скачать книгу бесплатно
Не знаю, как юной царевне следовалось за моим не являвшим образец красоты загорелым тылом, а за ее улепетывавшей кормой мальчишки летели, как ухватившие цель самонаводящиеся ракеты на сопло самолета. В беге девчонке никогда не сравниться с мальчишками, будь она хоть сто раз царевна и тысячу раз принцесса, так природа позаботилась о выживании вида: мужчина обязан догнать женщину. Марианну гурьбой повалили, один пацаненок помчался к ближайшему дереву.
Когда я подбегал, три мальчишки уже стегали хворостинами визжавшую Марианну, пока другие трое ее удерживали.
– Так ее! Чтобы до свадьбы сесть не смогла!
– И по сусалам ее, вон какие щеки отъела. Гляди, вся гладенькая, беленькая, нежненькая, будто за всю жизнь ни разу не работала.
– Тем более заслужила! Врежь хорошенько!
– Ух, какие мы недотроги!
– Артем, влепи сюда, пока держу!
– Сейчас всем влеплю! – заорал я. – А ну отпустили! Слыхали, что сказал?!
Хворостины нехотя опустились, но руки, крепко державшие царевну, не разжимались.
– Она подглядывала!
Покачиваясь на подламываемых ногах, исполосованная Марианна с жуткой мольбой глядела на меня. Теперь она боялась рот раскрыть. Правильно. Старших слушаться надо.
– Это моя… сестра! – объявил я. – Убрали руки!
Теперь приказ сработал, мальчишки отшатнулись от девушки, как от прокаженной. Она упала в траву и прикрылась.
Не слишком чувствуя себя виноватым, Артем развел руками:
– Кто ж знал…
– А чего она приперлась? – подхватили другие. – Девки там дальше купаются, а мы ей не родичи, чтобы тут за нее отвечать. Ведь она взаправду подглядывала, мы видели. Значит, заслужила.
– Пойдем, Марьяна. – Приобняв царевну за талию, я помог ей подняться. Имя я употребил в обиходном варианте, чтобы не вызвать лишних вопросов.
Оставив мальчишек в задумчивой растерянности, мы двинулись дальше вглубь леса.
– Почему не вдоль реки? – прихрамывая, спросила Марианна.
– Без одежды на виду у всех? Мальчишки в ситуации еще не разобрались, но мозги у них тоже есть. Нужно уйти как можно дальше. Эх, жаль, дубина там осталась, хорошее было оружие, легкое и неприметное. Теперь пока найдешь что-то похожее…
– Кстати… спасибо.
Я отмахнулся:
– Проехали. В следующий раз умнее будешь.
– Урок хороший, – признала Марианна, пытаясь оглянуться на свой исчерченный полосами зад. – Незабываемый. Очень страшно?
Она спрашивала мое мнение о внешнем виде этого своего участка тела. Ну что за народ девчонки. Предплечья, плечи, голени – все в синяках от жесткой хватки многих рук и борьбы, спина кровоточит, щека саднит, бедра в ярких рубцах… а царевна думает о мягком месте.
– Вполне симпатично. Я и раньше ничего не имел против, а теперь… За одного битого двух небитых дают, слыхала?
– А за дважды битого?
Я хмыкнул:
– Первый раз не считается, сделанное во благо – это не побои.
– А что же тогда?
– Воспитание.
Совершив через лес большой круг, мы больше никого не встретили. После получасового перехода я дождался очередного «Чапа, погуляй в сторонке, пожалуйста» и заявил:
– Больше никаких сторонок. Вот хорошее место, скрыто отовсюду.
Низинка, густой кустик, развесистое дерево. Что еще нужно для счастья?
Марианну заклинило и даже чуточку перекосило от напряжения.
– Если думаешь, что…
– Не думаю. Знаю. Садись здесь.
Мою решимость подтвердили действия. Я развернулся спиной к остолбеневшей царевне и, показывая пример, пустил струйку в основание деревца.
Черти бы взяли дрянную девчонку. Бросившись, как всегда, из крайность в крайность, она внимательно отследила процесс вплоть до завершающего встряхивания. Я уперся в нее бычьим взором, хотелось наорать, съязвить, уколоть или ругнуться. Успокоить себя удалось с огромным трудом.
– Ничего позорного нет, правда? – Мой голос был сама безмятежность. Как морская гладь над подводным землетрясением.
– Правда. Позорного нет.
Взгляд Марианны потупился, розовые ушки, выглядывавшие сквозь волосы, еще больше порозовели. Я даже залюбовался, несмотря на дикость ситуации: бурлящее эмоциями лицо, крепкие тонкие плечи, узкая талия с волнительной дырочкой пупочка, скрывавшая грудь путаная русая завеса… Это пока царевна не откинула челку. Но она не откидывала. Она пряталась за ней от меня и от себя.
Повезло мне с попутчицей… в смысле внешности. Если б только не заморочки с выяснением отношений.
– Теперь не стесняешься?
После того, что произошло, ответ подразумевался единственный, даже если по-настоящему дела обстояли не так. Наше положение обязывало царевну ответить положительно, ничего другого быть не могло. Но я недостаточно знал Марианну.
– Стесняюсь.
Теперь я был готов взорваться. В глубинах подсознания проснулся вулкан, в черепе закипело.
– Дай руку, – тихо попросила Марианна.
– Зачем?
