скачать книгу бесплатно
– Вспомни царицу Семирамиду. Она отстранила от престола слабовольного мужа, чтобы доказать, что в руках женщины царский престол обретает совершенно иную ценность. Семирамида не проводила жизнь в безделье, пирушках и оргиях, как муж, а дни и ночи думала о делах в своём царстве. Во главе армии сражалась с врагами, дошла до Индии и возвеличила Ассирийское царство до немыслимых размеров и могущества. Завоёванные страны не разрушала, а строила в них города, поражавшие великолепием зданий и сооружений, возводила дивные храмы. Ты слышала о висячих садах Семирамиды в Вавилоне? Это ли не Чудо Света? Вельможам, военачальникам и простому народу при Семирамиде жилось лучше, чем при её муже. А не захотела бы стать царицей – ничего подобного не совершила бы, а имя Семирамида нам бы знакомо не было.
Зенобия упорно не сдавалась:
– Весь мир знает силу и могущество Рима. Не зря у римлян тотемный зверь – лев, как оберег. Лев – царь всех животных. А Пальмира…
Зенобия запнулась, подбирая слова. Нашла:
– Пальмира для Рима – собачонка, которая может укусить в полной уверенности, что спрячется в своём дворе. Иначе лев разорвёт. Хорошо, что стены у Пальмиры высокие и прочные.
Лонгин, похоже, обрадовался сравнению:
– Замечательно! Тогда послушай историю, какую мне поведал торговец, побывавший в Африке в племени масаев. У них домашний скот охраняют подростки с маленькими злобными собачками. Удивительно, но львы обходят их стороной. А дело в тех собачках…
Старый грек рассказал, как охотники, выследив одинокого льва, ожидают, когда он укроется на отдых в кустарнике. Сюда приводят свору шумных суетливых собачек, которые суматошно бегают вокруг лёжки льва и беспрестанно лают звонкими голосами. Свора чувствует себя в безопасности, и лев, уверенный в собственном могуществе, не слишком опасается собак. Так продолжается довольно долго, пока лев терпит. А когда ему надоедает невыносимый лай и визг, выскакивает из кустарника, взвивается высоко, пугая врагов, делает короткую перебежку и скрывается в следующем кустарнике.
Вся свора спешит за ним, истошный собачий визг разносится далеко окрест. Со временем лай усиливается, также слышится продолжительный рёв и судорожные всхлипывания. А затем происходит нечто странное: собачки в охватившей их ярости вдруг бесстрашно устремляются в кусты… И тогда охотники говорят друг другу: «Лев мёртв!»… И они правы! Оказывается, сильный и могучий, благородный и величественный царь зверей, никого и никогда не страшившийся… умирает в кустах… от разрыва сердца!
Лонгин с хитрецой посмотрел на Зенобию.
– Какой смысл истории? Кто сильнее духом, тот и победитель, моя царица! Позволь поверить, что ты сможешь когда-то объявить своему народу: «Лев мёртв!»
Прочь сомнения
Зенобия доверяла греку Лонгину хотя бы потому, что мать его была сирийка. В Афинах он учился красноречию, долгое время преподавал в философской школе. Помимо греческого говорил и писал на латинском и арамейском. Несколько лет жил в Египте, изучал древний язык египтян и работал вместе с греческими учёными и философами в знаменитой Александрийской библиотеке. Волею судеб Лонгин оказался в Эмесе, где открыл собственную философскую школу. Слух о мудреце достиг Пальмиры, после чего молодая супруга царя Одената, окружившая свой двор известными представителями науки, искусства и литературы, пригласила Лонгина дать ей несколько уроков «о политике и надлежащем управлении государством».
Знакомство состоялось, встречи участились. Царица настолько привыкла к лекциям шестидесятилетнего философа, что настояла на том, чтобы он оставил преподавание в Эмесе и стал при ней советником. Когда сыну царя Вабааллату исполнилось семь лет, Зенобия назначила грека его наставником.
* * *
На следующий день после разговора Лонгина царица пригласила на Совет военачальников, кто в последние годы ходил в походы вместе с Оденатом. В небольшом зале дворца, закрытом от излишних глаз и ушей, где Оденат обычно проводил заседания, наскоро собрались два десятка высших представителей пальмирской армии. Среди них убелённые сединами ветераны с увечьями и шрамами и новые командиры, кто не успел показать свою доблесть на полях сражений.
