скачать книгу бесплатно
– Господи! – тяжело вздохнул Ярослав.
– Пока держимся, но не строим оптимистичных иллюзий. Мы прекрасно понимаем, что час смерти близок. Нам еще везет, другие и месяца не выдерживают.
– Неудивительно. Пытки, избиения, адские условия труда. Это место, словно ад.
– Это только полбеды. Кто не может встать, тех на месте расстреливают. Поэтому я и помог тебе подняться. Охранники не терпят нарушения дисциплины и будут карать жестоко, особенно за разговоры. Если понимаешь, о чем я, – намекнул ему Леон.
– Прости, больше так не буду.
– Все в порядке. Обычно я люблю болтать, но здесь любой разговор запрещен, и неважно какой, даже перешептываться нельзя. Максимум можно сказать фразу, и то не всегда. Если один из охранников это увидит, тебе не поздоровится. Не пытайся выйти из строя и ничего не спрашивай, пока они сами не обратятся к тебе.
– Никто ни разу не общался с ними?
– Нет.
– И даже не пытался?
– Нет.
– Почему?
– А как ты думаешь? Все боятся, думают, что это бесполезно. И рисковать своей головой тоже никто не хочет. И что мы можем спросить? Спросить, отпустят ли они нас? Мы рабы их воли, их невозможно ослушаться. Здесь все пропитано страхом. Даже мыслей о побеге нет.
– Убивают? – предположил Ярослав.
– Лучше бы убивали, – пояснял Леон. – Здесь люди теряют все. И все, что у них остается, – это последняя надежда. Надежда не на спасение, нет, надежда на легкую смерть. Многие пытались совершить самоубийство с помощью побега. Они верили, что страдания быстро закончатся одним выстрелом в голову. Но нет. Эти монстры умны. Они поступают как нацисты в концлагерях. Ловят пленников, а затем пытают самыми изощренными способами. Причем на глазах у всех, чтобы остальные даже не думали о побеге.
– Я только слушаю, а мне уже страшно. Не представляю, как вы до сих пор живы.
– Семья дает мне мотивацию жить дальше, – посмотрел Леон на свою жену и детей. – Они надеются на меня, верят, что я их защищу, успокою и утешу. Я не могу их подвести.
– Это воодушевляет, – сказал Ярослав.
– Спасибо. Месье… – Леон сделал паузу, так как не знал его имя.
– Ярослав. Ярослав Горн. Прошу прощения, что сразу не представился.
Они вновь обменялись рукопожатием.
– Все в порядке, Ераслав.
– Нет, нет, нет, Я – ро – слав. С буквой «о». Ярооо…
слав.
– Ерооо…слав.
– Да. Только теперь первая буква не «е», а «я». Ярослав.
– Ерослав.
– Нет. Как буквы «й» и «а». «Йа». Ярослав.
– Арослав.
– Ладно, не напрягайся. Зови меня просто Слава.
– Слава. Да, так гораздо проще. И кстати, это ты решил напрячься над произношением, не я.
– Хм. Да, ты прав.
Ярослав и Леон слегка улыбнулись.
– Спасибо тебе, Слава. Я и забыл, каково это – улыбаться.
– Не за что.
– Слава? У тебя необычное имя. Откуда ты? – спросил Леон.
– Из России.
– Правда? – удивился Леон.
– Да.
– Интересно. Ни разу не слышал про такое имя.
– Это имя не так часто встречается. Оно из далеких времен, от великого русского князя, Ярослава Мудрого, он был сыном другого, еще более великого, князя Владимира. Именно князь Владимир утвердил христианскую веру в России.
– Князя?
– Так в древней России называли наших правителей. Это как в Европе статус герцога или лорда.
– Понятно. Зато во Франции имя Леон встречается часто.
– И что в этом плохого? Красивое имя – Леон. Леон, насколько я знаю, означает силу, храбрость, благородство, как у льва. Разве не так? – спросил Ярослав.
– Верно. Но меня назвали в честь города. Имя Леон похоже на название города Лиона. На свое совершеннолетие папа переехал в Лион. Там он познакомился с моей мамой, после чего родился я. Для них это был город счастья, поэтому они и назвали меня так.
