скачать книгу бесплатно
– Конрауд?
– Да.
– Ты не поверишь: он так отлично выглядит!
Конрауд рассеянно оделся. Перед тем, как выйти к машине, он посмотрел на часы. Было почти три. Он покатил по пустым улицам из Аурбайра[4 - Район на востоке Рейкьявика. В нем находится музей старых домов и две параллельно текущие речки под названием Этлидараур, вокруг которых расположена поросшая лесом долина.]. Сванхильд больше тридцати лет проработала в Центральной больнице. Они знали друг друга очень давно. И он был благодарен ей за эту новость. По дороге он думал о леднике, о Сигюрвине и о том, сколько времени прошло с его исчезновения. Его искали в портах и на берегу, в расщелинах и канавах, в домах и машинах, – но про ледник никому и в голову не пришло. Он думал обо всех тех, с кем тогда говорила полиция на эту тему, но покуда не видел никакой связи с поездками к леднику.
Он въехал на проспект Миклабрёйт, не встретив ни одной машины. В начале девяностых они с Эртной переехали в небольшой таунхаус в Аурбайре, и там он всегда чувствовал себя неуютно. Он был истым уроженцем центрального района, вырос в Теневом квартале[5 - Теневой квартал (Skuggahverfi) – участок в центре Рейкьявика к северу от улицы Лёйгавегюр около берега моря.]. А вот Эртна была довольна, и их сын тоже: он ходил в отличную школу в том районе, у него были друзья, и он создавал себе сказочные миры между горкой в Ауртуне и реками Этлидараур. Конрауду казалось, что эта местность – какая-то абсолютная окраина, он считал, что она не имеет ни с чем в столице никакой связи, а напоминает остров, населенный недотепами, которым не на чем оттуда уплыть. Ему не нравилось, что средоточиями общественной жизни в этом районе были маленькие продуктовые магазинчики, – но при этом он называл их единственными оплотами культуры в той местности. Он утверждал, что если судить по мусору на улицах, то в «Lion Bar» едят больше всего в стране. Когда Эртне надоедало его ворчание, он нехотя соглашался, что красивая природа близ рек Этлидараур все-таки скрашивает впечатление от этого кошмарного шоссе на Ауртунской горке с вечным шумом машин и выхлопными газами.
Он припарковался у морга и запер машину. Сванхильд ждала у дверей. Она открыла ему и провела внутрь, молчаливая и серьезная. На ней был медицинский халат и белый фартук, а на голове какой-то убор из сетки и картонки, делавший ее похожей на сотрудника пекарни. Она имела отношения к различным делам, которыми занимался Конрауд, когда еще работал в полиции в отделе расследований.
– Они вырезали лед вокруг него и так привезли в морг, – сказала она, подходя к одному из железных столов.
Всю его длину занимала быстро тающая глыба льда. Из нее торчало тело, настолько хорошо сохранившееся, как будто тот человек отдал Богу душу только вчера, – если не считать, что его кожа имела необычайно твердую и блестяще-белую фактуру. Руки лежали по швам, голова слегка опустилась на грудь. На полу образовалась лужа от тающего льда, и вода сочилась в сток под столом.
– Ты его будешь исследовать? – спросил Конрауд.
– Да, – ответила Сванхильд. – Меня попросили сделать это, когда лед вокруг него растает и сам он оттает. Тогда я его вскрою. Я полагаю, внутри он так же хорошо сохранился, как и снаружи. Наверное, у тебя странное ощущение, когда он вот так прямо перед глазами.
– Его на вертолете привезли? – спросил Конрауд.
– Нет, на машине, – ответила Сванхильд. – А потом они провели поиски вокруг того места, где его нашли, и в ближайшие дни продолжат. Никто из полиции с тобой не связывался?
– Пока нет. Но наверняка они это сделают завтра утром. Спасибо, что позвонила мне.
– Это же тот самый твой человек, – сказала Сванхильд. – Без сомнений.
– Да, это Сигюрвин. Странно – столько времени прошло, а он вдруг появился как ни в чем не бывало.
