скачать книгу бесплатно
Все одобрительно закивали головами, поддерживая – Да, зови папу.
– Я мигом, – Славик бросился в соседнюю комнату, как будто ждал этого момента.
Через минуту он вернулся с отцом, шедшего позади сына, вытирающего руки полотенцем и загадочно улыбающегося, – О, все друзья в сборе. Здравствуйте, ребята, – он взглянул на Риту.
Славик поймал направление его взгляда и поспешил представить, – Пап, это Рита, я тебе рассказывал о ней. А остальных ты хорошо знаешь, – пошутил он.
– Рита, – встала она и протянула профессору руку.
Мужчина аккуратно пожал ладонь и внимательно посмотрел в её глаза.
– Друзья мои, вы простите нас со Славкой, мы тут немного заработались, совсем время перестали замечать. Спасибо, что пришли, я очень рад вас всех видеть, – и, сделав паузу, добавил, – Нам с сыном, – при этих словах отец обнял Славку, – Нужно многое вам рассказать, но не сегодня. Сегодня ваш день и мне, не хотелось бы испортить его. К тому же, нужно срочно кое-что уточнить. – Семёнович указал на дверь комнаты, из которой вышел, – Возьму только кусочек тортика, – он указал на торт, стоящий в центре стола, – Узнаю Елизавету Андреевну, знает, чем побаловать. Кстати, – посмотрел он на Марину с Родионом, – большой привет ей и благодарность.
– Как раз хотел позвонить, – отозвался Родион, доставая из кармана телефон, – Она тоже передавала вам привет.
Рита протянула Евгению Семёновичу тарелку с большим куском торта, – Давайте, я вам ещё что ни будь положу.
– Нет, нет, больше ничего не надо, – взяв тарелку из рук Риты и поднеся к носу, он с наслаждением, закрыв глаза, втянул ноздрями аромат торта – О, наш любимый – больше ничего не надо. Всё, я удаляюсь. Поздравляю с окончанием учебного года. Веселитесь. А завтра, если не возражаете, жду всех на этом месте, – сделав лёгкий поклон, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Друзья умолкли, недоумённо поглядывая друг на друга. Вячеслав хотел что-то сказать, сделал глубокий вдох и приготовился говорить, но тут раздался звуковой сигнал подъехавшей к их дому машины.
– Это меня, – произнёс Антон, выглянув в окно и быстро выбежал на улицу. Через несколько секунд он вернулся, – Тадам! – торжествующе воскликнул и поднял над головой гитару, – Я тут подумал, что она нам пригодится, и позвонил отцу с просьбой привезти.
– Антоха, ты супер! – похвалила его Марина, – И когда ты успел?
– Да ещё когда убирались.
– Ладно, друзья, – поднялся Родион, по-взрослому подняв стакан с лимонадом, – Поздравляю всех с удачным окончанием учебного года, без троек, а Риту – с отличием.
– Да ладно, – возразила Рита, – У вас у каждого за год всего пару четвёрок, а остальные пятёрки. Если бы вы хотели…. Но, ты сам говорил, что не стремишься быть отличником, что знания должны быть не на бумаге, а в голове.
– Рита, – растянул губы в улыбке Родион, – Я поздравляю от всей души. А уж твои знания точно соответствуют аттестату. Я прав? – обратился он к остальным.
– Точно, точно, – подтвердила Марина, – Рит, ты лучше с ним не спорь, он прав.
– Ладно, ребят, – уже спокойно произнесла Рита, поднимая свой стакан, – Всех с успешным учебным годом, не только в учёбе, но и в спорте.
– Вот это правильно, – согласилась Марина.
Все зашумели, поднимая стаканы со сладким напитком, и поздравляя друг друга. Антон тут же, на ходу, подхватив гитару, стал сочинять реп:
Мы спортсмены – народ простой
Меньше слов, а больше дела
Мы по-доброму ко всем с душой
В норме разум и конечно тело.
Все засмеялись и захлопали в ладоши.
– Рита, а ты смогла бы эти строки перевести на разные языки и спеть? – поинтересовалась Марина.
– Думаю, что да. Славик, дай мне листочек и ручку.
Антон продиктовал слова. Рита сначала записала их на русском, затем перевела на английский, французский и китайский. А когда стала петь, то получилось интересно и смешно, особенно на китайском языке. Все хохотали до слёз.
