скачать книгу бесплатно
– Не стану скрывать, ситуация патовая, – произнес он, постукивая пальцами по столу.
Я смотрела ему в глаза. Не отрываясь. Говорят, что по этикету это отстой, но я просто смотрела ему в глаза. И ждала.
– Я…
– Вы хотите вернуть меня в Аронгару, – произнесла я.
Зачем-то.
– Это вы хотели сказать?
– Хотел бы сказать – сказал бы. – Ландерстерг коротко нахмурился. – Не стану скрывать, что мне гораздо проще поступить так и остаться в стороне. Но я не могу. У меня дочь, Аврора. Приемный сын. Любимая жена, которых могло бы не быть, если бы я вел себя как Вайдхэн сейчас.
Я приподняла брови. Желание спорить иссякло, я слушала.
– Единственный выход, который я сейчас вижу, вам нужно попасть в Рагран и переговорить с ним с глазу на глаз. – Он остановил мой незаданный вопрос, продолжив сразу же: – Единственный выход – вы должны оказаться в Рагране под чужим именем и документами.
Поразительно. Я могла ожидать это от кого угодно, но только не от него. От него я ждала всего, чего угодно, но только не этого.
– В составе официальной делегации из Ферверна. Будете сопровождать меня. Я вас проведу до его кабинета, дальше дело будет за вами.
Да. Такого я точно не ожидала.
– А вы не боитесь… как бы это поточнее выразиться… краха международных отношений? Судя по тому, что Вайдхэн, – я поняла, что сказала без уважительного «риамер», но не стала на этом зацикливаться, – творит сейчас, он способен на многое.
– Я боюсь того, на что он способен, если вы его не остановите. – Ландерстерг коротко улыбнулся уголками губ, но веселья в этой улыбке не было. – Если бы я вообще был способен чего-то бояться. Хотя, не скрою, способен. Бояться меня научила моя жена и не бояться тоже. Сейчас, если вы не окажетесь рядом, он вполне способен разрушить полмира и не заметить.
Я так и не поняла, серьезно он все это сказал или нет. Главное, вокруг чего крутились мои мысли – это то, что он мне предложил. И еще одна тема.
– Вы считаете, что я способна его остановить? – я приподняла брови. – Я?! Если он не хочет разговаривать даже с вами.
– Только вы и способны. Не знаю, что между вами произошло…
Аборт между нами произошел. В смысле, то, что Вайдхэн сказал, то, что раскаленным клеймом отпечаталось у меня в памяти и жгло, как узор на руке.
– Мне и не нужно этого знать, – подвел итог Ландерстерг.
– Вам нужно, чтобы я спасла полмира.
– Начните с себя. И со своих детей.
Напоминание о детях подействовало отрезвляюще. Да, я хотела там оказаться любой ценой, и я окажусь. Плевать мне на международные отношения, Рагран и Ферверн как-нибудь разберутся. А я поговорю с Вайдхэном, если, конечно, он не вышвырнет меня в окно. Следом за Ландерстергом, с высоты своего кабинета в Ровермарк. Правда, представить Ландерстерга вылетающим из окна было сложно, чего не скажешь обо мне. Скорее эти два дракона сцепятся на глазах у всех, прямо в драконоформе. Разнесут полбашни, точнее, полпирамиды, а на следующий день эта новость будет во всех СМИ.
Я прямо посмотрела на Ландерстерга: теперь уже можно было подумать и о том, что он сказал дальше.
Можно было.
А я думала про Лауру Хэдфенгер, которая настолько вошла в сердце правящего Ферверном, что его чувства звучали даже в коротких упоминаниях. Не могла не подумать и о том, что было между ней и Беном. Кто же эта женщина на самом деле? Что в ней особенного?
– Вы очень любите свою жену, – сказала я совсем не то, что думала.
