Вирши опусов прописью. Сборник стихотворений

Жилкин И.В.

Вирши опусов прописью

или

образованные стихосложения

для торжества, досуга, развлеченья

Сборник произведений, написанных для неофициальных мероприятий, праздников, неделовых встреч и аналогичных поводов гостей принятий. А также ответы на вопросы, из личных интересов и побуждения автора изданные, которые уже им спрошены и были раньше выстраданные.

Сивуч с грифом

В широтах северных средь айсбергов внушительных,

В морском просторе толщии соленых вод,

В количестве большом и умопомрачительном,

Большая стая сивучей живет.

Над ними возвышаясь и парируя,

Обычаями существа земного,

С высоких облаков спускаются планируя,

Крыла размахом поразив любого.

Самолюбивые и гордые пернатые,

Орлы, не птицы, часто называемы,

Но для удобства или из-за экономии,

Орнитологом в книгах грифом именуемы.

Вот, как-то раз, в проливе стылом Беринга,

На берегу среди камней и скал,

С небес спустившись, из пучины вынырнув,

Меж сивучем и грифом диспут встал.

Махая крыльями, осуществляя клювом трение,

Гриф утверждал – на свете нет его важнее,

А очевидность и наглядность точки зрения,

Без приложения его пера невежества глупее.

Ведь только он собой безоговорочно,

Смысл сказанного ярко подтверждает,

Тем, что с небес смотря многозначительно,

Живых от павших без ошибки отличает.

А по сему, без толи лишней скромности,

Впредь и во веки век рекомендовано,

Ему значение иметь первостепенное,

Для всех, для каждого и для любого.

Вертя хвостом и ластой громко хлопая,

Один лишь вид второго визави,

Без тени лжи и всякого сомнения,

Не вызывал у собеседника любви.

На вызов, столь высокомерно брошенный,

Морской охотник гордо отвечал,

Что только он от берегов в штормах заброшенный,

Без лишних сил найдет и бухту и причал.

А зоркость и обзор, хваленный птицею,

В ненастье и разгар дождей и бурь,

Под водной темной пеленой морской поверхности,

Помогут вряд ли на воде ему.

Но главное значенье при стихийности,

Имеет лишь особый слух и ум,

Что без ушей и глаз имеет звук и зрение,

Как ловкость в ловле щук, попавших на гарпун.

Все это, как ничто, не зря докажет,

То, что, как предок, он во власти – морской лев,

И все роднит, толкает, льстит и всем покажет,

Что только сивуч муж всех королев.

Он – обладатель дара уникального,

Ему подвластен мира тайн секрет,

И знания природы неразгаданной,

Дают таким особый паритет.

На шум от спора громкий, продолжительный,

Медведь полярный быстро подоспел,

И вид чтоб не был оппонентов раздражительный,

И птицу и тюленя взял и … съел.

Мораль проста в забавном изложении,

Такая в тексте мысль особенно важна,

Нужней чиновника для книги одобрение,

Иль смысла изложенья глубина.

Но до сих пор дискуссия является открытой,

В источниках ее встречают «без купюр»,

Что, разворот учебника или наличье грифа,

Образование в де-факто превращает из де-юр.

Парусник

В день этот праздничный и светлый,

Среди штормов и бурь невзгод,

Шквал ураганов трудностей тернистых,

Найдет маяк катамаран «Учебный год».

Пристанет к бухте счастья он и сверит курс свой верный,

Оценит, как по волнам пятибалльным плыл,

Каких открытий новых в океане знаний,

Под пылким парусом восторга совершил.

И пусть его два верных и надежных киля,

Не одолеет впредь морской воды напор,

Ведь пара – это верный путь к успеху,

А значит знаньями наполнится и трюм с названьем «Следующий год»!

Проворный кот

В сезон, когда газоны зеленели,

А во дворе шумела звонкая листва,

Вдруг, неожиданно, через порог несмело,

Ко мне шагнули лапки рыжего кота.

Он был несмел и мал, мяукал еле слышно,

Смотрел и боязливо нюхал по углам,

На вид похож на маленького тигра,

Испуганного тем, что все вокруг шумят и источают гам.

Немного погодя, привыкнув к обстановке,

Уже комочек шерсти стал смелей,

Прошел по всем полам, залез он в ниши,

Устал, и смело о насущной пище,

Как только мог звериный рык подал.

