скачать книгу бесплатно
Если в СМИ, как с облегчением на следующий день выдохнула Влада, их скандал с публичными выяснениями отношений, его распусканием рук и губ не всплыл, то уж добрые языки остановить точно не удалось… Поэтому когда через пару дней ей позвонили с ресепшн и сказали, что ее спрашивает какая – то девушка, Влада сразу догадалась, кто эта гостья и зачем пришла, хотя и совершенно не понимала ее мотивацию… Хотя одно было точно понятно. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. У всех арабских жен и невест бывают такие разговоры с грязными любовницами святых мужей. Женщины здесь предпочитают угрожать, уговаривать или предъявлять факт измены не мужу, а «шармуте», которая его «опоила, окрутила, обманула, несчастного»…
***
– Извините, сейида (араб. – госпожа) Влада, к вам тут гость, – промолвил учтивый консьерж.
– Мужчина? – сразу выпалила она, в тайне надеясь, что это Он. Совершенно растерянный. Совершенно разбитый. Осознавший все свои грехи… Внутри почему – то при этом все затрепетало…
– Нет, – вернул ее на землю охранник, – это женщина. Девушка…
– Точно ко мне? – решила удостовериться Влада.
– Акид (араб. – совершенно точно).
– Хорошо, я сейчас спущусь, – решила она и пошла вниз, скрипя сердце. Ей было совершенно не до женских разборок сейчас.
Она спустилась вниз на первый этаж, полностью отданный под кафе и ресторанчики. Посмотрела на консьержа, который указал ей на уже занятый компактный столик на террасе уже знакомой ей из журналов девушкой. Она была красивая, эта Мирна. Объективно. Арабской, яркой, пленительной, спелой красотой. И она ему подходила… «Люди одной масти», – подумала Влада…
– Здравствуйте, чем – то могу помочь? – на арабском обратилась к ней Влада, стараясь по возможности сохранить хорошую мину при плохой игре. Получалось это плохо. Ей было неловко. Влада стояла в растянутом свитере и джинсах, на низкой платформе, в то время, как ее соперница, если можно так назвать законную невесту бывшего любовника, была разодета в пух и прах. Дорогая сумка и туфли – стилеты, уложенная стрижка – каре на густом волосе цвета вороньего крыла. Подчеркивающее достоинство темно – синее платье и бриллианты. В общем, в лучших традициях арабской элитарной дамы.
Незваная гостья сначала несколько высокомерно оглядела Владу с ног до головы, отчего той стало очень не по себе. И только после этого, наконец, выдавила из себя: – Здравствуйте, думаю, нам есть о чем поговорить. Забыла представиться, Мирна Лейс.
– Влада, – сухо ответила она.
– Я знаю Вас, Влада. Поэтому и пришла…
Она преднамеренно сделала акцент на ее имени, подчеркнув то, на что сама девушка, видимо, изначально внимания даже не обратила. Для всей Сирии эта сидящая напротив нее арабка была «мин бейт Лейс» – из семьи Лейс. А Влада оставалась просто Владой… Без роду и племени… Собеседница вдруг стала очень серьезной, даже хищной, и начала, наконец, разговор начистоту. При этом на хорошем английском, хотя и с небольшим акцентом.
– Не знаю, в курсе Вы или нет, но с недавних пор мы помолвлены с Васелем Увейдатом. Вам, как я понимаю, хорошо знаком Васель, так ведь? – продолжала напирать незваная гостья.
– Допустим, и что с того? Я журналист, мне знакомы многие… – приняла вызов Влада. Держалась, как могла…
Собеседница вскинула бровь. Она старалась вести себя максимально холодно.
– Некоторые работники Васеля, зная характер связывающих нас отношений, докладывают мне о его делах, о его жизни… Так вот, они мне и сообщили, что некоторое время назад он… развлекался с Вами… – Она бросила на девушку колкий взгляд, зная, что ее формулировка оскорбительна даже для человека, для которого английский не родной.
– Я писала о нем серию статей. Работа завершилась – и все, – попыталась отсечь ее Влада.
