скачать книгу бесплатно
«Неужели в этом старом, как помет мамонта, поместье, есть такая современная комната?» – удивилась она. Все здесь было серого металлического цвета и сверкало чистотой. Яркий свет давал уникальную возможность рассмотреть ей своего спутника. Он так и не сменил костюм, да и вид у него, мягко говоря, был уставший, при этом он умудрялся держать королевскую осанку и смотреть на нее свысока.
Мужчина оказался еще выше, чем ей запомнился в тот момент, в огромном зале со стеклянным куполом. Суровое лицо, мужчина в полном расцвете сил – так бы она его охарактеризовала в нескольких словах, если бы не синяки под глазами.
Он так же пристально рассматривал ее. Когда взгляд остановился на ее ярких волосах, на его лице отразилось неодобрение. «Какой же неприятный тип!» – в который раз уже она отметила про себя.
– Холодильники в конце, справа. Можешь брать все, что захочешь. Когда закончишь, прибери тут за собой и ступай к себе. – Опять этот властный тон, начинающий раздражать.
– А что там за дверью? – она указала в противоположный конец помещения.
– Это винный погреб. Он заперт.
– Очень жаль. Мистер, а как я найду дорогу обратно? – продолжала она засыпать его вопросами, одновременно двигаясь по направлению к предметам чревоугодия.
– Тебя проводят, – коротко ответил он. Но она уже на него не смотрела и не услышала, как захлопнулась дверь за ее провожатым.
Перед ней стояло несколько гигантских холодильников с металлическими холодными дверцами, в каждом из которых без затруднения можно было спрятать пару трупов. В первом из них было много разных расфасованных сыров, пакеты с молоком и сосуды с какими-то еще молочными продуктами, йогурты, соки. В другом хранились овощи и фрукты. И в последнем, самом большом, располагалась такая гастрономия, от которой глаза разбегались, и сложно было остановиться на чем-то одном.
Мел и забыла, когда в последний раз так набивала свой живот. Наверное, никогда. Вытерев рукавом толстовки губы и погладив себя по животу, она соскочила с высокого металлического стула. Затем девушка еще раз все обвела взглядом и вразвалку поплелась к выходу, не забыв выключить свет. Выйдя в, так называемую, обеденную, она чуть не налетела на старика в форме. Она быстро смекнула, что видела его в парадной: тогда она подверглась его тщательному осмотру. Его лицо выглядело зловеще в свете свечи, которую он держал в руке.
– Прошу за мной, мисс! – И, не дождавшись какой-либо от нее реакции, он направился к выходу. Мел не успевала за его широкими шагами, поэтому, чтобы не отстать, ей приходилось вприпрыжку преодолевать расстояние между ними. «И откуда у этого старика столько прыти?» – удивлялась она.
– Мистер..ээ… – Она, запыхавшись, остановилась и ждала, пока он обернется и назовет свое имя.
– Фрэнк, – подсказал он. – Да, мисс? – он вопросительно смотрел на нее.
– Фрэнк, а не могли бы мы немного медленней идти? Я не успеваю. И боюсь, если здесь заблужусь, буду месяц выход искать. – Ей показалась собственная реплика очень забавной, и она прыснула.
– Конечно, мисс.
Было видно, что Фрэнк не оценил ее чувства юмора и дальше двинулся намного спокойнее.
Они приблизились к знакомой ей лестнице и начали подниматься вверх. Поравнявшись с ним, она могла теперь рассмотреть портреты, медленно проплывающие в тусклом свете свечи. Вдруг она остановилась как вкопанная. Ее внимание привлек семейный портрет. Она резко вскинула руку и успела схватить своего провожатого за рукав. Опомнившись, она мягко улыбнулась:
– Фрэнк! Остановитесь! Скажите, кто это?
На большом портрете, в массивном позолоченном обрамлении, была изображена семья. Но взгляд был прикован только к одной персоне. Эта была до боли знакомая девушка. Она стояла со всеми, но в то же время была как бы обособленна. Будто не принадлежала к обществу этих людей.