Вдова Одената сидела на малом троне, который во время приёмов прежде занимала рядом с Оденатом. Голубой хиджаб, расшитый яркими узорами, драгоценными камнями и золотистой бахромой. На голове тюрбан с огромным рубином и массивными золотыми подвесками. Военачальники с озабоченными лицами столпились напротив трона в ожидании решения царицы. Она же в поисках подходящих слов с приветливой улыбкой здоровалась с каждым, молчаливо кивала головой. Лонгин, как свой человек в заседании, находился позади царицы, готовый вовремя подать совет.
Собравшись с мыслями, Зенобия уверенно заявила:
– На днях в Пальмиру прибывает наместник императора. Не в гости, а чтобы назначить нового царя. Мне сообщил из Рима доверенный человек.
Военачальники тотчас отозвались возмущёнными возгласами, угрожающе хватались за кинжалы на поясах. Зенобия продолжила:
– В ужасные дни, когда пальмирцы лишились царя, а я – любимого супруга, вы не дрогнули и приняли правильное для Пальмиры решение. И сегодня вы без промедления пришли на Совет, что означает одно – армии небезразлично, кто станет царём пальмирцев. Я же хочу услышать ответ, от которого зависят благополучие Пальмиры и наши судьбы.
Военачальники согласно отозвались:
– Что сама скажешь, царица.
Ощутив доверие к себе, Зенобия вдохновилась:
– Римский император не должен назначать Пальмире царя! Галлиен запятнал себя бесчестием, поддержав заговор Меония. Император – главный виновник убийства царя Одената!
Зенобия обвела воинов жестким взглядом, голос обрёл решительность:
– Вы хотите, чтобы командующий над вами был человек, который ставит интересы Рима выше интересов пальмирцев? Вам нужен такой царь?
Лица военачальников посуровели, от возмущения задвигались скулы. Послышались недовольные возгласы:
– Пусть прокляты будут все римляне!
– Проклят будет Галлиен!
– Нам не нужны друзья Рима!
Зенобия мельком посмотрела на Лонгина и поняла, что он доволен.
– И я о том же! – уверенно продолжала царица. – Убив царя и его сына Герода, Галлиен решил, что у Одената нет больше наследника! Разве мой Вабааллат не сын Одената?
Присутствующие на Совете с одобрением отозвались на эти слова, закивали головами:
– Вабааллата на престол! Пусть он будет нашим царём!
Зенобия поняла, что ей нужно успешно завершать затеянное дело:
– Вабааллат продолжит дело царя Одената. Вы согласны, доблестные командиры, провозгласить моего сына царём пальмирцев?
На фоне общего одобрения неожиданно послышались голоса:
– Вабааллату семь лет! Кому нужен на престоле ребёнок? Вот враги Пальмиры обрадуются!
Зенобия растерянно повернулась к Лонгину. Старик строго оглядел зал и заявил:
– До совершеннолетия в таких случаях царскими делами занимается регент. Мать Вабааллата способна принять на себя обязательства. Среди вас есть хотя бы один, кто сомневается в царице?
Наступила тишина. Каждый из участников совещания понимал, что малолетнему царю и его матери необходима помощь и поддержка армии, а это влияние командиров в управлении Пальмирой. Принятие важных решений останется под контролем военной элиты. Царица отличалась от других женщин цепким умом, бесстрашием и неуёмной энергией. Иногда она даже сопровождала мужа в походах и сражениях. В приметном пурпурном плаще и в боевом шлеме вместо золотой диадемы она уверенно владела оружием на поле боя.
Пришло время принять решение, но первым высказаться никто не желал. В зале повисло тягостное безмолвие.
Наконец командующий конницей Масрур сказал:
– Вабааллату быть царём! Жена Одената при нём регентом.
Следом на верность царю Вабааллату присягнул Саббах из знатного пальмирского рода. Затем поспешили дать клятву новому царю и Зенобии остальные члены военного Совета.
Армия с воодушевлением восприняла восшествие на царский престол малолетнего наследника Одената. Воины римского гарнизона в Пальмире тоже признали Вабааллата наследником царя Одената. Большой неожиданностью для Галлиена оказалось обстоятельство, что пальмирские командиры отдали себя под начало женщине.