– Просто дай. – Она совсем покраснела. – Жалко, что ли?
Не жалко. Ухватив и крепко сжав, Марианна присела. Челка могучим махом унеслась в сторону, на меня устремилось напыжившееся лицо – глаза в глаза. Страх, стыд, гнев, ужас, все перемешалось, меняясь по сто раз в секунду. За мою ладонь царевна держалась, как утопающий за спасательный круг. Мышцы напряглись, скулы резко очертились.
Поскольку она смотрела, я тоже не отводил взгляда.
«Пук!» – раздалось внизу. Потемневшие глаза проорали: «Только засмейся!»
Я глядел спокойно. Все нормально. У организма есть собственное мнение, он его высказывает. В стае мы с Томой высказывались и не так. И по пути в цивилизацию тоже особо не парились.
Тоненько зажурчало. Пальцы, впившиеся в мою руку, ослабили хватку и отпустили только тогда, когда Марианна поднялась.
– Идем? – Теперь я перехватил ее ладонь.
– Идем!
Марианна будто заново родилась. Откуда-то взялись силы, иногда она даже обгоняла меня на марше. Что ни говори, а совместное решение проблем, которые в одиночку кажутся нерешаемыми, сближает крепче печати в паспорте. Чаще всего оно к последнему и приводит – если один из решальщиков ранее не сблизился с кем-то другим. Как раз мой случай. Марианну положение дел угнетало, как раба господский ошейник, что выражалось вздохами, походкой, взглядами, перепадами настроения. К счастью, гордость тоже имелась, постепенно она задавила и переплавила капризное возмущение мировой несправедливостью во что-то приемлемое для нормального взаимососуществования.
Немалое время прошло, пока мы опять вышли к воде. И вновь – шум, плеск, визги…
– Это по твоей части, – определил я голоса как женские. – Пойдешь знакомиться с местным населением?
– Надо?
– Мне кажется, что лучше не надо. Живее будем.
– И ты розг избежишь. А то соберешься подглядывать… ради моей безопасности, конечно же.
Мы обошли женскую купальню по широкой дуге. Чаща внезапно поредела, линия деревьев впереди закончилась, дальше за широким серо-желтым пустырем уходили вдаль ровные ряды садов. Между деревьев кучковались кособокие ящики, из которых кто-то высыпал собранный урожай прямо на землю – догадываюсь даже, кто именно. Нежданный дождь порушил планы садоводов, и мелкую рабочую силу временно отпустили – скорее всего, до полной просушки плодов перед новой укладкой и последующей отправкой. Где-то неподалеку ржали кони. Наверняка, это тягловая сила телег, посланных за товаром. Теперь и лошадки отдыхали.
– Что за фрукты? – вспыхнул плотоядный интерес царевны.
– Не знаю, отсюда не видно.
У меня тоже дернулся кадык. Голод не тетка. Я присел на одно колено и судорожно всматривался. Марианна грохнулась на оба колена и склонилась вперед, пользуясь передышкой для осторожного потирания плодов своего любопытства и для разглядывания плодов своего желания.
– Я слышала, что говорили про какие-то орехи, но орехи – маленькие. Какие же это орехи?
– Допустим, чернобыльские, – пошутилось мне сдуру.
– Как-как?
Я укусил себя за язык.
– Раз апокалипсис был, значит могли произойти события, после которых…
– Акопалипс, – поправила Марианна. – Говори правильно, ты не крепостной.
– Ладно, пусть акопалипс. Никто не знает, насколько страшные вещи там творились.
– Сестры знают.
Интересненько.
– А как бы мне узнать у них подробнее?
– Тебе не расскажут. Допуска нет.
– Что сделать, чтобы он был?
– Для начала – родиться девочкой.
– Допустим, родюсь. Что дальше?
– А ты не сдаешься. – Марианна наградила меня поощрительным кивком. – Дальше – уйти в сестричество. Посвятить жизнь служению. Достичь высокого положения. И тогда тебе откроются все двери сестыря.
– Значит, ответы находятся в сестыре?
– Наверное. Где же еще?
Разговаривая, Марианна машинально поглаживала отбитые места.
– Потерпи, скоро промоем и полегчает, а пока… – Я сорвал с земли несколько овальных зеленых листиков. – Приложи, где кровоточит.
Царевна, как выяснилось, знала о целебных свойствах подорожника, но не помнила, как тот выглядит. Она с радостью схватила листики и принялась изворачиваться… перекособочиваться… извиваться… после чего взмолилась:
– Не поможешь?
– Конечно, помогу. Просто ждал, когда попросишь.
– А сам предложить?!
– Нет уж. Предполагаемое действо связано с касанием, если не сказать троганием, весьма деликатных мест. И их прямым рассматриванием… если не сказать разглядыванием. Это не в реке спасать.
– А там, значит, ты трогал и разглядывал?!
– Прекрати, это не смешно. – Взяв первый лист подорожника, я задумался, куда его прилепить в первую очередь. – В следующий раз могу и не спасти.
– Прости. Если тебе станет неуютно, представь что ты – врачеватель.
– И представлять не надо, сейчас я он и есть. Иначе ни за что не взялся бы за такой геморрой.
Последнее слово не вызвало вопросов даже в конкретном контексте. Просто не до того – или?..
– Спасибо. Как лучше встать, чтобы тебе было удобно?
– Молча.
Марианна ядовито покосилась на меня:
– А серьезно?