Фрэнк приблизил пламя свечи, чтобы ей удалось все лучше рассмотреть. Она знала, что могла бы сделать это завтра, но тогда ей бы не удалось этой ночью глаз сомкнуть.
– Это хозяева. И все это принадлежит им.
Он сначала с удивлением посмотрел на нее, а потом взглядом обвел окружающую их обстановку.
Взгляд Мел опять вернулся к девушке. Она очень аккуратно дотронулась до холста в том месте, где изображалось лицо. Девушка была одета в платье-футляр цвета лайма, которое подчеркивало ее точеную фигуру. Волосы были аккуратно собраны сзади. На шее висел уже знакомый Мелинде кулон. Ее лицо застыло в грустной полуулыбке.
– Катарина. Ваша сестра, мисс. Сестра-близнец, – тихо произнес Фрэнк. Мелинда резко отстранила руку, оцепенение овладело ею. Где-то в глубине души Мел догадывалась об этом, но услышать это было странно. Ведь она привыкла считать себя одной в этом мире. Мел прикрыла рот рукой.
«Ее больше нет!» – пронеслось у нее в голове. Вернувшись к портрету, она продолжила рассматривать его. Руки девушки покоились на спинке массивного кресла, стоящего слева от нее, на котором расположился, как она уже давно поняла, глава семейства. Это был тот мужчина, который сидел один в темноте. Тот, чей покой она потревожила часом раньше.
Казалось, что художник старался смягчить на этом портрете черты его лица. Глаза здесь выглядели добрее, а губы не были плотно сжаты в тонкую линию. Он казался моложе, чем сейчас. Все говорило о его энергичности и абсолютном контроле надо всем. Мужчина был одет в темный костюм и выглядел очень красиво и статно.
– И давно нарисовали эту картину? – Она обернулась и посмотрела на застывшего Фрэнка.
– Нет. Не далее, как пять месяцев назад. Очень жаль молодую госпожу. – Тут он резко замолчал, давая понять, что больше ничего не скажет.
Мел знала, что он ждет – не дождется, когда они продолжат путь к ее новой спальне, но она не могла обделить вниманием двух оставшихся членов семейства. По другую сторону от мужчины стояла уже знакомая ей, красивая блондинка. Она так приторно улыбалась с портрета, что хотелось пальцами стереть эту искусственную улыбку. На ней была белая блузка, заправленная в черные брюки для верховой езды. На ногах красовались высокие начищенные черные сапоги.
Ее левая рука лежала на плече мальчика. На картине он был намного бледнее, чем она помнила. Он смотрел прямо перед собой серьезными глазами-пуговками. Было заметно, что ему не нравилось стоять и позировать долгие часы, которые, наверняка, понадобились для создания данной композиции.
Заметив, как она рассматривает мальчика, Фрэнк пояснил:
– Это маленький господин Эрик.
И, предупреждая следующий вопрос, пояснил:
– Ваш сводный брат.
Бросив в последний раз взгляд на портрет, она поплелась дальше, давая понять, что закончила созерцание и готова идти.
Мел и не заметила, как дошла до спальни, как вошла внутрь, и, остановившись посреди комнаты, невидящим взглядом уставилась в окно. Опомнившись, она поняла, что даже не пожелала старику доброй ночи. Ее полночное путешествие закончилось, а вопросов только прибавилось.
На большом кресле аккуратно покоились кем-то принесенные ее вещи. Она сняла с себя одежду, достала свою любимую майку, доходящую почти до колен, с рисунком мультяшных Тимона и Пумбы, и забралась на огромную, хорошо пахнущую кровать. Сон никак не шел из-за непрестанных размышлений.
«Как же так? Всю жизнь у меня была сестра-близнец, и только сейчас, когда ее не стало, я узнала об этом!» – а дальше было много вопросов, которые она уже проговаривала про себя, и при первом же подвернувшемся случае собиралась озвучить: «Какая она была? Знала ли обо мне? Что с ней случилось?»
– Катарина, – произнесла Мел, будто пробуя это имя на вкус. Это было непривычно.