В углу коту насыпан в миску Вискас,

И для питья поставлена вода на пол,

Чтобы он словно сэр английский с виски,

В непринужденной атмосфере завершил свой шведский стол.

Наполнив свой мохнатенький животик,

Он, с умилением, во весь кошачий глаз,

Всех осмотрел, довольно облизнулся,

И захотел излить посттрапезный рассказ.

С такою целью, чтоб всем было слышно,

Он рядом на диване лег,

А чтоб никто не усомнился в его лести,

Мурлыкал, раздувая свой живот.

Такое счастье, вот, животное, простое,

Как лучше разместить в пространстве самого себя,

Чтобы удобней на одной ноге не стоя,

Прохвостное хозяйство показать на ищущих глядя.

Про освещенье ВУЗов

и посвященье в узах

В запевке, для вниманья привлеченья,

Использовать пытаюсь лапидарный слог,

Чтобы читатель не отвел свое вниманье,

И прочитал еще хотя бы пару строк.

Проблема, обозначенная далее,

Имеет значимость и обладает новизной,

Пусть вирша и без притязанья,

На Хирша индекс или в РИНЦе быть представленной.

Зато имеет право преувеличеньем,

Обыгрывать, используя гротеск,

Врать о событиях, описываемых дале,

И без высокопарности успехом славить текст.

Для иллюстрации или своей наглядности,

Кому как будет лучше сразу воспринять,

Отметить место действия и фабулу,

Необходимо, чтобы опус действа мог придать.

Итак, вся драма заключается,

В желании плебса высказаться в том,

Что может он рассчитывать на равное,

С тем, кто главу Олимпа называл отцом.

Ведь существует фактом подтверждение,

Что полагается Юпитеру и не дано быку,

О намереньях праведных начальника,

И как страдает труд, доставшись дураку.

В мучениях рискуя репутацией,

Придумано им много разных благ,

Рабочий же своей квалификацией,

Все норовит испортить повышенья лаг.

Казалось бы, есть все и эффективность,

Еще немного и начнется рост у МРОТ,

Но исполнитель, словно разозлившись,

В порыве делает лишь все наоборот.

То вместо гудвила задействует изношенность,

То EBITDA в убытках заточит,

Эндаумент умело не использует,

А фаундрайз в избитый кризис превратит.

Вот если бы людей всех преднамеренно,

Лишить возможности помехи создавать,

И руководству напряженье от трудов избыточных,

Немного в меньшей степени тем самым нагнетать.

Но ни одна оценка справедливая,

Измерив бизнес, спрос, цену труда,

Не может глупости добавить «очевидная»,

Скрыть честный капитал без WACC или EVVA.

Вот так, в дремучей темной неизвестности,

И прозябает самый светлый ум,

Ведь мудрецу все ж как-никак предосудительно,

Решать за всех то, что положено ему.

Основываясь на всем вышесказанном,

И уповая лишь на честный суд,

Не премину и выскажусь решительно,

Что ж есть на самом деле ценный труд.

Глава 1. Опус теоретический

Основываясь справедливостью введения,

Дабы красноречивей длань ниспослана была,

Немного стоит вспомнить о теории,

Ведь без нее на практике сплошная мгла.

К великим основным умам относятся,

И Адам Смит и Гилбрейт и, конечно, Маркс,

Впоследствии примкнули к ним стремительно,

Гайдар, Ливанов, Фурсенко, Шамхалов и Чубайс.

Этимология бразды отдав методологии,

Чтоб терминов нехватку сделать минимальной,

Лавиной гор умом произведенною,

Аннуитет, дисконт, коворкинг в жизнь влетает.

Франчайзинг, краудфайдинг пуще гудвила,

Все чаще стан сознанья претворяет,

Нетворкинг, коуч, фриланс фаундрайзингом,

Воображенье словно солнцем озаряет.

Теперь в любом приличном заведении,

В час отдыха иль перерыв обеденный,

В столовых нет, как ранее, работников,

А лишь стейкхолдер с порцией размеренной.

Заводы до отказа заполняют векеры,

В учреждениях дела вершат консалты,

А в институтах, университетах, академиях,

Давно студента нет, там только стадистартеапы.

У первоклашек райты вместо прописей,

Учителя диктанты называют презентацией,

Чиновник больше не пугает резолюцией,

А игры разума ведет он квестом манинга.