– Мы за это время постарели, – заметила Сванхильд, – а он как будто с каждым днем как бы молодел.
– Охрененно, – тихонько произнес Конрауд, словно про себя. – А как, по-твоему, отчего он умер?
– Мне кажется, от удара по голове, – Сванхильд указала на голову трупа. На ней лед в основном уже оттаял, на затылке были видны повреждения.
– Его убили на леднике?
– Надеюсь, мы это выясним.
– И он прямо так и лежал там на спине?
– Да.
– Это не странно?
– Это вообще странное дело, – ответила Сванхильд. – Ты сам должен бы лучше всех это знать.
– Одет он был явно не для похода на ледник.
– Это точно. Что ты будешь делать?
– В каком смысле?
– Будешь им помогать или не станешь вмешиваться?
– Они сами разберутся, – ответил Конрауд. – Я же уволился. Да и тебе бы не мешало.
– Мне скучно, – сказала Сванхильд. Она была разведена и порой признавалась, что боится, что ей придется оставить работу. – А как ты себя чувствуешь?
– Отлично. Если б я еще заснуть мог.
Они замолчали и некоторое время смотрели, как вокруг трупа тает лед.
– Ты когда-нибудь слышал об экспедиции англичанина Франклина? – ни с того ни с сего спросила Сванхильд.
– Франклина?
– В девятнадцатом веке англичане предпринимали много неудачных экспедиций по поиску морских путей на запад через льды на севере Канады. Самая известная из них – экспедиция Франклина. Ты о ней не слышал?
– Нет.
Сванхильд было интересно вспомнить эту историю. Франклин был капитаном британского военно-морского флота и отправился в эту экспедицию на двух кораблях, которые пропали во льдах со всем экипажем. До того трое членов экипажа умерли на борту, их зарыли на галечной косе в вечной мерзлоте, а остальные участники экспедиции поплыли дальше. Могилы тех троих погибших нашлись тридцать лет спустя, а когда их вскрыли, оказалось, что мертвые тела прекрасно сохранились и содержали ценные сведения о жизни моряков девятнадцатого века. Исследование тел всех троих подтвердили некоторые гипотезы об основных сложностях, которые были сопряжены с дальними плаваниями в старину – и экспедиция Франклина здесь не была исключением. Было известно, что члены экипажей в плаваниях, длившихся порой больше двух или трех лет, часто становились слабыми и вялыми, и в конце концов просто угасали и умирали, и причину этого было невозможно понять. Существовало великое множество тщательно запротоколированных примеров, но о причинах этой загадочной слабости мнения расходились. Выдвигались различные теории, в частности – догадка, что речь идет об отравлении свинцом. И тела, извлеченные из вечной мерзлоты, подтвердили ее. Вскрытие показало симптомы серьезного отравления свинцом. Это совпадало с тем, что в девятнадцатом веке начал завоевывать популярность новый способ сохранения продуктов: консервирование в железных банках.
Закончив свой рассказ, Сванхильд посмотрела на труп.
– Это одна из этих занимательных историй из области патологической анатомии, – сказал она. – Эти корабли были битком набиты консервами, но они все были отравлены, потому что из крышек свинец проник в пищу.
– Зачем ты это все мне рассказываешь?
– Мне вспомнилась экспедиция Франклина, когда они привезли Сигюрвина с ледника. Он напомнил мне этих матросов, которых обнаружили замерзшими в земле. Он как будто только вчера умер.
Конрауд подошел к трупу и долго смотрел на него, удивляясь способности ледника все сохранять.
– Наверное, надо начать хоронить людей на леднике, – сказала Сванхильд. – Перенести кладбища туда, если нам противна мысль о том, что мертвые тела едят черви.
– Но ведь ледники постепенно тают?
– А вот это уже хуже, – ответила Сванхильд, и в тот же миг большой кусок льда рухнул на пол и разбился на тысячу осколков.
