скачать книгу бесплатно
Но женщина продолжала кричать.
Из дома на шум выскочили мужчины, вооружённые кто чем. У одного в руках оказалось охотничье ружье. И всё тут же должно было закончиться миром, потому что армия не может воевать с мирным населением из опасения угодить под скорый на расправу военно-полевой суд. Но не в этом случае.
Потому что солдат, отпрыгнув на шаг, выстрелил. В грудь человека с ружьем. Тот отшатнулся и упал. Мертвым. И удивленным.
Все опешили. Никто такого поворота не ожидал!
Вооруженные кто чем мужчины стояли в растерянности, не зная, что делать дальше. Нападать они не могли, а отступать было поздно.
Подоспевшие на шум солдаты быстро переглянулись, разом вскинули винтовки и открыли огонь на поражение. Пули ударили в людей, пробивая тела насквозь, расщепляя кости и раскалывая головы. Через минуту всё было кончено. Агонизирующие трупы корчились на земле. Солдаты мгновенно превратились в хорошо организованных бандитов. Они понимали, что случилось, и знали, что делать дальше.
– Туда! – показал один из военных на крыльцо дома. Теперь отступать было поздно.
Солдаты ворвались в дом. Заголосили, завизжали женщины и дети, застучали редкие выстрелы.
И наступила мёртвая тишина…
Но тут в соседних дворах тоже раздались выстрелы. А где-то громыхнула граната. И ещё страшно, отчаянно закричали женщины, которых солдаты, перед тем как застрелить, использовали по назначению. Солдаты они всегда одинаковы, всегда озабочены… А терять им было уже нечего.
Расправа длилась минут пять. Вскоре солдаты собрались на дороге, построились, пошли к поджидавшим их машинам. И уехали…
Как водится, зачистить всех не удалось. Всегда кто-то умудряется выжить. Как и теперь. Кто-то успел убежать в поле, кто-то спрятался в сарае, кто-то был лишь ранен, но его приняли за убитого. Выжившие рассказали, как всё было. Как солдаты вошли в деревню, как начали стрелять и насиловать женщин и девочек, а потом, натешившись, убили и их.
Конечно, было назначено расследование, которое ничего не дало. Уцелевшие жертвы, перед которыми строили солдат из разных родов войск и показывали шевроны и нашивки, не могли ничего вспомнить. Проверка расположенных рядом воинских частей тоже ни к чему не привела – никаких передвижений личного состава в ту ночь зафиксировано не было. Все солдаты пребывали в казармах. След автомобильных колёс вывел на асфальт, где оборвался. Колонну никто не видел.
Высокое начальство открещивалось от происшествия, доказывая, что в их ведомстве стихийное передвижение подразделений скрыть невозможно, так как каждый выход личного состава с территории части, равно как выезд автотранспорта, фиксируется. В связи с этим была высказана версия, что расправу творили не солдаты регулярной армии, а переодетые в форму боевики. Но версия услышана и поддержана не была – зачем каким-то бандитам просто так убивать мирное население, даже не ограбив дома? Бандиты так не поступают.
Пострадавшая во время расправы диаспора обвиняла во всем армию и ничего другого слушать не желала. Приехавшие на место западные журналисты описывали кровавые события, явно сочувствуя потерпевшим. Жители соседних деревень требовали от государства защитить их и стихийно вооружались.
Страна замерла в ожидании…
Чего?.. Никто не знал. Но все понимали, что что-то случиться должно. Обязательно…
* * *
– Кто? Галиб?
– Нет! Никто из моих этого не делал.
– А кто тогда?
Сергей пожал плечами. Хотя мог и соврать за здорово живёшь. В их ведомстве никто своими секретами не делится.
– Ну, мамой клянусь!
Интересно, а помнит он свою маму? И помнит ли она его, безвременно погибшего в армии и похороненного на местном кладбище? Не исключено, что им же. Под зачёт. Кое-кто и сам себя закапывал в цинковом гробу, изображая могильщика и заслуживая тем отличную оценку. А мать, отец и братья, убитые горем, стояли рядом – только руку протяни.
Но вряд ли хоть кто-нибудь протянул! Только если попросить деньги на опохмелку. И если деньги получал, а мать и отец в нем сына не признавали, а видели опустившегося кладбищенского попрошайку, то курсант получал свой зачёт. За идеальные перевоплощение, грим, одежду, актёрское мастерство, за выдержку. Но для этого какие нервы надо иметь, чтобы не слезинки не выкатилось, чтобы ни жестом, ни взглядом!.. Чтобы на свой гроб землю бросить и с близких лишнюю сотку стрясти!
Поэтому большинство курсантов присутствовали на своих похоронах неподалёку – растворившись в толпе скорбящих или присев у соседней могилки.
– Ладно, проехали. Значит, мы – в стороне?
– В стороне. К сожалению!
И тут он прав, если ты не принимаешь участия в событиях, значит, ты ими не управляешь.
– Почему они не задействовали Галиба?
– Вопрос! По идее это должен был учинить он. Для этого они его и вербовали…
Или для чего-то ещё?.. Для чего тогда? Непростой, трудный вопрос. Раскачивать ситуацию должен был Галиб, вернее, его головорезы. Они должны были вырезать всех жителей деревни. И жителей вырезали, но не они. Как это понимать?
– Может, они его списали?
– Вряд ли. Слишком много они ему порассказали. Сегодня посвятили в свои тайны, а завтра что? Передумали? Нет, у таких людей спонтанных решений не бывает. И просто так они информацию открывать не будут!
– Тогда как объяснить?
– Не знаю. Но очень хочу знать. Зачем оберегать Галиба от грязной работы, на которую он был нанят? Боевиков он уже обучает. С диаспорой познакомился. Он уже втянут по самое… не могу! Так какого хрена?.. Что здесь не так?
– Может, не доверяют?
– Что? Стрелять и глотки резать? Здесь это самая обычная и простая работа. Это тебе не за дипломатическим столом сидеть. Это…
– Стоп!.. А что, если за дипломатическим?
– То есть?
– То и есть! А если они его не в боевики готовят, а куда повыше?
– Куда уж выше, он и так тут главное страшилище! На большее он просто не годится.
– Это мы знаем, что не годится! Потому что сами его слепили. Но они-то этого не знают. Они воспринимают его всерьёз!
– Так, так… Ты считаешь, что они могли подписать его в более серьёзные игры и поэтому не марают в дерьме? А то вдруг вылезет информация, что это его люди учинили безобразную резню и не отмоешься? Точнее, его не отмоешь даже самыми патентованными заокеанскими средствами. Ты это хочешь сказать?
– Я – хотел. Ты – сказал! Других объяснений у меня просто нет! В любом ином случае его бы в чистоте содержать не стали – окунули бы по самые уши и ещё сверху полили! Чем грязнее, тем лучше, тем крепче зависимость от хозяев. А они поступили прямо наоборот!
– А может, это не они?
– А кто ещё? Они же эти планы Галибу излагали. Плюс-минус! Да и кто бы ещё на такое решился. Только тот, кто ничего и никого не боится. У кого за спиной Шестой и прочие флоты! Это их почерк. Авантюрный, но действенный, который без оглядки.
– Может быть. Но тогда это меняет все установки.
– Меняет. И ошибка наша была в узости мышления. Мы делали выводы, исходя из своих возможностей. По себе мерили, по своим силёнкам. А у них другие возможности. Другая линейка. И не исключено, что другие цели.
– Считаешь, надо сменить масштаб?
– Надо. Надо на себя их шкурку натянуть, вжиться в неё и их глазами на белый свет взглянуть. Увидеть то, что видят они, а не мы!
– Широко шагнём – штанишки лопнут!
– Может, и лопнут. Только они этого не боятся. Им всё пофиг и всё до лампочки! Кто и что с ними сделает, даже если они ошибутся? Даже если случится большой скандал? И что с того? Ну, посудачат, повозмущаются и засунут языки сам знаешь куда! Потому что политическая монополия. А она развращает и стимулирует к принятию рискованных решений. Мы рисковать боимся, они – нет. Мы комплексуем и оправдываемся – они такими глупостями не занимаются. Максимум признают свою ошибку, чтобы, нимало не смущаясь, сотворить новую! Такой менталитет. И если мы настроимся на их волну, то, возможно, и мы не ошибёмся… Играем?
– Играем!
* * *
– Это пояс. Неверные называют его поясом шахида. Поясом смертника. Глупцы, этот пояс убивает только врагов, вам он сулит вечную жизнь там, – инструктор ткнул пальцем в небо. – Здесь, на земле, жизнь коротка и трудна, там – она длится вечность! Умерший во славу Аллаха автоматически попадает в рай, который оставшиеся должны заслуживать воздержанием и молитвами. Вы не будете ждать, вы скоро обретёте вечное блаженство и вечную славу. Ибо наш народ не забывает своих героев. Вы станете легендой вашего рода, и все последующие поколения будут брать с вас пример. Вы обретёте бессмертие там, на небесах, и здесь, на земле. Кроме того, ваши близкие получат за ваш подвиг деньги, на которые смогут построить новый дом для вашей семьи, оплатить операции вашим матерям и отцам, дать образование вашим братьям и сёстрам. Вы сможете помочь своему роду, ибо Галиб щедр и благодарность его безмерна. Но для этого вы не должны бояться умереть. Ибо смерть лишь переход отсюда – туда. Дверь в новое и непознанное. Кто из вас не боится отдать жизнь ради своей веры, своего народа? Шаг вперёд!
И все юноши, как один, шагнули вперёд, потому что они хотели быть героями и помочь своим небогатым семьям. А смерть что? Смерть в молодости – это лишь приключение, которое не воспринимаешь всерьёз. Да и не веришь в неё, ибо считаешь себя бессмертным.
Но только не теперь. И не здесь.
– Стройся!
Построились. Выровнялись. Зашагали на полигон. Остановились по команде у стола. На столе – пояса. Много поясов. Тех самых, набитых пластидом. По поясу на каждого.
Новая команда:
– Пояса надеть!
Надели, подтянули, застегнули ремешки. Встали строем в ожидании приказа, готовые хоть сейчас в огонь.
Инструктор проверил каждого.
– Застегнуться!
Застегнулись.
– Внимание! Сейчас мы проверим, готовы ли вы умереть за свой народ и свою веру. Способны ли выполнить приказ, не задумываясь, презрев страх. Воины вы или презренные трусы… Один из поясов заряжен пластидом, остальные муляжи. Пустышки, которые не могут причинить вреда. Но тот единственный – взорвётся и убьёт одного из вас. Чтобы проверить на прочность всех! Мы должны быть уверены в вас. В каждом. Тот, кто не способен подвергнуть себя риску теперь, может струсить потом. Это суровое, но необходимое испытание. Кто боится, кто не уверен в себе – пусть выйдет из строя. И пусть уходит. Мы не станем препятствовать ему. Даю минуту на размышление!..
Это была долгая минута. Очень долгая и мучительная.
Минута на то, чтобы определиться, на что ты готов. Воин ты или…
– Пятьдесят восемь. Пятьдесят девять…
Но нет, никто не вышел из строя. Все стояли насупленные, побледневшие, слегка растерянные. Но стояли там, где стояли. Воины. Подростки. Дети…
Инструктор оглядел всех. И ободряюще всем улыбнулся.
– На исходные шагом марш!
Зашагали. Медленно, словно сами себя подталкивая в спины. Отошли шагов на пятьдесят. Встали в ожидании приказа.
– Разойдись!
Рассыпались в стороны. Но всё равно недостаточно.
– Дальше! Отступить на пятьдесят шагов друг от друга. Ещё… Ещё!..
Разошлись, встали одинокими фигурами, настороженно оглядываясь вокруг. Чувствуя себя неуютно, потому что не привыкли быть вне строя, по одному. Привыкли везде в строю, везде вместе.
– Стой!
Замерли.
Мёртвая тишина. Только ветер тащит по песку сухие ветки. Солнце печёт в лицо. Секунды текут медленно, тревожно. И хочется уже… побыстрее!
И вдруг команда:
– Приготовиться к подрыву!
Все вздрогнули, вытянули из-под поясов провода. Зажали в ладонях кнопки взрывателей. Напряглись. По лицам, оставляя мокрые полосы, потёк обильный пот.
– Готовы? Тогда…
Пауза.
Пауза…
И команда… Та, последняя… Как удар наотмашь!
– Подрыв!
Все разом нажали кнопки. Как их тренировали – не раздумывая, не сомневаясь, не допуская паузу!.. Как в воду с обрыва!
Цепь замкнулась… Что-то зашипело, взорвалось и повалил дым. Кажется, от каждого курсанта.
Сработали вставленные в «пояса шахидов» пиропатроны. Обыкновенные пиропатроны. И больше ничего не произошло – никого не разорвало, никто не упал, никто не умер. Все остались живы. И все выполнили приказ…
Все?.. Нет, не все! В одном месте дыма не было. Был один курсант, возле которого не вился дымок. А это значит… Это значит он не нажал кнопку, как все, он испугался, он не захотел умирать. Один-единственный.
Все взгляды устремились на него.
И он опустил голову.
– Стройся!
Построились.
– Я дал вам право выбора. Каждый должен был решить для себя, готов он пожертвовать жизнью ради своего народа и Аллаха или нет. Решить – до приказа. И тогда – уйти. Просто уйти. После приказа – это уже не слабость, не трусость, это уже предательство! А за предательство нужно нести ответственность.
Курсанты подумали, что теперь им придётся наказать труса и уже, возможно, не просто бить его в лицо кулаками, а топтать ногами и, может быть, даже забить до смерти.
Они были наивны, эти юноши. Они думали отделаться легко.
