к обеду. Геннадий заметно волновался, а Галка вела себя, как ни в чем не бывало. Она взяла Николашу на руки и решительным шагом направилась к подъезду. Гена поплелся за ней, понимая, что уже ничего не изменить, и весь трусился от страха.

Дверь открыла няня Таня. Увидев Геннадия, она всплеснула руками и заголосила на весь дом. На ее голос выбежали все домочадцы. Николай Геннадьевич даже не успел разозлиться – его взгляд сразу остановился на маленьком существе, которое внимательно и серьезно его разглядывало. Да, к тому же, этот малыш так сильно кого-то ему напоминал. Николаша, словно чувствуя всю серьезность момента, потянулся к дедушке своими пухленькими ручками, тем самым совсем его обезоружив. Так был пройден, казалось бы, совершенно непреодолимый барьер непонимания.

Дед сразу взял на ручки внука:

– И как нас зовут, молодой человек? – дед нежно обнимал малыша.

– А нас зовут Николай Геннадьевич, так же как любимого дедушку! – в тон главы семейства ответила Галка и хитро ему улыбнулась.

И мать, и отец Геннадия были окончательно повержены. Все обиды сразу ушли на задний план. Галка и Геннадий тут же всем преподнесли подарочки.

– Папуль, а это тебе! – Гена вручил отцу шикарный кожаный портфель производства Англии. – С таким портфелем карьерный рост тебе обеспечен и конкуренты, наверняка, будут далеко позади тебя.

– Спасибо, дети, – расчувствовался старший Меренков, – для карьеры я, пожалуй, уже староват, но насчет конкурентов прав, прав…. Будут всегда позади меня!

– Нина Ивановна, а это Вам, от всего сердца. – Галка подала свекрови маленький флакончик французских духов и смиренно склонила головку. – Это сейчас самый модный запах, надеюсь, что Вам понравится.

– Какая прелесть, Галочка! Ты неподражаема! Спасибо, дорогая! – Нина Ивановна была верна своим изысканным манерам.

Сестрам были подарены красивые супермодные сумочки.

– Генка, ты чудо! – Люся и Ирина поблагодарили брата и одарили Галину благодарным взглядом, понимая, что это ее выбор.

В гостиной по случаю приезда сына с семьей накрыли праздничный стол, сестры Геннадия наперебой нянчились со своим маленьким племянником. То и дело возле праздничного стола с изысканными блюдами суетилась няня Таня. Все были искренне счастливы. Ведь наконец-то в большой семье Меренковых воцарилось спокойствие, благополучие и настоящее семейное счастье. Так в тот момент думали все без исключения.

Только «судьба» тихонечко сидела в стороне, посмеивалась, наблюдала за всем происходящем и понимала, что идиллия призрачна. Просто больному всегда перед смертью кажется, что он выздоравливает. А на самом деле это начало конца. Как говорится в калмыцкой поговорке: «Светильник, перед тем как потухнуть, вспыхивает»…

После поездки к родителям Галка стала главным человеком в жизни Геннадия. Ведь благодаря её смекалке и расчетливости, у него наладились отношения с родителями. Она каждый шаг четко продумала и просчитала, когда и как им надо было действовать. И он был своей любимой очень благодарен за все: и за ребенка, и за родителей, и за себя. Он был счастлив.

Галка тоже была счастлива. Но содержание ее счастья было иным в отличие от Геннадия. Для нее самым главным было – утереть нос Володе, которого она по-прежнему любила и где-то в глубине души когда-нибудь надеялась вернуть. Она хотела ему доказать, что и без него может всего добиться, всего, чего только пожелает. И, как казалось ей, она доказала.

Теперь у нее есть все: и дети, и квартира, и муж, которому Володя не чета, и родители мужа – «большие» и важные люди. Правда Геннадия Галка совсем не любила, а просто позволяла ему себя любить. Да и хлюпиком он выглядел в ее глазах, пусть интеллигентным, но хлюпиком. Хотя Галка эту отрицательную черту характера Геннадия считала в определенной степени тоже полезной для себя. Ведь жизнь показала, что мужем можно вертеть, как хочешь. Генка заглядывал ей только что не в рот и выполнял все мыслимые и не мыслимые указания.

