скачать книгу бесплатно
– Хорошо, я поняла!
– Тебе надо идти со своей и историей болезни, – сев рядом со мной, шёпотом сказала Нонна.
– Но где же я ее возьму? – в голове я начала перебирать варианты, где хранятся эти файлы и как их можно получить.
– Твоей маме врач все это направлял на почту. Ты же завела себе новую почту? – я кивнула в знак согласия. – В таком случае, когда я буду убираться в ее комнате, я тебе отправлю эти письма. Ты все распечатаешь и пойдешь с этим к врачу. И запомни, твоя мама ничего не должна понять, придумай какую-нибудь уважительную причину твоих отъездов, хорошо?
– Да, я все поняла.
– Я поговорю завтра с этим врачом и дам ему твой номер. Его секретарь с тобой свяжется, и вы выберете удобное время сеансов.
– Спасибо тебе, – я обняла ее.
– Ладно, иди спать, ромашка должна была тебя немного успокоить, – она быстро провела рукой по моим волосам и отошла.
Нонна выполнила свое обещание и через четыре дня у меня должна была состояться встреча с этим специалистом, вот только надо было придумать какую-нибудь вескую причину моего отъезда, ведь мама до сих пор ничего и слышать не хотела о моих выходах за пределы нашего дома. Я решила, что лучше говорить не с мамой, а со всей семьей и ужин был самым подходящим временем.
– Я хотела вам кое-что сказать… – аккуратно начала я.
– Мы тебя слушаем! – мама отложила вилку.
– Если благодаря вашей заботе я лишилась шанса изучать важные предметы в университете, то я решила, что мне нужны индивидуальные преподаватели. Сессию для студентов заочных групп никто не отменял!
– Хорошая идея, – поддержал папа.
– Я ценю твою тягу к знаниям, – сказала мама и снова сделала свою фирменную паузу. – Хорошо, наверное, идея не плохая. В ближайшее время мы найдем тебе преподавателей, и они будут к нам ездить.
– Что? Стоп, стоп, стоп. Не совсем так я себе это представляла!
– Что ты имеешь в виду? – холодно спросила мама.
– Я имею в виду, что я уже нашла себе преподавателей. И более того, я с ними почти договорилась. Мы будем заниматься или у них дома, или в кафе. Это преподаватели из университета, которые дают частные уроки.
– И речи быть не может! – отрезала мама. – Только у нас дома!
– Дорогая, может, мы не будем так категорично отвергать все ее идеи? – вмешался отец.
– Нет. Лев, я сказала, нет! Она не может ездить непонятно куда! Если она так этого хочет, то домой к ней будут ездить выбранные преподаватели.
– Мама, ты не сможешь привязать меня к дому. Маникюр – дома. Стрижка – дома. Хочешь новых вещей, тебе привезут их домой, и ты выберешь, что купить, – я была в ярости. – Надоело! – почти крикнула я. – Я уже давно совершеннолетняя, я в здравом уме, и я сама способна решать, что мне делать. И если ты против моих занятий с преподавателями вне дома, это твои личные проблемы. Я все равно буду заниматься, с твоим согласием или без него!
– Так, девочки успокойтесь! – тихо сказал папа. – Вероника, наша дочь права. Она взрослая девушка, у нее должна быть своя жизнь и она должна возвращаться в общество. Не надо делать из нее затворницу. Пусть потихоньку выходит к людям.
– Ну отлично, – прикрикнула мама. – Меня никогда тут не хотят слушать, а потом из-за этого приходиться дерьмо разгребать! – она швырнула на стол салфетку и нервно вышла из зала.
– Не переживай, она свыкнется с этой мыслью, – успокаивал меня папа.
– Спасибо тебе, – улыбнулась я. – И тогда еще один вопрос, мы с Марком уже много раз ездили на моей машине по городу…
– Ты хочешь снова за руль? – спросил отец.
– Да. Марк, я ведь нормально вожу? – я с надеждой посмотрела на Марка, который до этого момента и словом не обмолвился.
– Ну на самом деле, я бы позволил сесть ей за руль. Ничего не изменилось, город она помнит и водит так же хорошо, как и раньше, – поддержал меня брат.
– Ну хорошо, я это не очень одобряю, но давай попробуем. Только води очень аккуратно и, если что-то случится, сразу звони! – одобрил отец.
– Спасибо. Я, правда, очень благодарна. Чтобы вы не очень волновались, я могу отсылать вам сообщения, когда буду выезжать и приезжать куда-либо.
– Хорошо, первое время лучше сообщай нам о своем местоположении и планах.
Таким образом, машина была отвоевана, а значит, у меня появилось больше свободы.
В день визита к психологу мне позвонил Давид и попросил с ним встретиться. Он настоял, чтобы на нашей встрече не было Мари, что показало мне их истинные отношения. Я согласилась и в тот же день мы встретились в красивом парке. Около часа мы бродили по аллеям и разговаривали о всякой ерунде. Мне было приятно проводить с ним время, я чувствовала, что он мой друг. Он знал, что я отвечу на тот или иной вопрос, он понимал, что я думаю на ту или иную тему и это было удивительно. Несмотря на всю теплоту общения, недосказанность, между нами, никуда не пропала.
Наконец, я приехала в клинику, где у меня был прием у одного из лучших психологов, который в том числе увлекался темой потери памяти и ее восстановления. Я сидела в кресле, недалеко от стойки администратора и ждала своего сеанса. На вид администратору было около тридцати лет, совсем миниатюрная блондинка, которая была поглощена разбором каких-то бумаг и не успевала отвечать на все входящие звонки. Рядом со мной сидела очень красивая, молодая девушка, предположительно моя ровесница. Она без остановки вертела в своих руках кольцо, явно нервничая. Пару раз она поворачивалась ко мне, будто желая что-то сказать, но каждый раз не решалась и отворачивалась.
– Я очень нервничаю! – наконец она решилась завязать разговор. – Когда я нервничаю, я очень много болтаю. Я прошу прощения, что отвлекаю вас.
– Да вы меня совсем не отвлекаете, – улыбнулась я. – Зачем так нервничать, это же прием у психолога, а не у зубного…
– Если бы решение психолога не влияло на мою дальнейшую жизнь, то я бы тоже была спокойной. Я Камилла, кстати.
– Каролина, – я протянула ей руку. – Очень приятно и давай на «ты».
– Отлично, так проще! – улыбнулась она в ответ.
– А как психолог может повлиять на твою жизнь, если не секрет? – я не удержала свое любопытство.
– Я слишком буйная дочь, так считает мой отец. Но он и подумать не может, что именно его поведение влияет на мои поступки. Он дал мне выбор: или я иду к психологу, или он меня отправляет в какую-то ужасную школу для девочек в Англию, ну и самый плохой вариант – он меня положит в клинику для психически больных. Я, естественно, выбрала психолога, но если психолог решит, что я не работаю над собой, то сбудется какой-нибудь из последних вариантов.
– Ничего себе, на этом свете есть кто-то хуже моей мамы? – я искренне удивилась такому жесткому подходу, хотя безусловно мне стало интересно, что же такого она делает. – Знаешь, мне кажется, что школа в Англии – это не такой плохой вариант…
– Ты не знаешь, что это за школа. Там учатся исключительно девочки, которых надо перевоспитывать. Уроки религии каждый день, строгая форма, никаких гаджетов, никакой связи с внешним миром, комендантский час и так далее. В таком случае, легче месяц полежать в больнице для нервно больных.
– Да уж. Знаешь, психолог хороший вариант. Вдруг тебе понравится грузить постороннего человека своими проблемами. Кстати, ты первый раз?
– Да, а ты?
– Я тоже и, если честно, нервничаю не меньше тебя, просто стараюсь не показывать, – призналась я.