Она совсем забыла про сны! Ведь Мелинда всегда чувствовала, что они являлись ей неспроста. И где-то подсознательно была уверена, что ее сестра помнила о ней. «Вот только почему я все это время оставалась в неведении?» А этот тиран на портрете – теперь она не сомневалась, от кого у нее такой паршивый характер. «Явно весь в папашу. Спокойно! Зато с бабулей мне, наверняка, повезло!» И как так получилось, что только пару дней назад она была совсем одна, все было спокойно, а этот красавчик внес столько смуты в ее жизнь. «Я теперь тоже буду одеваться в дорогие шмотки и ездить на дорогих машинах, а на семейных портретах займу ее место? Может, Я появилась тут, потому, что не стало ЕЕ?» – с этими мыслями она провалилась в неспокойный сон.
Глава 4 Дом, милый дом
Ее разбудил настойчивый стук в дверь. Открыв глаза, Мелинда некоторое время припоминала, где находится и при каких обстоятельствах здесь оказалась. Кажется, что она проспала целую вечность. Видать, у человека, который столь настойчиво добивался аудиенции, закончилось терпение. Ручка медленно начала опускаться, послышался щелчок, и в следующую секунду в дверном проеме показалось знакомое приветливое морщинистое лицо.
– Доброе утро, золотко! Хотя какое утро!? Уже день! Прекрасный солнечный денек. Я тут завтрак тебе принесла. Он за дверью! – потом она проскочила в комнату, оставив дверь распахнутой. Мел соскочила с кровати и поплелась за завтраком. На полу стоял большой квадратный поднос с вкусно пахнущей снедью.
– Как спалось? Ты, наверное, ужасно голодная? – и, не дожидаясь ответа, продолжила щебетать. – Эдвард – настоящий сноб! Он настаивал, чтобы тебя разбудили ни свет ни заря! Еще чего! На тебя и так много всего навалилось!
Она плюхнулась рядом на кресло. Мелинда первый раз слышала это имя, но уже была уверена, о ком идет речь. Ее отцу действительно шло это имя.
Обратив свой взгляд к Кайле, Мел не без интереса начала ее рассматривать. На ней была длинная юбка цвета хаки, светло-зеленый топ, не скрывающий худые ручки, а на ногах огромные ботинки. В этот раз ее волосы были заплетены в две косички по бокам, что придавало ей некоторое сходство с напроказничавшей школьницей. Это немного развеселило Мелинду и не могло не заставить улыбнуться.
– Я сейчас! – Мел бодро поднялась с кровати, натянув пониже майку и захватив свой вещмешок, скрылась в уборной.
Быстро сделав свои дела, не забыв при этом почистить зубы (все необходимые вещи для личной гигиены были ей предоставлены), она вернулась переодетой в джинсовые широкие шорты до колен и синюю майку с красным знаком S на груди (значком Супермэна). Теперь она была готова к приему пищи.
На подносе Мел обнаружила омлет, скатанный рулетом, из которого по бокам сочился плавленый сыр, на этой же тарелке был выложен зеленый консервированный горошек. Рядом, в чашке, была овсянка со свежими ягодами и дымящаяся кружка с какао. Смотря на все это, она помимо воли сглотнула слюну, и, нерешительно улыбнувшись старушке, взяв приборы, с аппетитом занялась поглощением завтрака.
– Омлет просто нечто! – проговорила Мел с набитым ртом. Она быстро ела, отложив нож в сторону и орудуя одной вилкой, жадно откусывая большие куски, будто кто-то обязательно отберет ее завтрак, если не успеет все съесть. Мел всегда любила вкусно поесть, до этого ей редко это удавалось. Закончив с омлетом, она была уже сыта, но от каши, вкусно пахнущей свежими ягодами, не могла отказаться. «А вдруг это ошибка, и меня скоро попросят отсюда!? Надо наедаться на год вперед!» – думала она, берясь за овсянку. В это время старушка решила нарушить молчание:
– Блестящий аппетит. Я и отвыкла видеть, чтобы тут кто-то так ел.
Она нежно улыбалась, наблюдая за ней и вспоминая: «Катарина ела, как птичка. О, моя бедная девочка!».