– Я знаю несколько больше, чем рядовой сириец, госпожа Пятницкая. Вы были весьма интегрированы в личную жизнь моего жениха. Вы проводили с ним дни, ночи… Бывали в его квратире, в его «доме развлечений» в старом городе…
"Дом развлечений"? Так вот для чего Васель нашел и отреставрировал тот старинный дом в старой части Дамаска. Жар прилил к ее лицу. Действительно, этот дом был продуман так, чтобы от самого его порога до хозяйской спальни использоваться для наслаждения…Неужели она тупо стала очередной игрушкой, затянутой им туда…
– Зачем Вы пришли? – резко спросила Влада в лоб, не желая продолжения неприятного диалога.
По лицу собеседницы пробежала быстрая нервная улыбка, она подыскивала слова и явно была на взводе.
– Поймите меня правильно, я пришла, потому что не могу не предупредить Вас о пагубности подобного рода, как бы выразиться, связи. Я понимаю, что Вы иностранка. Многого не знаете из местных традиций и обычаев. Не знаете наших мужчин…
– Вы мой адвокат или блюститель нравственности? – Как можно сухо спросила Влада, перебив ее тираду. – И что – то мне мало верится, что речь о банальной женской солидарности.
Собеседница нервно махнула гривой своих налаченных волос
– Понимаете, Влада, Вы, видимо, плохо себе представляете, кто такой Васель.
Она про себя усмехнулась, – думаю, что да....Но вслух произнесла:
– Знаете, вот что – что, а то, кто он такой, я наслушалась уже предостаточно. Думаю, этот разговор не имеет смысла. С Вашим… женихом, – она преднамеренно сделала драматичную паузу, – у меня ничего нет. Можете быть спокойны. Приятно было познакомиться. – Резко закончила Влада и собиралась было уже вставать, чтобы прервать этот неприятный визит, как Мирна почти истеричным голосом пропищала.
– Все уже решено! Вам ничего не изменить! Или Вы думаете, он пойдет против семьи?! Этот брак благословил еще его дед!
– Так что Вы хотите от меня, если все решено? – стараясь максимально сохранить свое достоинство и не показывать глубины уязвленности, спросила Влада.
– Не хочу Вас обидеть, но Вы не первая пассия Васеля.. У него всегда куча женщин. Есть просто на одну ночь, есть несколько постоянных любовниц… Можно закурить при Вас? – спросила вдруг она. Влада понимала, что девушка нервничает.
– Пожалуйста – сухо ответила она, придвинув к гостье пепельницу. –
– Спасибо, – быстро прикурила девушка, продолжая, – знаете, я стараюсь не обижаться, не думать об этом…Ревную, конечно, но что поделаешь. Надо отдавать себе отчет, что такой мужчина имеет слишком много соблазнов…Это ли, знаете, своего рода плата за то, чтобы быть с ним… Вы сами, думаю, понимаете, чего он стоит…
– Ближе к делу, – снова сухо перебила ее Влада. Больнее всего было сейчас слушать о том, какой Он классный. Она это и сама знала.
Девушка снова кинула на меня жалящий взгляд, выпустила дым изо рта и продолжала – Вчерашний ваш скандал в кафе на устах у всего Дамаска. Что это за игры за такие? Не понимаю, зачем это Вам, если не желаете создать дополнительные проблемы и переживания, прежде всего, самой себе, да и всем нам.
Она ей угрожала? Или просто так пространно объяснялась?
– Не понимаю, чего Вы боитесь, Мирна. Вы ведь сами сказали, что Ваш брак – дело решенное. У него есть и другие любовницы, Вы с ними тоже ведете подобные откровенные беседы? – съязвила Влада. Сама она не верила своим словам. Ей было больно от всего, что услышала на этой террасе. – Не кажется Вам, что говорить следует с ним? Это он нарушает мое личное пространство, вклинивается в непринужденную беседу без спроса, распускает руки, устраивает шоу на ровном месте. Я не ищу всего этого…
Мирна напряглась, – Не обольщайтесь. Если думаете, что он Вас любит, – Вы дура. Он не любит никого, кроме себя. Просто тратите свое время и создаете повод для сплетен в нашей среде, что в нынешних сложных для наших кланов условиях неприемлемо. Вы не наша и Вам ничего этого не понять. Просто оставьте его и уйдите из его жизни! – Сурово, в приказном тоне проговорила гостья.
Влада усмехнулась.
