скачать книгу бесплатно
Слезы Бодхисаттвы
Алексей Ильин
«Слезы Бодхисаттвы» – первый роман о Камбодже во времена красных кхмеров, изданный на русском языке. Это история о самом страшном геноциде второй половины XX века, о любви, войне и восточной мудрости, о мужестве и потерянной молодости, а также о самой запредельной жестокости, на которую только способен человек…1968 год. Молодой журналист Вадим Савельев приезжает в командировку в Пномпень и влюбляется в дочь столичного профессора. В стране, тем временем, начинается гражданская война…
Слезы Бодхисаттвы
Алексей Ильин
Иллюстратор Марина Ветер
© Алексей Ильин, 2023
© Марина Ветер, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0053-2930-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Иллюстрация на обложке Марины Ветер
Моим родителям, которые помогли мне понять и полюбить Камбоджу
Пролог. 25 августа 1980 года
Лейтенант слышал унылый скрип деревянных колес и заунывное мычание буйволов, тянувших старую телегу. Его похитители не произносили ни слова, но он чувствовал, что они сидят рядом с ним. Один из них тяжело и прерывисто вздыхал, будто ему не хватало воздуха.
Сквозь плотную ткань накинутого на голову мешка не было видно абсолютно ничего. После нескольких сильных ударов, которые обрушили на него невидимые бойцы, во всем теле ощущалась томительная, ноющая боль. «Терпеть, надо терпеть, еще не все потеряно», – мысленно говорил себе лейтенант, стараясь подавить неудержимо заполнявший душу панический страх.
Ливень постепенно превратился в мелкий моросящий дождь. Снизу отчетливо слышалось хлюпанье грязи под тяжелыми колесами. Телега тряслась и жалобно стонала, будто умоляя не тащить ее дальше по вязкой, раскисшей от непрерывных дождей дороге.
Спереди послышался рев мотора. Сначала он казался далеким, едва различимым сквозь шум дождя, однако через несколько секунд он уже раздавался над самым ухом лейтенанта. Затем до его слуха донесся визгливый скрип автомобильных тормозов. Телега резко остановилась.
Пленник услышал, как хлопнула металлическая дверь. Судя по хорошо знакомым звукам, рядом с телегой остановился армейский джип. В душе лейтенанта проснулась надежда. «Ну вот и попались!» – подумал он, предвкушая скорое освобождение: ведь это наверняка была машина вьетнамского военного патруля.
На несколько секунд в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь однообразным шумом надоедливого дождя. Затем лейтенант услышал взволнованный шепот своих похитителей.
– Снимите с него мешок, – послышался чей-то спокойный, ровный голос.
Кто-то сорвал мешок с головы лейтенанта, и он инстинктивно зажмурился от ударившего в глаза тусклого солнечного света.
– Так ты не вьетнамец, – сказал все тот же голос. – Ты кхмер.
Глаза лейтенанта постепенно привыкли к свету, и теперь он мог разглядеть обращавшегося к нему мужчину.
Он сразу узнал это лицо. Портреты этого человека еще совсем недавно висели во всех трудовых коммунах Кампучии. Рядом с телегой стоял сам глава красных кхмеров, которого революционеры называли Братом номер один. У него был и еще один псевдоним – Пол Пот. Рядом с ним стояли двое крепких бойцов в черных робах, с автоматами в руках.
Лейтенант почувствовал, как в его висках застучала кровь, а все тело передернуло, будто от удара током.
– Ты кхмер, – продолжал Брат номер один, сощурив свои чуть раскосые глаза и скривив рот в хитрой улыбке, – но ты носишь форму этих вьетнамских собак. Ты предал нашу страну и свой народ. Может, ты расскажешь мне, зачем ты это сделал? Я хочу понять.
Лейтенант давно мечтал увидеть этого человека, посмотреть ему в глаза, сказать ему все, что он думает о его революции, которая ввергла страну в настоящий ад, о его абсурдных и невыполнимых планах, о его жестоких бойцах, которые могли убить человека только за то, что он носит очки или умеет читать.
Однако теперь, когда он внезапно увидел главного виновника всех этих страшных бед, он не мог произнести ни слова. Лейтенант просто смотрел на этого невзрачного мужчину лет пятидесяти в строгом сером френче, смутно ощущая внутри себя растерянность, страх и какую-то гулкую пустоту.