Ландерстерг, хоть я и не спрашивала, неожиданно ответил:
– Да. Очень. Хотя с ней я чуть было не совершил ту же самую ошибку. Она не сказала мне о том, что беременна из-за моего отвратительного поведения. Из-за того, что мне не хватило чуткости посмотреть чуть глубже и почувствовать ее по-настоящему.
У меня в горле почему-то встал ком.
– Хорошо, когда мужчина умеет признавать свои… просчеты.
Мне надо было свернуть с этой темы как можно скорее. Или не надо, потому что Ландерстерг неожиданно улыбнулся. На удивление весело:
– Когда женщина это умеет, тоже неплохо.
Он это на что сейчас намекает?
– Я рад, что вы согласились, Аврора. Я рад, что вы не пошли против, потому что против него сейчас не стоит выступать никому. Когда я говорил про раненого дракона, я не шутил. Вы же знаете, что делает раненый, загнанный в пещеру дракон? Он нападает на всех. Рвет их в клочья до тех пор, пока не остановится сердце.
– Это Вайдхэн-то загнанный в пещеру? – я приподняла брови, а Ландерстерг поднял руки.
– Как я уже сказал, я рад, что вы согласились на попытку такого урегулирования.
Я усмехнулась. Как будто у меня есть выбор.
Идти к журналистам и наблюдать, как Вайдхэн закрывает Рагран для меня еще на пару замков? Или действительно попробовать с ним поговорить напрямую, высказать ему все, что думаю, рассказать о том, что чувствуют его дети. Если в его забитой до краев пламенем (не буду говорить дерьмом) башке не держится мысль, насколько они сейчас уязвимы. Насколько им нужна любовь.
Они ведь чуть не погибли, а он просто швырнул их в новую реальность, перекроил их мир. И продолжает кроить до сих пор. Под себя.
– Зачем вы это делаете? – спросила я.
– Я дал вам слово.
– Только поэтому?
Ландерстерг вздохнул, а я поднялась.
– Хорошо. Говорите, что нужно делать.
– Как минимум стрижку, Аврора. Вы, конечно, пойдете со мной, и такой наглости он не ожидает, но на дипломатическом контроле может возникнуть неловкость. Вам нужно хотя бы немного измениться.
– Могу побриться налысо.
Второй раз за нашу встречу Ландерстерг улыбнулся открыто. Искренне.
– Нет, такие жертвы нам не потребуются. Просто сделаете стрижку и оденетесь в черное. Ваш образ совершенно не вяжется с черным.
Что неудивительно, у меня теперь аллергия будет на все черное. Особенно на Черное пламя Раграна.
– Остальное сделает макияж, – добавил Ландерстерг. – И, возможно, линзы.
Вместо ответа я просто кивнула. Уже направляясь к дверям, подумала, что если бы я все же побрилась налысо и надела мужской костюм, второе преимущество после эффекта неожиданности мне было бы гарантировано. Как минимум Вайдхэн бы очешуел и заткнулся, но будем работать с тем, что имеем.
Точнее, не работать. А биться.
Биться насмерть.
Я не вернусь из Раграна без своих детей.
Глава 9
Мне никогда не приходилось проходить контроль под чужими документами. С новой стрижкой, да вдобавок еще и с правящим Ферверна. Последний был тем фактором, что удерживал мои чувства, эмоции, а еще придавал сил. Казалось, часть его отмороженности передавалась и мне, потому что, сколько бы я ни репетировала перед зеркалом в гостиничном номере, сколько бы ни говорила, что от этого зависит судьба Роа и Риа, ближе к телепорту Хайрмарга меня начало потряхивать.
– Вы отлично держитесь, – похвалил меня Ландерстерг, когда мы вместе заходили с особой парковки в особый зал. Мне оставалось только кивнуть, я боялась, что подавлюсь первым же сказанным словом.
Причем, как ни странно, Вайдхэна я не боялась. Я опасалась того, что меня (а в данном случае, нас) раскусят раньше, чем мы выйдем из Мериужского телепорта. С его помешанностью на безопасности все могло быть, но, к счастью, обошлось. Все, весь окружающий мир проносился мимо меня, как декорации или слишком натуралистичные голограммы.
