Нинель, или Роль зонтика в судьбе

скачать книгу бесплатно


– Однако вышла замуж за самого видного парня с нашего курса – Данилова. – отметил про себя Анатолий.

– Ну, зря ты так… это мне надо у тебя прощения попросить. —

– Прощения? За что? Мы с тобой встречались совсем недолго и кроме поцелуев ничего не было. Я просто вспомнила тебя и позвонила. – успокоила Алевтина.

– Может встретимся, погуляем? Погода хорошая. —

– Я бы с удовольствием, но боюсь. —

– Чего? —

– Мужа. —

– Вы же разводитесь и он отдельно живет. – удивился Анатолий.

– Ты его не знаешь. Он, как разбогател, другим стал. Нет, к дочери он по-прежнему хорошо относится. Но я стала ему совсем не нужна. Я имею по закону на все нажитое ровно половину. Он собирает на меня компромат и наверняка ведет за мной слежку. Ведь в иске главный аргумент против него – измены, поэтому он использует любую зацепку, чтобы и меня обвинить в том же. У меня скоро мания преследования начнется, не зря он оставил мне машину с шофером, наверняка, тот докладывает ему обо мне, а может втихую и фотографирует. Хоть и фотографировать нечего. Я уж боюсь не на прослушке ли я? —

– По-моему, ты утрируешь. Я хорошо знаю Валерия, он не такой. —

– Это было давно. Он стал другим. Я его лучше знаю. Спасибо, что выслушал.– и Алевтина положила трубку.

Глава 19 Чего надо мужику…

После того случая Данилов стал встречаться с Анной не только, как с высокопрофессиональной массажисткой, но и, как с любовницей. А она старалась для него вовсю. Ее массажи стали более интимными, вот где она показала класс! Данилова буквально уносило от ее «умелых ручек»! Нет, он и раньше пользовался подобными услугами от профи, но до Анны им всем было далеко.

Данилов знал, что она несколько лет в разводе, живет с матерью и сыном-школьником. Анна стала настолько близка к своему клиенту-любовнику, что он даже поделился с ней о зависимости дочери. Оказалось, что у Анны есть знакомый врач-психотерапевт, который решает эту проблему при помощи гипноза и она дала Данилову визитку, на которой было напечатано: Соколовский Ян Оскарович – врач-психотерапевт высшей категории, кандидат медицинских наук, далее адрес и телефон клиники, где он принимает.

Данилов решил не откладывать и сразу позвонить еще до выписки дочери из госпиталя. По указанному телефону трубку сняла секретарь. Оказалось, что на все ближайшие даты нет записи в виду большой загрузки доктора, но Данилов сказал, что это срочно. В порядке исключения ему пошли на встречу и уже на следующий день доктор Соколовский Я. О. принял его в свое личное время после окончания приема пациентов.

Яну Соколовскому было около тридцати. Это был высокообразованный специалист, прошедший обучение в Германии и защитивший степень кандидата медицинских наук. Высокий, стройный, даже гибкий с врожденной грацией, он выглядел моложе своих лет. Правильные, тонкие черты, светлые, чуть волнистые волосы, завораживающие, длинные, как у музыканта пальцы… Его лицо и манеры были аристократическими, голос тихим, движения неспешными. Он был прекрасен, но чувствовался в его глазах цвета стали какой-то холод, его пристальный взгляд не каждый мог выдержать на себе. Казалось, он читал мысли своих собеседников. Во всем облике Яна Соколовского было что-то отрешенно-таинственное и даже загадочное. Аккуратный до фанатизма, всегда дорого и стильно одетый, он не был женат и вел уединенный образ жизни. Практику начал с кабинета, потом, когда оброс богатыми клиентами, открыл собственную клинику, где под его началом работали высококлассные специалисты, в основном мужчины, за исключением двоих девушек-секретарей на ресепшн и массажистки Анны, принимавшей большей частью пациентов-мужчин. Сам Соколовский придерживался мнения, что женщины часто являются разносчиками сплетен в коллективе, чего он допустить не мог. Доктор Соколовский, несмотря на молодость, был приверженцем строгих регламентированных правил, как в служебных отношениях, так и в обычной жизни. Многим он казался холодным снобом, но надо признать, что несмотря на производимое впечатление на окружающих, снобом Ян Соколовский не был.

