скачать книгу бесплатно
Чудят ребята. Как можно что-то под землей сыскать, ежели глубже штыка лопаты? Но никто спорить не стал.
– Вот скажите, может где камешки цветные есть или выходы скальные?
– Это камни что ли? Ну есть. Если туда, к сопкам идти. Только не близко.
– А если туда?
– Ни, там места шибко гиблые, урманы да болота. Там и дичи-то почти нет.
– Но охотники-то ходят? Может подскажут чего.
– Ну не дурни вы, прости господи? Чего там делать, в болотах, когда в других местах зверь на каждом шагу, хоть рогатиной его бей, а там за ним полдня гоняйся. Нет, туда никто не ходит – дурных средь нас нема…
Вот и славно. Значит туда лежит дорога…
Идут по тайге люди, меж стволов петляя. Хитро идут, не цепочкой, не друг за другом, а дробью рассыпавшись, чтобы тропу не набить. Тащат вещмешки на плечах, от которых их к земле клонит.
– Привал.
Упали, тяжело дыша, пот с лиц утирая. Дозорных ждут.
– Где Партизан?
– Там, в хвосте.
Подошли, присели на корточки.
– Слышь, Партизан, хутор мы заприметили.
– Далеко?
– Километров десять если напрямки через болото, если в обход – все пятнадцать будут.
– Не заметили вас?
– Нет. Мы тихонько, на брюхе. Впервой что ли. Сколько раз к фрицам за нейтралку ходили.
Это верно, случайных людей тут нет, всяк фронт прошел, да не в тылу, на при штабе писарем подвизаясь, а на самом передке, в батальонной или полковой разведке. По два десятка выходов имели, да по полдюжины «языков» на рыло. Натаскались – немцы хорошими учителями были, в дневники оценок не ставили, но «неуды» лихо впечатывали – пулей в лоб. Так что, второгодников среди них не водилось. Да и после, как их Берия под себя подгреб, подучиться пришлось, от краснопогонников и войсковых бегая.
– Хутор большой?
– Две избы, сарайки. Вроде всё живое. Скотина пасется. Мы близко не подходили, чтобы не наследить.
Еще дозор подтягивается.
– Что там?
– Чисто. Есть метки на деревьях и тропки, но натоптаны слабо. Похоже, охотники. Последний раз, может быть, недели три назад ходили. А если чуть на север, там вообще болото и никаких следов, кроме звериных.
Значит, им туда.
– Слушай приказ. Дозор – под вьюки, – потому что свеженькие, незаезженные, – Вы – по сторонам. Идем в сторону болот, там встаем временным лагерем. Три часа отдых, потом вторая ходка за грузом. Крюк в лагере, и чтобы дозоры вкруг. Кавторанг с носильщиками. Абвер с арьергардом. Все понятно?
Равны Командиры друг перед другом – Кавторанг, Абвер, Крюк… но здесь, в тайге, командование на себя принял Партизан, как самый опытный, потому как несколько лет по лесам шастал, от немцев бегая. Ему и карты в руки.
– Всё. Дозоры вперед. Выход через пятнадцать минут.
И снова овраги да ямы, трава по колено, сучки и ветки за одежду цепляются, груз хребты ломает. Позади замыкающие, которые следы заметают, траву подправляя и сломанные под подошвой сучки убирая. К утру трава выпрямится, затянутся все следы, словно и не было здесь никого.
– Стоп. Здесь встаем…
Сидят люди на случайных кочках или поваленных деревьях, как воробушки на жердочках. Вещмешки на суках и жердинах висят. Спят, хоть сидя, хоть рискуя в любой момент в воду свалиться. Но нет, не падают, привыкли, вцепились чем ни попадя в стволы, и сопят себе в две дырочки. Им те стволы и кочки слаще перин, если бы их часов пять никто не трогал.
Но не все спят, кто-то пузом на бугорок навалившись, смотрит, слушает – не загалдят, не вскинутся ли в небо птицы, потревоженные человеком, не хрустнет ли ветка, не донесется чей-то голос или кашель. В тайге уши надежней глаз. А кто-то, на верхушке дерева, в развилке засел, осматриваясь по кругу через бинокль. Без этого никак!
Партизан карту крутит, хотя она тут без толку, не ходили здесь картографы, пролетел пару раз самолет еще в тридцатых, снял заметные ориентиры – реки, горы, скалы и на том все. Глухие места, гиблые, что и надо.
Дозор.
– Есть местечко – ни троп, ни следов, болото сплошь – чуть не утопли. В середине грунт посуше и деревья погуще. Если там сесть, никто незаметным не подойдет.
– Землянки сможем?
– Наверное, но если в полроста копать, то вода по колено стоять будет, а то и по пояс. Только если нары под накатом сколотить…
Кивает Партизан. Хорошо. Болото – оно в самый раз. В болото даже немцы не лезли, вокруг топчась и с полян из минометов, по площадям, мины кидая. Болото, оно всегда в приоритете. Для жизни, конечно – беда, сырость, комары, под ногами чавкает. Но лучше в болоте мокнуть, чем в земле гнить.
Такая жизнь – бегать, как зайцы, в собственной стране, словно не свои, не русские кругом, а немчура.
Ладно, отдохнули и в путь. Теперь лагерь построить, дать людям отдохнуть, дозоры сменяя и бригаду «охотников» за дичью снарядить, только чтобы не здесь, не возле лагеря, а километров за двадцать капканы поставить или какого-нибудь лося завалить, там же разделать, требуху закопав, порубать, да сюда кусками притащить.
И еще туда, поближе к людям, пост вынести для связи с Петром Семеновичем, который теперь с Хозяином торговлю ведет. Но не напрямую, чтобы на лагерь не навести. И если он или связник от него хвост за собой потащат, дозор с места снимется, в тайге растворившись и путь оборвется. Так он сам, Петр Семенович распорядился. Хитрый, как лис, никому не доверяет, в том числе себе. А и то верно, молчат только мертвецы, а живого всегда разговорить можно. А то, чего не знаешь, никому не расскажешь, хоть жилы из тебя все повыдергают, на шомпол мотая.
Такая вот жизнь. Не сахар. Но и не как на зоне, с вертухаями, кумом, блатными и пустой баландой… Считай, на несколько лет сами себя пережили. Так что, жаловаться грех.
Глава 8
– Поговорим? – Никита Сергеевич сидел развалясь в кресле, лениво постукивая пальцами по подлокотнику. Специально так, хотя и чувствовал себя не очень уютно – не был он по рождению барином, да и роль его, рубахи парня из народа, не очень соответствовала таким позам. Но нужно было показать, кто здесь Хозяин. Он! Поэтому собеседник его был посажен на твердый, без обивки стул, с низкой, неудобной спинкой. Пусть поерзает, полезно, чтобы понять, кто он такой есть, а кто перед ним! Беспроигрышный прием, когда следователи допрашивают преступников через стол, усадив на привинченный к полу табурет.
– Поговорим…
Пауза. Потому что начать разговор должен был визитер. Он здесь проситель, которого готовы выслушать. А он молчит.
– Ты чего воды в рот набрал? – специально на «ты», и с нажимом.
– Я слушаю.
– Что?
– Ваши предложения. Все свои я озвучил раньше.
– А ты повтори, не переломишься!
Никита Сергеевич чувствовал себя не в своей тарелке, потому что никак не мог найти верный тон, который поставит собеседника на место. Не привык он, чтобы с ним так разговаривали. Вернее, отвык. Коба тоже, бывало, смотрел с прищуром и молчал, а собеседники его, в том числе Никита Сергеевич, от того терялись и начинали искать свою вину. Которая всегда находилась. Умел Сталин страху нагонять. Даже в Ялте, даже с Президентами мог, слова не сказав, указать им их место. А после хоть лобызаться…
– Ну, я слушаю!
– Я предлагал вам наши услуги в решении проблем, которые иными, доступными вам, способами решить невозможно.
– А вы решите?
– Мы попытаемся.
– Это слова. Почему я должен им верить?
– Не должны.
– Что ты хочешь взамен?
– Чтобы нас и наши семьи не трогали.
– Я знать не знаю ни вас, ни ваши семьи. Мне дела до них нет!
– Конечно. Но ваши службы могут зацепить и потянуть. Например, при выполнении ваших поручений.
Никита Сергеевич поморщился. Это был пусть скрытый, но шантаж.
– А если ваши люди сами?..
– Наши люди это – наши проблемы. Если кто-то решит нарушить внутренние, между нами, договоренности, он уже никому ничего не расскажет. Жизнь и благополучие всех важне жизни одного. Хотя какая-то помощь в случае…
Никита Сергеевич резко сжал кулак и ударил им по подлокотнику.
– Я, что, должен прикрывать? Вас? Ты в своем уме?!
– Нет, давать распоряжения и информировать, в случае утечки информации. Дальше мы разберемся сами. Это единственно, что гарантирует от проблем и вас, и нас. Хочу напомнить, что прежним нашим Хозяевам, выполняя их поручения, мы не доставили лишних хлопот.
Да, верно. Они никто, он даже не знает их имен, действуют на свой страх и риск и сами решают свои проблемы. Идеальный вариант, который не может предложить никто другой. Если что, это будет одноразовая услуга.
Риски?.. На первый взгляд никаких, о чем он уже размышлял. Выгоды…
– Еще одна просьба. Архивы. Нужно, на всякий случай, пройтись по архивам, вычеркнув нас из всех дел. Ваш предшественник провел чистку, но вдруг… Мы, конечно «умерли» и сактированы, но могли случайно остаться какие-нибудь фотографии или отпечатки пальцев. Которых, лучше, чтобы не было. Если мы начинаем сотрудничество, нужно стереть любые следы.
Никита Сергеевич приподнял бровь.
– Архивы? Тогда за… архивы.
Замолчал, подыскивая слова.
– Политическая ситуация такая, что наши враги, в том числе там, за рубежом, ищут способы скомпрометировать наш строй и руководство, в том числе, меня. Они ищут и будут находить отщепенцев, которые готовы за жалкие подачки дать им подобную информацию, вернее, напридумывать черт знает что, очерняя заслуженных людей, чего допустить нельзя.
Никита Сергеевич возбудился, кажется, сам начиная верить тому, что говорил.
– Мы не можем ставить под удар наш строй, наш народ, нашу идеологию. Мы должны заткнуть рты скрытым врагам, которые будут лить грязь на мельницу капиталистов. Как вы сказали – нельзя жалеть одного предателя, рискуя жизнями многих? Это очень правильная формулировка. Кто не с нами, кто не идет в ногу со всеми, тот против нас, тот – враг который заслуживает…
– Фамилии и адреса.
– Что?.. – Никита Сергеевич осекся, Он привык чтобы его слушали и ему рукоплескали. Ему нравилось говорить и нравилось, что ему внимают. Его возбуждало собственное красноречие и восторг толпы. А этот…
– Мне нужны фамилии и адреса. Может быть, еще фотографии.
– Но вы понимаете, что это не прихоть, что мы не можем допустить очернения нашего…
– Я все понимаю. И все сделаю. Согласно нашей с вами договоренности.
Никита Сергеевич как-то сник и потерялся в кресле.
– Мне что, их написать?
– Нет, ничего писать не надо, достаточно словесно. Зачем нам плодить лишние бумаги.
На слове «нам» Никита Сергеевич дернулся. «Нам»…, он что, равняет себя и его. Первого Секретаря и какого-то без роду и племени проходимца. Наглец! И сволочь, явная сволочь… Но… возможно, очень полезная сволочь. С которой, с ним, можно будет после… Обязательно… А пока – ладно…
Никита Сергеевич снова развалился в кресле, хотя вышло это не очень убедительно. Он решился. Пусть… С чего-то надо начинать, чтобы закрыть этот вопрос. Потому что враги могут выкопать и вцепиться, компрометируя его не как человека, но как Первого Секретаря, как Руководителя Государства, чего допустить нельзя!
Глава 9
– Считаешь это нормально?
– Что?
– То самое – Хрущ заказывает, а мы как… как на скотобойне. В крови по локоть по его прихоти.
– А на фронте вы на передовой цветочки собирали? – усмехнулся Петр Семенович, – Или носочки вязали?
– Фронт это другое, – рубанул кулаком воздух Кавторанг, – Там все понятно, там, впереди, враг, которого нужно убить, потому что никто его не приглашал, а он вломился. В мой дом. Там никаких сомнений – я их, вот этими самыми руками, как клопов давил и теперь готов.
– А Абвера, если бы он тогда тебе попался? Он же, вроде, при них был.
Кавторанг на мгновенье задумался, потом мотнул головой.
– И его!.. На фронте некогда разбираться, если не хочешь пулю схлопотать. Кто вперед успел, тот и прав! Абвера тоже силком никто к фрицам не тащил.
– Тащили, – тихо сказал Абвер, – Наши тащили, СМЕРШ. Пинками гнали.
– И ты, там, у фрицев своих!..
– И такое было, когда проверочки проходил. Потому что должен был в доверие войти, а это только через кровь. Не дураки немцы были, словам не верили. И резал. И стрелял.