– Дорогая, думаю, Вам стоит поставить этот вопрос по – другому – пойдите к своему…жениху. Все эти претензии адресованы к нему. Или Вы хотите, чтобы я передала их за Вас при нашей с ним личной встрече? – Влада блефовала и намеренно злила эту суку, встала уже окончательно и бесповоротно, железно настроенная ни при каких раскладах не продолжать этот неприятный разговор.
Открывая дверь, у себя за спиной, она услышала последние вкрадчивые слова собеседницы –
– Что он в Вас нашел?
Влада сглотнула. Эта фурия, охранявшая свою собственность, была права, возразить ей мне было нечего, да и не хотелось, слишком много вещей сейчас душили ее и разрывали изнутри на мелкие кусочки. Все, что она смогла произнести – Ахлян ва сахлян (араб. – здесь – на здоровье). Думаю, дорогу назад вы найдете сами.
***
Влада вышла вон, с красным, горящими лицом и ушами. Трудно было сказать, что ударило больнее – вид красивой, ухоженной женщины, даже отчасти более эффектной, чем она сама в потрепанных джинсах, информация о любовницах или подтверждение ее собственных тяжких дум о том, что она лишь его легкое увлечение, как и другие…
Ее в очередной раз словно ударили по голове кувалдой. Час она просто сидела в номере и смотрела в одну точку. Через час из глаз сами собой полились слезы. Она проплакала часа три. Потом собрала себя, растекшуюся по столу, и пошла в душ…
Не было сил ни на что… Она завалилась в кровать и пока не заснула, смотрела русские мультики по одному из спутниковых каналов. Так хотелось в детство. Только не в свое. Своего у нее не было.
ГЛАВА 6
Разговор с Мирной подкосил ее окончательно. Эта будущая самка уверенно пыталась метить свою территорию. Делала это нагло и в открытую. От ее меток воняло. И Влада чувствовала эту вонь на себе, чувствовала себя грязной и низкой. Васель так и не объявился. И может оно было к лучшему. Ей нечего было ему сказать. Она прибывала в некоем информационном вакууме. О том, что с Каримом, тоже не было никакой информации… Этот образ жизни начинал тяготить, Влада все больше ощущала себя банальной пленницей. Хотелось сделать что – то провокационное, назло им всем… И вот, совершенно случайно, спускаясь в очередной раз на завтрак, в фойе она увидела афишу о планируемом тем же вечером концерте у них в отеле. Такая практика с началом войны стала крайне распространенной – в гостиницам мероприятия были самыми безопасными, поэтому плавно концерты современных звезд с привычных площадок перетекли именно туда. Это не были концерты в традиционном понимании. В больших залах отелей делалась импровизированная сцена, расставлялись столики с закусками и выпивкой, места за которыми продавались, как билеты. Мебель расставляли так, чтобы оставалось место потанцевать. В этот раз пел известный сирийский эстрадный певец. Ожидаемо, на мероприятии должен был быть весь цвет местной элиты. Внезапно Владе очень захотелось пойти туда. То ли забыться, то ли назло… И она решила, наконец, набрать Амани…
Подруга буквально обрушилась на нее с эскападой полунегодования, полурадости от долгожданного звонка. Как и все остальные в небольшом окружении Влады, она была убеждена, что после скандала с Васелем в кабаре девушка сразу улетела в Москву. Оказывается, у них с Увейдатом был сложный разговор, в ходе которого Васель чуть ли не убил, как она выразилась, их обоих с мужем. Мужчина не скупился в выражениях из – за того, что Амани, мол, помогла девушке организовать такую несусветную глупость с поездкой в кабаре. Разумеется, дополнительно и отдельно потом Амани досталось и от мужа пребывавшего в полном неведении о деятельности жены за его спиной… Так или иначе, сам Васель, как оказалось, уверил их в том, что Влада в Москве, отношения их семьи с Увейдатом, ожидаемо, были испорчены окончательно и бесповоротно.