День прошёл незаметно. Много шутили, пели, играли в интересные игры на эрудицию. Расходиться стали, когда уже стемнело. Предварительно убрав со стола и помыв посуду, хотя Славик и сопротивлялся, уверяя, что сам справится.
– Так будет правильно, – объяснила Марина, моя посуду.
– И быстрее, – поддержал Антон, вытирая тарелки.
Выйдя на улицу, друзья приятно ощутили свежесть тёплого летнего вечера. Уже проснулись ночные птицы, воздух бал наполнен ароматом цветущих растений. В парке, послышались первые трели соловья. Уходить никому не хотелось, стояли возле калитки и наслаждались запахом распускающихся соцветий липы. Все молчали. Но видно было, что каждый из них обдумывал слова Евгения Семёновича на счёт завтрашнего дня. Первым заговорил Славка, – Ребят, не знаю, как начать… – возникла пауза. Славик пытался подобрать нужные слова.
– А ты и не начинай, – дружески улыбнулся Родион, – Давай завтра соберёмся, и вы с отцом всё нам скажите, что хотели. Утро вечера мудренее – как говорили наши предки. Хотя… – Родион обвёл всех взглядом, – Может у кого-то на завтра другие планы?
Друзья посмотрели друг на друга. В их глазах читался один ответ.
– Я так и знал, – удовлетворённо хмыкнул Родион, – Явимся в полном составе.
Договорившись о времени встречи, друзья вызвали Рите такси. Ей нужно было попасть на другой конец города. Когда машина прибыла, Рита, прежде чем уехать, произнесла, – Ребята, я не знаю, как это получается, но я чувствую, что это начало чего-то грандиозного и необыкновенного. Я чувствую, что у нас всё получится, только, если мы все вместе возьмёмся за это.
Её слова прозвучали как-то странно и непонятно, поэтому им особо не придали значения. Сейчас ещё никто не знал, что эти слова были практически пророческими и определяющими дальнейшую судьбу каждого из них.
СОЗДАНИЕ
«Но пока мы здесь, в этом мире, у нас есть ещё время творить, любить, совершенствоваться»
В намеченный час все друзья сидели в гостиной, разместившись на диване и креслах. Напротив них, поставив стул спинкой вперёд, в позе наездника, восседал Евгений Семёнович, сцепив пальцы рук и большими, постукивая друг о друга. Профессор, как его иногда называли (хотя он и в самом деле имел звание профессора), выглядел уставшим. Худощавое лицо, высокий открытый лоб с тремя глубокими морщинами, светло-серые глаза, обрамлённые большими очками, аккуратные усы с бородкой и приглаженные волосы с редкой сединой, схваченные в пучок на затылке.
– И так, друзья, – начал он, – Я собрал вас не случайно. Знаю, что вы люди творческие, увлеченные, ищущие знаний. Слава мне много о вас рассказывал. С его слов, вы все получались какие-то идеальные, правильные, если хотите. Я, честно говоря, сомневался. Но мне достаточно было увидеть вас, чтобы развеять сомнения. Тем более, что я хорошо знаю Марину и Родиона, а у них плохих друзей быть не может. Я, так же знаю, – он посмотрел на брата с сестрой, – Что вы со Славой уже давно промышляете на запретной технической зоне испытательного полигона.
При этих словах, у Риты и Антона округлились глаза.
Евгений Семёнович продолжал, – Узнал я это лишь недавно, убираясь в саду и обнаружив лабораторию сына, и в ней – тайный ход. Я, конечно, не одобряю ваши действия, но, признаться сам грешил разного рода запретами. А вот то, что вы трое, столько лет могли держать всё втайне, это многого стоит. Знаю, что поклялись ничего никому не рассказывать и до сих пор держали слово. Даже ваши новые друзья ничего не знают, – Евгений Семёнович замолчал, собираясь с мыслями.
Этой паузой воспользовался Родион, обращаясь к Рите и Антону, – Я думаю, каждый из нас хотел бы поведать вам нашу тайну, но, сами понимаете, мы дали клятву.
– Вообще то, я догадывался – откуда у тебя, Родя, появилась такая техника, – признался Антон.
– У меня тоже были подобные мысли, но я знала, что вы всё сами расскажите, – созналась Рита.
– Вот и прекрасно, – воскликнул Евгений Семёнович, – Это означает, что Рита и Антон догадывались обо всём, но, тем не менее, смогли никому ничего не говорить. Отсюда, можно сделать вывод, что вам всем можно доверять и это – главное, – профессор снова взял паузу. Все терпеливо ждали продолжения, и он, глубоко вздохнув, продолжил, – Я хочу поделиться с вами открытиями, которые могли бы перевернуть всё современное представление о законах времени, расстоянии, пространстве, энергии. Эти знания могли бы пойти как на пользу человечества, так и во вред – разрушить, уничтожить само его существование. Смотря, кто и как воспользуется этими открытиями, – он опять замолчал, словно давая возможность слушателям переварить информацию, – Тот взрыв в лаборатории, к которому я был причастен, изучая новый источник энергии, многому меня научил. Когда меня выгнали с работы, я поначалу сильно расстроился, ведь я уже тогда догадывался, почему он произошёл, и что это может служить созданием сверхмощного источника энергии. Я пытался об этом сказать, но меня не слушали. Я впал в апатию, мне всё было безразлично, я потерял интерес к науке…. Но благодаря сыну, вдруг понял, что это есть промысел Божий, – Евгений Семёнович перекрестился и продолжил, – Глядя на Славу, как он старается, я захотел помочь ему. Сначала убрался дома, затем решил расчистить сад, и наткнулся на его мастерскую-лабораторию. Первые минуты я был и поражён, и расстроен тем, что сын пошёл по моим стопам, и что его, возможно, ждёт моя участь. Но потом, мы с ним поговорили, и мне стали известны все ваши тайны. Я вернулся в свою домашнюю лабораторию, и вот там меня осенило: – «Хорошо, что не стали меня слушать и выгнали с работы, ведь в противном случае, негативно воспользовавшись открытиями, мир мог стать на порог катастрофы. А так всё обошлось и в этом, видимо, промысел Создателя. Я снова погрузился в работу, и вот! – профессор обвёл всех взглядом, глаза его блестели, лицо покрылось испариной, – Создан новый источник энергии! Вы даже не представляете, что это значит! – он вскочил со стула, прошёлся по комнате к окну и замер. Со стороны могло показаться, что он что-то рассматривает на улице, но это было не так. В его голове бурлили мысли великого учёного.
Паузу прервал Родион, – Евгений Семёнович, почему именно нас вы решили посвятить в свои разработки, и вправе ли мы знать то, что возможно нам знать не положено?
– Именно поэтому я вас и пригласил, – повернулся профессор, – Передо мной дилемма: дать опасные знания взрослым, убелённых сединами мужам – закостенелым, бюрократичным, консервативным. Или дать те же знания молодым, крепким, умеющим держать слово, чистым, светлым людям. Я выбрал – второе. Вернее, меня подтолкнули к этому выбору Он, – Евгений Семёнович поднял указательный палец и посмотрел вверх, – А теперь, я хочу спросить вас: «Готовы ли вы получить эти знания, готовы ли вы взвалить на свои плечи груз ответственности за человечество?» Выбор за вами. Если кто-то из вас, или вы все, не пожелаете – я пойму.
Наступило затяжное молчание, нарушаемое только мерным тиканьем часов на стене, да назойливым жужжанием мухи, запутавшейся в паутине. Ребята переглядывались друг с другом, и по лицам читалось, что никто не намерен отступать. Тишину снова прервал Родион, – Думаю, буду прав, если скажу за всех. Мы хорошо знаем друг друга. Каждый из нас обладает определённым уровнем знаний, но мы желали бы знать больше. И если нам представляется такая возможность, мы ею воспользуемся.
Все утвердительно закивали.
Родион продолжил, – Не хочу произносить пафосные, клятвенные речи, но я твёрдо обещаю, что не использую знания, какие бы они ни были, в корыстных целях, и всё что тайное – останется тайной, – Родион прижал ладонь к груди, как бы показывая, что говорит это – от всего сердца.
Марина, подражая брату, встала с места, так же прижала руку к груди, – И я – обещаю.
Остальные, как по команде, стали подниматься, и почему-то с тем же жестом, произносили, – Обещаю! Обещаю! Обещаю!
– Всё же получилась клятва, – подытожил Родион и, обращаясь к профессору, развёл руки в стороны, – Принимайте команду на борт, капитан.
Евгений Семёнович облегчённо вздохнул, лицо его засияло в улыбке, – Спасибо ребята, иного я и не ждал, – он подошёл к каждому и пожал руки.
– Евгений Семёнович, – вопросительно сдвинула брови Марина, – Мы знаем, что вы создатель ЭЛАНПа, или Пауптика, как мы его называем, и ваши открытия, случайно не связаны с ним?
– Именно, именно так и есть! Но не всё сразу. Давайте пройдём в мою лабораторию.
Прошествовав сквозь соседнюю комнату, профессор, отступив назад, жестом указал на ступени ведущие вниз. Спустившись и открыв массивную дверь, друзья оказались в огромном помещении, больше походившим на цех завода. Даже не верилось, что такое большое пространство может находиться под домом. Но удивляло и поражало ещё и другое – здесь было светло как на улице, хотя никаких окон не было. Свет исходил отовсюду, но при этом не слепил глаза. Всё пространство было заставлено какими-то диковинными приборами, станками, аппаратурой. С потолка свисали гирлянды проводов, тросов, вперемешку с прозрачными, поблёскивающими и извивающимися как змеи, шлангами и трубками с разного цвета жидкостями. Посреди всего этого нагромождения, оставалось небольшое свободное место в центре, с вмонтированным в пол цилиндром, похожим на пень, по бокам которого светились и пульсировали прожилки. Над ним висела зеленоватая фосфоресцирующая туманность в форме небольшого облака. Рядом находился стол, больше похожий на огромную компьютерную клавиатуру, с множеством разного рода клавиш, кнопок и рычажков. Откуда-то сбоку медленно выехала оранжевая черепаха с хоботом и жужжа, стала убирать помещение позади вошедших.
– Это КРУМ – классическая роботизированная уборочная машина, – пояснил профессор, – Не терпит беспорядок и любой маломальский мусор, – и обращаясь к роботу, скомандовал, – Хватит Крум, уберёшь, когда уйдём.
Черепаха перестала жужжать и недовольно урча, заползла под стол.
Евгений Семёнович направился к пульту, нажал клавишу, и из стола вертикально выдвинулся прозрачный плоский экран, испещрённый непонятными знаками. Коснувшись одного из значков, поменял одно изображение на другое, проведя по монитору рукой, как бы перелистывая страницы, и найдя нужную, обратился к друзьям, – Вас интересует ЭЛАНП, вот и начнём с него.
Он ещё раз коснулся экрана и при этом зеленоватый туман над цилиндром резко сгустился, вытянулся, и превратился в Пауптика, висящего неподвижно в воздухе.
– Фантастика! – вырвалось у Риты.
– Никакой фантастики, – отозвался профессор, – Объёмная голограмма, правда, несколько усовершенствованная. Смотрите, – он подошёл к изображению и стал рукой поворачивать его в разных направлениях. Пауптик слушался, вертясь по кругу и демонстрируя себя с разных сторон. Создавалось впечатление, что он был настоящий, в уменьшенном виде, как бы заключённый в огромный прозрачный шар. Но вот он остановился, и профессор коснулся дверного люка, сделав руками жест, словно раздвигая что-то. Тот час изображение увеличилось до настоящих размеров, таких, как его видели Марина, Родион и Славик, когда пытались открыть.
– На люке имеется опознавательная пластина, – Евгений Семёнович указал на матовый овал, – Только с её помощью можно проникнуть вовнутрь. И то не каждый, а лишь те, чьи данные запрограммированы во внутреннем компьютере ЭЛАНПа. Нужно коснуться пластины, – профессор приложил ладонь к овалу, и дверь сдвинулась в сторону.
– Открыть её могли только двое – я и мой старый друг программист Савелий. К сожалению – «бывший».
– Почему «бывший», что-то случилось? – задал вопрос Антон.
– Нет больше Савелия. Не молодой был. Видимо сильно переживал за меня, вот и не выдержало сердце.
– Извините, – смутился Антон.
– Ничего, всё нормально, – Семёнович потупил взгляд в пол и вздохнув, продолжил, – Жаль, хороший специалист был и мой лучший друг. Именно он запрограммировал аппарат на согласованную работу крыльев-конечностей: их расправление и стабилизацию в полёте, а также на суше – с перепадом рельефа.
– Пап, расскажи всем про силовые агрегаты, – попросил Славик.
– Хорошо, – Евгений Семёнович повернул голограмму боком, приподнял крыло и привычным движением увеличил размер, – Чем хорошо с голограммой, так это то, что можно увидеть буквально все внутренности ЭЛАНПа одним взмахом руки. В реальности, так быстро не получится. Единственный её недостаток – нельзя пощупать, – при этом, профессор нажал кнопку на пульте и послойно принялся «раздевать» Пауптик. Движением ладони отделил прочное эластичное основание крыла, затем, коснувшись кожистого покрытия, как кистью, смахнул его с поверхности. Оголились мощные, синеватого оттенка цилиндры, узкие у основания, гладкие, полупрозрачные на вид, с множеством продольных волокон, – Вот, это так называемые мышцы. Я не буду подробно останавливаться на их устройстве, вам прекрасно это объяснит Слава. Скажу лишь, что они по силе подобны гидравлическим поршневым, но по скорости срабатывания, надёжности и долговечности, во много раз превосходят их. Я долго изучал скелеты и мышечный каркас птеродактилей, а также современных птиц, направление и крепление их мышц. У ЭЛАНПа примерно такое же, идентичное расположение. Но, к сожалению, задействованы они всего на пять процентов. Теоретически, наша птичка могла бы бегать, прыгать и летать не хуже её доисторических предшественников. Но, я не знаю, как это осуществить. В программировании я не силён. А то, что сделал Савелий, было необходимым условием испытаний на тот момент. Тогда больше и не надо было, да и сроки поджимали. Высокое начальство требовало результат. Вот мы и решили доказать, что наша птичка способна летать даже без двигателей, пользуясь только аккумуляторной энергией. Как раз эту демонстрацию ты и видел, Родион, – профессор замолчал, о чём-то думая, прошёлся вперёд-назад и продолжил, – Признаться, меня двигатели не слишком и заботили. Я уже тогда чувствовал, что близок к созданию нового источника энергии, – при этом, Евгений Семёнович указал на Риту, – Вот так же, как Рита может предчувствовать некоторые события. Я это ещё вчера понял, когда её впервые увидел.
Друзья удивлённо посмотрели на подругу. Рита смутилась, опустив глаза. На щеках проявился румянец, – Ну, действительно, иногда я как будто предвижу, что ли… Я не знаю, как это назвать, но, когда нужно принять важное решение, у меня вот здесь, – Рита прижала руку к груди, – Либо всё замирает и препятствует, либо наоборот – как будто раскрывается и толкает вперёд.
– Офигеть! – восторженно воскликнула Марина, – Хорошее качество, да ещё у моей лучшей и единственной подруги! Что же ты молчала до сих пор!?
– Я думаю, что у каждого есть предчувствие. Это, наверное, с нами Ангел-хранитель так говорит. Просто не каждый хочет, или может, его слышать.
– Это – точно, – поддержал Антон, – Я на днях иду по улице, а на пути люк. И что-то мне говорит: «Не наступай на него», а я думаю: «Да глупости разные в голову лезут». Взял и наступил – крышка повернулась, и чуть не провалился. Спасибо реакции. Вот только поцарапал ногу и ушиб сильно, – он задрал брючину, показывая огромный синяк и ссадину на надкостнице.
– А как вы это узнали, про Риту? – обратилась Марина к Евгению Семёновичу.
– Примерно так, как она описала. Да, высшие силы помогают нам. И пока всё складывается как нельзя лучше, – профессор провёл рукой по волосам, поправил очки, – ЭЛАНП, разрабатывался мной с применением новейших облегчённых материалов, не имеющих аналогов в мире, не проводящих электрический ток. С этой целью были изобретены и мышцы, облегчающие конструкцию и исключающие применение металла. Зато, по всей длине корпуса, вмонтированы специальные проводники, такие же, как у этого «пня», – Евгений Семёнович указал на светящийся и пульсирующий цилиндр, – Я тогда ещё не до конца знал для чего это надо, но чувствовал, что так должно. Труднее всего было убедить инженеров, которые не понимали предназначение всего этого и считали, что здесь много лишнего. Но теперь-то, я точно знаю – правильно делал, что прислушивался к Ангелу, или собственному чувству. Как хотите, это назовите, но результат на лицо. Пауптику не нужны реактивные двигатели, абсолютно. Он мог бы перемещаться с помощью другого источника энергии. И вот здесь, друзья, мы с вами подошли к самой сути. Вы сейчас увидите нечто, действительно выходящее за рамки фантастики!
Профессор подошёл к монитору и произвёл несколько манипуляций на экране. Голограмма Пауптика исчезла, а на её месте появился светящийся и переливающийся всеми цветами радуги, шар, размером с баскетбольный мяч. От него исходил странный потрескивающий звук и мелкие изогнутые лучики, тысячью заострённых щупалец, извиваясь и дрожа, как осиновые листья на ветру.