Конрауд приехал обратно домой в черной, как смола, ночи и устало лег в постель – но сон не спешил сжалиться над ним. Пока он лежал и маялся, в его памяти всплыла вся тяжесть этого расследования. Мысль о Сигюрвине во льду ошеломляла его. Замерзшее лицо так и стояло перед его внутренним взором.
Конрауд поежился.
Он ясно видел: на губах Сигюрвина, лежащего на столе в морге, застыла странная усмешка. Они покоробились, как старая кожа, так что стали видны зубы. Казалось, он смеется прямо в лицо Конрауду, напоминая ему, какое фиаско он потерпел, пытаясь раскрыть это дело.
4
Два дня спустя поздним вечером зазвонил телефон. При обычных обстоятельствах его владелец испугался бы: с тех пор, как он вышел на пенсию, ему больше никто не звонил, ни по ночам, ни рано утром. Это была самая большая перемена в его жизни с тех пор, как он оставил работу, – если не считать тишины. А сейчас телефон все никак не мог угомониться. На этот раз звонила его приятельница, с которой они вместе работали в отделе расследований. Конрауд как раз ждал, что она с ним свяжется.
– Он хочет с тобой поговорить, – сказала женщина. Ее звали Марта, и она возглавляла отдел расследований полиции Рейкьявика.
– Он ведь не собирается сознаваться? – спросил Конрауд, недавно прочитавший в Интернете, что после обнаружения трупа на леднике был задержан человек. Он не удивился, что это Хьяльталин. Опять начинался этот цирк, – но на этот раз Конрауд решил держаться от него в стороне. Журналисты пытались выведать у Конрауда его мнение о находке трупа, но он сказал, что пока не собирается высказываться о Сигюрвине. Ведь он уже не работает в полиции. Ему на смену пришли другие.
– Он сказал, что хочет встретиться с тобой, – заявила Марта. – С нами он разговаривать не хочет.
– А ты ему сказала, что я здесь больше не работаю?
– Хьяльталин знает. И все-таки хочет поговорить именно с тобой.
– Что он утверждает?
– По-прежнему: что невиновен.
– У него был мощный джип.
– Да.
– На котором можно было бы въехать на ледник.
– Да.
– Вы к нему пускаете? Он не в камере предварительного заключения?
– Мы могли сделать исключение, – ответила Марта, – если бы ты работал у нас на разовом задании. В качестве консультанта.
– Марта, мне не интересно снова в это все погружаться. Не сейчас. Давай, мы попозже поговорим?
– У нас мало времени.
– Да, конечно.
– Я не верила, что через столько лет Сигюрвин отыщется.
– Тридцать лет – это долгий срок.
– Ты не хочешь взглянуть на труп?
– Я уже на него поглядел, – ответил Конрауд. – Он как будто умер только вчера.
– Да, конечно, Сванхильд же тебе звонила. А с задержанным ты повидаться хочешь?
– Я же здесь больше не работаю.
– Да, не надо это без конца повторять.
– Мы еще поговорим, – сказал Конрауд и попрощался.
Сигюрвин и поездка в морг к Сванхильд не шли у него из головы, но он ничем не хотел выдавать, что ему хоть чем-то интересны бывшие коллеги, связывавшиеся с ним. Он твердил им, что он здесь больше не работает и возвращаться не собирается ни при каких обстоятельствах. Поиск Сигюрвина они начали более тридцати лет назад. Допросили множество народу. Обвинен не был ни один. Расследование вскоре сосредоточилось на конкретном человеке по имени Хьяльталин, но насчет него ничего не удалось доказать. Хьяльталин упорно отрицал, что нанес Сигюрвину телесные повреждения, – и его отпустили. Тела так и не нашли. Сигюрвин буквально испарился.
И вот сейчас он лежит в морге, как будто отлучался всего лишь на пару дней. Сванхильд не соврала, сказав, что тело хорошо сохранилось. Труп еще не начинали исследовать. Сигюрвин был в той одежде, в которой встретил свою участь: в кедах, джинсах, рубашке и пиджаке. Причиной его смерти явно стал тяжелый удар по затылку тупым орудием. Рана открылась. На задней части головы и одежде была обнаружена кровь.