Глава четвёртая. Армейский избранник
Схватка за престол
Разгром армии Валериана персами, унизительный плен императора и бездействие Галлиена по освобождению отца привели к недовольству военных. Из-за бездарного руководства армией сражения проигрывались, в легионах зрели сепаратистские настроения. Для повода к мятежам достаточно было не выдать рядовому составу в срок денежного довольства, компенсацию расходов на фураж, оружие и обмундирование.
За восемь лет правления Галлиена ему пришлось воевать не только с врагами Рима, ещё и с «солдатскими императорами» – Авреолой, Регалионом, Макрианом, Валентом, Эмалианом. После их гибели в результате борьбы за власть явились новые претенденты: Галлиену противостояли римские военачальники – Требеллиан, Цельс, Сатурнин, Салонин, Постум. «Самозванцы» погибли, но однажды император стал жертвой заговора собственных военачальников – Клавдия и Аврелиана. Сенат в Риме поспешил признать Клавдия законным правителем, но через два года он умер от чумы. Его брат Квинтилла продержался во власти семнадцать дней и был убит заговорщиками из военных.
Для утверждения на престол в Риме оставалась одна кандидатура – командир всаднического войска Аврелиан. Сенат недолго колебался и вызвал его в Рим – на собеседование…
* * *
В начале войны с германскими племенами, готами, император Валериан за мужество и доблесть отмечал молодого центуриона, сотника Аврелиана. Награждал знаками военного отличия, повышал жалованье и даровал премии. В карьере любимца Валериана произошли большие изменения, когда император, будучи на отдыхе в Византии, посетил знаменитые бани-термы, куда пригласил сенатора Ульпия Кринита, с которым дружил. После того как ловкие массажисты расслабили бальзамами их тела, последовал десерт – старое фалернское вино и фрукты. Император, как обычно в таких случаях, рассказывал о своих героических деяниях в последнем сражении и неожиданно предложил сотрапезнику:
– Дорогой Ульпий, все знают о твоей знаменитой родословной от Траяна. У тебя нет детей, некому продолжить мужскую линию. Человек ты немолодой, умрешь без наследников.
Сенатору было не привыкать к подобным разговорам, в ответ он печально вздохнул и произнёс:
– Не дали боги мне детей. Я знаю, за что. За грехи мои, коих наделал по жизни немало. Так тебе же лучше будет, император! По закону, всё имущество и деньги к тебе перейдут. Ты знаешь это лучше меня.
Старик умолк, погружённый в грустные мысли. Валериан оживился:
– Ульпий, дорогой, я знаю, как помочь! И непременно помогу, если согласишься!
Сенатор весь обратился в слух – он знал, что император ничего зря не предлагает. Нужно быть внимательным!
– Я прошу тебя, чтобы ты усыновил героя войны. Он молод, честен и храбр. Если согласишься, я буду знать, что среди сенаторов у меня есть друг.
Ульпий понял, что император не зря пригласил его разделить досуг. Он произнёс с улыбкой:
– Что он герой, могу поверить, а вот чтобы честен – в молодых людях сейчас большая редкость. Ты назовёшь его имя? Какого рода он?
Валериану понравилась сговорчивость сенатора. Ему не терпелось продолжить разговор в нужном русле:
– Имя его Луций Домиций Аврелиан. Он у меня начальник конницы. Прямо скажу, рода незнатного, но достойного уважения – он из семьи сельского поселенца на Балканах.
Старик широко улыбнулся.
– Традицию установления отцовской власти над чужими детьми оставили нам предки. Если бы Юлий Цезарь не усыновил племянника Октавия, у римлян не было бы Августа, первого устроителя Римской империи. Я с удовольствием исполню просьбу своего императора. Почту за честь объявить Риму своего сына. Аврелиан получит не только моё имя: в придачу моих предков, в наследование всё имущество и деньги.
Валериан, похоже, обрадовался. Возможно, он не ожидал скорого разрешения задачи, отчего схватил кувшин и налил вина себе и в бокал сотрапезника.