– Камилла Сванидзе, – обратилась к нам администратор. – Доктор вас ждет.
– Ну что ж, – Камилла посмотрела на меня встревоженными глазами. – Приятно было познакомиться, наверное, увидимся еще.
– Я думаю, что еще не раз встретимся, – ответила я и она ушла.
Через какое-то время меня тоже пригласили к доктору. Кабинет был очень просторным и достаточно пустым. У окна стоял стол психолога, напротив которого был диван. Так же, посередине комнаты стояла кушетка, а за диваном два кресла и небольшой стеклянный столик. Когда я вошла, психолог стоял, склонившись над своим столом и разглядывая какие-то бумаги. Пару секунд он не замечал моего появления, затем медленно поднял голову. Передо мной стоял высокий мужчина, лет 30-35, с темно-каштановыми волосами, карими глазами и легким загаром, отголоском напоминавшем о недавнем отпуске у моря. Одет он был в хороший деловой костюм, пиджак от которого аккуратно висел на спинке его кресла.
– Каролина Тинт? – спросил он, обходя свое кресло.
– Да, а вы мой доктор? – он медленно подходил ко мне, вгоняя меня в краску своим внешним великолепием.
– Да, – с ехидной улыбкой, прекрасно понимая свое влияние на девушек, кивнул он. – Максим Олегович, – он протянул руку.
– Очень приятно, – я пожала ее. – Можно сразу вас попросить, перестаньте на меня так смотреть! – я не знала, что делать в ситуации, когда смущаешься перед молодым человеком, поэтому сразу начала выстраивать оборону.
– Как именно смотреть на вас? Что вы имеете в виду? – он насмешливо наблюдал за моей реакцией.
– Как змея на хомячка, когда она готовится его проглотить, – после этих слов кабинет залил хохот моего врача. Я покраснела еще сильнее.
– Это интересно. Где вам будет удобнее? На диване, – он показал рукой в сторону дивана. – Или на кушетке?
– Начнем с дивана, – ответила я, и засмущалась уже от своего двусмысленного ответа.
Наконец я расположилась на диване и отдала ему документы из больницы, в которых была подробно описана моя травма головы. Взяв документы, он опустился за свой стол и внимательно стал разглядывать каждый листок. Наблюдая за тем, как он вникает в суть описанного, я думала о том, что этот мужчина награжден природой редкой красотой. Не той слащавой красотой, о которой мечтают все девушки и которую показывают в фильмах, а мужской, брутальной и где-то грубой красотой.
– Что именно вас привело ко мне? – изучив документы, спросил он.
– Для начала то, что я хочу восстановить память, – мой тон стал серьезным и все смущения мгновенно исчезли.
– Так, а еще…– взгляд его изменился. Теперь он изучал меня и внимательно слушал каждое мое слово.
– А еще, в свете этих событий с полной потерей памяти, я никому не могу довериться из своих близких. И мне нужен человек, который смог бы меня слушать.
– Интересно, прошло чуть больше года с момента аварии, дома вы находитесь около полугода и этого вам не хватило, чтобы понять, кому из своих родителей или друзей вы можете доверять? – его голос был убаюкивающим. Он говорил тихим басом, медленно и отчетливо.
– Именно. У меня чувство, что все мне чего-то не договаривают. Это уже становится какой-то паранойей. Мне кажется, что все, кого я знаю, состоят в каком-то сговоре.
– Против вас?
– Да. Я не знаю, как это объяснить… – я начала нервно махать руками, мне казалось, что он принимает меня за сумасшедшую.
– Так, хорошо. А на счет вашей памяти. Вы совсем ничего не помните? – он достал из ящика блокнот и ручку.
– Нет. Мое первое воспоминание – это то, как я открыла глаза в больнице. Мне было очень страшно, потому что я не знала кто я, где я и что со мной произошло. Я даже не помнила, как я выгляжу, до того, как не посмотрела в зеркало.