– Ты, наверное, и сам не понимаешь зачем, – вздохнул Брат номер один. – Предатели часто не могут объяснить свои поступки. А знаешь, о чем я мечтаю больше всего на свете?
Глава красных кхмеров сделал паузу, устремив на пленника пристальный, пронизывающий взгляд. Лейтенант ничего не ответил. Он все еще не мог собраться с мыслями после столь неожиданной встречи.
– Я мечтаю о том, – продолжал Брат номер один, – чтобы мы больше никогда не зависели от этих свиней. О том, чтобы кхмеры были хозяевами своей земли и ели свой рис, а не питались их подачками. И мы добьемся этого, я уверен. Мы навсегда освободим Кампучию от вьетнамцев и сделаем ее великой страной, у нас для этого есть силы.
Пол Пот повернулся к сопровождавшим его бойцам и направился в сторону стоявшего на обочине джипа, осторожно погружая резиновые сапоги в клейкую грязь.
– Нет, – тихо, почти шепотом произнес лейтенант, поборов, наконец, охватившее его смятение. – Нет, у вас ничего не получится.
Брат номер один остановился перед дверью машины и вновь посмотрел на молодого офицера. На его лице снова появилась ироничная и одновременно злобная улыбка, в которой теперь читался оттенок удивления.
– Что ты сказал, солдат? – спросил он все тем же спокойным, ровным тоном. – Повтори-ка, я не расслышал тебя.
– Я сказал, что у вас ничего не получится, – повторил лейтенант уже более уверенным, твердым голосом. – Ваше время закончилось. И закончилось навсегда!
Брат номер один усмехнулся и пробурчал себе под нос что-то неразборчивое. Лейтенант почувствовал, как ему в ребра вонзается автоматный приклад, и застонал от боли.
– Не надо! – крикнул Пол Пот. – Не нужно бить его! А ты, я смотрю, не трус, солдат. Жаль, что ты перешел на сторону этих псов, нам бы очень пригодились смелые бойцы. Ладно, везите его туда, куда везли.
Брат номер один снова повернулся к джипу, уселся на заднее сиденье и захлопнул дверь. Суровые бойцы-телохранители тоже залезли в машину, и через несколько секунд джип вновь тронулся в путь, шумно разбрызгивая во все стороны грязную воду из дорожных луж.
Лейтенант посмотрел вслед удалявшейся машине, а затем перевел взгляд на своих похитителей. Это были совсем молодые бойцы лет восемнадцати или девятнадцати с хмурыми и злобными лицами, одетые в старые армейские комбинезоны. Один из них снова накинул на голову лейтенанту грязный мешок, а второй потуже стянул веревки, которыми были связаны его руки и ноги.
– Все, поехали дальше, надо скорее отвезти эту вьетнамскую крысу к командиру, – сказал один из повстанцев.
Телега вновь заскрипела и медленно поехала по грязной дороге.
Часть первая. Март 1968 года
Глава первая
В крохотном зале ожидания столичного аэропорта Почентонг стояла изнуряющая духота. Лопасти нескольких старых вентиляторов вяло крутились под потолком, но толку от них не было ровным счетом никакого. Крижевский достал из кармана носовой платок и вытер со лба крупные капли пота. Свежая шелковая рубашка, надетая всего пару часов назад, уже становилась влажной и неприятно липла к телу. Стояла середина марта, и в Камбодже начинался самый жаркий сезон в году.
Крижевский отхлебнул глоток теплой воды из бутылки и посмотрел на висевшие на стене большие часы в красивой деревянной раме. Половина одиннадцатого, самолет из Рангуна должен был приземлиться еще час назад. Однако никаких объявлений о задержке рейса пока озвучено не было.
Но вот, наконец, зашипел громкоговоритель: мужской голос на ломаном французском языке объявил, что самолет задерживается еще на полчаса.
Крижевский вздохнул и вновь взял отложенную на соседнее кресло книгу, грамматику кхмерского языка, которую он купил в Москве два года назад, за несколько дней до своего отъезда в Пномпень. Но в удушливой атмосфере зала ожидания сосредоточиться на филологических тонкостях было сложно, тем более что рядом сидели двое китайцев, которые громко о чем-то спорили. Крижевский отложил книгу, поднялся с кресла и уже в который раз за последние полтора часа принялся гулять по залу.