Я опомнилась, только когда снова оказалась во флайсе с Ландерстергом, и, кажется, примерно в это же время поняла, что снова могу дышать.
– Все самое страшное уже позади, – успокоил меня правящий, а я покосилась на него.
То есть он тоже считал, что самое главное – вот это вот все пройти, зная Вайдхэна?
Флайс поднялся в воздух, сопровождающие нас тоже. Мне было не привыкать летать с кортежем, а вот смотреть на родной город, в котором так давно не была… У меня даже слезы на глаза навернулись. В этом городе осталась мама и Зои, и Даг, и Кати. Я почти добровольно ото всего этого отказалась, а потом, чтобы не думать о том, от чего отказалась, с головой ушла в карьеру, добилась всего, о чем когда-то мечтала. Танцевала на большой сцене, обрела себя в балете, и что?
Что у меня осталось в итоге?
Куча достижений, а самое дорогое непонятно где.
Но главное – совершенно непонятно, что будет дальше.
Я прикрыла глаза, чтобы Ландерстерг не заметил слез, которые собирались хлынуть уже потоком, испортить макияж, да и в принципе всю легенду, потому что макияж действительно изменил мое лицо. Это была я, но и не я, выходя на сцену, я привыкла менять образы и знала, что сила опытного гримера (а в данном случае визажиста) – создавать совершенно разные образы, разные лица, не прибегая к помощи пластического хирурга. Сейчас я была в роли Фионы Лэндор-Дэйс, нового ассистента Торнгера Ландерстерга, и мне нужно было держать эту роль.
Держать и не думать обо всяких глупостях в стиле: «А что дальше?»
Ландерстерг был предельно тактичен, поэтому не лез ко мне с вопросами: «Как вы себя чувствуете?» или со светскими разговорами. Больше того, пока мы летели, он сделал вид, что меня рядом нет для него, и его рядом нет для меня, совершил пару звонков, еще один принял и общался так, будто в самом деле был один. Мне это помогло расслабиться. Это, а еще глубокое дыхание, когда я вдыхала прохладу кондиционированного воздуха, дорогой запах кожаного салона с легкой горчинкой какого-то ненавязчивого ароматизатора.
Я открыла глаза только когда почувствовала, что флайс начинает снижаться, и увидела вырастающую впереди громаду Ровермарк. Эту махину, которая за время моего отсутствия, кажется, стала еще больше. В Мериуже не бывало такой жары, как в Зингсприде, но это лето все равно выдалось жарким, и солнце вплавлялось в зеркальное здание, обманчиво раскаляя холод оттененных зеленой тонировкой стекол.
Многочисленные наросты вокруг этой полупирамиды вырастали, как иглы или как шипы на гребнях и спинах глубоководных.
Как защита, которую не пройти и не преодолеть, как самое опасное в мире оружие.
– Глубоководные еще выходили на связь? – неожиданно спросила я Ландерстерга.
Он покачал головой.
– Нет. У берегов больше не появлялись. Но и не исчезали, как раньше, на глубине их несколько раз засекали радары.
– Наверное, это хороший знак?
– Это определенно хороший знак, Аврора. Они скрывались так давно и так основательно, что сейчас это какой-то новый уровень доверия. Благодаря вам.
– Мне?
– Ну не Вайдхэну же. К нему они не пришли.
Я так и не поняла, пошутил он или нет, потому что флайс уже опустился на парковку. На специально выделенное, отгороженное, забронированное место, первыми выходили мергхандары, встречали нас вальцгарды и пресс-секретарь Вайдхэна. Я чуть не шарахнулась в глубину салона, когда узнала ее, но Ландерстерг уже подал мне руку, и мне не оставалось ничего иного, как выйти.
– Просто не снимайте очки, – негромко произнес он, шагая вперед.