Но вдруг, неожиданно для себя, Галка поняла, что Володю ее судьба совсем не волнует, и не волновала в принципе никогда. А она, почему-то, наивно полагала, что ему должна быть интересна ее личная жизнь ну и, конечно, судьба Лизы. Выходит, что ее погоня за престижным мужем, погоня за красивой жизнью оказалась напрасной? Он так и не оценил ее достижений. А тут еще случайно Галка узнала, что Володя уехал служить в Германию, да еще и с семьей. Оказывается у него еще и семья была. Галка была в ярости:

– Каков, мерзавец?! Оказывается, переплюнул меня, пока я нянькалась тут с семейством Меренковых и их сынком! Черт, побери! Почему не я поехала с ним в Германию? – Галка бесновалась.

Да, Володю, на самом деле меньше всего заботило, как там складывается жизнь у Галки. Чем больше проходило времени с момента их развода, тем более он ее ненавидел и презирал. И, конечно, мыслей поинтересоваться, как она там, у него даже не возникало.

Вот за кого у него душа болела, так это за Лизоньку. Володя старался, чтобы она ни в чем не нуждалась. Ежемесячно переводил деньги на содержание дочери, причем немалые деньги. Старался брать на выходные Лизу к себе. Но с каждым разом воскресные мероприятия становились все более редкими и всегда не по его вине. То Лиза оказывалась у Галки с ее новым мужем, то Аннушка куда-то с ней уходила с самого утра, чтобы назло спрятаться от отца, то еще что-нибудь. И этих «что-нибудь» стало так много, что его встречи с дочерью практически прекратились.

Но Володя, как большинство мужчин, размышлял так: «Главное, чтобы ребенок был с матерью. Уж кто как ни мать лучше позаботится о своем чаде. А я свои обещания, материально содержать ребенка, буду выполнять в полном объеме».

Через год после развода с Галкой Володя познакомился с Верой, симпатичной и серьезной женщиной, которая соответствовала его жизненным идеалам. Правда, она была на пару лет старше Володи, и от первого брака у нее был сын Игорь. Но это не помешало им выстроить теплые супружеские отношения, потому что между ними вспыхнули настоящие чувства, возникло полное взаимопонимание. Да и мать Володи, Елизавета Александровна, была не против их брака.

Примерно, в тот же период, когда Галка родила Николашу, Вера тоже родила сына Володе. Малыша назвали Эдуардом, Эдиком. Володя стал полностью отдавать себя своей семье. Кроме того, спустя столько лет, у Володи опять появилась возможность проходить службу в составе Группы Советских войск в Германии. Теперь он соответствовал всем требованиям – у него была благополучная семья, прекрасные дети, замечательная жена. Политическая зрелость Владимира Швагеруса была на лицо.

По иронии судьбы Галка почему-то пропустила все главные события в жизни Володи. Не знала она о том, что он женился, что у него родился сын. Не знала она и о том, что он с семьей собирается уезжать в Германию. Если бы только Галка была в курсе Володиных намерений, она бы костьми легла, но командировку бывшему мужу сорвала. За границу он мог поехать только с ней и больше ни с кем.

Сам Володя не хотел афишировать перед широкой публикой о своих планах на ближайшее будущее. А вскоре без лишнего шума и вовсе уехал в Германию с Верой, детьми и матерью.

Но самое печальное в этом радостном для Володи событии было то, что их дороги с Лизонькой теперь разошлись в разные стороны и надолго. Так надолго, что следующая встреча с дочерью у него состоялась только через тридцать с лишним лет…

глава 9

В жизни Галки с отъездом Володи все изменилось, и изменилось главным образом ее мировоззрение. Больше у нее не было стимула добиваться того, к чему она стремилась столько лет. Теперь рядом не было того, ради которого судьба многих людей не раз подвергалась насильственным изменениям. И все для того, чтобы доказать свою полноценность и состоятельность.

Сколько Галка приложила усилий, чтобы выбиться в люди, а толку, по большому счету, ни какого. Какая-то Верка, например, вообще ни к чему не стремилась. Однако теперь она с Володей в Германии. А она, Галка, разве хуже? Сколько высот ею было завоевано и все, выходит, напрасно. Такие мысли не давали покоя Галке постоянно: ежедневно, ежеминутно, ежесекундно.

Геннадий все чаще у Галки стал вызывать раздражение. У нее как будто открылись глаза, и она окончательно увидела его в истинном свете: маменькин сынок, слюнтяй и подкаблучник. Конечно, с одной стороны, её это устраивало, ведь всем заправляла она. Но, с другой стороны, она понимала, что все, что достигнуто в их семье – только ее заслуга. Все блага добыты ее изворотливостью, расчетливостью и умением идти на компромиссы со своей совестью. Но самое главное, что поняла Галка, это то, что не она всю жизнь будет за Геннадием как за каменной стеной, а он за ней. Дальнейшее процветание семьи Меренковых зависело только от нее. И от понимания этих жизненных процессов Галке было плохо.