– А теперь представьте себе такой же, но прозрачный шар и в нём размещены две точки на определённом расстоянии друг от друга, – Евгений Семёнович жестикулируя, обозначил шар и двумя тычками пальцев отметил воображаемые точки, – Так вот, если мы повернём шар и посмотрим под определённым углом, то одна точка может наложиться на другую, слившись в одно целое. Нечто подобное мы наблюдаем при солнечном затмении.
– Но мы всё равно знаем, что за точкой – есть другая, а за луной – солнце на огромном расстоянии. Они циклично выстраиваются в одну линию, и мы видим при этом – два, как одно. Просто это эффект зрения, – высказал Антон то, что знали все.
– Ты, Антоша, точно сказал: «Эффект зрения». Мы биологические существа. Живём в мире геометрических фигур, строгих физических законов и наш глаз способен воспринимать только это, передавая воспринятую информацию в мозг. Но я вам скажу – невероятную вещь! Не сочтите меня за сумасшедшего, – профессор сделал паузу и произнёс по слогам, – Расстояния не су-ще-ству-ет!
Все переглянулись.
– Сейчас объясню, – он замолчал, собираясь с мыслями, – Для нас, людей, космос, это строгая система планет, звёзд, галактик. Между ними огромные, или даже, невообразимо огромные расстояния. Но всё это в нашем понимании, в нашем биологическом мировоззрении. Но ведь мы можем мысленно, например, представить себе Марс и побывать на нём.
– Но это – всего лишь фантазия, воображение, – возразила Рита.
– Верно, мы все так думаем. Но на самом деле, существующее космическое пространство, это не просто планеты и звёзды, плывущие в вакууме, это – ещё и огромная космическая энергия, пронизывающая всё. Это, как информационное поле и всё, что находится в нём, можно разложить на математические логарифмы. Следовательно – сблизить любые две точки не только мысленно, или «Обманом зрения», но и реально. Я давно это предполагал, разработал математические формулы. Но для реализации идеи, нужна была огромная энергия, не сравнимая с земной. Большую часть своей жизни, я потратил на поиски и разработки энергетических установок. Но, как выяснилось, искал не там. И вот теперь – у нас есть такая энергия, которую я обнаружил случайно. И всё благодаря взрыву! – Евгений Семёнович, в порыве радостного переживания пригладил волосы, лицо его сияло, – Слава, принеси пожалуйста, Марсианский камень, – попросил он сына и продолжил, – Мы, в научной лаборатории, изучали куски породы, добытые нашими исследовательскими зондами с Марса, а точнее с «Озера любви». Это такое углубление на планете, в форме сердца, если смотреть на снимки с космоса, поэтому так и назвали. Ничем, казалось бы, не примечательная порода, похожа внешне на кремний, легко обрабатывается, красноватого цвета, ну и ещё ряд структурных и химических параметров, интересных для некоторых учёных. Поэтому их дальнейшее исследование прекратили и «забросили на дальнюю полку». Но меня что-то привлекало в них, тянуло, подталкивало продолжить опыты, а я привык доверять своим чувствам. В тот вечер, я остался поработать дополнительно над «Камнем любви». Так я его назвал, в честь места добычи и красный цвет. А, вот и Слава. Спасибо сын, – Евгений Семёнович взял из рук сына небольшую плоскую коробочку и открыл, – Вот, – вынул он тонкую пластинку размером с горошину, – Этот маленький кусочек, способен снабдить электроэнергией огромный мегаполис и возможно даже больше. У меня нет такого прибора, и на Земле не существует, способного измерить его мощь. Вон тот «пень», – профессор указал на цилиндр в центре помещения, – Работает на таком же камушке, но в десять раз меньше, – он положил пластинку в коробку и продолжил, – Тогда, в лаборатории, я проводил эксперименты с «Камнем любви» размером с маковое зёрнышко, буквально – мельчайшим кристаллом. Мне пришла в голову мысль, облучить его микроволновым излучением огромной интенсивности, я так и поступил. Буквально на девятой секунде, частичка начала сиять красным светом и искриться. Я выключил облучатель, но она продолжала нагреваться и раскаляться. Я обильно полил на неё воду, и вода мгновенно испарилась. Свечение становилось нестерпимо ярким. Кристалл раскалился до такой