Перед ним расступались все, словно его сила шла впереди него, расчищая дорогу. Мне полагалось идти рядом с ним, выслушивать приветствия от той, с кем я работала – пусть и совсем недолго. А ведь я здесь работала, и у меня даже голова закружилась, когда я шла сквозь знакомый холл, знакомыми коридорами. К счастью, рядом со мной шел Ландерстерг и его сила, и все внимание было приковано к нему, а я была всего лишь тенью. Кого там интересует Фиона Лэндор-Дэйс, ассистентка, которая идет рядом. В классическом черном деловом костюме, под которым белая блузка с высоким воротничком. Черные туфли на шпильке, идеальная укладка короткой стрижки – выпрямленные волосы чуть ниже плеч.
Такой идеальный образец фервернского секретаря при идеальном боссе.
Я не особо вслушивалась в разговоры Ландерстерга, а в лифте вообще начала считать этажи. Дальше был коридор, знакомая, невыносимо-знакомая приемная, а после…
– Не думал, что ты теперь везде водишь с собой секретаря. – Холодный голос Вайдхэна ввинтился в сознание, когда Ландерстерг пропустил меня вперед, в знакомый до одури кабинет.
– Эта женщина гораздо больше, чем секретарь. – Ландерстерг закрыл за собой дверь, и только после этого кивнул мне.
Прямой, словно она была в гипсе, негнущейся рукой, я сняла очки. И, словно в меня действительно вошла часть сила правящего Ферверном, холодно посмотрела на Вайдхэна. Чтобы спустя мгновение сквозь короткое недоумение в его глазах увидеть колючее, жесткое узнавание.
Тяжелую, черную ненависть.
– Назови мне хотя бы одну причину не вызвать охрану прямо сейчас, – он обращается не ко мне, он обращается к Ландерстергу.
Но отвечаю я:
– Наши дети, – и возвращаю ему такой же колючий тяжелый взгляд.
Пусть не думает, что я пришла к нему выпрашивать высочайшего снисхождения. Я здесь на правах матери, и я, будем честны, имею на Роа и Риа гораздо больше прав, чем этот свежеопределившийся папочка. Который хотел отправить их на аборт.
Как ни странно, это срабатывает, потому что охрану Вайдхэн не вызывает. Смотрит, правда, снова не на меня, а на Ландерстерга, в упор, и интересуется в свойственном ему тоне:
– Как ты себе представляешь этот разговор?
– Этот разговор представляю я. – Хочется ему говорить через Ландерстерга, будем говорить. Ну, по крайней мере, пока мы втроем. Потом Вайдхэну придется открывать рот и выдавать слова лично мне, а не в долг через десятых лиц, но пока сойдет и так. – Пока мы будем разговаривать в твоем специальном защищенном бункере, ферн Ландерстерг побудет здесь. Таким образом никто не узнает о том, что здесь происходит, но если ты попытаешься меня выставить…
Я сжимаю зубы.
– Весь мир узнает о том, что ты хотел отправить меня на аборт.
Вот дерьмо! Кажется, я сказала об этом раньше, чем собиралась, по крайней мере, у Ландерстерга вытягивается лицо – сначала вытягивается, потом становится каменным. Что касается Вайдхэна, оно и не переставало таким быть, но сейчас внутренний скульптор еще поработал над звериной частью. У него даже зрачки вытягиваются в острия, в вертикаль, была бы возможность, он бы воткнул мне что-то похожее в сердце. Сейчас же просто коротко произносит:
– За мной.
– Ты пропустил слово «следуй», – я понимаю, что этого дракона дергать за хвост не стоит, но меня уже понесло, и остановить смогут, пожалуй, только парочка ударов с правой по этой самоуверенной непробиваемой физиономии.
Но я же девочка. Я не дерусь. Особенно в присутствии посторонних, поэтому просто иду за ним, в тот самый кабинет, который он мне показывал, когда я работала у него секретарем. Здесь ничего не изменилось, совершенно, это все та же «комната отдыха», запасное рабочее место для того, кто привык всегда и во всем себя контролировать и ограждать ото всех случайностей.