Он внимательно выслушал Данилова, ни разу не перебив его, затем задал несколько вопросов, после чего они пришли к заключению, что Соколовский посетит Евгению в госпитале и поработает с ней. Это было верное решение, за которое Данилов, как отец, был безумно благодарен доктору. Как знать, удалось ли ему после выписки уговорить упрямую и своенравную Евгению посетить врача-психотерапевта. Соколовский связался с зав. отделением Склифа и Евгении Даниловой продлили госпитализацию еще на неделю. Ян приходил к ней в больницу каждый день и это принесло хорошие результаты: Евгения успокоилась и даже бросила курить, пропал лихорадочный блеск в глазах и она стала такой, какой знал ее отец – милой, доброй, спокойной. Они даже не вспоминали об угробленном автомобиле BMW, подарке отца на восемнадцатилетие. Он обещал купить ей другую машину, с одним условием, что в течении года за рулем будет шофер. Дочь согласилась. Радости отца не было предела. Соколовскому он был готов в благодарность презентовать дорогую машину и как-то поинтересовался какого класса автомобили предпочитает доктор. Выяснил, что у Яна Оскаровича уже есть и по иронии судьбы такой же BMW, что разбила Евгения. Вопросов больше не было, но отблагодарив Яна по полной в валюте, отец с чувством выполненного долга успокоился и вновь занялся делами.

– Я же говорила, что он – Волшебник! – отозвалась о Соколовском радостная Анна, после этого еще более упрочившая свое положение рядом с Даниловым и с еще большим рвением принялась ублажать своего господина, как она его в шутку стала называть. А чего еще надо мужику, даже гендиректору!

Глава 20 Ян – Королевич

А Евгения летала в мечтах. Она, наконец, встретила своего возлюбленного – красивого, умного, утонченного! Ян! Ян-Королевич, как в сказке, которую ей читали в детстве. Он спас ее! Она совсем не думает о травке, а только о нем, его глазах, руках! О, как ей хочется погладить его светлые волосы, она всю жизнь обожала прибалтийских актеров с их неповторимым шармом и крышесносной сексуальностью! Ни о ком другом она теперь и думать не хочет. Все эти сынки папиных знакомых вызывают в ней приступы тошноты, даже хваленый гусак из Гарварда Пашка. Нет, никому не сравниться с Яном! Он любит Баха, Вагнера! Он столько читал в подлинниках на немецком! В его глазах Космос!

Ей скоро исполнится девятнадцать и это ее первая любовь! Вот кому она отдаст свою нерастраченную девственность! От этих мыслей под стерео любимых мелодий, Евгению уносило все дальше. У нее есть его домашний телефон! Он никому его не дает, дал только папе и ей! Значит не такие они для него рядовые пациенты!

Мечты прервала, вошедшая в комнату дочери, мать:

– Доченька, что хочешь покушать? —

Евгению передернуло:

– Мама, сколько раз говорить, чтобы ты не входила ко мне без стука! И, вообще, прошу тебя не беспокоить меня. Когда захочу есть, знаю где холодильник. —

Мать послушно закрыла за собой дверь.

– И угораздило отца жениться на такой необразованной и тупой женщине! Папа – умница, красавец, на которого до сих пор заглядываются молодые девушки! Правда говорят, что можно извлечь женщину из деревни, но нельзя извлечь деревню из нее! – с раздражением думала Евгения о матери. Она схватила с полки книгу, но читать не стала, а включила видео и начала смотреть свою любимую мелодраму «Поющие в терновниках», которая как нельзя лучше соответствовала ее томительно-восторженному настроению.