степени, что прожог корпус излучателя и упал на бетонный пол, продолжая прожигать и вплавляться в него. При этом начали искриться и перегорать все находящиеся поблизости электроприборы. И тут у меня пришла идея, она пронзила меня мгновенно. Я кинулся домой, и только успел выбежать за ворота проходной, как раздался взрыв. Дальше – вы знаете. На какое-то время я ушёл от исследований, но эта мысль сидела во мне, а когда вернулся снова, то был поражён результатом. А суть всего в следующем, – профессор достал из коробочки ещё одну пластинку кристалла такого же размера, как и предыдущая, но чёрного цвета и блестящую, – Эта пластинка, часть метеоритного осколка. Найден он, нашими исследователями на дне древнего кратера, на севере страны. Происхождение и материал учёным не известен. Он очень плотен, тяжёл, холодный на ощупь. А самая интересная особенность его в том, что его температура не меняется и не зависит от условий внешней среды, то есть, остаётся постоянной и в жару, и в мороз. Более того, при нагревании в муфельной печи, или паяльной лампой, он так же не меняет свою температуру. Это уникальное свойство, не имеет ни один земной материал. Предполагалось использовать его в микросхемах, для поддержания температурного баланса. Но, для наладки массового производства нужных составляющих микросхем, метеоритных экземпляров оказалось недостаточно. Пытались изготовить аналоги из земных материалов, но достичь желаемого результата пока не удалось. Волею судьбы, в моей домашней лаборатории оказались небольшие экспонаты и «Камня любви», и метеорита. Я иногда брал работу на дом, вот они у меня и оказались, – Евгений Семёнович, с любовью, аккуратно положил экземпляры обратно в коробочку, – Вернёмся к взрыву, вернее к моменту, когда я увидел действие раскалённого марсианского камня. В тот миг, у меня возникла мысль: – «А не попытаться ли, погасить его нашим метеорчиком», – профессор нежно погладил коробочку с кристаллами, – Вот тогда-то я и кинулся домой – в заводской лаборатории не было нужного экземпляра, всё хранилось на складе. Когда перегорали электроприборы, а затем произошёл взрыв – я понял, что раскалённый «Камень любви» обладает мощной энергией. Когда позже возобновил их изучение, то изготовил две миниатюрные пластины из обоих кристаллов, одинаковых по размеру и объёму. При этом оказалось, что поразительно – масса марсианского, ровно в девять раз превышала метеоритного! Эксперимент производил в заброшенном карьере, за городом – боялся разрушить наш дом в случае взрыва. С собой вывез бензогенератор и все нужные приборы. Пластины скрепил вместе и облучил нужной частотой. И, о чудо! Вокруг них образовалась сияющая, искрящаяся сфера, именно такая, какую вы сейчас наблюдаете, – Евгений Семёнович указал на переливающийся шар в центре зала, – Я долго любовался получившимся эффектом. «Камень любви» был раскалён, но не критично. Электроизмерительные приборы зашкаливали по всем параметрам. Я был на седьмом небе от восторга! А когда попытался разъединить кристаллы, то произошло непоправимое – марсианский камень резко раскалился, да так, что к нему невозможно было подступиться. Я лишь успел схватить пластинку метеорита и отбежать на безопасное расстояние, как раздался взрыв, похоронивший всё, что было рядом, в том числе и машину.
– Да, я помню, – воскликнул Антон, – Я тогда на кухне чай пил. Громыхнуло за городом так, что посуда зазвенела.
– Точно. Я видела, как служба безопасности выехала в ту сторону, – подтвердила Марина.
– Да, – ухмыльнулся Евгений Семёнович, – Пришлось добираться домой окольными путями. Эксперимент я повторил уже дома, но пластинки скрепил надёжно. К тому же, во время запущенного процесса, они как бы притягиваются, прилипают друг к другу – это я ещё в карьере заметил, когда с трудом разъединил. Результат этого эксперимента вот, – профессор снова указал на потрескивающий, парящий над цилиндром радужный шар, – К счастью, у меня остался небольшой запас пластинок обоих кристаллов, – он постучал пальцем по коробочке.
– А как всё это работает, откуда берётся энергия? – поинтересовался Родион, до сих пор молчавший и внимательно слушавший учёного.
– Я вам говорил, что космос – это не что иное, как огромное энергетическое поле, пространство информации, которую невозможно пощупать руками. Он, или Оно, существует везде, одновременно здесь и там. Это – пронизывает всё. Его невозможно увидеть нашими глазами, но возможно черпать из этого как неиссякаемую энергию, так и любую информацию. До сих пор мы, современное человечество, не могли сего делать. Возможно, такими знаниями обладали в древности, создавая пирамиды и мегалитические сооружения. Возможно. А сейчас этими возможностями, обладаем и мы, друзья! Как это происходит? «Камень любви» способен улавливать и накапливать космическую энергию. А чтобы этот процесс запустить, нужно облучить его сверхвысокой частотой. При этом, он вбирает в себя столько мощности, что не выдерживает его структура – накаляется и взрывается. Но кристалл метеорита, в связке с марсианским, работает как стабилизатор, или ограничитель. Какие процессы происходят при этом в них, и каким образом синтезируется энергия, я не знаю, – признался профессор, – Но результат – на лицо! И это – главное! Я, так же пока не знаю, как остановить запущенный процесс, но и это не важно. Похоже, эта «энергетическая установка» способна функционировать вечно, и это – хорошо. К тому же, я научился управлять некоторыми процессами этой энергии. Вокруг кристаллов образуется мощное энергетическое поле, и вы сейчас его наблюдаете. Но если кристаллы поместить в специально сооружённый цилиндр из диэлектрического материала, со встроенными направленными электродами, то поле энергии образуется не вокруг, а перед кристаллами. Я могу, так же, перемещать это поле, спрятав в цилиндр, или нанизав на него, – Евгений Семёнович покрутил какую-то ручку на пульте и слегка двинул рычажок. При этом сияющая сфера опустилась в «пень». Прожилки на нём замерцали быстрее и ярче. Затем – снова выпустил потрескивающую и извивающуюся сферу на прежнее место.
– Евгений Семёнович, я так понимаю, аналогичным образом такая энергетическая установка может работать и на Пауптике? – предположил Родион. Сопоставив, что и летательный аппарат так же изготовлен из лёгких диэлектрических материалов, с линиями проводников вдоль всего фюзеляжа.
– Именно так! Более того, Пауптик смог бы перемещаться в пространстве без двигателей, не засоряя атмосферу и не создавая шума. Это будет совершенно другой принцип летательных аппаратов. Им даже не понадобятся крылья, ибо подъёмная и движущая сила будет возникать не от воздушных потоков и двигателей, а от магнетизма Земли.
– Это как? – удивился Антон.
– Земля, по сути, огромный магнит с полюсами. Вы это знаете из курса физики. Если создать магнит, обладающим одинаковым зарядом с Землёй, то он оттолкнётся от поверхности, то есть – взлетит. А если управлять мощностью этого заряда и умело использовать векторы магнетизма, то можно управлять и направлением полёта. Для этого нужна неимоверная энергия, и она у нас – есть! Аналогичным образом можно будет перемещаться и в космическом пространстве (в нашем представлении), используя магнетизм планет и целых систем. Но даже не это главное. Мы говорили сейчас о физическом перемещении, с нашим пониманием скоростей и расстояний, а следовательно, и времени. А я утверждаю, что всего этого не существует. Вернёмся к началу нашей беседы о двух точках в пространстве, в космосе. Наш «пень» – это одна точка, а энергетическая сфера над ним – это вторая точка. Но эта энергия, синтезированная кристаллом из космоса, не просто электричество, в нашем понимании, это – сгусток космической информации. И если направленно воздействовать на эту информацию, то есть «подсунуть» координаты любой точки (будь то нашей планеты, или вселенной), то это будет уже не просто сгусток энергетической сферы, а реальное видение. Причём, это будет не картинка, а окно, лазейка в другой мир, – Евгений Семёнович замолчал. Казалось, отрешённо смотрел в одну точку на пульте, мерно постукивая по коробочке, лежащей рядом. Затем, словно очнувшись, продолжил, – Возможно, я не совсем понятно объясняю. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И так, я сейчас, пользуясь формулой, введу «координаты», ну скажем, пустыни Сахара. Нам нужно безлюдное место.
Профессор, перемещая руку по монитору, открыл нужную страницу с какими-то математическими знаками и формулами, ввёл нужные цифры и нажал «пуск». Переливающийся шар перестал потрескивать, огненные щупальца втянулись. Он стал ослепительно жёлто-белого цвета, и лишь оболочка сферы мерцала тончайшим голубоватым сиянием.
– Что это? – удивлённо спросила Марина.
– Это пустыня Сахара. Песок, – ответил за отца Славик.