Конрауд подумал о том, сколько лет прошло с тех пор, как этот человек простился с жизнью. Он и раньше фантазировал, каким будет этот момент и какие чувства будут обуревать его, если Сигюрвин найдется. Он уже давно прекратил розыски, но ему не удалось выкинуть это дело из головы, и он всегда ожидал, что в один прекрасный день телефонный звонок принесет ему долгожданную новость. Когда ему наконец сообщили, что Сигюрвина обнаружили на леднике, в это было невозможно поверить. Десятки лет никто не знал, что с ним – а сейчас это выяснилось. Никто не знал ни причины его смерти, ни того, погиб ли он вообще, – а сейчас стало известно, когда и как он погиб. Они точно не знали, во что он был одет, – а сейчас это было ясно видно. Этот труп должен был дать тем, кто расследовал дело, различные важные сведения. Они наконец могли составить представление об орудии убийства. Пазл, в котором раньше не хватало деталей, наконец сходился.
Конрауд сидел на кухне с бокалом красного вина и прикуривал сигару. Иногда, когда он считал это необходимым, он курил небольшие сигариллы, хотя в целом не был заядлым курильщиком. Снова зазвонил телефон: на этот раз это была его сестра, Элисабет, и она расспрашивала, как у него дела.
– Дела нормально, – сказал он, затягиваясь. Телефон не унимался.
– Опять это дело проклятое всплыло? – спросила Элисабет, которую обычно называли не иначе, как Бета. Она, как и многие другие, следила за новостями об обнаруженном мертвом теле.
– По-моему, Хьяльталин хочет меня в это втянуть, – сказал Конрауд. – Они на несколько дней посадили его в КПЗ, и он хочет со мной встретиться. Ему сказали, что я там больше не работаю, но он и слушать не хочет.
– А разве такое дело вообще можно бросить?
– Это как раз тот вопрос, над которым я в последнее время много думал.
– Тебе не интересно, что он хочет сообщить?
– Я прекрасно знаю, что он хочет сообщить, Бета. Он, мол, невиновен. И тот факт, что тело нашли, ничего не меняет. Мы целых тридцать лет не могли обнаружить улик против него, и сейчас тоже не обнаружим, потому что он невиновен. Вот что он скажет. Не знаю, почему он хочет напеть мне это в очередной раз.
Бета помолчала в трубку. Брат и сестра были не очень близки, они росли отдельно друг от друга после развода родителей, и потом все время пытались наверстать это, каждый на свой лад. Получалось не всегда так, как им хотелось.
– Ты же тогда был не до конца убежден, что это именно он, – сказала она потом.
– Не так сильно, как другие. И все же на его счет вероятность самая большая.
Бета, как и другие, знала, что Хьяльталин – единственный подозреваемый в убийстве Сигюрвина в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году и что он сидел в КПЗ, но так ни в чем и не сознался. Полиции не удалось найти неопровержимых доказательств его причастности к исчезновению Сигюрвина. Он был последним, кто видел его, и в дни, предшествующие исчезновению Сигюрвина, они крепко поссорились. Также было очевидно, что Хьяльталин ему угрожал.
– Они попросили тебя помочь? – просила Бета.
– Нет.
– Но они хотят, чтоб ты встретился с Хьяльталином?
– Они думают, что, наверное, мне он скажет что-нибудь, чего не хочет говорить им. С ними он не разговаривает.
– Тридцать лет – это большой срок.
– Ему удалось хорошо спрятать Сигюрвина. Он избежал обвинения потому, что тела мы тогда не нашли. Вопрос, удастся ли ему и в этот раз так легко ускользнуть.
– Но у вас против него не было никаких улик.
– Кое-что у нас было. Просто этого оказалось недостаточно. В итоге прокурор просто не решился предоставлять это судье.
– Не лезь снова в это дело. Ты же с ними уже не работаешь.
– Да, уже не работаю.
– Мы еще созвонимся.