Ему не терпелось поскорее увидеть своего нового коллегу. Присланная из редакции объективка несколько настораживала. Вадим Савельев, 25 лет, из дипломатической семьи, окончил факультет журналистики МГУ, проходил стажировку во Франции, зарекомендовал себя как хороший специалист… Как всякий по-настоящему опытный журналист Крижевский умел читать между строк и опасался, что «хороший молодой специалист из дипломатической семьи» может оказаться самовлюбленным папенькиным сынком, которому непросто будет расстаться с иллюзиями и привыкнуть к тяжелой повседневной работе в сложных условиях.
Впрочем, это были всего лишь догадки. В любом случае без помощника в корпункте уже было не обойтись: страна стояла на перепутье, политические страсти обострялись, и вал ценной информации с каждым днем становился все больше и больше.
Крижевский подошел к маленькому киоску в углу зала, где сонная пожилая женщина продавала дешевые сувениры и свежую прессу. Из двух имевшихся в ассортименте официальных газет одна была на кхмерском языке, другая – на французском.
– «Лё Сангкум», – указал Крижевский на франкоязычную.
Продавщица протерла глаза, смерила покупателя недовольным взглядом и неспешно нырнула под прилавок. Через несколько секунд она вынырнула обратно с газетой в руке.
– О-кун[1 - Спасибо (кхмерск.).], – поблагодарил Крижевский, протягивая недовольной женщине потертую банкноту в пять риелей[2 - Риель – национальная валюта Камбоджи.].
На первой полосе газеты красовалась большая фотография, на которой глава государства, принц Нород?м Сианук, в шортах и белой майке мотыжил землю в одной из камбоджийских деревень, а стоявшие вокруг крестьяне радостно улыбались. Подпись под снимком гласила: «Принц дает личный пример».
Большую часть первой полосы занимал объемный репортаж о визите Сианука в одну из отдаленных западных провинций. В одной деревне он торжественно открыл новую школу, в другой – распорядился построить новую дорогу, в третьей пообещал расширить мост через реку. В целом репортаж представлял собой пространную хвалебную оду Его Королевскому Высочеству, который денно и нощно заботится о процветании каждой камбоджийской деревни и сам всегда готов поучаствовать в строительных и сельскохозяйственных работах. Вслед за этим репортажем шел другой, тоже посвященный принцу. Это была рецензия на его новый кинофильм, «Заколдованный лес», в котором он выступал как режиссер, сценарист, исполнитель главной роли и продюсер.
Бегло просмотрев обе статьи, Крижевский грустно ухмыльнулся. В то время как в стране свирепствует коррупция, растет социальное расслоение, а партийная борьба вот-вот перейдет в вооруженные столкновения, глава государства все больше времени уделяет своему страстному увлечению: съемкам фильмов. Неудивительно, что разговоры о скором перевороте становятся все более громкими и открытыми…
Крижевский опять посмотрел на часы: полчаса с момента объявления прошло, значит, самолет должен вот-вот приземлиться. Журналист подошел к большому окну и окинул взглядом летное поле, на котором стояло лишь несколько американских военных самолетов, да и те были зачехлены. Вдоль взлетной полосы росли невысокие пальмы, листья которых слегка покачивались на ветру. Самолета пока нигде видно не было.
Наконец со стороны летного поля послышался шум пропеллеров. Через несколько секунд в небе заблестели металлические крылья лайнера, и шасси со скрипом коснулись земли. Крижевский полюбовался тем, как пилот изящно посадил большой, переливавшийся в лучах солнца самолет на короткую взлетную полосу, которая, похоже, не была рассчитана на столь крупные воздушные суда. Самолет вырулил на стоянку, и шум двигателей начал стихать.
Крижевский узнал своего нового коллегу, как только тот вышел на трап. Он выделялся среди остальных пассажиров: высокий стройный блондин в модной синей рубашке с короткими рукавами и белоснежных брюках. Выйдя из салона, молодой человек начал недовольно щуриться от безжалостного тропического солнца и тут же нацепил на нос дорогие темные очки в тонкой оправе. «Ну и франт», – подумал Крижевский. Его предположения по поводу «папенькиного сынка», похоже, начинали сбываться.
