скачать книгу бесплатно
Теперь уже забеспокоился и он.
– Какое же отставание? Как бы все-таки узнать, от чего они отстают? Тогда стало бы ясно, чем они занимаются.
Но даже двухметровая стенгазета не рассеяла тумана, сгустившегося вокруг непонятного слова «Клооп».
Это была зауряднейшая стенгазетина, болтливая, невеселая, с портретами, картинками и статьями, получаемыми, как видно, по подписке из какого-то центрального газетного бюро. Она могла бы висеть и в аптекоуправлении, и на черноморском пароходе, и в конторе на золотых приисках, и вообще где угодно. О Клоопе там упоминалось только раз, да и то в чрезвычайно неясной форме: «Клооповец, поставь работу на высшую ступень!»
– Какую же работу? – возмущенно спросил зевака. – Придется узнавать у служащих. Неудобно, конечно, но придется. Слушайте, товарищ…
С внезапной ловкостью, с какой пластун выхватывает из неприятельских рядов языка, зевака схватил за талию бежавшего по коридору служащего и стал его выспрашивать. К удивлению приятелей, служащий задумался и вдруг покраснел.
– Что ж, – сказал он после глубокого размышления, – я в конце концов не оперативный работник. У меня свои функции. А Клооп что же? Клооп есть Клооп.
И он побежал так быстро, что гнаться за ним было бы бессмысленно.
Хотя и нельзя еще было понять, что такое Клооп, но по некоторым признакам замечалось, что учреждение это любит новшества и здоровый прогресс. Например, бухгалтерия называлась здесь счетным цехом, а касса – платежным цехом. Но картину этого конторского просперити портила дрянная бумажка: «Сегодня платежа не будет». Очевидно, наряду с прогрессом имелось и отставание.
В большой комнате за овальным карточным столом сидело шесть человек. Они говорили негромкими, плаксивыми голосами.
Кстати, почему на заседаниях по культработе всегда говорят плаксивыми голосами?
Это, как видно, происходит из жалости культактива к самому себе. Жертвуешь всем для общества, устраиваешь вылазки, семейные вечера, идеологическое лото с разумными выигрышами, распределяешь брынзу, джемпера и лопаты – в общем, отдаешь лучшие годы жизни, – и все это безвозмездно, бесплатно, из одних лишь идейных соображений, но почему-то в урочное время. Очень себя жалко!
Друзья остановились и начали прислушиваться, надеясь почерпнуть из разговоров нужные сведения.
– Надо прямо сказать, товарищи, – замогильным голосом молвила пожилая клооповка, – по социально-бытовому сектору работа проводилась недостаточно. Не было достаточного охвата. Недостаточно, не полностью, не целиком раскачались, размахнулись и развернулись. Лыжная вылазка проведена недостаточно. А почему, товарищи? Потому, что Зоя Идоловна проявила недостаточную гибкость.
– Как? Это я недостаточно гибкая? – завопила ужаленная в самое сердце Зоя.
– Да, вы недостаточно гибкая, товарищ!
– Почему же я, товарищ, недостаточно гибкая?
– А потому, что вы совершенно, товарищ, негибкая.
– Извините, я чересчур, товарищ, гибкая.
– Откуда же вы можете быть гибкая, товарищ?
Здесь в разговор вкрался зевака.
– Простите, – сказал он нетерпеливо, – что такое Клооп? И чем он занимается?
Прерванная на самом интересном месте шестерка посмотрела на дерзких помраченными глазами. Минуту длилось молчание.
– Не знаю! – решительно ответила Зоя Идоловна. – Не мешайте работать, – и, обернувшись к сопернице по общественной работе, сказала рыдающим голосом: – Значит, я недостаточно гибкая? Так, так! А вы – гибкая?
Друзья отступили в коридор и принялись совещаться. Лентяй был испуган и предложил уйти. Но зевака не склонился под ударами судьбы.
– До самого Калинина дойду! – завизжал он неожиданно. – Я этого так не оставлю.
Он гневно открыл дверь с надписью: «Заместитель председателя». Заместителя в комнате не было, а находившийся там человек в барашковой шапке отнесся к пришельцам джентльменски холодно. Что такое Клооп, он тоже не знал, а про заместителя сообщил, что его давно бросили в шахту.
– Куда? – спросил лентяй, начиная дрожать.
– В шахту, – повторила барашковая шапка. – На профработу. Да вы идите к самому председателю. Он парень крепкий, не бюрократ, не головотяп. Он вам все разъяснит.
По пути к председателю друзья познакомились с новым объявлением: «Стой! Срочно получи в месткоме картофельные талоны. Промедление грозит аннулированием».
– Промедление грозит аннулированием. Аннулирование грозит промедлением, – бормотал лентяй в забытьи.
– Ах, скорей бы узнать, к чему вся эта кипучая деятельность?
Было по дороге еще одно приключение. Какой-то человек потребовал с них дифпай. При этом он грозил аннулированием членских книжек.
– Пустите! – закричал зевака. – Мы не служим здесь.
– А кто вас знает, – сказал незнакомец, остывая, – тут четыреста человек работает. Всех не запомнишь. Тогда дайте по двадцать копеек в «Друг чего-то». Дайте! Ну, дайте!
– Мы уже давали, – пищал лентяй.
– Ну и мне дайте! – стенал незнакомец. – Да дайте! Всего по двадцать копеек.