– Я вот что подумала: может, показать тебе все тут, пока твой отец занят? Конечно, я не все здесь знаю, но кое-что интересное рассказать могу.
Мел кивнула, давая согласие. На подносе осталось одно какао. Она его никогда не любила, но бабулю решила не обижать. Мел опрокинула его одним махом, поставив пустую кружку на поднос, и вытерла тыльной стороной ладони рот.
В свете дня здесь все выглядело не таким зловещим и загадочным. «Обычное поместье богатеев. А еще и самое великолепное место, в котором я была». Они с Кайлой, не спеша, спускались по все той же лестнице. Кайла шла чуть сзади. Мимо проплыл портрет в позолоченной рамке, который она так долго изучала ночью. Приостановившись, она вернулась на ступеньку выше, тем самым, чуть не сбив с ног старушку. Уж слишком знакомые глаза смотрели на нее с картины.
– Кайла? Почему она на этом портрете такая грустная? – тихо спросила Мел, что было ей не свойственно.
– Катарина в последнее время совсем замкнулась в себе…– тут Кайла сложила губы в тонкую линию, и первый раз она прочитала на ее лице неодобрение. – Мы не так часто с ней общались в последнее время…
Тут она запнулась.
– Пойдем, – она взяла старушку под руку и плавно повела вниз. – Извини, я не хотела тебя расстраивать.
– Ничего.
Уже внизу, в холле, она повернулась к Мел, взяла ее за руки и очень серьезным тоном, которого до этого ни разу от нее не слышала, тихо, но очень твердо сказала:
– Но с тобой у нас все будет по-другому! Я обещаю!
Мел не знала, что та имеет в виду, но спрашивать не стала, только кивнула, давая молчаливое согласие. Обернувшись, она только сейчас заметила Максимилиана. Он стоял в противоположном углу холла и разговаривал о чем-то с Фрэнком. Заметив их, он быстро раскланялся с Френком и медленной, размеренной походкой направился к ним. На губах его застыла полуулыбка.
Сердце Мел пропустило пару ударов, а взгляд был прикован к высокой фигуре, к каждому его движению. «Так, дурочка, соберись, и не забывай дышать!» – повторяла она себе, пока он не поравнялся с ними. Обернувшись, она поняла, что Кайлы рядом нет. «Ну куда же запропастилась эта старуха!»
Максимилиан был уже совсем близко, она уже отчетливо ощущала приятный запах, исходящий от него.
– Мелинда! – он спокойно кивнул ей, смотря на нее своими красивыми голубыми глазами.
«Интересно, каково смотреть сквозь такие глаза?» – подумала Мел.
Робкой ее никак нельзя было назвать, но яркий румянец очень явно выдавал ее волнение. Она кивнула в ответ и начала перекатываться с носка на пятку, дожидаясь, пока он закончит обмен любезностями, чтобы можно было улизнуть.
– Как себя чувствуешь? – его взор был по-прежнему прикован к ней.
– Довольно неплохо. Голова цела, – с показной небрежностью ответила она, опять нацепив на себя маску равнодушия, церемонно оглядывая обстановку, как бы давая понять, что ей пора идти. Она заметила, что весь зал был сплошь уставлен антикварной мебелью, а в дальнем углу располагался камин, но уже не такой большой, какой видела вчера в парадной.
– Я рад, что с тобой все хорошо. Ты всех вчера здорово напугала.
Он ее внимательно осмотрел, затем продолжил:
– Вижу, ты здесь осматриваешься? Может, я могу тебе чем-то помочь?
– Нет, мой экскурсовод как раз куда-то запропастился, так что мне пора. – И не успел он ничего ответить, как она ринулась в сторону выхода на задний двор. Там уже мялась Кайла, она улыбнулась ей, затем разгладила невидимые складки на юбке и, взяв Мел под руку, повела девушку прочь от старинного здания.
На улице было прохладно и очень ветрено. Яркие волосы Мелинды разметались в разные стороны, падая на лицо и закрывая глаза. Мел то и дело пыталась справиться с ними и завязать их в узел. Кайла ждала ее чуть поодаль, немного сощурившись от потоков воздуха, бьющего в глаза.