– Кстати, об именах. Как зовут твоих детей?
– Здесь, друг мой, не менее удивительная история. Так вышло, что первого ребенка я тоже назвал в честь города.
– Тоже назвал его Леон?
– Нет. Я назвал своего сына Марсель. Хоть мои мама и папа любили свой город, я хотел уехать в другой. Этим городом оказался Марсель. Там я окончил университет, нашел работу и остался жить. В дальнейшем, как оказалось, это был правильный выбор. В Марселе я встретил свою любовь, мою Жаклин. Через год мы обвенчались, а еще через год у нас родился мальчик, наш Марсель. Я хотел продолжить традицию своих родителей и потому назвал ребенка в честь города, но Жаклин была против. Чтобы не ссориться, мы пришли к компромиссу – в любящей семье без этого никак. Мы договорились, что имя мальчику даю я, а следующего ребенка назовет Жаклин. Так и родилась наша Козетта.
– Козетта? Знакомое имя… – задумался Ярослав.
– Да, знакомое, – продолжал рассказ Леон, – Жаклин назвала дочку в честь героини романа Виктора Гюго «Отверженные».
– Точно, «Отверженные».
– Значит, ты знаешь это произведение.
– Конечно, оно из самых великих произведений. Возможно, и самое великое.
– Слышу слова моей жены, – слегка улыбнулся Леон.
– Почему? – поинтересовался Ярослав.
– Жаклин обожает читать классическую литературу, а «Отверженных» и Виктора Гюго она любит больше всего. – Ее можно понять.
– Хм, – опять улыбнулся Леон. – Вы наверняка найдете общий язык. Она может говорить на эти темы бесконечно, даже на работе она болтает о книгах без умолку.
– А чем она занимается?
– Жаклин пекарь, причем восхитительный. Долгое время она была наемным работником, и ей это надоело. Она хотела иметь собственную пекарню, но, к счастью, у нее не было денег…
– К счастью? – прервал его Ярослав.
– Подожди, сейчас все расскажу. У нее не было денег, и единственным шансом на создание собственной пекарни был кредит. Жаклин пошла в банк за получением ссуды. Вот тут мы и познакомились. Можешь не верить, но это была любовь с первого взгляда.
– Ну почему же не могу. Могу. Дети тому доказательство, – пошутил Ярослав.
– Да, – засмеялся Леон, – Я люблю их. Козетта и Марсель наше все. Не это ли счастье для родителей – растить детей, помогать им, смотреть, чем они увлекаются, радоваться их победам. Вот, например, Марсель. Как и я, он любит футбол. Вся его жизнь пропитана футболом. Он еще не умел говорить, а уже стоял на ногах и гонял мячик. В тот момент я сразу же понял, что мальчик хочет стать спортсменом, а моя задача как отца – помочь ему в этом. Долгие годы я водил Марселя на тренировки, покупал одежду, бутсы, делал все, чтобы мечта сына сбылась – играть в «Лиге чемпионов». Тренеры говорили, что у него есть талант. А Козетта, моя любимая доченька, – это не ребенок, а ангел. Самый добрый человек на свете. Ни на кого не злится, всех прощает, всем, кому может, помогает. Я никогда не встречал таких милосердных людей, как она.
– У нее божий дар.
– Да, Бог не обделил Козетту, как и не обделил ее другим даром.
– Каким?
– У нее чуткое обоняние. Она запросто может определить духи по запаху: из чего они сделаны, какому бренду принадлежат и так далее. За это стоит сказать спасибо жене. У меня есть предположение, что такой дар дочь приобрела еще в утробе, ведь Жаклин почти всю беременность работала в пекарне. Сам понимаешь, Слава, что такое пекарня, – место, где пахнет хрустящий багет, ванильные булочки, пироги с корицей, пышные и мягкие круассаны, подающиеся с чашечкой ароматного кофе.
– Лучше не говори про еду, – взялся за голодный живот Ярослав и слегка улыбнулся.
– Да, прости. Зря я заговорил на эту тему.
– Ладно. Продолжай.