Пришлось дать.
Про Клооп незнакомец ничего не знал.
Председатель, опираясь ладонями о стол, поднялся навстречу посетителям.
– Вы, пожалуйста, извините, что мы непосредственно к вам, – начал зевака, – но, как это ни странно, только вы, очевидно, и можете ответить на наш вопрос.
– Пожалуйста, пожалуйста, – сказал председатель.
– Видите ли, дело в том. Ну, как бы вам сказать. Не можете ли вы сообщить нам, – только не примите за глупое любопытство, – что такое Клооп?
– Клооп? – спросил председатель.
– Да, Клооп.
– Клооп? – повторил председатель звучно.
– Да, очень было бы интересно.
Уже готова была раздернуться завеса. Уже тайне приходил конец, как вдруг председатель сказал:
– Понимаете, вы меня застигли врасплох. Я здесь человек новый, только сегодня вступил в исполнение обязанностей и еще недостаточно в курсе. В общем, я, конечно, знаю, но еще, как бы сказать…
– Но все-таки, в общих чертах?..
– Да и в общих чертах тоже…
– Может быть, Клооп заготовляет лес?
– Нет, лес нет. Это я наверно знаю.
– Молоко?
– Что вы! Я сюда с молока и перешел. Нет, здесь не молоко.
– Шурупы?
– М-м-м… Думаю, что скорее нет. Скорее, что-то другое.
В это время в комнату внесли лопату без ручки, на которой, как на подносе, лежал зеленый джемпер. Эти припасы положили на стол, взяли у председателя расписку и ушли.
– Может, попробуем сначала расшифровать самое название по буквам? – предложил лентяй.
– Это идея, – поддержал председатель.
– В самом деле, давайте по буквам. Клооп. Коо-перативно-лесо… Нет, лес нет… Попробуем иначе. Кооперативно-лакокрасочное общество… А второе «о» почему? Сейчас, подождите… Кооперативно-лихоимочное…
– Или кустарное?
– Да, кустарно-лихоимочное… Впрочем, позвольте, получается какая-то чушь. Давайте начнем систематически. Одну минуточку.
Председатель вызвал человека в барашковой шапке и приказал никого не пускать.
Через полчаса в кабинете было накурено, как в станционной уборной.
– По буквам – это механический путь, – кричал председатель. – Нужно сначала выяснить принципиальный вопрос. Какая это организация? Кооперативная или государственная? Вот что вы мне скажите.
– А я считаю, что нужно гадать по буквам, – отбивался лентяй.
– Нет, вы мне скажите принципиально…
Уже покои Клоопа пустели, когда приятели покинули дымящийся кабинет. Уборщица подметала коридор, а из дальней комнаты слышались плаксивые голоса:
– Я, товарищ, чересчур гибкая!
– Какая ж вы гибкая, товарищ?
Внизу приятелей нагнал седовласый служащий. Он нес в вытянутых руках мокрый пакет с брынзой. Оттуда капал саламур.
Зевака бросил на служащего замороченный взгляд и смущенно прошептал:
– Чем же они все-таки здесь занимаются?
1932
Счастливый отец
Товарищ Сундучанский ожидал прибавления семейства. В последние решающие дни он путался между столами сослуживцев и расслабленным голосом бормотал:
– Мальчик или девочка? Вот что меня интересует. Марья Васильевна! Если будет девочка, как назвать?
Марью Васильевну вопрос о продлении славного рода Сундучанских почти не интересовал.
– Назовите Клотильдой, – хмуро отвечала она, – или как хотите. По общественным делам я принимаю только после занятий.
– А если мальчик? – допытывал Сундучанский.
– Извините, я занята, – говорила Марья Васильевна, – у меня ударное задание.
– Если мальчик, – советовал товарищ Отверстиев, – назовите в мою честь – Колей… И не путайся здесь под ногами, не до тебя. Мне срочно нужно вырешить вопросы тары.
Однажды Сундучанский прибежал на службу, тяжело дыша.
– А если двойня, тогда как назвать? – крикнул он на весь отдел.
Служащие застонали.
– О черт! Пристал! Называй как хочешь! Ну, Давид и Голиаф.
– Или Брокгауз и Ефрон. Отличные имена.
Насчет Брокгауза сказал Отверстиев. Он был остряк.
– Вы вот шутите, – сказал Сундучанский жалобно, – а я уже отправил жену в родовспомогательное заведение.
Надо правду сказать, никакого впечатления не вызвало сообщение товарища Сундучанского. Был последний месяц хозяйственного года, и все были очень заняты.
Наконец удивительное событие произошло. Род Сундучанских продлился. Счастливый отец отправился на службу. Уши его горели на солнце.
«Я войду, как будто бы ничего не случилось, – думал он, – а когда они набросятся на меня с расспросами, я, может быть, им кое-что расскажу».
Так он и сделал. Вошел, как будто бы ничего не случилось.
– А! Сундучанский! – закричал Отверстиев. – Ну как? Готово?
– Готово, – ответил молодой отец, зардевшись.
– Ну, тащи ее сюда.
– В том-то и дело, что не ее, а его. У меня родился мальчик.
– Опять ты со своим мальчиком! Я про таблицу говорю. Готова таблица? Ведь ее нужно в ударном порядке сдать.
И Сундучанский грустно сел за стол дописывать таблицу.