Сейчас предложение Влады встретиться и пойти на концерт выглядело более чем невинным. Да к тому же, Амани действительно собиралась на него идти с другими своими подружками. «Будет девичник», – воодушевленно пропищала она. «Как классно, что ты позвонила. У нас уже заказан один из лучших столиков, прямо у сцены. Муж в командировке, да и грех ходить смотреть на такого красавчика, как Халиль Зак с мужьями». Халиль Зак действительно считался в Сирии неофицильаным «секс – символом», что позволяло поддерживать его раздутую на фоне весьма посредственных вокальных данных популярность среди прекрасной половину страны. Хотя лично Владе этот ажиотаж вокруг его внешности был совершенно непонятен – типичный метросексуал с зализанными гелем волосами, слишком ухоженными холеными руками с маникюром, слишком аккуратно триммированной бородкой, словно выщипанными, а может и правда выщипанными, бровями… На вопрос Амани, есть ли у нее красивое нарядное платье в пол девушка по дурости ответила утвердительно. Вернее, хотелось избежать лишних вопросов и детализаций о том, что она живет в отеле, не хотелось, чтобы Амани в своем привычном стиле решила выступить в роли «феи – крестной» и потащить ее что – то покупать в бутик. Меньше всего сейчас Владе нужно было будоражить своих невидимых охранников, которые, когда она была в стенах самого отеля, стали понемногу расслабляться и терять бдительность, понимая, что катастрофического ничего там в сущности произойти не может… Приметив небольшой магазинчик с вечерними платьями на цокольном этаже гостиницы, она уже было пыталась смириться с мыслью, что придется пойти либо в чем – то своем старом, либо принять на себя весь блеск и ужас арабского вечернего дресс – кода, но к своему превеликому удивлению отыскала среди рейлов вещей совершенно очаровательное красное шёлковое платье в пол, единственным украшением которого была открытая спина. Платье было маленького размера, на субтильную комплекцию, столь редкую здесь, на Востоке. Наверное, поэтому и зависелось среди арабского буйства бурлеска. Оно словно ждало ее, словно было специально сделано под девушку. Влда сама накрутила себе локоны, подколола их наверх и ограничилась легким летним макияжем.
Девушки встретились уже в отеле, бурно обрадовались воссоединению и проследовали в зал. Влада была подчеркнуто веселая, внутренне заставляя себя отключить мозг. Еще меньше хотелось расспросов Амани и ее сочувственных взглядов по поводу помолвки Васеля, конечно, эта новость так и крутилась на устах у вездесущей подруги – сплетницы…
Прошло уже часа полтора. Народ в зале гудел, распивая спиртное и угощаясь блюдами местной кухни. Халиль Зак вышел на сцену после выступления на разогреве какого – то милого этнического бэнда, объективно едва ли не более профессионального, чем новомодный поп – певец, но, что называется, победителей не судят, каждый получал лавры от славы пропорционально своей удаче, судьбе и конъюнктуре… Началось настоящее веселье. Девушки непринужденно подпевали знакомые хиты и приплясывали, элегантно держа в руках хрустальные бокалы с шампанским. Дамасская светская тусовка крепко держалась за царящий либерализм и не готова была уступать тем, кто пытался привнести в их жизнь табу и запреты на религиозных началах. Каждый выбирал свой путь. Все было легко и замечательно. Когда алкоголь, наконец, сделал свое дело, и Влада окончательно было расслабилась, она вдруг поймала на себе полный ужаса взгляд Амани. Та неодобрительно покачала головой, указывая в сторону входа. Девушка перевела взгляд и, конечно же, увидела то, что меньше всего хотела увидеть, но понимала, что это неизбежно случится рано или поздно… Сердце уколола резкая боль. Васель спокойно и грациозно, красивый и ухоженный, в дорогом костюме с голубой рубашкой, так сочетавшейся с его глазами, шел к своему столу в сопровождении пары друзей и Мирны в эффектном черном платье. Его охранники были немного поодаль, но не сводили с него глаз. Владе показалось, что приближаясь к их столику, а ведь это было на расстоянии в всего полшага от них, он как – то немного замедлился. В тот момент она перестала дышать и боялась лишь одного…Что он одарит ее холодным безразличием, обольет ушатом ледяной воды из своих красивых чистых голубых глаз, что посмотрит так, что она не выдержит и зарыдает…Но этого не случилось…Он даже не повернул в ее сторону головы, проследовав в сопровождении свиты и своей эффектной спутницы к столику.
Музыка заиграла еще громче. Влада избегала взгляда Амани, понимая, что найдет там только ненавистное сочувствие, смешанное с природным женским сплетенным интересом.
«Как ты?» – не смогла она увернуться от этого проклятого деланного участия… Девушка залпом осушила очередной бокал, немного поежившись от уже набившей оскомину кислинки «Моета», и весело воскликнула, обращаясь к их девичьей компании: «А давайте плясать!», при этом начала совершенно смело, ярко и удивительно зажигательно отплясывать в такт ритмичной танцевальной музыки, присоединившись к тем, кто делал это с самого начала. Как всегда это бывало, когда она танцевала сердцем, она делала это для себя… девушки пооткрывали рты, одобрительно подначивая ее. Немногие знали, что мастерство Влады способно перебить любительские танцы большинства арабок, убежденных, что восточный ритмы в их крови.
Конечно, ее эффектность и красота не остались незамеченными. Теперь уже даже сам певец смотрел неотрывно на красавицу, одобрительно подначивая ее и в микрофон открыто осыпая ее комплиментами в перерывах между куплетами. Все это все больше походило на смелый флирт Влады с Халилем Заком, который, видимо, был совершенно убежден, что это шоу – специально для него и, казалось, уже сделал выбор, с кем бы был не прочь пообщаться после выступления, предварительно наведя справки, можно ли «флиртовать» с этой хильвой (араб. – красавицей) или же она просто смелая, раскрепощенная девушка из какой – то непростой местной семьи, с которой лучше не связываться. Влада была опьянена атмосферой, голова кружилась, внутри был целый комплекс эмоций – от самых тяжелых до бьющих красками эндорфина. И в этот момент, может случайно, а может и специально, она подняла глаза на соседний столик, который до последнего упорно заставляла себя игнорировать.
Он смотрел на нее, окруженный толпой каких – то важных павлинов. Смотрел так, как много месяцев назад, при их первом неочном знакомстве. Он прожигал ее глазами, отчего внутри у нее все закипало. Но она все же нашла силы отвернуться, нашла силы разорвать этот зрительный контакт, потому что гордость не давала ей расслабиться…
– У него есть невеста, у него есть невеста, ты ему не нужна, – словно кто – то нашептывал ей на ухо. – Он здесь с ней, официально, в открытую. Это она его держит под руку.
Мирна, очевидно, тоже видела Владин концерт и сидела за столиком, поджав губы и скрестив на груди руки. Внезапно стало по – настоящему гадко от всей этой ситуации. Девушка словно опомнилась. Что она здесь делает? Кого хочет обмануть? Зачем это все… Влада извинилась и направилась к выходу, собирая по ходу движения от гостей то за одним, то за другим столиком восторженные комплименты о том, как мастерски она двигается под восточную музыку. Дежурно кивая в ответ, сохраняя натянутую улыбку, она хотела лишь одного – побыстрее отсюда свалить. Быстро, пока были силы, набрала сообщение Амани, что ей стало плохо и чтоб ее не ждали обратно… В глазах действительно зарябило. Влада поспешно забежала в ближайшую уборную. Ей хотелось быстро умыться, перевести дыхание, снять это электрическое напряжение, бегающее по телу от одного его присутствия в зале…К счастью, уборная была пуста. Девушка открыла кран с холодной водой, смочила руки и несмотря на наличие макияжа, провела ими по лбу и волосам. Все лицо просто горело, а при соприкосновении с водой ей показалось, что оно зашипит, как раскаленная сковорода…Она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь восстановить баланс эмоций…В этот момент девушка, наконец, подняла глаза и чуть не упала – в отражении зеркала на нее смотрел Васель.
Она как ошпаренная обернулась на него, чуть не запрыгнув на комод с умывальниками от страха и неожиданности, но он молниеносно подскочил к ней, подхватил на руки и прижал к стене, крепко обнимая и прикладываясь с силой к ее лбу своим:
– Шоу удалось, детка, – прошептал он ей на ухо, вдавливая в нее свою каменную эрекцию сквозь одежду. Влада шумно выдохнула, тут же взяла себя в руки и попыталась отстраниться.
– Я скучаю, Влада, скучаю по тебе, – шептал он, не давая ей возможности вырваться из своего захвата.
– Пусти меня, пожалуйста, нас могут увидеть, – пыталась она оттолкнуть его от себя и изворачиваясь, как уж.
– Нет, там моя охрана, мы одни… Так к чему весь этот спектакль? Для меня? Что ж, как видишь, я оценил…
– Не обольщайся, – прошипела она, – Мир крутится не только вокруг тебя.
– А вокруг кого? Вокруг Зака? На него переключилась? – он с силой сжал ее скулы и впился губами в ее губы, со сдавленным стоном стал целовать Владу, воскрешая в ее памяти такие волнительные и прекрасные воспоминания и в то же время, испепеляя ее своими словами. – Пальцы ему переломать? Глаза выколоть, которыми пялился на тебя?
По дыханию ощущалось, что с алкоголем он перебрал. Впрочем, Влада не знала, что перебирает он с ним уже давно, почти столько, сколько она отсутствует в его жизни, в его постели… С того самого проклятого дня ее похищения.
И все же ее тело предательски трепетало. Наконец, почувствовать вкус его губ, хоть и с хмельной горечью. Эти руки, эти прикосновения, такие знакомые, такие волнительные. Он обнимал по – своему, он ласкал так, как никто другой…
Она больше не сопротивлялась, а просто слепо следовала по стопам его плохо скрываемого желания.
Не говоря друг другу больше ни слова, а лишь учащенно дыша, они поспешно вышли из туалета. Он держал ее за руку и быстро увлекал за собой к ближайшему лифту, находившемуся в пяти шагах от них. Волнение Влады было столь сильным, что она даже не опасалась, увидят ли их. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Охрана Васеля, тем не менее, бдела во все глаза, поэтому лифта ждать не пришлось – они быстро заскочили в него и снова впились в объятия друг друга. Влада не видела, какую кнопку он нажал. Она просто об этом не думала, задыхаясь от такого родного и желанного запаха его тела, смешанного с любимым ароматом его духов…Они вышли на одном из этажей отеля, прикрываемые верными охранниками. И ей даже не было стыдно, что все эти правильные сирийцы в окружении Васеля понимали, зачем они сюда приехали.
Он быстро провел магнитной карточкой по замку – дверь прошипела, как змея, и открылась. Затолкнул девушку внутрь и, не дав им возможности раздеться, увлек за собой на кровать. Нетерпеливо расслабив ворот своей рубашки, наспех скинув костюм, Васель резко задрал ее платье. Влада была уже готова сдаться ему, но тут непроизвольно поймала краем глаза его опирающуюся пятерней на матрас руку, с кольцом на безымянном пальце. Реальность накрыла ее, ударив горячим, раскаленным обухом.
С силой начала отталкивать его от себя, – Пусти, пусти!
Он тяжело дышал и почти рычал.
– Не поздновато ли для скромности, Влада? Не глупи! Ты в моей постели! С расставленными ногами.
Не дает отползти, с силой срывает с нее трусы, расстегивает свою ширинку, другой рукой прижимая девушку к кровати за плечо. Больно, резко, оставляя синяки. Его взгляд цепляется за его татуировку на ее внутреннем бедре, сдавленно рычит, трет ее пальцем собственнически.
Влада что есть силы вцепилась в его руки, отдирает от себя, кричит,
– Васель, если ты это сейчас сделаешь, я тебя возненавижу раз и навсегда. Я не переживу второго насилия. Ты слышишь?! Чем ты будешь лучше него?! Что ты делаешь с нами?!
Вроде как услышал ее, отпустил, отшатнулся, встал, провел по взъерошенным волосам, зарычал, с силой сгреб лампу на тумбочке, упавшую на пушистый ковер с глухим звоном.
Влада свернулась в комочек, ощущая полную опустошенность. Он молчал, сел в кресло и закурил, и, как казалось, снова стал таким далеким и отстраненным. Никакой близости не получилось.
И вдруг его голос – надломленный, дребезжащий, пробирающий искренностью:
– Я не могу без тебя жить. Это убивает меня. Скажи, что и у тебя так же, что я не один горю в этом аду.
Он произнес это тихо, сдержанно, но в то же время как – то настолько глубоко и сердечно, что она сразу заплакала.
– Почему ты плачешь? – подошел, наклонившись над ней и гладя по голове.
– Я тоже, – все, что могла она сказать.
Они снова молчали, прижимаясь друг к другу.
– А как же она? – нарушила тишину Влада.
– Она для меня – ничто.
Влада повернулась к нему лицом и всмотрелась в чарующую голубизну его глаз. Ее сердце сжалось от той боли и страданий, которые она увидела на его красивом, немного осунувшемся и даже, казалось, постаревшем лице. Он изменился. И она понимала, что за этими изменениями стоит не праздное проматывание жизни золотым внуком.
– Ничто и всё… Потому что будет твоей женой… Будет рожать тебе детей… Будет носить твою фамилию… Это знание разрушает меня, Васель… Как и моя любовь к тебе, она меня изничтожает изнутри… Я люблю тебя. И мне не стыдно это тебе сказать. Ты сказал в больнице, что я ее убила. Не знаю, может я и убила твою любовь ко мне, но моя к тебе пока жива – и она бьется в агонии. Она при смерти. И я знаю, что она не сможет выжить от боли ежедневного предательства, которую мне сулит знание о том, что ты женишься на ком – то, что будешь делить с ней постель, смеяться за завтраками, оживленно что – то обсуждать за ужинами…
Она так ждала его опровержений, а он молчал, лишь крепко прижав ее к себе. И это молчание доводило ее до отчаяния гораздо больше его агрессии или презения.
Только через несколько минут этого молчаливого взаимопонимания он нарушил тишину и тихо, сдавленно, почти шепотом произнес:
– Наша любовь переживет все, Влада. Даже если кажется, что все закончилось, конца никогда не наступит… Разве ты забыла? Ты моя… Навсегда. Даже годы, даже километры, даже чертова ненависть не смогут это изменить. Ты моя… Запомни это навсегда, а если попытаешься уйти и забыть, я все равно найду тебя и напомню. Болезненно и сладкооо…
Она поежилась и закусила верхнюю губу, чтобы не разреветься. Смотрит на стену, где часы предательски отбивают секунды, минуты, отмеренные им. Да даже если будут отбивать часы и дни… Все равно этого будет недостаточно, его «годы» будут принадлежать не ей, другой…
– Разве любовь – это обладание, Васель… Разве в этом ее смысл?
– К черту смысл, Влада. Зачем искать смысл там, где надо искать лишь эмоции, чувства…
– Там, внизу, твоя невеста… Одна… Ждет тебя, наверное… Концерт давно закончился.
– К черту их всех. Я не отпускаю тебя. Ты моя. Только моя – проговорил он, поймав ее блуждающую по его телу кисть и поднеся ее к губам.
Он так и заснул, крепко прижимая ее к себе. Расслабленный и спокойный, хоть и не удовлетворенный, как и она сама. А она не спала, а пыталась запомнить его такого, ушедшего в негу сновидений. И чем больше он притягивал ее к себе, чем больше зажимал в объятиях, тем сильнее она ощущала его далеким, не ее… Знаете, это как смотреть на дорогое вожделенное украшение в магазине. Вот оно – за витриной, всего в нескольких сантиметрах от тебя, ты видишь его блеск, наслаждаешься его совершенной красотой, ты даже можешь зайти в магазин и померить его, сфотографироваться в нем, подержать в руках и согреть теплотой своего тела. Но только оно все равно не твое. Все равно рано или поздно найдется тот, кто с легкостью и непринужденностью зайдет и купит его, не долго думая. Может, будет носить, а может спрячет в холодную шкатулку к другим драгоценностям, но только тебя это уже совершено не будет касаться. Оно не твое, это драгоценное украшение…
Влада постаралась как можно аккуратнее отстраниться от Васеля, выбраться из его объятий. Провела по его красивому расслабленному лицу, голой груди, непослушным волосам. Он сквозь сон поцеловал ее руку, поменял позу, но не открыл глаза. Рассвет только – только занимался. Она должна была идти, дело не требовало отлагательств. Надо было воспользоваться его спокойствием, его безмятежным сном. Пусть он ничего не узнает раньше времени, пусть даст ей фору, пусть даст шанс поставить точку. Это то, что требовал ее долг, ее сердце, ее натура. Это то, единственное, чем она теперь могла быть полезна… Пусть спит как можно дольше, такой прекрасный, такой любимый не ее Васель…