– Я не ошибся в тебе, дорогой Ульпий. Я прослежу, чтобы в Сенат не поступило от кого-нибудь возражений. А если Аврелиан посмеет не оправдать твоего доверия, то не составит труда проявить родительскую власть и прекратить усыновление.
На этот раз встал Ульпий, чтобы высказать императору благодарственную речь:
– От предков пошёл прекрасный обычай, когда лучшие люди Рима брали в семью новых сыновей, храбрейших мужей, чтобы плодовитость заимствованного потомства украсила угасающие фамилии или семьи, лишенные детей. Так сделали Нерва, усыновляя Траяна, и сам Траян в Адриане обрёл сына. В свою очередь, Адриан – в Антонине, и другие императоры так делали. Так и я решил повторить, признав своим сыном Луция Домиция Аврелиана, которого ты своим авторитетным решением назначишь моим наследником. Прикажи сенаторам действовать по закону, чтобы они согласились принять Аврелиана наследником семейных святынь Ульпия Кринита, имени, имущества и всех остальных прав. И поскольку я имею должность консуляра, назначишь Аврелиана моим заместителем, чтобы на этом основании сын мой по твоему соизволению и сам потом стал консуляром.
Процедура усыновления – аррогация – произошла без особых хлопот посредством указа, рескрипта, императора. Аврелиан становился членом семьи Ульпия Кринита и утрачивал правовую связь с кровным отцом вместе с его именем – Домиций. После открытой процедуры на площади претор, глава города, объявил Аврелиана состоящим под властью усыновителя Ульпия Кринита.
* * *
При покровительстве императора у Аврелиана Кринита армейская карьера пошла заметно в гору. Без усердия и храбрости в сражениях не обошлось, но среди военачальников он заметно выделялся. Римская империя переживала трудные времена. Племена варваров нарушали границы, разоряли города и поселения, угоняли скот и убивали жителей. Личное участие Валериана в боевых действиях не приносило ему славы. Он нуждался в успешных военачальниках, Аврелиан был одним из них. Император доверил ему командование армейской конницей в то время, когда другие полководцы терпели одно поражение за другим. В итоге император передал своему любимцу в подчинение легионы, воевавшие с племенами неустрашимых готов. На прощание по-отечески пожелал удачи:
– Да покровительствует мне бог! Мой дорогой Аврелиан, на тебя возлагаю такие надежды, какие возлагали римляне на Траяна, воевавшего с даками, германцами и парфянами. Никто никогда не достигает вершины власти, если он с ранних лет не поднимался последовательно по ступенькам доблести. Твое теперь дело в соответствии с твоей доблестью и умением воевать. Сделай, что можешь, и помни – в твоих руках твоё будущее.
* * *
Прибыв на место боевых действий, новый командующий быстро разгадал тактику противника, действующего небольшими группами всадников. Готы отличались высоким мастерством в индивидуальных схватках с римскими конниками, но уступали в коллективной дисциплине – сильной стороне легионеров, послушных воле командиров, умело действующих в строю. Оценивая обстановку на поле сражения, Аврелиан своевременно использовал резервы и вспомогательные отряды и всегда правильно определял место и момент для решающего удара. Если после долгого сопротивления враги бежали, римляне преследовали их, помня приказ командующего – пленных не брать! В то же время Аврелиан удачно применял придуманную им тактику отвлечения основных сил врага: отряды римских всадников заходили в тыл на чужую территорию и внезапно нападали на селения. Жителей убивали или забирали в плен как будущих рабов. В результате война с готами временно пошла на спад, вожди запросили у Аврелиана перемирия.
Новый командующий скоро завоевал признание рядовых воинов и командиров. Он знал многих сослуживцев в лицо, помнил имена и семейные подробности. Проявлял заботу об их личном оружии, уделял время заботам об армейском быте, питании и обмундировании. Одновременно проявлял суровость к нарушителям приказов, дисциплины и лагерного порядка. Несмотря на боевые заслуги строго наказывал.
Один воин совершил прелюбодеяние с женой своего командира, в римской армии замужние женщины нередко сопровождали супругов в походах. Аврелиан сам явился на суд. Услышав подробности, не стал тянуть время, вынес обвиняемому вердикт:
– Чтобы остальным воинам неповадно было отвлекаться от службы, в наказание тебе присуждаю особую казнь. Велю наклонить верхушки вон тех двух деревьев, привязать их к твоим ногам, а потом отпустить…
Оглядев членов военного суда, подчинённых военачальников, веско добавил:
– Армия – не место прелюбодеям!
Истошные вопли подсудимого не разжалобили командующего, и никто не посмел вступиться за воина. Устрашающие останки разорванного на куски нарушителя армейских правил долго висели на виду у всех.
После суда Аврелиан поинтересовался, развёлся ли супруг той женщины. Когда услышал, что этого ещё не произошло, распорядился:
– Изгнать обоих из расположения армии!
Аврелиан поддерживал боевую готовность армии, когда легионы находились даже на кратком отдыхе или переходах. Он заставлял воинов упражняться в метании копья, стрелять из лука, проявлять умение и усердие во всём, что относится к военному делу. Сам он не избегал испытаний, справлялся с трудностями военного времени. В этом ему способствовали высокий рост, выдающаяся природная сила и мужественная выносливость.
* * *
Император Валериан следил за успехами Аврелиана и всегда лестно отзывался. Хвалил на заседаниях в Сенате:
– Знаю, муж ты храбрейший. Правда, говорят, иногда в строгости переходишь все границы. Хотя для римлянина звучит как похвала.
Когда сенаторы обсудили свои вопросы, император Валериан неожиданно заявил:
– Отцы-сенаторы! Я вижу, мы остались довольны положением дел в армии, как заслугой Аврелиана Кринита. Скоро в Риме состоятся выборы на должность одного из двух консулов. Можно не сомневаться, Аврелиан Кринит – тот самый человек, надёжная кандидатура. А чтобы это произошло, нужна ваша поддержка.
Для Аврелиана слова императора были полной неожиданностью. Он с юности грезил военной службой, добиваясь признания командиров, доблестно исполнял приказы. Но до сих пор не представлял себя исполняющим высшую муниципальную должность. Его немного растерянный вид Валериан расценил по-своему:
– Аврелиан, если ты решишься и выдвинешь свою кандидатуру на избрание консулом, обещаю поддержку. Кстати, выборы потребуют значительных расходов. Не секрет, что, несмотря на долгую службу римскому народу, у тебя нет средств, достойных твоего усердия. Таким людям, как ты, мы и должны помогать. Не беспокойся, Рим возьмет на себя все расходы.
Дальше всё происходило, как задумал император. На выборах Аврелиан получил большинство голосов, затем в сенатском заседании его утвердили в должности консула. Валериан остался доволен и, чтобы его любимец не сомневался в щедрости покровителя, обратился с письмом к префекту государственного казначейства:
«Ввиду бедности консула Аврелиана, но благодаря которой он оказался велик выдай ему триста золотых антонинианов, три тысячи маленьких филиппеев и пятьдесят тысяч сестерциев медью, десять тонких мужских туник, двадцать полотняных египетских, две одинаковые кипрские скатерти, десять африканских ковров, десять мавретанских покрывал, сто свиней, сто овец».
В честь избрания на высокую должность Аврелиан совершил жертвоприношение в главном римском храме Юпитера: две большие жертвы – быками, и четыре малые – овцами. После устроил пир, куда пригласил сенаторов и римлян из знатных семей; главным гостем был император Валериан.
Завершив торжественные мероприятия, Аврелиан вернулся в расположение армии, переместившейся в Галлию, где несколькими боевыми действиями восстановил пограничную линию Империи в прежнем положении. Выполнив задачу, поощрил армию тем, что распределил военную добычу поровну – между рядовыми и командирами, деньгами, ценностями и пленными для продажи в рабы.
Возвратившись на время в Рим, Аврелиан не забыл благодетеля. Передал Валериану «пятьсот рабов, две тысячи коров, тысячу кобылиц, десять тысяч овец и пятнадцать тысяч коз, а в императорский дворец на Палатине поместил большое число особых ценностей»…
Рим исподволь
Аврелиан, выходец из провинции, с юных лет не представлял свою жизнь в многолюдном городе. Как профессиональный военный проводил время в походах, гарнизонах и полевых лагерях, отчего не задумывался о собственном доме, символе добропорядочного семейного уюта. А когда в сорок лет женился, довольствовался скромной усадьбой недалеко от Рима – приданым супруги.