Когда Мел решила осмотреться, то поняла, что эту сторону поместья она не видела. Они стояли на открытой площадке. Под ногами она обнаружила мелкую мозаику, которая складывалась в рисунок шахматной доски. Ее в очередной раз поразило великолепие этого места. Прямая дорожка шла ровно по центру здания, и сразу со ступенек она вела в красивый ухоженный сад, скрываясь в нем. Во всем читалась амбициозность хозяев этого поместья, все как бы кричало: «Мы готовы принять здесь и короля, и президента!»
– Пойдем, милая, пройдемся, здесь есть что посмотреть.
Мелинда посмотрела на небо. Оно поражало своей темнотой и тяжестью, она обожала такую погоду. Странно, что Кайла назвала эту погоду солнечной и теплой. Но Мел ей говорить об этом не стала, а обняв себя руками, она вновь улыбнулась Кайле. Дважды ее уговаривать не пришлось. Взявшись под руку, они направились в сторону сада.
– Этому саду, как и всему тут, уже очень много лет. И в этом месте я не чувствую себя такой дряхлой, – Кайла постоянно ей подмигивала и преображалась в улыбке. Невооруженным глазом было видно, как старушка забывает рядом с ней о своих недавних горестях.
– Вы здесь живете всю жизнь? – спросила Мел, убирая прядь волос, прилипшую к губам.
– О! Нет, конечно! Мы с твоим дедушкой живем совсем в другом месте, не похожем на это! – Если бы их внучка знала, как это место отличается от их простенького, маленького уютного домика, в котором не ходила толпа слуг, а за маленьким садиком, разбитом на переднем дворе, ухаживала только она, ей бы и в голову не мог прийти этот абсурдный вопрос. – Здесь жила наша дочь, когда вышла замуж за вашего с Катариной отца, и тут же она родила вас, моих любимых малышек. По этому поводу тогда устроили грандиозный праздник! – Кайла потрепала ее ласково по щеке.
Тут у девушки разом прибавилось еще с два десятка вопросов, которые она не спешила задавать.
Мел невольно замедлила шаг, оглядывая сад, который скоро впадет в долгую зимнюю спячку. «Наверное, здесь неустанно трудятся сотни садовников». Этот участок, густо засаженный молодыми деревцами и вековыми великанами, поражал своими размерами.
– Летом здесь обычно все зеленое и цветущее, но осенью это место поражает буйством красок. – Старушка и сама, не без удовольствия, любовалась этим местом. Когда они остановились у перепутья, Кайла повернула налево, уходя с главной аллеи. Теперь над их головами смыкались ветви деревьев, образуя арку из переплетавшихся ветвей. По бокам стояли кованые скамьи.
– Здесь Катарина любила читать.
У ее бабушки были резкие перепады настроения. Вот и сейчас ее глаза выдавали неподдельную грусть и отчаяние. «Интересно, здесь все такие странные?» – в очередной раз задалась Мел этим вопросом. Кайла рукой указала на скамью, не отличавшуюся от остальных. Мелинде было очень странно слышать про свою сестру, особенно упоминание о ней в прошедшем времени. Она еще не понимала, что чувствует при этом, не ощущала скорби, за что чувствовала себя бессердечной. «Но ведь я ее совсем не знала!» – успокаивала она себя.
Мелинда остановилась, увидев проем в живой изгороди. Заглянув туда, она увидела поляну, в середине которой стоял огромный старый дуб. На его ветвях раскачивались на ветру качели. Дальше виднелось небольшое озерцо с понтонным мостиком. Здесь витало такое умиротворение, что Мелинда просто не могла не остановиться, чтобы запечатлеть эту картину в памяти.
– Здесь очень красиво! – констатировала девушка. Она представляла, как валяется на некогда мягкой зеленой траве, щурясь от яркого солнца, или раскачивается на качелях, а ветер играет с ее непослушными прядями, унося все лишние мысли прочь. Мелинда до этого момента не имела представление о существовании таких мест, не говоря уже о том, чтобы каждый день иметь к ним доступ.