– То есть, полная амнезия, – сам себе сказал он.
– Да. Но, как ни странно, когда я пошла первый раз в университет, преподаватель начал нам задавать вопросы по темам, которые мы проходили раньше, и я знала ответы на них. Я знаю, как доехать от одного места к другому, я знаю, где находятся некоторые рестораны, но при этом ничего не помню из того, что касается лично меня.
– Это так сказать мышечная память. А больше в вашей памяти ничего не всплывало?
– Вы знаете, однажды мне приснился сон… – я подробно рассказала, что мне снилось, и доктор долго обдумывал мои слова.
– Огорчу вас, не факт, что это восстановился кусок из вашей памяти. Во снах мы видим либо то, что когда-то видели и переживали, либо наши фантазии. Вполне возможно, что перед сном вы читали что-нибудь о той катастрофе или думали об этом, вот поэтому вам такой сон и приснился.
– Да, но я же потеряла память из-за удара, а как раз этот момент мне и снился во сне, – я начала спорить. Я и слушать не хотела, что это всего лишь мои фантазии.
– Конечно, вы же знаете о том, что вы потеряли память из-за серьезнейшей черепно-мозговой травмы, вызванной сильнейшим ударом. Поэтому вам это и могло присниться. Визуализация ваших знаний.
– То есть, вы хотите сказать, что моя память ко мне не возвращается… – я злилась на него. Он был в этом не виноват, он лишь не вводил меня в заблуждение и говорил честно то, что думает, но это отнимало у меня надежду, а за надежду я готова была сражаться на смерть.
– Нет, я хочу сказать то, что говорю, – жестко и четко произнес он. – Я говорю, что тут 50 на 50. Либо действительно это обрывок вашей памяти, либо это всего лишь ваши фантазии, и изучив вашу историю, я склоняюсь ко второму варианту.
– И как вы считаете, каковы шансы вернуть мне память?
– На самом деле, часто это происходит при каких-то сильных потрясениях. В экстремальных ситуациях, или в любых ситуациях, способных вывести вас из эмоциональной стабильности. Шансы маленькие, но они есть, и терять надежду – глупо.
– Моя мама уже несколько раз выводила меня из эмоциональной стабильности, но я ничего не вспомнила.
– Это не та ситуация. Вы должны быть в шоковом состоянии, а не в злом. Должен быть прилив адреналина. Давайте поговорим о вашей семье и друзьях.
Все оставшееся время я рассказывала о своей семье, друзьях и парне. Я рассказывала все подробно, а Максим Олегович делал пометки у себя в блокноте. Когда сеанс закончился, то на выходе я встретила Камиллу.
– Ну как? Не все так страшно? – спросила я.
– Мой психолог – очень приятная женщина. И она меня понимает, – она задумалась. – Ну, мне так кажется… слушай, у меня есть предложение, если ты не против. Тут рядом есть приятная кофейня, может, попьем кофе?
– Эмм… – я задумалась, ведь я обещала папе, что поеду домой сразу после занятий, а пока моя свобода висела на волоске, я не могла ей злоупотреблять. – Хорошо, только ненадолго. Мне нужно домой.
– Хорошо, после я могу тебя подвезти? – предложила она.
– Нет, спасибо, я тоже за рулем.
Около двух часов мы провели с Камиллой в кафе, без умолку болтая. Камилла напоминала мне взрослого ребенка. Она была напугана, в какой-то степени наивна, очень добра и искренна. На интуитивном уровне я поняла, что ей можно доверять, ей можно все рассказывать, ну или почти все. Я безумно обрадовалась, что в моей жизни зарождалась новая дружба.
У моей новой подруги ситуация в семье тоже была достаточно сложной. Ее мама погибла, когда Камилле было тринадцать лет. Не дав семье оправиться от этого горя, спустя всего пять месяцев, ее отец привел в дом новую жену, которая через пару лет родила ему нового ребенка. Отношения в семье не складывались, Камилла не могла простить отца, считая его поступок предательством. Она подозревала, что эта женщина появилась еще до гибели ее матери и это несчастье просто развязало руки ее родителю. Видя, как младшая сестра растет в любви и полноценной семье, Камилла, невольно сравнивая ее детство со своим, не могла подавить свою зависть. Весь ее рассказ напоминал мне историю про золушку, только с небольшими авторскими доработками. В любом случае, Камилла была несчастной девушкой из несчастной семьи и этот факт нас сразу объединил.
– Я считаю, ты не должна сдаваться! Я бы не сдалась. Тебе необходимо узнать правду, все вспомнить, тем более, если ты чувствуешь недосказанность, – сказала Кэм, выслушав мою историю.
– Именно поэтому я и была сегодня в клинике. Не поверишь, но я даже согласна на сеанс гипноза, чтобы все восстановить в своей голове. Это ужасное чувство, когда ты даже себя не помнишь. Ощущение, что я схожу с ума!
– Врач сказал, что экстремальные ситуации могут пойти тебе на пользу, может, стоит попробовать?
Когда я вернулась домой, родителей не было. Только благодаря этому мне удалось избежать очередного скандала. Мысли про экстремальную ситуацию не давала мне покоя. Я начала задумываться, что же можно сделать, что может вывести меня из состояния равновесия и помочь моему мозгу вернуть все на свои места.
В эту ночь мне снова приснился тот сон. Я испытывала огромное чувство страха, но страха не за себя, не из-за смерти, а страх кого-то потерять. Я должна была кого-то спасти, я должна была кому-то помочь спастись. Я снова и снова барахталась в полном воды вагоне и пыталась кого-то найти. Я снова и снова чувствовала ту раздирающую душу боль, когда кто-то меня тянул наверх, оставляя важного для меня человека на дне вагона без шанса на спасение. В этот раз боль во сне была такой силы, что в одно мгновение я проснулась вся в холодном поту и слезах. Я просто обняла свои коленки и начала реветь взахлеб.
– Удар безусловно сыграл решающую роль в потере памяти, – констатировал доктор на очередном сеансе психотерапии. – Но обычно, помимо удара есть еще какие-то предпосылки для этого. Понимаете, мозг – это очень интересная вещь. Мозг отвечает за работу всего организма и за психическое состояние тоже. Когда что-то сильно угрожает вашему психическому состоянию, то мозг, чтобы спасти вас, прячет вирус в далекие ящики, а может и удалить навсегда. Обычно он удаляет какие-то определенные фрагменты вашей жизни, ту информацию, которая угрожает, крайне редко он стирает все…
– То есть, вы считаете, что в моей жизни до катастрофы произошло что-то, что могло угрожать моему психическому здоровью или даже жизни? – скрестив руки на груди, спросила я.
– Это единственное логичное объяснение всему происходящему с вами. Понимаете, что-то, какие-то фрагменты должны были остаться в вашей памяти, какие-то фрагменты должны были восстановиться, но ваш мозг решил стереть всю прошлую жизнь без шанса на ее восстановление.
После этого сеанса мне легче не стало. Мало того, что я не помнила кто я, так еще скорее всего, я пережила нечто ужасное, с чем моя психика просто не могла справиться. Мое любопытство и моя беспомощность ломала меня. По логике, построенной моим врачом, все встало на свои места. Мне всегда казалось, что родители и друзья скрывали что-то от меня и слова врача все объясняли. Может моя семья просто пытается меня уберечь от какой-то информации, которая меня убьет морально, может они хотят как лучше?
Очередная бессонная ночь проходила в раздумьях. Внезапно, собрав все пазлы воедино у меня появилась одна догадка, которая многое бы объяснила. Я не могла держать свои мысли в себе, мне надо было это с кем-то обсудить, поэтому я быстро схватила телефон и набрала психологу.