Богатство с красотою описуемой,

По требованию терминала словно,

Подход умело воплощает явно ценностно,

Духовно светлый жрец образования.

Монетаристы, кейнсианцы, неоклассики,

Основы знания создав своим учением,

В финансах, экономике, политике,

Предвосхитили появленье улучшений.

Но парадокс стремленья наилучшее,

С неумолимой силой в прах стирает,

И потому давно уже мерещится,

Что кризис и дефолт всем миром правит.

Глава 2. Опус аналитический

Социализм как путь для экономики,

Индустриализацию измерил пятилетками,

Но коммунизма цель заведомо известная,

Увы, но так достигнута и не была.

В войне холодной капитала с равенством,

Исчерпаны все шансы у последнего,

Застой явленьем психосоматическим,

Спад вызвал в экономике оправданный.

В период переходный, очевидно,

Движенье к рынку стало оптимальным,

Но, к сожаленью, вторник черный, видимо,

Последнее богатство сделал минимальным.

Тогда для обуздания конфирмации,

Образованье и здоровье повышая,

Вся экономика вмиг переориентирована,

На то, чтоб впредь она считалась социальной.

Величина налогов, победив болезни,

Доступной сделала бензин с лекарством в массах,

И поползли к заоблачным значеньям,

Все виды у наличных денег в разных кассах.

Торжественно ведут к немыслимым вершинам,

На графиках и диаграммах социальных,

Доходность, профицит и трудовая справедливость,

Тем самым смертность снизив до пределов оптимальных.

Порога рост у заработной платы,

Нарушив свой предел, рекорды ставит,

Взнос страховой гарантий социальных,

Прогресс из будней серых созидает.

Стал нонсенсом в образовании частом,

Сокрытье выплат социальных случай частный,

Стипендий, грантов, взносов профсоюзных,

Богаче делают все государство частно.

Закрытых обществ для наук открытие,

Беспрецедентным полученьем стала акция,

Бухгалтер делает подсчет духовным ценностям,

А аудитор взятки не считает провокацией.

Домашнего хозяйства площадь и этажность,

Темп задает развитию оправданный,

По школьным меркам отделив всех неимущих,

И класс элит, как огражденно важных.

Теперь диктатом пролетариата вырывается,

И каждый столб источником вещает,

Запрет, чтоб человеком были названы,

Те, кто финансы от налога не скрывает.

Коль не имеешь ты оффшоров заграничных,

Или счетов в женевских финструктурах,

Ты должен обязательно стыдиться,

Нет дела до тебя в суде, прокуратуре.

Для всех судьба несет урок неоднозначный,

Одних под стражу заключить фемидой надлежаще,

Как посаженные на свадьбе генерала,

Другие же в финансовой опоре чаще.

Вот только благосостоянье тещи,

Зависит напрямую от супруга не попроще,

Поэтому и под венец, как ни смотри,

Избранник выбран не один, не два, а три!

Глава 3. Опус практический

От предложения руки и сердца,

Всегда так подмывает перейти,

К тому, что все же может получиться,

У пожеланья сердца для руки.

Ведь очень часто разум вместо чувства,

Рукам и день и ночь покоя не дает,

То заставляет до темна трудиться,

То первыми лучами в заведеньи быта застает.

Вот так в борьбе тяжелой за оплату,

Ежеминутно повышая свой доход,

С рожденья до последних сил всем надобно трудиться,

В потугах, до потери сил и надорвав живот.

Но в том, чтобы в работе истина была,

Зарплату одного работника повысить раза в два,

То смены продолжительность размер,

Необходимо как тройную сделать, например.

Производительность повысить можно тем,

Что из бригады, численностью в семь,

Растущий год от года объем дела,

Три человека изготовят смело.

В науке на технический прогресс,

Влиял рационализаторов вес,

Теперь же, сокращая путаницы массу,

Всем одной книгою, но чаще стало нужно заниматься.

Чтоб интеллекта коэффициент имел прирост,

Соотношения сто к одному был смысл прост,

Использовать его необходимо,

Не в ребусе, соотношении к человеку магазинов.

Оценка бизнеса стандартна и едина,

Коль в подтвержденье ей есть чек из магазина,

Так можно компенсировать затрату,

На подчиненного начальника ума и сил растрату.

И если шопинг грамотно изучен,

То запросто диплом уже получен,

И обучаемый уже почти в конце пути,

Что к степени научной может привести.

Тяжелый труд, старанье, напряженность,

В единстве проявляются всегда,

Когда стремится опыт к мудрости основам,

Образование как оружие использовав тогда.

Заключение

Для подведения изложенных итогов,

Чтоб снизить строчек прежних резь в уме,

Лишь парой фраз придется текст дополнить,

Представив в виде лаконичном, резюме.

Да, для героя вся его награда –

Дипломы, грамоты и скромный аттестат,

Но в протяженном поиске искомых,

Минутам этим и часам он непомерно рад.

Пускай теперь терзается в мученьях,

Тот, кто гранит наук зубами портить стал,

Ведь знанья если и приносят облегченье,

В тот случай, если кроме туалета ничего не описал.

Ода диссертации

Собравшись и придя, в пять лет в младшую группу,

Узнав, что сад по группам и не мал,

Ни сам, ни кто другой даже не смог подумать,

Что в высшей школе будет обучению финал.

В то время радости и разных способов прогулки,

Мы только начинали счет и буквы изучать,

Чтоб года через три был каждый ловок,

С урока Мира в пропись буквы написать.

Но и тогда уже был путь познания нелегок,

И приходилось узнавать немало новых слов,

Беседка, тихий час, поделки, красками рисунок,

И шведской стенки на прогулке металлический остов.

А после старшей группы скоро школа,

И первый длинный и раскатистый звонок,

Там изучались буквы, цифры, слово,

Евклида правила и Пифагора счет,

А также туфельки, амебы и паслены,

Мензурок и сосудов на листе лабораторный план,

На географии экватор, континенты и проливы,

А также государство со столицей Тегеран.

Потом лицей оценкой по предметам,

Ввел в обиход экзамен и зачет,

За партой найдены ответы на секреты,

Изучены «Финансы и кредит», «Бухгалтерский учет».

Решение находилось для заданий из Сканави,

Поддалось карте знаний размещение труда,

Росла производительность, все больше крепли силы,

У тигров азиатских рыка, целей АСЕАН.

С таким вот багажом немалых знаний,

Вооружившись и терпеньем и пером,

Вдруг появилось нелогичное решенье,

Измерить космос, получив и навык в том.

И в сентябре, в разгаре экономик рынка,

Четыре лета не шагнув как в 21 век,

Увидел в СГАУ капсулу с орбиты,

И понял – в ней летел ведь человек!

Пять лет наук горнилом закалившись,

И Зибарева чуть не повстречал,

В организации расчетам научившись,

Госорганов труда работу испытал.

Затем решился на доселе шаг беспрецедентный,

Ученым стать экономических наук,

И логике, тогда имевшей место,

На кафедру производственного менеджмента сделал стук.

Вот тут и состоялась встреча ходока с Эльбрусом,

Поставлен сразу каверзный вопрос,

Кто обучал основам производства?

А, Оглязнев – ответ был очень прост.

Беседа завершилась порученьем –

Найти работу Райзберга про ВАК,

Но поиск завершил лишь автор Волков,

Ведь сделал в педагогику он вклад!

Вот тут и началось научное мытарство,

И чем все кончится никто тогда не знал,

Но вот проблемы воссозданья производства,

Уже с сентябрьской поры студентам прочитал.

Прошел сезон, второй и дальше больше,

«Маркетинг менеджмент», «Основы производства» для студентов ФТФ,

Но вот наука оставалась безответна к чувствам,

Квалификацию сомненьем перманентно одолев.

Тогда и был вопрос ребром поставлен,

Нашелся вариант для исправительных работ,

И ПВШ, как средство руководства,

Для действий с дисциплинами пошло в Брусиловский поход.

Все это подытожило событий вереницу,

И чтоб не раствориться в изобилие названий тем,

Скорее решено, но нет, нет, не жениться,

А диссертацию про занятость представить кирпичем.

Так, слез пролив и пота горького немало,

К июлю – августу, точнее к октябрю,

Написано и переправлено страниц немало,

Но «труд всей жизни» лег на стол руководителю.

Теперь уже близко оно – спасенье!

Осталось лишь немногое спросить,

О ссылках и введении – заключении,

Работу всю назвать и… защитить.

А с января до мая, разумея трепет,

Национальной экономики СГЭА,

В Совет пришлось спешить, лишившись дара речи,

От диссертаций и защит, глав, к стати их количества.