– Да, Козетта. Возможно, эти запахи и повлияли на Козетту. Как и любая женщина, она любила духи. В свободное время Козетта всегда бегала в магазины парфюмерии. Она нюхала духи, изучала их состав, читала различную литературу. Чем взрослее становилась, тем больше развивался ее дар. Однажды ее случайно заметил главный менеджер одного из магазинов духов. Он предложил выступить на телевизионном шоу детских талантов и договорился об участии Козетты с помощью продюсера, с которым был лично знаком. Мы решили поддержать доченьку и вместе отправились на конкурс. После шоу ее заметил владелец крупной парфюмерной компании. Его настолько впечатлило выступление нашей Козетты, что он без раздумий предложил работу: дегустировать, одобрять или не одобрять и создавать новые ароматы духов. В тот момент она была счастлива, и мы не стали отнимать мечту у ребенка, но только с тем условием, что это не будет мешать учебе.
– Захватывающая история. Ваша семья потрясающая, – говорил Ярослав.
– Спасибо, – поблагодарил его Леон. – Жаль, что мы встретились в таком месте. Я бы рассказал еще много историй за каким-нибудь столиком на улицах Парижа.
– С круассаном и кофе?
– Естественно. Без круассана и кофе рушится вся атмосфера Франции.
– Да, – кивал и улыбался Ярослав. – Я бы тоже этого хотел. К слову, как вы попали сюда?
– Здесь, друг мой, и начинается трагедия, – продолжил Леон. – Когда бизнесмен позвонил по поводу Козетты, он пригласил всю нашу семью в Париж. Мы согласились и даже решили взять отпуск. После встречи целую неделю отдыхали в Париже. В последний день отпуска я решил устроить праздник и повел семью в один из лучших ресторанов города. Мы вкусно ели, слушали живую музыку и чудно беседовали. Но потом прогремел взрыв в районе футбольного стадиона. Хоть это было далеко от нас, все посетители ресторана услышали гром. Многие подумали, что это был салют, и потому никто не забеспокоился, так же как и мы. Мы продолжили спокойно ужинать, пока через несколько минут не прогремел еще один взрыв. Только на этот раз еще громче и уже ближе к нам, где проходил рок-концерт. Посетители начали суетиться, а наши дети испугались. Люди в спешке покидали ресторан. Официанты и менеджеры ресторана пытались всех успокоить, но ничего не получилось. Я поступил, как и остальные: кинул деньги на стол, взял жену и детей за руки и повел к выходу.
Внезапно путь посетителям ресторана перегородили люди в масках, которые держали в руках оружие. Началась непрекращающаяся пальба, раздались громкие и тяжелые звуки. Ресторан превратился в жестокую бойню, а людей у выхода расстреляли практически в упор. Все начали кричать и разбегаться. Ворвавшись внутрь, они убили официантов, а заложникам приказали собраться в круг и сесть на пол. Затем террористы проследовали на кухню и застрелили поваров и уборщиков. По их речи нам стало понятно, что это «Алимур Хария». Как помню, их было больше десяти человек. Они действовали быстро и без колебаний, не щадя никого. Все заложники были напуганы до смерти. Я пытался успокоить семью, но ты понимаешь, Слава, что можно сделать, когда на глазах твоей жены и детей убивают людей?!. В нескольких метрах они видели трупы и лужи крови, которые растекались по полу. Не стихали громкие стоны и плач, усугублявшие ситуацию. Особенно это было заметно у одной из женщин. Террористов раздражало ее поведение. Они приказали заткнуться, но она не могла справиться с истерикой. Террористы взяли женщину за волосы, подняли ее и выстрелили из пистолета в голову. После этого мы старались молчать, хоть и не у всех это получалось.
Когда ресторан был захвачен, двое переговаривались напротив нас. Через мгновение первый стал доставать мешки из сумки, а второй брал по заложнику и подводил к первому. Они говорили нам: «Если хотите жить, не сопротивляйтесь». По очереди каждому надевали мешок на голову, завязывали руки за спину, затем подводили к выходу и усаживали в какой-то фургон. Все произошло быстро. Через пару минут один из террористов увидел, как я всем телом прикрываю семью. Он крикнул своим людям и указал пальцем на нас. Надеюсь ты этого не познаешь, Слава. Мы плакали, кричали, когда нас силой разнимали, но ничего не могли сделать, мы были беспомощны. Это было последнее, что я увидел в тот вечер ужасов. На меня надели мешок, завязали руки и повели в фургон. Как оказалось, я был в числе последних. Всех остальных заложников, кто остался в ресторане, расстреляли. Я ничего не видел, но отчетливо слышал их предсмертные крики, когда меня выводили на улицу. Потом раздался взрыв. Взрыв был близко. Возможно, это были гранаты или бомба, точно не могу сказать, мощность взрыва была очень сильна. Как мне кажется, они хотели не только убить людей, но и подорвать ресторан.
Это было страшно, но самое страшное было впереди. Я ничего не видел, не понимал, что происходит вокруг, переживал за детей и Жаклин. Каждую минуту я думал о них. Незнание, что происходит, разъедало. Пока на мне был мешок, воображение предполагало самое худшее: убили их, или продали в рабство, или, что еще хуже, отдали в проституцию.
– Но вы все-таки оказались вместе, – прервал его Ярослав.
– Да, но как мы попали сюда, я точно не знаю, – продолжил Леон, – всю дорогу с нас не снимали мешки, только иногда приоткрывали, чтобы дать попить, не более того. Путь сюда был неблизкий – это единственное, в чем я уверен. Вначале мы ехали в фургоне, потом на лодках, потом нас вновь перевозили в фургонах, а когда мешки сняли, все заложники оказались здесь, в этих темных туннелях. Никто не понимал, что происходит. Все прикрывали глаза от яркого света. Многим было тяжело стоять. Почти весь путь мы провели без еды и воды. Напротив стояла кучка людей – это были террористы, которые внимательно смотрели на нас и вникали, кто мы. Спустя минуту они повели меня и всех остальных через туннели. Они толкали, били, чтобы быстро и без промедления мы двигались вперед. Дойдя до нужного места, нас загнали в эту пещеру, и охранники стали раздавать одежду, в которой мы сейчас. После этого они ушли и заперли дверь. Все начали переодеваться и вполголоса разговаривать о случившемся. Но меня интересовало другое: я только думал о своей семье, пока вдруг не увидел знакомое лицо. Я узнал одного из клиентов того ресторана, он сидел за столиком рядом с нами. И тогда я подумал: если здесь есть он, значит, Жаклин с детьми находятся в этой пещере. С надеждой я начал оглядываться по сторонам. И тут увидел их издалека. Они стояли в углу пещеры. Жаклин помогала Марселю и Козетте переодеться. В тот момент мое сердце стало биться чаще. Я с облегчением выдохнул и мысленно произнес: «Они живы!». Не сдерживая эмоций, я громко крикнул им. Обернувшись, они увидели меня и испытали те же чувства, что и я. Дети кинулись ко мне и произнесли единственное слово: «Папа!». Я крепко обнял их и поцеловал, а когда подошла Жаклин, она тоже расплакалась от счастья, увидев мое лицо. Наша семья вновь была вместе. Мы целовались и обнимались, и ничего не говорили друг другу, эмоции говорили за нас. Эти события самые трагичные. Каждый из нас понимал, что когда наденут мешки на голову, мы расстанемся навсегда. Но в тот момент воссоединения мы были счастливы как никогда. А мне, как отцу и мужу, достаточно того, чтобы семья была рядом, – закончил рассказ Леон. – Что ж, думаю, на сегодня хватит. Пойду спать, но завтра мы продолжим. Расскажешь свою историю.
– Хорошо, – улыбнулся Ярослав.
Леон и Ярослав пожали друг другу руки.
– Доброй ночи, Слава.
– Доброй ночи, Леон.
Леон отошел от Ярослава и лег спать рядом с женой и детьми.
Ярослав прикрыл глаза, но еще не спал. Он думал только о том, что сказать Леону. Странно, но он не мог вспомнить, что произошло с ним за последнюю неделю. В памяти остался лишь прилет в Абу-Даби в отпуск и последние секунды в машине перед аварией. Но то, что было в самом отпуске, зачем он ехал и куда, осталось загадкой. С такими мыслями Ярослав уснул, и последняя, о ком, подумал, была его мама.
Глава VIII
Горе матери
Лето заканчивалось. В деревни была солнечная погода. Прошло чуть меньше месяца, как Ярослав уехал от мамы. Ранним утром она проводила время в церкви, после службы шла завтракать домой постной пищей и начинала работать в своем саду. Под теплыми лучами солнца она поливала и пересаживала цветы, состригала засохшие листья и собирала плоды с деревьев. Для нее это было счастьем, что дни проходят именно так – заниматься любимым делом и в молитвах благодарить Бога.
Дни шли и ничем не отличались от остальных, но сегодня все было иначе. С самого утра мама Ярослава проснулась в плохом настроении. Ее мучили сны, на службе в церкви было тяжело стоять, а мысли были не о молитвах. Погода была пасмурной. Серые тучи окутали сад и больше не излучали красоту. Мама Ярослава не могла понять, в чем дело, ведь до этого было хорошо. Она ощущала тревогу, сердце сжималось в груди, голова кружилась, а колени мучили от боли. Вдруг пошел дождь. Ей ничего не оставалось, как укрыться дома и ждать, когда появится солнце. Дождь шел целый день, до самого вечера. Мама Ярослава решила не ждать окончания дождя. Она выпила чаю, прочитала молитвы и легла спать. Через несколько часов ей с трудом, но все же удалось заснуть.
Сон был странным, похожим на кошмар. Во сне Ярослав и мама были в Африке и разъезжали на сафари. Внезапно джип остановился. Ярослав решил выйти из машины, чтобы сфотографировать антилоп вблизи. Он ушел далеко от джипа. Мама просила вернуться обратно и сказала, что это небезопасно, но сын не послушал. Внезапно, из высокой и сухой травы выпрыгнула стая голодных гиен. Гиены напали на антилопу, но вдруг их внимание переключилось. С ужасом мама кричала возвращаться. Гиены помчались за человеком, а он мигом рванул к джипу. До машины оставалось бежать несколько метров, но случайно Ярослав споткнулся о камень и упал. Гиены настигли его и начали рвать на куски. Он в муках кричал и звал на помощь. Мама хотела помочь. Она пыталась отпугнуть хищников, кидала в них вещи, но старания были бесполезными. Гиены не отходили от Ярослава. Мама ничего не могла сделать. Она безнадежно смотрела, как страдает и умирает сын. Слезы стекали с ее лица, как нескончаемый дождь, а боль усиливалась, как ураган.
Вдруг кошмарный сон кончился, и мама Ярослава проснулась в своей постели. Ночь, дождь продолжал идти. Кошмар был словно наяву, а боль, которую она испытывала, – настоящей. Этот сон был ее главным страхом как матери – страдания сына. Каждый раз, когда Ярослав мучился, она как христианка мгновенно вспоминала Богородицу, которая добровольно смотрела, как ее сына Иисуса Христа жестоко мучили и убивали.
Проснувшись, мама Ярослава вытерла слезы на лице и всю оставшуюся ночь молилась. Когда наступило утро, она позвонила Ярославу. Хоть в сны нельзя верить, но материнское чувство подсказывало, что у сына проблемы и ему нужна помощь. Больше часа она пыталась дозвониться, но абонент был недоступен. Мысли были очень тревожными, это и подвигло её навестить сына.
Мама Ярослава села на ближайший автобус и к вечеру добралась до Москвы. Она нашла дом и прошла через коридор к лифту, где сидела консьержка. Она суетилась и выглядела подозрительной личностью, но консьержка промолчала.
Мама поднялась на нужный этаж и открыла дверь. Ярослав заранее оставил ей ключи от квартиры. В квартире никого не было, стоял затхлый запах, а на полках был слой пыли. Мама была в тупике, но не сдавалась и продолжила поиски. Она спустилась вниз, и неожиданно консьержка спросила ее:
– Я могу вам помочь?
– Простите? – удивилась мама.