– Катарина тоже любила это место. Несколько раз, во время наших с дедом немногочисленных визитов, я заставала ее здесь. – Старушке было тяжело говорить о ней, тем более, в прошедшем времени. Она искренне жалела, что так мало времени проводила с внучкой, но по-другому сложиться просто не могло. Кайла прекрасно видела, как Катарина задыхалась в этой золотой клетке, под гнетом мачехи и тяжестью ответственности, которая в скором времени должна была в полной мере возлечь на Мелинду.
В это время Мелинда приблизилась к озеру и ступила на понтонный мостик. Согнувшись над озерцом, она рассматривала свое отражение, которое искажалось рябью, пробегающей по воде. Вода была такой чистой, что с легкостью проглядывалось каменистое дно, и то тут, то там показывались и так же быстро исчезали маленькие рыбки. Обернувшись к старушке, она решила спросить то, на что до этого никак не могла решиться:
– Какой она была? – произнеся это, она вздохнула с облегчением, теперь оставалось только слушать то, что так не давало ей покоя всю ночь.
– Катарина? Катарина. – Прежде чем продолжить, она уселась на траву, взгляд был затуманен, как будто в эту минуту она была не здесь. – Она была не похожа ни на кого. Такая хрупкая, ранимая, податливая, на первый взгляд. Но никто ее не знал по-настоящему, даже я, как мне кажется. Скромная и очень добрая. И..
Кайла на секунду замешкалась, как бы подбирая нужные слова, пытаясь в нескольких предложениях передать то, что смогла узнать за те редкие минуты счастья близости с ней.
– Она очень любила читать, кататься верхом, и я никогда не слышала от нее ни одного худого слова, хотя в последнее время ей приходилось туго. Она все больше молчала и редко улыбалась, хотя по своей природе была очень жизнерадостной девушкой. Часто что-то говоря, она вдруг резко замолкала, а взгляд устремляла куда-то вдаль, как будто ей не было ни до кого дела. И еще, она всегда хотела, чтобы ты вернулась. Она всегда о тебе помнила. А теперь, когда ты нашлась, ее не стало. – Старушка в очередной раз размякла, и слезы опять заструились по изборожденному морщинами лицу. – Что-то старуха совсем расклеилась.
Кайла попыталась улыбнуться собственной самокритичной фразе. Мелинда, которая, как губка, впитывала каждое слово, подсела к ней и обняла ее. Кайла в этот момент выглядела еще меньше, если это было возможно, с ее хрупким тельцем и маленьким росточком. Мелинде было приятно ее обнимать, как будто она нашла то, что так долго искала.
Это место им обеим казалось настолько обособленным, будто они здесь одни, и нет ни души на многие сотни километров. Мелинде хотелось попросить у старушки сигарету, но уж очень не хотелось нарушать эту, с таким трудом обретенную, идиллию. Они сидели так молча, и казалось, прошла целая вечность, но Кайла, подняв лицо к небу, нехотя нарушила благоговейное молчание:
– Пойдем, милая, скоро прольется небесная влага.
Мелинда встала первой и протянула Кайле руку, помогая подняться. Та с благодарностью приняла помощь, и они рука об руку пошли по направлению к поместью, договорившись, что как-нибудь в другой раз обойдут все угодья вокруг. Вернувшись на главную аллею, Мел почувствовала, как огромная капля упала на ее нос и медленно начала скатываться. Это заставило ее ускорить шаг: боялась, как бы старушка не простыла под ливнем, обещавшим через пару минут обрушиться на их головы.
Когда они добежали до крыльца, волосы их уже намокли, облепив лица, а одежда прилипла к телу. Это делало их похожими на двух подростков, веселившихся под дождем. Они радовались этой маленькой прогулке и не сразу поняли, что их поджидал Фрэнк как всегда с серьезным, хмурым лицом. Через его правую руку было перекинуто белое большое полотенце. Мел поняла, что к чему и, не заставляя себя ждать, схватила его, укрыв их обеих.
– Вот это сервис! – ухмыльнулась девушка, на что Фрэнк ответил серьезным взглядом и с вынужденной учтивостью произнес:
