скачать книгу бесплатно
– Вот и первый кандидат в целители!
Остальные попытки оказались не столь удачливы. Денису удалось снять болевые ощущения лишь частично, правда, на полный успех он и не претендовал.
Декабрьские свидания с доном Саграно протекали куда более экспрессивно. В первый раз, едва студенты успели рассесться и приготовиться к занятиям, как бывший инквизитор тут же нашел себе жертву.
– Ну-ка, вот ты, иди сюда! – грозно произнес он, указывая скрюченным пальцем на Славика.
– Я?! За что?!? – искренне испугался тот.
– Становись в левый угол! Будешь работать манекеном. Остальные пусть тренируются делать с тебя иллюзорные копии.
Однако особых успехов в том начинании никто не показал. Максимум, чего удалось добиться – бледные тени, далекие от оригинала. То ли с магическим потенциалом в тот день у студентов оказалось плохо, то ли Славик являлся не лучшим прототипом для создания иллюзий. В конце концов Саграно прогнал его с кафедры и остальным велел убираться тоже.
– Вот гад, – жаловался потом Славик, – за то, что битых два часа простоял на одном месте, полагаются послабления в учебном процессе. Можно подумать, я виноват в ваших неудачах! В следующий раз предпочту лучше по ночам чистить ковры, чем стоять истуканом, словно наглядное пособие по изучению анатомии! Если так приспичило, пусть лучше использует одну из статуй, что вдоль дороги расставлены.
Словно услышав его пожелание, на последующих занятиях по Жёлтой магии студенты развлекались, делая копии с самых разнообразных предметов – пустой бутылки, шляпы, цветочного горшка с кактусом, клетки с канарейкой. Клетка та стала для учеников воистину камнем преткновения – удавалось создать иллюзию либо её, либо канарейки по отдельности, но вместе – не получалось. Саграно даже закатил воспитательную речь, смысл которой сводился к тому, что нынешние студенты не только ленивы, но и настолько примитивны и лишены воображения, что не могут воспринять образ целиком.
Денису, однако, конструирование призрачных копий далось легче, чем лечение крысы – недаром его первым удачным заклинанием стало копирование карандаша. Эх, если бы магию Духа преподавал более доброжелательный преподаватель! Но увы, что есть, то есть. И потому вместе со всеми остальными Денис вздохнул с облегчением, когда очередь обучать их премудростям волшебства перешла к Асфаргу.
Тогда-то наконец и познакомились с Полигоном поближе. До того им оставалось лишь лицезреть трёхметровую стену, сложенную из добротного серого камня, и простирающуюся от одной оконечности острова до другой – перебраться через неё оказалось невозможно. Лоренцо предупредил как-то, чтобы не пробовали достичь Полигона вплавь; его, разумеется, не послушались, но лодка упорно заворачивала назад, несмотря на все усилия. И тем более бессмысленно оказалось просить пропустить внутрь их компанию стражей единственных ворот – двух огромных человекообразных земляных элементалей размером с циклопов, удар кулака которых мог бы, наверное, смять в лепёшку танк. Кое-что они разглядели с ветвей раскидистого дуба, но немногое – столетний великан рос метрах в двухстах от Полигона, и ближе не оказалось ни одного подходящего дерева. Наверное, так сделали специально – чтобы ученики не лазили, куда не следует.
Однако сегодня – другое дело. Весь их курс топает по лесной дорожке, следуя за ковром-самолетом, и гиганты-элементали предусмотрительно распахивают створки ворот – каждая, наверное, весом в добрую сотню тонн. Внутри Полигон оказался не слишком презентабельным: из растительности – лишь небольшая рощица чахлых деревьев, да несколько лужаек увядшей травы. Остальное – пустыня: либо каменная, либо песчаная, вся изрытая воронками, как будто сюда регулярно наведывались бомбардировщики. В некоторых местах поверхность ещё и оплавлена, причем жаром настолько сильным, что стала походить на стекло.
– Совсем как при атомном взрыве, – прокомментировал Олаф. – Надеюсь, наши глубокоуважаемые учителя не балуются экспериментами с расщеплением ядер.
– Откуда знаешь? Неужто в пустыне Невада или Семипалатинске умудрился побывать?
– Разве обязательно, чтобы знать о чем-то, посещать соответствующие места? Просто читал научно-популярные заметки, снабжённые красочными снимками, да ещё видел в музее самый натуральный кусок сплавившейся породы, оставшегося после испытания ядерной бомбы.
Наконец Асфарг нашел участок более-менее ровного плато, и его ковер остановился.
– Вот тут мы и будем заниматься. Как вам наш Полигон? Правда, очень мило? Идея создать его была поистине гениальной. Вы, наверно, пока не в курсе: помимо обычной ограды, которую мы только что миновали, есть и невидимая магическая. На случай, если какой-нибудь эксперимент выйдет из-под контроля. Ну и если не в меру любопытный студент вздумает поглядеть поближе на действие заклинания, опасного для окружающих. Её установили после трагического инцидента, когда ученик Великого Мастера Тадеуша решил инкогнито поприсутствовать при испытании его учителем нового заклятия. Пробовал Тадеуш в тот день формулу Песчаного Водоворота, да не заметил, что его подопечный поблизости. И оказался тот прямиком в воронке: в момент засосало под землю, даже крикнуть не успел. Пока разобрались, куда ученик пропал, и что с ним приключилось, тому уж никакие целители не понадобились.
Так что им по-любому не удалось бы перебраться через стену, подумал Денис. Интересно, а если бы кто-нибудь попробовал сделать подкоп или переплыть под водой?
Тем временем послышалась чья-то просьба продемонстрировать им то самое заклинание. Асфарг призадумался, пощипывая бороду, но потом согласился.
– Ладно. Будь по-вашему. Но не приближайтесь к воронке. Речной водоворот видеть приходилось? Ну и здесь примерно то же самое. А теперь смотрите!
Взмах жезла – и раздался глухой подземный толчок, бархан справа от них просел, и начался круговорот земли, захватывающий всё большую площадь. Мириады песчинок двигались в унисон, издавая характерное шуршание – как будто кто-то опрокинул песочные часы размером с трёхэтажный дом. Над воронкой поднялся столб пыли, тоже постепенно закручивающийся, подобно дымному торнадо.
– Да-а, могучая сила, – протянул Алехандро.
– И вы сумеете так же, если станете прилежно изучать волшебство! Вот сейчас кружение остановлю, и делом займёмся.
Шуршание стихло, и о произошедшем напоминали лишь концентрические круги, суживающиеся по спирали к эпицентру безумства земной стихии. Уж не баловством ли местных волшебников обусловлено появление подобных кругов, находимых то там, то тут в мире, и обычно приписываемых инопланетянам?
Поскольку список учеников Асфарг по своему обыкновению где-то потерял, поступил он просто: предложил пробовать колдовать всё подряд. Зато вскоре вспомнил про Кревана.
– А где студент, который хотел соорудить Стену Огня? Вот как раз подходящий случай, чтобы показать себя!
Ирландец подался вперед, на ходу бормоча формулу. Огонь вспыхнул прямо под ковром, и тому пришлось податься в сторону.
– Аккуратнее, юноша! Ковер мой хоть против огня и зачарованный, но всё же эта стихия ему не по нраву. Постарайтесь больше так не делать. Имейте в виду: не всякий волшебник отличается терпением и пониманием. В былые времена учеников за оплошности и били нещадно, и на хлеб с водой сажали. Или просто подкидывали чёрной работы сверх всякой меры, тут уж не до постижения волшебства – одно желание остается только: поспать бы всласть! О том знаю не понаслышке: первый мой учитель Куффит крут нравом был, наказывал по любому поводу, а то и просто будучи в дурном расположении духа, что случалось частенько. Поэтому мы старались без дела на глаза не попадаться: кому охота лишний раз получать розгами по мягкому месту или палкой по пяткам? Да, долог и тернист подчас бывает путь к высшим ступеням мастерства, одолеть его непросто, даже талант имея…
Очнувшись от воспоминаний, Великий Мастер Красной магии вопросил у Кревана:
– То, что с Огнем управляетесь лихо, вижу. А как насчёт других стихий?
Однако те подчинялись рыжеволосому ирландцу куда с большим трудом: максимум, чего удалось добиться – легкого ветерка, даже не взъерошившего волос.
В тот день, как и в последующие, их курс развлекался на Полигоне кто во что горазд, благо ограничений не было никаких – хоть элементаля вызывай, если колдовской силы хватит. Добрая половина студентов предпочла игры с Огнем, требующим меньше затрат маны; в результате совместных усилий сожгли поляну пожухлой траву и засохшее дерево, стоявшее особняком от остальных. Другие пробовали заклинать Воздух, пытаясь вызвать ветер, изменить его направление или заставить утихнуть. Или проделать то же самое с Водой – направляя течение ее в нужном направлении или удерживая на месте использованием Тихой Заводи. За Землю по серьёзному решился взяться только Хироки, лучшим результатом которого явилось перекатывание камушка с персик величиной по участку ровной поверхности.
Занятия по Зелёной магии проходили на той же поляне, что и в первый раз, вновь испытывая свою заклинательную силу на бамбуковых семенах – целую грядку насадили по очереди. Желающие могли поработать также с насекомыми, вызывая их и пытаясь управлять. Наиболее способным госпожа Гань дала возможность «поиграться» с хомячком Клопусом. Студентам предлагалось мысленно подзывать его к себе или отдать какое-нибудь распоряжение, например, попросить встать на задние лапы.
Утомлённые почти ежедневными занятиями у Великих, они упросили мистера Троддза дать им передышку и отложить запланированные занятия по латыни на январь. Тот согласился с условием – на каникулах поработать с достаточно обширным домашним заданием.
Напряженная учеба несколько охладила исследовательский и кладоискательский пыл – не до того, только успевай восполнять ману. Да и об экспедиции к кораблю Карриго в суете студенческих будней вспоминалось всё реже. Билли и Майкл притихли тоже – либо смирились с безвозвратной потерей, либо вынашивали настолько грандиозный реваншистский план, что на утрясание его деталей требовалось не только время, но и значительное напряжение умственных способностей.
Глава 3
В один из послепраздничных дней Денис озаботился наведением генеральной уборки. И одежду надо простирнуть и погладить, и пыль протереть (в своих комнатах воспитанники Академии прибирались сами, без участия големов), и аккуратно перенести «записки на манжетах» в тетради. Особенно в специально отведённую под гримуар, с репродукцией картины «Алхимик» английского художника Ричизефа Райта на обложке, куда тщательно записывал формулы, необходимые для учебы, или просто заинтересовавшие. Ну и ещё много всего по мелочам.
Перетряхивая дорожную сумку, он вытащил приглашение в Академию, оставшееся пылиться в боковом кармашке сумки. Помнится, имелась там потайная надпись на бумаге, случайно замеченная в последнюю ночь пребывания в Златограде. Посмотрим, удастся ли её расшифровать теперь. Нужно лишь дождаться темноты.
И вот, когда на небе засиял лунный полукруг, в его отражённом свете удалось разобрать четверостишие, вольный перевод которого с латыни звучал следующим образом:
Оплот волшебства шарадами полон,
Разгадывать их – нелёгкое дело,
Захочешь рискнуть? Час раздумий недолог:
Через десять на три двигай смело!
Оплот волшебства – явно Шериндаль; то, что любой старинный замок набит загадками как консервная банка сельдями, ни для кого не секрет. Но куда это – через десять на три? Поразмышляв немного, Денис решил обсудить загадку с друзьями.
Свесившись через подоконник, он оглянулся на соседнее окно. Освещено, значит, Славик дома и ещё не лёг спать. Как оказалось, занят важным делом – пытается прирастить обратно к стеблю обломанный побег комнатного плюща. Что, однако, не помешало ему выслушать с интересом сообщение приятеля.
– Ну-ка, покажи листок. Погоди только, выключу свет. Во, и вправду буквы видно! Словно молоком написанные. Как-то байку слышал, что Ленин, в тюрьме сидя, изготовлял из хлеба чернильницу, наливал туда молока, и на официально разрешённых письмах строчил им между строк невидимые послания для товарищей по подполью. А если внезапно заходил надзиратель, тот – хоп! – чернильницу в рот.
– Знаю о таких фокусах. Симпатические чернила называются. Особо популярным являлся, кажется, хлорид кобальта. Нам училка по химии показывала раз: раствор бледно-розовый, пишешь им – после высыхания на бумаге ничего не видно, а если нагреешь – сразу проступают синие буквы.
– Однако здесь температуры не требуется, достаточно свечения Луны. Может, особая форма фосфоресценции? Интересно, а на моем приглашении что-нибудь написано? Сейчас, погоди минутку, включу обратно освещение, поищу – не помню, куда засунул.
После довольно продолжительных поисков конверт нашёлся. Он оказался засунут в учебное пособие по заклинаниям Запретов и Сфер Отрицания.
– Ничего, увы, нет. Значит, не повезло. Кстати, а кто вообще их заполняет и рассылает? Я тогда воспринял как факт, что в мире волшебников всё делается само собой.
Денис пожал плечами.
– Скорей всего, комендант. Или его помощник. Ну не ректор же собственноручно. Наверное, некто просто решил пошутить.
– Оригинально, конечно. А не оставил бы листок на столе и не подскочил бы тогда посреди ночи, так и не заметил бы. Надо будет поспрошать у наших – может, кто ещё получил бумагу с двойным дном?
– Твоё мнение о смысле четверостишия?
– Согласен, «оплот волшебства» – место, где мы находимся. Остальное сложнее. О! У меня идея. Мне кажется, здесь обыгрывается пророчество о разрушении замка, которое произойдет через десять столетий его существования, на третий год одиннадцатого.
– Если так, то замок рухнет в конце XXII века. Не рановато ли предупреждают – двести лет ждать ещё? Поищем-ка лучше другое объяснение.
Следующая идея родилась у Славика почти мгновенно.
– Нужно пойти в библиотеку и взять третью книгу с десятой стойки!
– А с какой полки? И с какой стороны вести отсчет? Но главное – где гарантия, что за прошедшее время нужную нам книгу не переставили в другое место?
Они обсудили еще пару гипотез, но забраковали их также: о том, что в преддверии третьего дня одиннадцатого месяца – ноября – в лунном свете откроется доступ к некому секрету, который, в свою очередь, может быть скрыт на глубине трех метров под десятой статуей. Все не то – даже кожей чувствовалось.
Внезапно Славик в приступе озарения хлопнул себя по лбу.
– Эврика! И как сразу не догадались! Десять плюс три сколько будет?
– Тринадцать, естественно.
– Во! Здесь идет речь о комнате №13!
Разумеется, они оба прекрасно знали, что в упомянутой комнате никто из их однокурсников не проживает. По словам Лоренцо, и на его курсе никого туда не селили. И вообще дверь в неё заколочена с незапамятных времен, равно как и ставни, а окна заклеены плотной бумагой, так что разглядеть внутренности не представляется возможным. И связано это не только с природным суеверием насчет несчастливости данного числа, присущим магам не в меньшей степени, чем остальным представителям человечества, но и некоторыми историческими фактами. Все началось с поверья – именно в комнате, которой впоследствии был присвоен тринадцатый номер, во время Второй Некромантской скончался офицер союзных войск, захваченный в плен чернокнижниками и подвергнутый чудовищным истязаниям. Умирая, офицер проклял не только своих мучителей, но и место, где ему придется принять безвременную смерть. Утверждать наверняка, как всё обстояло на самом деле, уже никто не взялся бы, ибо не осталось в живых ни одного свидетеля. А вспомнили про ту историю, когда с постояльцами комнаты и впрямь стали происходить странные и неприятные события. Впервые – кажется, век спустя после окончания войны, – когда в ней остановился прибывший из Брауншвейга магистр богословских наук, а по совместительству Мастер Духа и один из историков Гильдии. На второй день пребывания в замке за обедом хватила магистра кондрашка, да так, что еле откачали, и с той поры тот в Шериндаль ни ногой. Но если приключившуюся с богословом неприятность еще можно было списать на возраст и слабое здоровье, то в другом случае, имевшем место полстолетия спустя, сделать это было бы труднее. Тогда комнату №13 выбрал для поселения молодой, но уже подающий большие надежды маг из Алжира по имени Алиф. Прожил он в Шериндале три дня, а на четвёртый пропал. Нашли его сутки спустя прячущегося в зарослях орешника в состоянии полной невменяемости. Несмотря на все усилия целителей, память и способность рассуждать логически вернулись к нему лишь частично. Но самый печальный случай имел место в начале двадцатого века – ученик, пренебрёгший разумными доводами, и бравировавший презрением к «дурацким суевериям», даже при наличии выбора для места поселения предпочёл именно эту комнату. Две недели спустя его тело вынесло волнами на берег; расследование показало – упал он с одного из скальных выступов и умер при ударе о поверхность воды. С той поры охотников до острых ощущений уже не находилось, и комнату наглухо заколотили «до лучших времен», а фактически – навсегда.
– Интересно, а откуда вообще возникли суеверия насчет чёртовой дюжины? Я читал в каком-то научно-популярном журнале, что предрассудки, связанные с этим числом, пошли вследствие наличия у Христа двенадцати учеников: в сумме их оказалось тринадцать, оттого и произошла беда.
– Мне кажется, не все так просто. Число двенадцать, которое делится на два, три, четыре и шесть, не считая единицы и себя, что присуще всем числам, с точки зрения нумерологии считается совершенным и идеально гармоничным. Оно встречается в мифологии многих народов, живших ещё в дохристианскую эпоху. Достаточно вспомнить двенадцать притоков подземного Нила у древних египтян и двенадцать подвигов Геракла в мифах Древней Греции. Из более поздних примеров – двенадцать сыновей Вотана в древнегерманских сагах. С этой точки зрения добавление единицы нарушает всю гармонию числа 12, делая его «неправильным», а, следовательно, и несчастливым. А уж если с «порченым» числом удается связать какое-нибудь конкретное неприятное событие – то все ясно, именно число и виновато. Ведь мы не знаем статистику несчастных случаев, имевших место с обитателями других комнат. Кроме того, вполне возможно, что были и такие постояльцы 13-й, с которыми ничего ужасного не случалось!
– Хочешь проверить на себе?
– Ну уж нет, спасибо.
– А если бы предложили просто прогуляться туда, согласился бы?
– Зачем? Мне и тут хорошо.
Но Славика уже трудно было остановить. Его мозг лихорадочно начал разрабатывать план.
– Ломать дверь – слишком много шуму. Можно, конечно, попробовать наши ключи, но вряд ли они подойдут. И комендант явно не даст нужный. А вот через окошко забраться проще. Бить стекла, естественно, не будем, попробуем расшатать шпингалеты, если удастся. Но вначале…
Славик выскочил в коридор и тут же вернулся обратно.
– Никого. И дверь туда заперта. Это я так, на всякий случай проверил. А вдруг произошло бы чудо?
Выглянув в окно, он огляделся.
– Порядок. Тахир в четырнадцатой уже спит, в двенадцатом окне тоже темно. Бери фонарик, а я прихвачу большую отвертку. Как ты думаешь, откуда она у меня? Все очень просто – как-то в комнате отдыха стол чинили, голем зазевался, а я у него инструмент и спёр! Подумал – в хозяйстве пригодится.
– Ты смотри, с подобными вещами не шути.
– Ерунда! Если бы было слишком стрёмно, думаешь, стал бы попусту рисковать? У него в ящике этих отверток ещё больше десятка осталось!
На «улице» оказалось довольно прохладно, и Денис вернулся, чтобы накинуть куртку. Его друг уже вовсю обследовал окошко комнаты, куда собирался проникнуть.
– Та-ак, сейчас попробуем на прочность. Подсвечивай, чтоб я видел, куда вставлять.
Просунув лезвие отвертки между двумя внешними рамами, Славик воспользовался ею как рычагом. Ставень неожиданно легко подался.
– Смотри-ка, похоже, незаперто!
Денис внимательно оглядел окно.
– Нет, просто тебя опередили. Видишь царапины и сколы древесины?
– Вот так всегда. Куда ни сунься, а там уже побывали. Однако следы взлома явно несвежие: потемнели, и по виду почти неотличимы от прочей поверхности. Значит, ни Билли с Майклом, ни кто-либо другой с нашего курса, всё происходило намного раньше. Как видишь, не я один такой предприимчивый! Сейчас посмотрим, что осталось на нашу долю.
Внутренняя рама подалась так же легко, как и внешняя, и их взору предстало нутро комнаты, окруженной ореолом мистических сплетен и мрачных легенд. Сразу стало заметно, что в ней действительно очень давно никто не жил – на вещах и предметах обстановки толстый слой пыли, повсюду паутина.
Приятели осторожно забрались внутрь.
– Видишь? Тот, кто вскрыл окно, побывал и здесь. Во многих местах видны следы, там пыли значительно меньше.
Под порывом ветра проржавевшие оконные петли жалобно заскрипели. Друзья инстинктивно напряглись.
– Не боись, всего лишь сквозняк. Ну и что дальше?
Действительно, за инстинктивным порывом сорвать покров тайны не стояло ничего конкретного. Если отбросить налет заброшенности, то обстановка почти такая же, как в их апартаментах. Точно так же имеются шкаф, кровать, стол и стул – правда, иной конструкции, более привычной для XIX века, а в настоящее время выглядевшей мебельным антиквариатом. Магические светильники отсутствуют, вместо них потемневший медный подсвечник с тремя огарками давно сгоревших свечей. Рядом старинная чернильница с высохшей плесенью внутри, да истлевшее перо. На стуле – остатки одежды, когда-то именовавшейся халатом. Кровать застелена, но вряд ли кто-нибудь из них отважится на неё прилечь – хотя бы из чувства брезгливости.
– Тот же самый запах, – задумчиво произнес Денис.
– Ты о чем? – недоуменно переспросил Славик, занятый своими мыслями и не сразу сообразивший.
– Как в подземном заливе. Тлен и запустение. Неужели не чувствуешь? Ощущение – словно вновь очутился там…
– А что ты хотел? Опечатай свою комнату и возвращайся лет через сто – небось, пахнуть будет не лучше. Вау! Вот и предмет, выпадающий из общей картины.
Славик нагнулся и поднял с пола шариковую ручку.
– Она явно принадлежала нашему предшественнику. Интересно, он забрался сюда из чистого любопытства, или искал чего-нибудь?
Денис не ответил. Ему показалось, что темнота сзади него стала сгущаться. Всего лишь Луна зашла за тучу, сообразил он секундой позже, однако впечатление жутковатое. Пора сматываться отсюда, а то мало ли…
– Может, лучше вернёмся сюда днем?