Через несколько минут пассажиры рейса начали проходить в зал ожидания. Вслед за группой из пятерых важных китайцев, одетых, несмотря на жару, в строгие черные костюмы, в дверях появился блондин с двумя увесистыми чемоданами в руках. Крижевский сразу направился к нему.
– Вадим? – на всякий случай уточнил он.
– Да-да, здравствуйте, Николай Петрович! – улыбнулся сверкающей улыбкой молодой человек, опустил чемоданы и протянул Крижевскому руку. – Рад знакомству.
– Взаимно, – вежливо ответил Крижевский. – Ну что, не будем терять времени, пошли.
В этот момент к ним подбежал нагловатого вида подросток и предложил поднести чемоданы к машине за два риеля. Николай замахал руками, отказываясь от его услуг, но шустрый паренек уже схватил один из чемоданов и потащил его к выходу.
– Вот сорванец! – ухмыльнулся Крижевский. – Ладно, пусть заработает немного. Да вы не волнуйтесь, он его не стащит.
Молодой человек на секунду растерялся, но тут же взял второй чемодан и зашагал вслед за пареньком. Николай повел своего коллегу и юного носильщика к небольшой автостоянке, на которой среди компактных «Жуков» и «Пежо» выделялась своими габаритами бежевая «Волга». Расплатившись с пареньком обещанными двумя риелями, Крижевский сел за руль, а молодой человек разместился на соседнем сиденье.
– Ну и жара у вас тут! – воскликнул вновь прибывший. – Градусов сорок, по-моему.
– Да, вам повезло, – улыбнулся Николай, – вы приехали как раз к началу самого жаркого периода в году. Ну ничего, к этому можно привыкнуть. Сейчас приедем в наш корпункт, там есть кондиционеры и душ.
Крижевский завел двигатель, и «Волга», громко и важно заурчав, выехала с территории аэропорта.
За окном потянулись пригороды Пномпеня: фермерские хозяйства с аккуратными сельскими домиками, ровные прямоугольники рисовых полей, пальмы и рощи плодовых деревьев. По обочинам пыльной дороги брели крестьяне с мотыгами и тесаками в руках, массивные буйволы тянули за собой тяжелые деревянные повозки, а женщины несли на головах большие плетеные корзины. Вскоре сельский пейзаж стал постепенно перетекать в городской: сначала показались фабрики и заводы, а затем уютные виллы, выстроенные во французском колониальном стиле. Вадим мотал головой из стороны в сторону, с интересом рассматривая все вокруг.
– Во-первых, предлагаю сразу перейти на «ты», – предложил Вадиму его новый начальник. – Нам тут вдвоем работать, не вижу смысла соблюдать ненужные формальности.
– Конечно, давайте, – кивнул Вадим. – То есть давай.
Крижевский Вадиму сразу понравился. Перед отъездом у него были серьезные опасения, что его камбоджийский шеф может оказаться копией его московского патрона Шахова, занудного лысеющего старичка в больших очках с неприятным скрипучим голосом, который любил придираться к мелочам и чуть не каждый день повторял, что работа в информационном агентстве требует от сотрудника максимальной преданности своему делу.
Шахов очень нахваливал Крижевского, называя его одним из лучших международных корреспондентов в редакции, поэтому Вадима и посетили недобрые предчувствия. Однако в аэропорту его ждал отнюдь не еще один пожилой ворчливый зануда, а относительно молодой, лет под сорок, интеллигентный мужчина с аккуратно подстриженной бородой и темными волосами с легкой проседью, который, как сразу выяснялось, не был любителем служебных формальностей.
– Как там Шахов? – спросил Крижевский. – Все такой же ворчливый?
– Ну да, есть немного, – ухмыльнулся Вадим. Он никак не ожидал услышать такой вопрос от своего нового начальника.
– С молодыми он всегда так. Воспитывает, – продолжал Крижевский. – А вообще он отличный начальник, никогда не подставит, не настучит. Так что первое впечатление обманчиво, поверь мне. Кстати, тебя он хвалил.
– Ну надо же, не ожидал, – сказал Вадим.
За полтора года работы в московской редакции он не припомнил, чтобы Шахов его хоть раз за что-то похвалил.
– Сейчас мы едем по проспекту Советского Союза, а слева от нас – Кхмерско-советский технологический институт, – сказал Крижевский.
Вадим посмотрел налево и увидел большой комплекс из пяти- и семиэтажных зданий, окруженный ровными посадками невысоких пальм. Поскольку было воскресенье, территория комплекса выглядела безлюдной.
– А как тебя угораздило попасть именно в Камбоджу? – спросил Крижевский.
– Так получилось, – пожал плечами Вадим. – Предложили поехать, я и согласился. Нужен был кто-то с французским языком. Ну и английский я тоже хорошо знаю.
Вадим уже с первых месяцев работы в редакции мечтал отправиться в заграничную командировку: работа в Москве была довольно однообразной, он жаждал новых впечатлений, нового опыта, да и от Шахова с его бесконечными придирками хотелось уехать подальше, хотя бы на какое-то время. Поэтому, как только открылась вакансия в Пномпене, он сразу же за нее уцепился.
– Понятно, – вздохнул Крижевский. Судя по тону, он был не особо доволен таким ответом. – Но ты учти, обстановка здесь непростая, работы много. Кстати, ты ведь не женат?
– Нет, – ответил Вадим. – Пока нет. А вы… то есть ты?
– Был когда-то… – коротко ответил Крижевский. – Ладно, сейчас сделаем небольшой круг, хочу показать тебе набережную и Королевский дворец.
Внезапно из-за поворота на встречную полосу выскочил велосипед и чуть не угодил прямо под колеса «Волги». Крижевский резко затормозил и, высунувшись из окна, сделал замечание неумелому велосипедисту, мальчишке лет семнадцати, который смотрел на него выпученными глазами. Подросток промямлил в ответ что-то неразборчивое и поехал дальше.
– Вот бестолковые, все время под колеса лезут! – проворчал Крижевский. – Тебе, кстати, еще предстоит привыкнуть к пномпеньскому движению, это особая история. У нас пока будет только одна машина на двоих, но ничего, думаю, договоримся, кто когда ей пользуется.
– У меня все равно нет водительских прав, – сказал Вадим.
– Ну тогда вопрос снимается, – улыбнулся Крижевский.
Движение на улицах города было весьма хаотичным, хотя и не очень напряженным. Светофоры попадались редко, постовых практически не было. Мотоциклисты, велорикши и велосипедисты ехали как хотели, будто и не задумываясь о правилах. Именно они и составляли основную часть трафика, легковых автомобилей было мало, а автобусы и грузовики были еще большей редкостью.
Через пару кварталов Крижевский свернул направо, и Вадим увидел по левой стороне широкую реку, вода в которой была мутная, глинистого цвета. Поверхность реки была усыпана десятками рыбацких лодчонок, а на противоположном берегу виднелись убогие хижины рыбаков.
– Это Тонлесап, одна из трех рек, протекающих в черте города, – объяснил Крижевский. – А вот и главная жемчужина столицы – Королевский дворец.
Вадим повернул голову вправо: дворец был действительно очень красивым. Архитектура его зданий была какой-то необычайно легкой и утонченной, а изящные остроконечные крыши, крытые оранжевой черепицей, сверкали на ярком солнце. Вдоль массивной желтой стены, окружавшей дворцовый комплекс, проходила большая группа буддийских монахов, закутанных в оранжевые тоги, с белыми зонтиками в руках.
Обогнув обширную территорию дворца и проехав еще несколько кварталов, Крижевский остановил машину возле небольшой двухэтажной виллы, перед которой росло несколько пальм и была разбита цветочная клумба. Вилла располагалась на тихой улочке всего в нескольких десятках метров от «жемчужины столицы». Улочка тянулась с запада на восток, соединяя две главные транспортные артерии столицы: бульвар Нородома и бульвар Монивонга.
– Ну вот и приехали, – сказал Крижевский. – Сейчас провожу тебя в дом, а потом заведу машину на стоянку.
Вилла оказалась скромной, но уютной и, что самое главное, оборудованной кондиционерами. Из прихожей одна дверь вела в гостиную, а другая – в рабочий кабинет, в котором Вадим увидел телетайп.
– Вот отсюда будем передаваться. Новейшая модель, – указал Крижевский на массивную машину. – Доставили всего пару месяцев назад из Москвы. Надеюсь, пользоваться умеешь?
– Ну естественно, – кивнул Вадим.
