Тузуклейская мозаика. Наш край астраханский

скачать книгу бесплатно


Так вот, после отступления вернёмся назад. Гаврила Яковлевич, как я уже упоминал, в 1914 году призвался в ряды царской армии на войну с Германией, попав сразу на фронт, в зону боевых действий. Прислал домой фотографию, где он во весь рост и внизу надпись «Самара 1914». Остался жив, собирался домой, а тут подоспела Гражданская война. Воевал на стороне красных, вернулся он домой в 1922 году. Все эти нелёгкие годы жену Ефросинью с детьми содержал её отец, Василий Федотович. Сведений о том, что Василий Федотович затаил злобу на советскую власть и, соответственно, на «красного» зятя не было. Что-то их объединяло, на мой взгляд. Пара воссоединилась и стала жить-поживать. Гаврила работал по хозяйству, возглавлял в Тузуклее комитет бедноты, так как ясно мыслил, многое видел, имел заслуги перед новой властью. Вот такой неожиданный симбиоз новой семьи – представитель трудового крестьянства и дочь царского купца. И никаких антагонистических противоречий!

Курил Гаврила много, самый что ни на есть первейший самосад, который до «нутрей доставал», дома возле печи. Тогда было можно, мужское население на 90 процентов уважало табачок, и он был неотъемлемой частью мужской культуры. Прабабушка незлобливо ругала его за клубы дыма, но он не обижался. Жили они хорошо, душа в душу. Не ошибся старый купец в Гавриле.

Умер Гаврила Яковлевич 2 декабря 1941 года, в день рождения моей матери Савельевой Екатерины. Представьте такую картину. Тузуклей, декабрь 1941 года. Немец стоит под Москвой, мужиков в селе нет, все на фронте. Электричество отсутствует, продуктов питания нет. В один день родился новый человек, а другой умер. Какие антидепрессанты надо было пить, к кому психологу идти людям того поколения в конкретной жизненной ситуации? Каким-то чудом уговорили двух подростков, погрузили тело Гаврилы на сани и повезли на погост. В тот день мороз был под 30 градусов, мела позёмка. Вырыть бабам и подросткам полноценную, глубиной 2 метра, могилу не получилось. Максимум, что удалось сделать, это вырыть сантиметров 40 и прикрыть тело комьями мёрзлой земли. После окончания войны могилу Гаврилы Яковлевича не нашли.

В послевоенный период семья Савельевых не сдалась перед судьбой, не спасовала перед трудностями. «На судьбу накинь узду», – любила говорить Ефросинья Васильевна и вела семейный корабль твердой рукой купеческой дочери.

Надо сказать, что организацией хозяйства занималась Ефросинья единолично. Под её руководством была организована практически женская артель, в которой у каждого была своя трудовая функция. Имели небольшую отару овец, приплод продавали или обменивали на вещи или услуги. Ефросинья была сторонницей нанимать специалистов, знающих своё дело, а не «колхозить» своими силами. Стрижкой овец занимались казахи, мастера своего дела. Ворота, забор, баню восстановили плотники, которые охотно шли, зная, что Савельевы не обидят с оплатой. В послевоенное время в семье никто не голодал – в доме постоянно пироги с мясом, рыбой, картофель по трудодням. Все обшиты и обуты. Вот так купеческая дочь организовала советскую модель частнособственнической артели. О своём сословном происхождении бабушка открылась внучкам, когда те в разум вошли да в комсомол вступать надумали, чтобы знали своё происхождение да язык за зубами держали. Тогда и рассказала им, в каком доме жила, чем папенька занимался и с кем общался, о Черепахе-родине. Тогда и прозвучали с её уст старорежимные слова: «купец», «гильдия», «лавка», «оборот», «расписка», «вексель», «прислуга» и т. д. И все эти слова когда-то имели отношение к их бабушке и были частью её жизни. Диво дивное!

И если же окончательно оформить образ моей прабабушки Ефросиньи Васильевны, надо вспомнить её любимые, ещё «из того царского времени» пословицы и поговорки. Например: «Нашёл – молчи, потерял – молчи», «Что осудишь, в том и побудешь», «„Знай“ в город бежит, а „незнай“ на печке лежит», «Не думай о селе, а думай о себе», «Женские слёзы не вода, а невода», «Какой сам – такие сани», «Вилкой как удой, ложкой как неводом» и т. д. Хотя всех домочадцев научила есть именно вилкой и, когда была не в духе, говорила им: «У-у-у, бурлАки!» А транжирам и безалаберным ставила диагноз: «Ишь, какой купец Иголкин выискался!» Или ещё шедевр: «Никогда не говори сокровенное людям, даже своим, настанет час, когда они этим знанием тебя и побьют». Ефросинья Васильевна планировала действия «артели» на месяц вперед, держа все намеченные пункты в голове, имела запасы на «чёрный» день, откладывала около 10% от всевозможной прибыли на развитие домашнего хозяйства. Всё в духе сегодняшних современных капиталистических реалий и межличностных тренингов по коучу.

А теперь обещанный рецепт «черепашинских» пельменей. Растапливаем русскую печь до среднего прогрева, ориентируясь на высоту пламени от красных углей и рукой пробуя температуру каменной кладки. Варёное в печи до готовности и посоленное ещё в бульоне мясо прокручиваем через мясорубку (до революции измельчали в маленьком деревянном корытце специальной тяпкой). В большую сковороду с высокими бортами к жаренному на сливочном масле луку выкладываем рубленное варёное мясо, добавляем на кончике ножа душистый «немецкий» молотый перец и ставим на тихий огонь в русскую печь, чтобы мясо слегка подрумянилось. Раскатываем круг из теста, чайной чашкой вырезаем кружки, вынимаем из печи сковороду с готовым, дивно пахнущем фаршем и формируем крупные пельмени. Защипываем края особым образом, оставляя сквозное отверстие на конце, для поступления бульона. В кипящий мясной бульон опускаем готовые пельмени, солим по вкусу и через 15 минут подаём в одной посуде пельмени, в другой – вторично настоянный при варке пельменей прозрачный бульон. Каждый проглоченный кусочек «черепашинского» пельменя в собственном бульоне после минутного смакования обязательно запивать бульоном из чашки… Не спеша, вдыхая настоянный в русской печи мясной аромат. Попробуйте!

Для полноты картины вновь вернёмся к детям Мочалкина Василия Федотовича и проследим их дальнейшую судьбу. Про старшую, Ефросинью, вы уже изрядно знаете. Теперь о младшей – Татьяне. Татьяну выдали замуж за богатого вдовца с двумя детьми. Решение странное со стороны «дедыньки», как потом домочадцы называли Василия Федотовича. Что не нашлось нормального парня для купеческой дочери? Но не нам решать. Жила она с этим вдовцом, как говорили люди, очень хорошо. Чтобы не мешать «молодым», воспитанием детей занимались специальные няньки, за хозяйством ухаживали работники. Она с мужем ходила по местечковым астраханским балам, которые устраивал местный истеблишмент, принимала знатных гостей. А затем случился пожар. Муж Татьяны бросился в дом за деньгами, которые хранил в потаённом месте. В это время горевшая крыша обрушилась. И вот ни мужа, ни денег. Отец, Василий Федотович, покупает Татьяне квартиру в Астрахани. Татьяна повторно выходит замуж с мыслью о счастье. Но детей она не могла иметь, и новоиспечённый муж ушёл к женщине с тремя детьми. У предателя от этой женщины родилось ещё двое детей. Жили они бедно, практически в нищете, и он решил вернуться к Татьяне. Но надо отдать ей должное: она его не приняла и не простила. Вскоре он заболел, опухла нога, получилась гангрена, и он умер. Татьяна делала, что умела больше всего – работала надомницей. Шила спальное бельё (простыни, пододеяльники, наволочки) для производственных нужд, не чуралась и частных заказов. Натерпевшись от мужчин, жила одна, замуж больше не выходила.

Теперь о сыне Мочалкина Василия Федотовича – Василии. Умер молодым от непонятной болезни, которые часто посещали Россию. Ветреная жена Василия тут же нашла себе мужика (везёт же таким) и, бросив родных сыновей, поехала искать счастливую жизнь. Что сделала родня? Всех сдали в детдом? Нет. Старшего сына Василия забрала сестра Татьяна, а младшего Александра взяла другая сестра Ефросинья. Оба парня в 1941 году ушли на фронт, старшего убили, а младший Александр вернулся живым и здоровым. И после войны стал жить в г. Реутове Московской области и работать в системе спортивного футбольного клуба СКА. Несколько раз приезжал к тётке Ефросинье и Савельеву Валентину Гавриловичу в село Старый Тузуклей.

И наконец, четвёртый ребёнок «дедыньки» – сын Степан. Известно о нём мало. Жил в г. Астрахани, его единственная дочь работала врачом.

Подытоживая вышеизложенное, скажем несколько слов о конечном этапе судьбы самого «дедыньки» —

Мочалкина Василия Федотовича. Его личная купеческая мини-империя, построенная на его уме, интуиции, навыках, связях с «хорошими» людьми, по сути, рухнула в 1917 году. Друг Ковылин предлагал ему до предполагаемых репрессий скрыться, пока не поздно, от новых властей, благо деньги у обоих были. Василий Федотович предложения друга отверг и остался там, где родился и вырос, наперекор судьбе. Хотя мог уехать и за границу. Перед смертью, в 1929 году, привёл в дом новую молодую жену (в чём была его большая промашка), с которой прожил до своей недалёкой кончины. Законная жена купца прошла незаметно на свадебную церемонию новоиспечённых «молодых» и облила платье невесты кислотой. Свадебное платье истлело за секунды, и осталась новобрачная в чём мать родила. Разговоров да пересудов-то было! После похорон отца сыновья вызвали извозчика, погрузили в бричку вещи новоиспечённой матери и её саму и приказали извозчику со всей силы стегнуть коня…

История не терпит сослагательного наклонения, но эволюционное развитие Российской империи было восходящим и прогрессивным, несмотря на весь негатив так называемого царизма и ввязывание страны в продолжительную и ненужную для России империалистическую бойню 1914 года. Не наша это война была, прости Господи. Солдат должен понимать, за что и кого он воюет.

Один пресловутый 1913 год, с которым советская власть любила сравнивать свои трудовые успехи, чего стоит. Колоссальная экономическая сила зрела в Российской империи, мы входили в пятёрку лучших экономик мира. При благоприятном развитии ситуации в России жизнь описываемых людей была бы более счастливой и яркой. И не надо было бы в 90-е годы прошлого века воссоздавать с нуля класс предпринимателей, который бы накормил и обул страну, создал рабочие места в самых удаленных уголках страны.

Мочалкин Василий Федотович, при всех своих достоинствах и недостатках, был предтечей таких людей, имел свои принципы и не менял как флюгер своих убеждений. Закваска таких человечищ, называемых ныне генами, должна забродить в нынешних поколениях, чтобы научиться создавать вокруг благоприятную социальную среду как для себя, так и для живущих рядом людей. А иначе никак!

3. ТУЗУКЛЕЙСКИЕ НОВЕЛЛЫ

Семь монетъ

Речка Тузуклейка делит Тузуклей на две части: Старый и Новый Тузуклей. Речка неказистая летом и своенравная весной, в период паводка. В 80-е годы прошлого века весной протянуть в одиночку тросовый паромчик через речку – большая доблесть, «респект и уважуха», как говорят сейчас. Своего рода инициация на взрослость подростков обоих полов. Да-да, именно обоих полов. Ибо известно, что русская женщина ментально сильнее русского мужчины, и порой физически тоже, и работы, пусть трудной, не чурается. Паромчик, или паром, – это своеобразный бренд Тузуклея, его визитная карточка. Знакомые городские астраханцы, заслышав о Тузуклее, всегда спрашивали: «Это там, где паром вручную тягают?» Да, тягают, вернее, тягали и стар и млад до появления пешеходного понтонного мостика.

Мы, мальчишки, на реке пропадали с утра до вечера: ловили воблу, купались до синей дрожи с поздней весны и до ранней осени. Зимой катались на коньках на хорошем любительском уровне, как нам казалось, играли в хоккей магазинными настоящими клюшками с загибом и резиновыми шайбами и, чувствуя свою силу, мечтали сыграть на турнире «Золотая шайба». Благо морозы стояли в ту пору двадцатиградусные – тренируйся, не хочу. По реке ездили мотоциклы, легковой и грузовой автотранспорт, но играть в хоккей не мешали, тогда все этот вид спорта уважали. Ну а в школу, стоящую на другом берегу реки, на территории Нового Тузуклея, и до которой было нескольких километров, идти было одно удовольствие. И эти ежедневные многокилометровые марш-броски в любую погоду формировали в нас выносливость тела и силу характера. Поэтому сельские в массе своей были физически сильнее городских изнеженных сверстников, которым такие нагрузки были в диковинку. Кроме городских спортсменов – те соперники. А уж о том, что носили вёдра воды с детских лет на питьевые цели или в баню, а иногда на полив огорода, и говорить не приходится. Сухожилия сельских ребят были как стальные канаты, поэтому, наверное, уже учась в институте, я без подготовки победил в борьбе на руках мастера спорта по академической гребле по прозвищу Могучий, до этого не знавшего поражений. Ну да ладно, не о том речь, давайте ближе к теме повествования.

Так вот, как-то раз летом, в июле, когда на реке межень, мы с соседом Толькой Зарубовым купались на нашем месте, куда прямо перпендикулярно выходил переулок и где лежали на приколе наши фамильные шлюпки (именно так и говорилось – не лодки, а именно шлюпки).

И вот выходим из воды, дурачимся, толкаем друг друга. Зарубов на 4 года старше меня, ему 15 лет – «Уже парень!» – говорили в округе. Вода хорошо ушла, берег обнажился метров на 10 к середине русла реки, и тут мы одновременно увидели кругляши разного диаметра, штук десять-пятнадцать.

– Толян, деньги! – крикнул я и со всей прыти, подбежав к месту находки, поднял две монеты. Номиналом монеты были мелкие – 2—3 копейки, не более. По краям тёмного цвета, а вот середина была новёхонькой с обеих сторон, хорошо виднелся серпасто-молоткастый герб Страны Советов, и читалась дата выпуска – середина 50-х годов. То есть монеты были выведены с финансового оборота и, по сути, никакой ценности не представляли. Как по команде оглянувшись вокруг и не увидев любопытных глаз поблизости, мы подобрали все монеты на этом пятачке. Они были 40—50-х годов выпуска, и лишь одна 10-копеечная монета – середины 60-х годов в очень приличном состоянии.