Да, о себе и непривычно говорить так мало,

Здесь о партийной роли надо пару слов сказать,

Так, Михаил Ильич, что фору даст в семантике фамилий,

Вдруг в списке всех причастных обнаружил Яковца.

Моментом этим сильно озадачив,

Он под вопрос поставил весь немалый труд,

Внимательно изобличал повторы и репризы,

Тем самым дав понять – реалий нету тут!

Но, с горем пополам, повторы замечая,

Пройдя экзамен с Гранбергом наперевес почти шутя,

Я плавно подошел к июня завершенью,

А далее – июль, защита и мечта!

Успеть собрать все отзывы, себя не опозорить,

В минуту роковую с кафедры глядя,

На всех, кто дел забыв воскликнет всуе,

Министр, кандидаты, и профессора.

Так и настал день отделить мух и котлеты,

Взглянуть судьбе своей в раскрытые глаза,

Понять и осознать, как можно стать умнее,

Минут пятнадцать что-то громко говоря.

Но не прошло все гладко, как хотелось,

И главный оппонент, увидев кроткий нрав,

Нелестное с трибуны сделал выступленье,

Что говорить «уместности» нет прав!

Ему, как ректору открытых отношений,

Известно, и достаточно давно,

Что занятость – сложнейшее явленье,

И видеть больно, как унижено оно!

Затем, в застолье праздник отмечая,

Вдруг зазвонил мой гаджет – телефон,

И я подумал, ну теперь динамик,

Мне голосом друзей ответит, чем силен.

И все услышав о голосовании трубки,

Вдруг о решении своем упомянут,

Но действия мои были напрасны,

Не зря машинку гаджетом зовут.

Вот так, перемешав бахвальство и неловкость,

Во исполненье сотен тысяч мук,

Диплом заветный мною был получен,

И кандидатом стал обычный педагог.

Но руководство не давало расслабляться,

И новая вершина затмевала горизонт,

Доцентство – как отчет за взятую нагрузку,

Поэтому из УМК быть собран должен зонд.

Вот и сейчас, трудов полста имея,

Списав и написав статей полно,

Я, как тогда, всего не понимая,

Количеством по качеству урон несу давно.

Но ведь на то и строг руководитель,

Чтоб недостатки в нас изобличать,

Короче скажет о коллеге – надо выпить!

И День Науки будем отмечать!

Консультация

Не в шихте сплава концентрата,

Не в недрах, не на комбинатах,

Под треск печи и шорох плавки,

А в кабинете для поправки,

Студенты принесли задачи,

И томик Маркса к ним в придачу.

Но несгибаем преподаватель,

Он «Капиталу» не предатель,

Но ум терзает, как заноза,

Где НДС учел Спиноза,

И почему налог на прибыль,

В прокате из расчета выбыл?

И потому в толпе студентов,

Растет зуб гнева на доцентов,

Их в школе вовсе не учили,

Не ставить роспись – некрасиво!

Или программы в разных школах,

Содержат множество приколов?

Да, консультации порой,

Сулят студенту долгов строй!

Лицемер

Найдет слова для пользы дела,

В беседе старшего коллегу хвалит смело,

Красноречив его пример,

Как предан руководству, не жалея тела.

Потуг немалых секрет прост,

Всему виной карьерный рост,

Ведь чувствами начальника,

Покорены отчаянно.

С надеждой зыбкою одной,

Дурман на разум лег такой,

Что недалек тот светлый час,

Где главным будет ловелас.

С тех сладких радостных минут,

Все в окружении запоют,

О том, что только он был правде верен,

И был предшественник его изрядно скверен.

Таит в себе история немало разных мер,

Того, чтоб появился в человеке лицемер,

Но вот куда мучительней таинственный вопрос,

Что ж нужно делать, чтобы в каждом лицемер не рос?

Посвящение преподавателю

Вы – победитель всех законов знаний,

Для выходца из школы – гуру таинства наук,

А мы – в обители лицея слушали внимая,

Вам раскрывать готовы термин очень емкий – «ученик»!

Купюрный магнетизм

Как часто счастье как магнит,

К себе притягивает тех,

Кто в положении дел своих,

Финансовый приобрели успех.

Но как в банкнотах измерять,

Слова отчизна, дети, мать?

И что имеет связь сильнее,

Купить родню или же быть роднее?