Глава 21 Лиза в гостях у Звонаревых

Нинель Звонарева через сына пригласила Лизу прийти к ним в гости. Права Зина, надо все держать под контролем! Завтра Лиза обещала прийти. Нинель не стала заморачиваться с угощением и заказала пиццу, ну и еще кое-что будет на столе. Никакой выпивки кроме колы и пива:

– Не королеву ждем! —

Она была удивлена, когда в назначенное время на пороге появилась Лиза с цветами и Матвей с тортом в руках. Сделав радостное лицо, Нинель произнесла: – Спасибо, будет с чем чай попить! – и приняла из рук сына коробку с тортом.

Лиза переобулась в тапочки и пошла в ванную помыть руки после улицы.

– Хорошо, что хоть это умеет. Однако, что за гадость ее духи! Черкизон! Повсюду Черкизон, стоит ей только появиться! —

Из гостиной вышел Анатолий, чтобы поприветствовать девушку с сыном. Нинель смотрела, как муж искренне радуется и думала:

– Я всегда знала, что Толик недалекий простак, но, чтобы такой! —

И с деланым радушием пригласила всех к столу, где помимо нарезки и салата, стояла коробка с большой пиццей.

За столом за гостьей ухаживали отец с сыном, они попеременно предлагали ей что-то попробовать, а Матвей с улыбкой смотрел на Лизу.

– И чем она его приворожила, бледная немощь! – брезгливо про себя отметила Нинель – В институте такие девчонки красивые были! —

Они поговорили на ничего незначащие темы, попили чай с тортом и Лиза с Матвеем, попрощавшись ушли.

– Мам, я позвоню! – донеслось уже из дверей.

– Вот и манеры стали ей под стать! – От Нинель не ускользнуло, что за столом Лиза совершенно не умеет пользоваться ножом. Когда ела салат, то пользовалась одной вилкой, помогая себе кусочком хлеба, а сын, глядя на это, тоже отложил нож в сторону. Не зря: «С кем поведешься, от того и наберешься!» – со вздохом подумала Нинель.

Матвей пришел нескоро, как оказалось, он проводил Лизу до самого ее дома, Бескудниково – это другой конец Москвы. Пока сына не было, а муж смотрел телевизор, Нинель набрала номер Зиночки, та взяла трубку.

– Ой, Зина, уж и не знаю права я или не права, но я действительно пригласила эту девчонку с Черкизона к нам в гости! Ну, что сказать… молчит, как рыба, но самое главное о ней мне уже известно. Зина, я с ужасом думаю, вдруг он и вправду захочет жениться на ней! Что делать, Зина? – замерла в ожидании ответа Нинель.

– Набраться терпения и выжидать. Знаешь, как одна моя знакомая в подобной ситуации поступила? Конечно, это грязный, но очень действенный метод! —

– Ты, о чем, Зина? – Нинель напряглась, – для меня сейчас все методы хороши! – Мы, Нинель живем в век технического прогресса. А с новыми временами стало многое доступным. Я имею ввиду прослушку. Одна знакомая моей знакомой приобрела такое устройство, вмонтировала в зонтик и накануне «забыла» его в гостях предполагаемых родственников. Сын хотел жениться и совсем не слушал мать, а зря! Так вот, эта знакомая знакомой, позвонила на следующий день и сказала, что забыла у них в коридоре свой зонтик, сейчас заскочит на одну минуту с утра перед работой. Она забрала свой зонтик с «начинкой», а потом дала послушать пленку сыну. Все! Как ножом отрезало от невесты и ее семейки. У парня уши завяли. —

– Ой, как так можно! Может он мать свою возненавидел! – ужаснулась Нинель.

– Нет, не возненавидел, а напротив, спасибо сказал и вскоре женился на девушке, которая ему больше подошла. До сих пор прекрасно живут! Мать плохого не захочет, она лучше знает, кто ее сыну подойдет. —

Нинель с неприязнью выслушала эту историю. Но из головы не выбросила.

Глава 22 Кража со взломом

А на Лизу Смирнову косяком двинулись крутые неприятности. Впрочем, неприятности – это еще мягко сказано. Приезжал грозный хозяин с племянником Азизом и сообщил растерявшейся девушке, что у нее крупная недостача. Хозяин устрашающе раздувал черные ноздри и гортанно что-то выкрикивал на непостижимой смеси чуждого наречия, щедро приправленного русским матом, не требующего перевода. Конечно, Лиза вела тетрадь, куда записывала выручку, но приход товара подсчитать было невозможно, все сваливалось в кучу безо всякого подсчета и накладных. Бывало Азиз или сам хозяин, что-то забирали из вещей, нигде это не учитывалось и сколько всего товара числилось на торговой точке никто не знал, включая самого хозяина. И вот недостача, а Лиза оказалась крайней. На ее робкие вопросы, как такое могло случиться, южане громко кричали на своем языке вперемежку с матом, тем самым окончательно запугав девушку. Азиз, говоривший на русском лучше своего дяди, глядя в лицо Лизе сказал со злостью:

– Это ты у своего брата спрашивай. Срок даю пять дней, чтобы деньги были, иначе и тебе, и брату кости переломаем. Мы знаем где вас искать. —

Сумма, которую от нее требовали была просто нереальной, ей ее отрабатывать не один месяц, а еще надо и жить на что-то.

Матвею девушка решила ничего не говорить, но он сам заметил, как она погрустнела и осунулась. Под глазами появились темные круги от бессонных ночей и после долгих, и упорных расспросов, расплакавшись она рассказала Матвею о своей беде. Тот выслушал и успокоил: – Не переживай, заработаю на Москве-Товарной. Деньги будут. Главное, не плачь! – подбодрил он девушку.

И уже на следующий день Матвей был у вагонов на станции, куда стекаются грузы со всей страны и из-за рубежа. Бригадира Максима он не нашел, но к нему подошли двое и предложили работу. Матвей и еще несколько приезжих из Средней Азии начали разгрузку вагона до верху набитого коробками с бытовой техникой. Там были стиральные машины, холодильники, телевизоры и другие товары от дорогостоящих иностранных производителей. На этот раз в помощь грузчикам были даны тележки и подъемники, надо было управиться как можно быстрее и заполнить товаром подогнанную фуру. Они почти закончили с работой, как кто-то свистнул и «бригадира» не стало, а с ним и водителя фуры. Они словно растаяли в жарком московском воздухе. К ребятам-грузчикам подошел наряд милиции и надев на них наручники, посадил в милицейский УАЗик и повез в отделение. Там их посадили в обезьянник, где нестерпимо воняло мочой, дежурный милиционер запер на замок и ушел из этого зловонного места, оставив горе-работяг, не говоривших по-русски и Матвея единственного русского среди них.

Только через несколько часов пришел милиционер. Быстро поняв, что кроме Матвея Звонарева говорить не с кем, взял у него паспорт и начал допрос. Матвею реально светила статья за кражу со взломом, надо было серьезно разбираться. Милиционер уныло посмотрел на него, потом дал позвонить домой. Приехали родители и после подписки протокола, Матвей был отпущен до следующего вызова в милицию. О том, что чувствовал Матвей сидя рядом с родителями в такси, – простыми словами передать сложно: боль, стыд, унижение, а главное, осознание себя, как последнего лоха, которого развели на кражу.

Дома воцарилось долгое тягостное молчание. Матвей ни за что бы не признался матери, что деньги нужны для Лизы, а отцу говорить без толку, денег у него нет. Что делать дальше Матвей не знал и лишь поздним вечером, когда Нинель улеглась в спальне, состоялся разговор между отцом и сыном. Матвею пришлось рассказать всю правду для чего ему потребовались деньги. Лизу на счетчик поставили и ей долго придется отрабатывать, чтобы рассчитаться. Отец, желая успокоить сына, сказал, что что-нибудь придумает. Конечно, Анатолий сам был в замешательстве и не знал, чем он может помочь. Их разговор в гостиной подслушала Нинель, для этого она использовала пустой стакан, приложив его краями к стене, а дном к уху. Она все расслышала и поняла: – Все несчастья из-за этой девчонки с Черкизона. Ее материнское сердце не обманешь, сразу было ясно, что она доведет сына до беды и это случилось. Будет суд, позор и пятно в биографии. Нинель встала и заметалась по комнате, в голове стучало: – Что делать? Что делать? – Нинель вспомнила о спрятанном коньяке и крадучись вышла на лоджию, где отпила прямо из бутылки приличную дозу. Она заснула только под утро.

Глава 23 Когда любовь убивает

Евгения Данилова позвонила доктору Соколовскому и попросила о встрече. Ян Оскарович поинтересовался: – Что-то произошло, Евгения? Как Вы себя чувствуете? —

– Чувствую себя хорошо, но мне очень нужно увидеть Вас, Ян. – Она впервые назвала его по имени, чтобы сократить дистанцию между ними. Да, он старше ее, он доктор, ученый, но это ничего не меняет. Она влюблена в него и хочет сама признаться ему первой. —

– Хорошо, приезжайте. Когда Вам будет удобно? —

– Сегодня после приема. —

Соколовский несколько задумался, потом сказал:

– Я буду ждать Вас. – и положил трубку.

У Евгении сердце сжалось от этих слов: – Я буду ждать Вас. – звучало, как гимн надежде. Надежде на ее счастье!

Когда она вошла в кабинет Яна Оскаровича, он уже снял свой белоснежный накрахмаленный халат и сидел в модном костюме стального оттенка под стать цвету его глаз. Под пиджаком виднелась голубая рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты, на груди поблескивала золотая цепочка, что делало его особенно сексуальным. Евгения видела его впервые без докторского халата и это окончательно сразило ее до головокружения, до слабости в ногах. Перед ней был не врач, а стильный молодой мужчина с зашкаливающей харизмой. Сердце девушки сжалось: – Такого хоть сейчас в Голливуд! – Но лицо Яна было непроницаемо-холодным. Он встал и поздоровавшись, предложил Евгении сесть, затем сел сам, слегка откинувшись на спинку кресла, устремил на нее внимательный взгляд серых глаз. После минутного молчания спросил: – Какие проблемы, Евгения привели Вас ко мне, ведь как я понял из разговора с Вами, чувствуете Вы себя хорошо. —

А Евгения не могла оторвать взгляд от него, его лица, его рук с чуткими пальцами врача. Она опустила глаза и вдруг увидела видневшиеся под столом ноги Яна. Внушительного размера, под стать его росту, но изящные, узкие ступни в модных туфлях из мягкой замши. Она на какие-то секунды представила, как он одевается: носки, брюки, рубашка… Как затягивает ремень, надевает обувь совсем как обычный человек, а не полубог в ее воображении. В висках застучало, стало трудно дышать. Она была готова пасть перед Соколовским от нахлынувших чувств! Подобного с ней никогда не бывало.

– Так, что привело Вас ко мне? – задал прямой вопрос Соколовский, глядя ей в глаза.

– Любовь! Я полюбила тебя, Ян! – ответила так же прямо девушка. Ее темные глаза пылали огнем, на щеках загорелся румянец, еще немного и из глаз брызнут слезы…

Ян Соколовский молча поднялся из-за стола и встал лицом к окну, повернувшись спиной к своей недавней пациентке. Евгения одним движением оказалась рядом и порывисто обняв его со спины, прижалась к Яну щекой, горячо прошептав: – Зачем спрашиваешь, когда ты все сам видишь и знаешь. Люблю безумно и на все для тебя готова прямо здесь и сейчас. Она начала целовать спину и плечи Яна, встав на цыпочки, дотянулась до его затылка, продолжая осыпать поцелуями шею, завитки волос. Ян, так и не повернувшись к ней лицом, сказал:

– Евгения, возьмите себя в руки. Я – врач, а Вы – моя пациентка. Между нами ничего не может быть. —

Это было сказано таким решительным, ледяным тоном, что на минуту охладило пыл девушки и она отпрянула от него, а он, воспользовавшись этим, отошел от окна и налив ей воды в стакан, протянул со словами:

– Выпейте и успокойтесь. —

Соколовский сел и достав из ящика стола бланки, стал писать. Поставив печать, протянул рецепт со словами:

– Это необходимо принимать. —

Затем открыл дверь в приемную и обратившись к девушке-ресепшн сказал: – Вызовите по телефону такси для пациентки. —

Приехав домой, Евгения заперлась у себя в комнате. Мать не решалась войти и побеспокоить ее, но сердцем почуяла: – С дочерью беда. – Она набрала номер мужа и он тут же примчался. Данилов позвонил Соколовскому, тот приехал и осмотрев девушку, оказал первую наркологическую помощь: поставил капельницу и сделал укол, чтобы поддержать ее сердце. На немой вопрос отца ответил:

– Это редкий случай в моей практике. Она проспит не менее 12 часов, если проснется раньше, дайте ей эти таблетки, а утром я приеду. —

Ян оставил все необходимые лекарства на случай раннего пробуждения и уехал, а отец остался рядом с дочерью. Он просидел всю ночь в кресле, почти не смыкая глаз и лишь под утро сон ненадолго сморил его. Евгения спала не просыпаясь, а утром приехал Соколовский. Когда Евгения открыла глаза, то увидев его, выдохнула: – Ян, любовь моя, не уходи! – Но под воздействием лекарств, снова впала в забытье.

Ее слова потрясли Данилова и он все понял своим отцовским сердцем: – Что ты сделал с ней! Заколдовал? – Данилов был готов набросится на Соколовского, но у того хватило выдержки и опыта остановить его одним взглядом. Вместо ответа Ян Оскарович достал из походной аптечки таблетки и протянул их Данилову со словами: – Пейте три раза в день, вам нужно поддержать себя. Я пришлю медсестру, она обеспечит уход за Евгенией. – С этими словами доктор Соколовский покинул квартиру Даниловых, оставив мать и отца рядом со спящей дочерью.

Глава 24 В гостях у Воланда

Данилов приехал на работу в ужасающем состоянии после бессонной, полной тревог ночи, проведенной подле дочери. Вид у гендиректора был, как после затянувшейся хмельной попойки, чего с ним почти никогда не случалось. Лицо опухло, голова гудела, словно ее накачали водой, но накопившиеся дела необходимо срочно разгребать и кроме него это не сделает никто. Выпив лекарство, рекомендованное Соколовским, Данилов почувствовал прилив бодрости и сил, усталость куда-то исчезла и он обрел способность адекватно мыслить и реагировать.

Вошла главбух с папкой документов на подпись. Данилов давно знал Викторию Тимофеевну, она работала с ним еще во внешнеторговой организации времен СССР от которой он успешно вовремя отпочковался и создал фирму «Русский мороз», весьма процветающую на международном рынке. Чего это стоило пробить, знает только он один, каждая подпись на каждой бумаге, каждое разрешение стоило ему нервов и здоровья, но Евгения окончательно подкосила его. Данилов любил дочку больше всех на свете и она платила ему ответным чувством. Она сразу хотела перейти жить к отцу, но он попросил остаться с матерью, чтобы окончательно морально не убить ее. Это было лишь частью правды, другая часть состояла в том, что Данилову всего сорок пять и женщинами он по-прежнему интересуется, а при дочери неизбежно возникнут неприятные ограничения. И потом, он весь день на работе и так поздно приходит… Работа не только поглотила его с головой, но и дает средства для обеспеченной жизни семьи. Коммерческое отделение МГИМО, поездки за границу, модные фирменные вещи, машина – все это стоит огромных денег, а его задача добывать их. Он объяснил все это дочери и она приняла его доводы. Сейчас она под неусыпным вниманием медсестры, присланной из клиники Соколовского, а после работы он обязательно заедет навестить ее. И Данилов вновь окунулся в дела фирмы. Он просидел за рабочим столом до самого вечера, сделав небольшой перерыв на обед. Секретарь Вера позаботилась; договорилась с родственницей, которая готовит домашние обеды для сотрудников, а шофер Иван их привозит в офис. – Только бы с Женечкой все наладилось, а с остальным разберемся. – успокоил себя Данилов.