Она была не против поработать на благо своей семьи, но чтобы потом пожинать сладкие плоды и наслаждаться достойной жизнью. А в ее случае было понятно, чтобы шикарно жить, придется постоянно «вкалывать» самой, ни на минуту не расслабляться, постоянно подталкивать Геннадия к каким-то действиям, постоянно быть мозгом семьи. Этого Галка допустить не могла. Чтобы обеспечить себе безбедное и безоблачное будущее, она должна была предпринять меры и принять их незамедлительно.

Тут еще Аннушка подлила масла в огонь. Она заявила дочери, что раз Лиза живет на полном ее обеспечении, то Галка должна алименты на девчонку отдавать ей в полном размере. В противном случае отправит ее на жительство к так называемой маме. Галка такой шантаж со стороны матери терпеть не стала и без всяких переговоров забрала Лизку к себе.

Конечно, с некоторых пор она еще больше возненавидела ребенка Володи, и в принципе не видела необходимости теперь особо с ним нянькаться. Но от Володькиных денег добровольно отказываться не собиралась, тем более в пользу Аннушки:

– У тебя есть «любимый» муж, – заметила с сарказмом Галка Аннушке, – вот пусть он тебя и обеспечивает. А Володька присылает деньги персонально мне. Я и буду распоряжаться ими.

– Галка, Галка! В кого ты превратилась? Какая короткая у тебя память. Ты забыла, сколько лет просидела на моей шее со своей малолетней фашисткой? А теперь копейку для матери пожалела! – Аннушка была вне себя.

– Ничего себе – копейку! А ты такую копейку, поди, заработай! – Галка старалась заткнуть матери рот.

– Можно подумать, ты эти деньги заработала! Вот как расскажу все твоему Генке, посмотрим, как ты запоешь! – Аннушка все не сдавалась и не заметила, как перешла дозволенную грань.

Галка схватила ее за грудки и прошипела в лицо:

– Только попробуй! Пожалеешь! Не посмотрю, что ты моя мать! – И столько в ее словах было решимости, что Аннушка ни сколько не сомневалась, что так и будет. С этого момента они стали встречалась все реже и реже. Таковы были нюансы родственных отношений между дочерью и матерью: деньги – всё, семья – ничто.

Галка забрала Лизу к себе решив, что сейчас для этого наступил удачный момент. Надо же кому-то возиться с Николашей. А так маленькая нянька будет всегда под рукой.

…Как всегда Галка была полна новых грандиозных планов по обогащению семьи. И все теперь в укладе семьи было подчинено только этому.

Геннадия Галка вынудила уволиться с военной службы, хотя у него были в дальнейшем неплохие перспективы. Но, так как он во всем подчинялся Галке, он даже не задумывался о правильности своих шагов. Галка была уверенна в том, что ему нечего делать в армии. Его место на гражданке.

И по началу, Геннадий на самом деле неплохо пристроился, его взяли преподавателем в автошколу. Там ему установили достаточно высокий оклад. Потенциальные ученики-таджики, которые обучались у него на курсах, были настолько благодарны своему учителю, что заваливали Геннадия всевозможными подарками, которые не каждый мог себе позволить. И в этом не было ничего удивительного, такая благодарность в те времена являлась нормой в странах Средней Азии.

В общем, Геннадий был в Курган-Тюбе довольно значимым человеком. Галку, естественно, это выводило из себя, и время от времени она ставила его на место:

– Господи, нашелся шишка тут на ровном месте! Да, это я из тебя сделала человеком! Сидел бы сейчас в своей воинской части, как слива в одном месте!

– Галочка, ну что ты разошлась? Да я ничего, я просто… Ты – мой настоящий генерал, я без тебя – ничего…. Ну прости, прости, пожалуйста, я был не прав.

И эта ситуация повторялась вновь и вновь. Галка унижала Геннадия, а тот в ответ постоянно, не понятно за что, просил у нее прощения. А всего-то его «вина» заключалась в том, что приезжали домой благодарные таджики и привозили, например, целый грузовик спелых арбузов для семьи «уважаемого Геннадия». При этом обязательно выгрузка арбузов сопровождалась бесконечным потоком благодарственных слов в адрес «своего русского брата-учителя»: