скачать книгу бесплатно
Двухчасовой цирк под названием «обыск» явно близился к своему логическому завершению.
***
На Блинова и Каравайкина было жалко смотреть. От насмешливой дурашливости не осталось и следа. Даже если бы они вылизали Алискин «Опель» языком, лучше бы не стало ни на йоту: ничего криминальнее скребка для стёкол в машине не наблюдалось. Однако Мельников держался молодцом, и если и хмурил брови, то совсем чуть-чуть.
Бубликов, скромно приткнувшись возле забора, изображал, что дремлет. Я же, сложив руки кренделем, стояла рядом с капитаном, с превеликим трудом маскируя злорадную ухмылку.
Наконец опера сдались. Выбравшись из-под машины, Каравайкин, не глядя на командира, виновато буркнул:
– Чисто…
Малость переигрывая, Мельников бодро кивнул:
– Что ж… Бывает и так… Служба!
– Извиниться бы перед хозяйкой надо, – не удержавшись, капнула я ядом на дубленую следовательскую шкуру. – Как-никак в обморок человек бухнулся…
Капитан ухмыльнулся:
– Извиниться, конечно, надо… А заодно напомнить, чтобы далеко не уезжала…
И, развернувшись на каблуках, зашагал к дому.
Я засеменила следом, судорожно ворочая извилинами. Исходя из его замечания следовало, что арестовывать Алиску сейчас капитан не будет. Выходит, платье, испачканное кровью убитого недостаточная на то улика? Или капитан это выдумал? Или не уверен, что платье Алискино?
Находка всё так же сидела на диване. Увидев нас, она испуганно сжалась.
На извинения у Мельникова не ушло много времени. Зато чрезвычайно долго и убедительно он просил Находку не покидать пределов означенного населенного пункта, подробно перечисляя возможные последствия. И выразил полнейшее убеждение в том, что они снова увидятся в самое ближайшее время.
– Мы договорились, Алиса Венедиктовна? – Та вытаращила глаза до размеров гусиного яйца и кивнула. – Вот и замечательно! – Казалось, капитан испытал величайшее облегчение. И вдруг с ходу переключился на меня. – Вы ведь хотели в город ехать, Анна Алексеевна?
К такому повороту я не была готова. Поэтому замямлила что-то о бензине, но капитан неожиданно проявил настойчивость:
– Это пустяки… Мы подвезём, раз уж вам нужно…
Я хлопнула пару раз ртом. Сложившаяся ситуация явно не лезла ни в какие ворота. Однако, поразмыслив самую малость, решила с капитаном в американскую демократию не играть.
– Хорошо, – кивнула я, забирая свою сумку. Алискины глаза уже обещали разродиться страусом. – Я позвоню тебе завтра, Алиса!
И вышла вслед за капитаном.
Бубликов по-прежнему маялся возле «Опеля». Вероятно, он всерьез опасался, что помощники подсунут в машину то, чего так и не смогли найти. Но, похоже, Блинов и Каравайкин вели себя прилично. Они смирно сидели на скамейке и, вполголоса переговариваясь, курили. Их служебное рвение тоже имело определенные границы. Завидев нас с капитаном, шустро вскочили и запульнули окурки в клумбу.
– Заводить, товарищ капитан? – с надеждой глянул Каравайкин и, увидев кивок, мигом вымелся в калитку.
Я махнула ручкой Бублику и, мило улыбнувшись, осведомила:
– До завтра, Антон! Я позвоню! – и шагнула в калитку, любезно придерживаемую Блиновым.
Судя по звуку, донесшемуся с той стороны забора, Бубликов рухнул оземь. В какой-то степени я и сама разделяла изумление друга. Но Мельников уже ждал, распахнув дверцу машины. Покачав головой, я вздохнула и, подобрав полы, устроилась на переднем сидении бело-синего «Форда».
***
– Ну и какого чёрта ты попёрлась с ними? Ночью? Одна? – Я понимала, что Бублик этой ночью переволновался, поэтому простила ему некоторую излишнюю грубость. – И что, самой позвонить трудно?
Я сокрушенно вздохнула, демонстрируя лёгкое раскаяние и, прижав трубку к уху, снова бухнулась в подушки. Звонок меня разбудил и, соответственно, перепугал.
– Не шуми… Который час? – он ответил, я приоткрыла один глаз и покосилась на будильник. Похоже, не судьба моему шефу сегодня со мной свидеться. – Как Лиса?
– Дрыхнет, – в голосе Бубликова послышались обиженные нотки. – Я с ней до утра нянькался, глаз не сомкнул! Потом ей чаю приспичило, я полчаса на кухне возился, возвращаюсь, – она рулады на диване выводит!
– Ладно тебе! – рассмеялась я, представив состояние одноклассника, героическое поведение которого никто не торопился оценивать медалью. – Это у неё нервное! Не трогай её, пусть выспится.
– Я и не собирался, – буркнул он, вздыхая. Потом оживился: – Зачем всё-таки ты с ментами поехала?
Подтянув вверх подушку, я села на кровати.
– Да в первый момент я сама растерялась. Потом вдруг подумала: «Может он хочет что-нибудь рассказать?»
– И что? Рассказал?
– Не то, чтобы… – протянула я, соображая, как бы понятней передать впечатление, сложившееся от ночной поездки с операми. – Он стал спрашивать. Ну… что за человек Алиска? И всё такое… Понимаешь, у меня сложилось впечатление, что кто-то наплёл ему про неё всякое… Мол, коварная творческая натура, путает реалии с вымыслом… Я принялась объяснять, какая это чушь! Несусветная! Она с детства любила, конечно, поболтать, приврать при случае, но в итоге-то всегда говорила правду! Тем более что сейчас, когда стала картины писать, всю свою фантазию она в полотнах реализует. Не зря же её картины с руками рвут!
– И что следователь?
– Что! – с досадой повторила я. – Слушал, слушал… Кивал, кивал… А потом спрашивает: «А вы сами-то верите во всё то, что она рассказывает?» И хмыкает! Я уж было хотела про колье ему рассказать, да вовремя опомнилась…
– Да уж! – с сарказмом, свойственным людям, указывающим на чужие ошибки, воскликнул мой собеседник. – Вот жалко, не рассказала! Мы бы уже втроём в кутузке сидели!
– Да ладно, – огрызнулась я, – ты тоже хорош! Лисе убийство на шею вешают, а он доказывает, что она напилась шампанского, в котором были наркотики! Ты, вообще, чем думал, когда про это начал?
Бубликов был вынужден согласиться, что немного погорячился.
– Да как этот Мельников про кровь на платье ляпнул, так я малость… Растерялся! – признался одноклассник. – Да ещё бокалы… Их что, сперли у Лисы и отнесли к Самарину?
– Он не сказал, что на них её отпечатки. Её бокалы на месте, ты сам видел, она показывала! Мало ли, что там у Самарина в спальне!
Он с надеждой вздохнул:
– Может Мельников, и правда, Лису разводит? Решил наудачу пугнуть? Хоть и заявился с определенной целью. Явно кто-то его навёл… Надеюсь, ты меня понимаешь?
Конечно, я его понимала. Будь следователь расторопней и нанеси свой визит чуть раньше, сидеть бы сейчас Лисе на полном гособеспечении. Только счастливая случайность, а точнее, моё упрямство, спасло подругу от неминуемой жирной точки в разыгравшейся драме. Впрочем, если возле убитого бизнесмена действительно найдено платье, в котором была Лиса, а на бокале её пальцы, мало ей тоже не покажется. Тот, кто решился сыграть с ней в эту жестокую игру, потерял большой козырь, но как знать, какие ещё сюрпризы припасены в рукаве неизвестного фокусника?
– А как вчера… всё нормально… закончилось? – осторожно поинтересовалась я, не решаясь в лоб спросить, куда Бубликов упрятал смертоносную игрушку.
Конечно, судя по результату обыска, с задачей он справился, но проблема всё равно тревожила.
– Не тереби передник, – снисходительно отозвался одноклассник, – фирма веников не вяжет…
– Бублик, это не шутки! – насторожилась я, встревожившись его чересчур легкомысленным тоном. – Надеюсь, ты сегодня оттуда не уедешь?
– Угу… Как раз уеду… Мысль у меня одна есть… – я только хотела вякнуть, но он меня опередил: – Я позвонил близнецам. Через пару часов они здесь будут. Им всё одно делать пока нечего, так пусть с нашей девушкой посидят…
Такая трезвость мышления не могла не заслуживать уважения. В настоящий момент трудно было подобрать для Лисы более подходящую компанию, чем братьев-кикбоксеров, всего лишь пару дней назад вернувшихся с очередных соревнований и пребывающих в праздном безделье. Правда, в присутствии близнецов было одно маленькое «но»… С другой стороны, Лисе не будет скучно.
Ощутив даже нечто вроде досады, что эта идея не пришла в мою светлую голову, я одобрительно покивала:
– Правильно! Им сейчас свежий воздух на пользу…
– Свежий воздух всем на пользу, – весьма резонно заметил Бублик, явно гордясь журналистской смекалкой. И, возомнив, вероятно, что теперь он тут самый умный, напомнил: – Не забудь заглянуть к Юрке…
Я вспомнила, что в моей сумочке всё ещё лежит та самая дурацкая пробка от шампанского и небрежно хмыкнула:
– И без журналистов скользко…
Договорившись встретиться в Рыбёшкино, как только позволят обстоятельства, мы распрощались.
Сладко потянувшись, я взъерошила растрепавшиеся за ночь волосы и задумчиво вперилась взглядом в противоположную стенку. Отважный солнечный лучик, пробившись сквозь щель задернутых занавесок, попал на уголок висящего эстампа и весёлым разноцветным пятном разлился по обоям. Я вздохнула. Неплохо было бы, если бы подобное озарение снизошло и на мои мозги, но в ближайшее время ничего подобного явно не предвиделось. Всё произошедшее в Рыбёшкино в сегодняшнем утреннем свете выглядело ещё непонятнее и запутаннее.
Полночная беседа в прыгающем по загородным ухабам бело-синем «Форде» капитана Мельникова поселила в душе тревогу и странное смятение. Его изложение дела выглядело далеко не так живописно как у Находки. Меж тем он весьма недвусмысленно дал понять, что не верит Алиске вовсе. Поскольку по имеющимся у него сведениям, она и убитый были в весьма близких отношениях.
– По вашей логике, капитан, – нервно хихикнула я, – некому больше кроме Алисы, предварительно съездив на многолюдную вечеринку, пристрелить Самарина в его же спальне? А потом выпить шампанского, раздеться и, бросив платье в кровавую лужу, удалиться к себе? Голой она, что ли ушла?
Сидящий за рулём Мельников, внимательно следил за возникающими во тьме перед казенной машиной колдобинами. Судя по выражению лица, он полностью разделял мое мнение об абсурдности сложившейся ситуации. Выслушав мои доводы, сочувственно кивнул:
– Действительно, бред… – он запечалился, а сердце в моей груди радостно прыгнуло: может, он и правда, не имеет к Алиске претензий? Так, проверяет какую-нибудь дохленькую версию для очистки совести… Но, как довольно быстро выяснилось, очищать Мельникову было нечего – совести у него не было вовсе. Через пару секунд он качнул головой и издевательски хрюкнул: – Все умные стали! Начитаются книжек глупых – и туда же! Куда ни плюнь – сплошные Шерлоки Холмсы! Самарин и ваша подруга могли элементарно поссориться… Ревность, в конце концов! Тем более, у дамы с такой неуравновешенной психикой!
– Боже мой… – пролепетала я, едва ворочая от изумления языком. – Какой неуравновешенной? Какая ревность? Они были едва знакомы… – вот тут-то я и хотела брякнуть про колье, но вовремя опомнилась. В понимании капитана простая женская слабость будет выглядеть хорошим сдвигом по фазе. Или мотивом. – Я вам голову даю на отсечение, что никакого романа у них не было!
– Поберегите голову, Анна Алексеевна, чтоб я вас на слове не поймал! – не поворачиваясь, с усмешкой бросил Мельников. Сидевшие сзади Блинов и Каравайкин одобрительно захихикали. – Я вполне понимаю ваше желание выгородить подругу. И даже могу допустить, что она действительно не посвятила вас в некоторые свои секреты… На самом деле существование у Самарина любовницы – тайна Полишинеля! Об этом знали многие его подчиненные. А Эмма Самарина уехала в Италию вовсе не после ссоры с мужем как утверждает ваша подруга. Билеты, так же как места в гостинице были давно забронированы! И по показаниям прислуги Самарины практически никогда не ссорились…
Словно предоставив мне информацию для размышления, капитан напоследок снисходительно хмыкнул и умолк. Его боевые соратники всю оставшуюся часть дороги сидели как мышки и помалкивали. Я, понятное дело, тоже помалкивала, хотя кое о чём спросить язык чесался. Для чего капитан затеял эту поездку? Чтобы убедить, будто моя подруга тайно крутила роман с женатым соседом, а потом в припадке ревности его шлёпнула? Надеялся, что сболтну что-нибудь лишнее? Зачем рассказывать мне, что о любовнице Самарина все знали? А Эмма тоже знала? Тогда это ей сам бог велел…
Слова следователя абсолютно противоречили всему, что я знала об Алиске. Конечно, ей я верила. Как говориться, с ней я давно знакома, а этого следователя первый раз вижу… И я безуспешно ломала голову до самого города, причем не столько об убийстве, сколько о коварных повадках полицейского.
Когда машина притормозила возле моего подъезда, капитан бросил через плечо:
– Блинов, проводи даму до квартиры…
По-моему, этим он своих товарищей разбудил. Блинов дёрнулся и, сонно моргая, безропотно двинул из тёплой машины в ночную прохладу. Кивнув на прощание головой, я мельком глянула на часы и последовала за оперативником. Близилось утро.
***
Едва я успела почистить зубы, как на столе весело заверещал телефон.
– Шмелёва? – неодобрительно буркнула трубка в ответ на моё жизнерадостное «Алло?». – Вы всё ещё дома?
Дело дрянь… Руководство демонстративно напирает на официоз, значит, одним хихиканьем никак не отделаться.
Я разом поскучнела и заканючила:
– Олег Гаврилыч, я вам всё объясню… Так получилось… Нечаянно… Я не виновата…
Из трубки послышалось возмущенное шипение. Начальство, явно стараясь держаться парламентских выражений, интеллигентно выдохнуло:
– Исключительно аргументированное сообщение… – На большее Гаврилыча не хватило, и он в сердцах гавкнул: – Ты, Анька, вообще когда-нибудь бываешь виновата? Что у тебя всегда, как у дитяти: «Не виновата! Больше не буду?» Тебе сколько лет?
Быстро сообразив, что служебно-воспитательное торнадо благополучно рассосалось, я обиженно отозвалась:
– Женщинам, между прочим, такие вопросы не задают! – И, не удержавшись, хихикнула, представив виновато заморгавшего Кусякина, которого меж собой мы ласково кликали Кусей. – И ты, Олег Гаврилыч, оставь привычку меня по утрам пугать! У меня от этого невроз развивается. А уж если ты забыл, сколько мне лет, загляни в моё личное дело!
Осознав всю глубину своих заблуждений, Кусякин примирительно хмыкнул:
– Кому утро, а кому белый день! Случилось что ли, чего?
Я махнула рукой, хотя Куся этого, понятное дело, не увидел:
– Как-нибудь потом расскажу!
Он, кажется, обрадовался:
– Вот и ладно! Давай тогда махом собирайся и в контору на рысях! Ты мне нужна!
Предложение не произвело на меня положительного впечатления. Махом и на рысях после такой ночки – не для моей лошадки. Деликатно кашлянув, я выступила со встречным предложением:
– Может я сегодня… того? В отгуле?
Гаврилыч только ахнул:
– Нет, святые угодники, вы подумайте! У тебя совесть есть? У нас же сегодня переговоры! Ты что, забыла? Ты хочешь, чтобы я один к этим кровососам ехал?
Пожалуй, сегодня я гораздо больше нужна Кусякину, чем он мне. Этим стоило воспользоваться.
– Возьми с собой Беллу Игнатьевну…
Начальник вспылил:
– Ты бы мне ещё циркового пони присоветовала! Говорю, ты мне нужна, живо собирайся!
– Олег, я правда, так устала за последнее время… У меня вон уже пять отгулов скопилось и хоть бы…
– Я тебе ещё три дам, – решительно перебил мой предсмертный выдох Кусякин. И быстро добавил, – если всё удачно пройдёт!
За три отгула я ему хоть договор о ненападении с сомалийскими пиратами добуду. Я повеселела:
– Замётано! Через сорок минут буду! Так значит, три отгула?
– Два.
