Дети Морфея

скачать книгу бесплатно


– Это не значит, что так и должно быть. И вовсе не значит, что так должно быть у тебя! Будь выше этого. В жизни еще не раз придется выбирать между тем, что правильно, и тем, как поступает большинство. Или ты хочешь быть «как все», хочешь скупить половину этой чертовой фабрики ради хвастовства перед одноклассниками, позабыть об учебе и часами напролет разыгрывать сценки с плюшевыми медведями? Ты этого хочешь?

– Я просто… хочу… игрушку.

Вдруг Виктим показался таким печальным, таким бледным и безжизненным, точно я отказывал ему в воздухе. Однако я и не думал сдаваться: вначале это будет игрушка, позже новый телефон, телевизор, приставка, дорогостоящие кроссовки… – нет уж, праздность и расточительность нужно пресекать в зачатке, пока они не извратили юную душу! И я уверен, что когда-нибудь он поблагодарит меня за это.

– Я сказал, нет.

– Тогда мне ничего не надо!

– Отлично! В таком случае останешься без подарка в этом году. Будет тебе уроком, пока не вырастешь и не поумнеешь!

Всего мгновение его лицо дрожало и он ступал громче обычного от негодования, после чего резко повернулся и устремился назад со словами:

– Я сам выиграю!

Разумеется, я видел, как многие дети слезами и криком выпрашивают желаемое, но не мог и представить подобного от своего, как я считал, воспитанного сына – вот на что способны эти дьявольские игрушки! Он безрассудно рванулся через дорогу, и какое чудо, что неподалеку от нас был пешеходный переход, по приближении к которому машины притормаживали, даже несмотря на пылающий красный свет. Эта наглость настолько удивила меня, что я застыл от неожиданности, не пытаясь догнать его, чего у меня и не вышло бы с гудящими после целого рабочего дня коленями. Тем временем как я очнулся, Виктим уже стоял у пресловутого магазина и что-то говорил мужчине в странном костюме, после чего тот с белоснежной улыбкой кивнул ему. В ином случае я бы схватил его за руку и увел силой, но меня осенила мысль, что весь этот фарс щедрости строился лишь с целью, чтобы ребенок не справился и страстно захотел игрушку, которую (удивительно удачно) можно купить в нескольких метрах по близости. Я не считал своего сына гением, а потому и не переживал – напротив, его настроение сменится гневом от проигрыша и, быть может даже, он навсегда возненавидит этих медведей! Оттого я подошел к ним с преспокойным видом, сложив руки на груди и наблюдая, как Виктим в страхе чуть ли не вцепился в мужчину и умолял его быстрее начинать.

В первом задании мужчина в костюме потребовал назвать столицу Аргентины, с чем Виктим справился без затруднений – дело рук Фелиции, которая повесила карту мира на стене в его комнате. Однако уже следующий вопрос по астрономии («Сколько планет в нашей Солнечной системе?»), признаться, озадачил меня. Каково же было мое удивление, когда он пересчитал их очередью, загнув девять пальцев, и это число оказалось верным[5 - До 2006 года Плутон считался планетой; события книги происходят в 90-х. – Прим. авт.]! Оставался последний шанс на проигрыш – о пусть это будет математика, которая всегда вызывала у него трудности! Наконец, раздалось требование назвать первого президента нашей страны, и, как некоторые ликуют победам своих детей, я едва ли не подпрыгнул от радости, когда раздался неверный ответ.

– Ты держался очень достойно, парень, – закончил мужчина в костюме, подмигнув. – Увы, последнее мимо, но… не расстраивайся: за простую смелость участия мы все равно дарим утешительный приз – брелок!

Казалось, Виктим был безмерно рад и этому плевку в чашу человеческой гордости – как же крепко он вцепился в медведя размером с его ладонь, и мне пришлось приложить немало сил, чтобы вырвать его.

– Не нужно нам никаких утешительных призов! И вообще нам от вас ничего не нужно!

О какой стыд я испытал от этой нелестной сцены: криком я привлек всеобщее внимание, а когда схватил Виктима за руку и повел прочь от магазина, тот яростно пытался вырваться, готовый даже полезть в урну, куда и был вскоре брошен брелок! Славно, что после великого упорства последовало не менее великое бессилие, и он, опустив голову, наконец, покорно шел рядом со мной. Весь остаток пути я объяснял ему, как скверно он поступил, побежав через дорогу, и что мог учинить аварию, то есть погубить не только себя, но и меня, и многих других. Не думается мне, что он слышал и тем более в полной мере понимал мои слова – полагаю, все его мысли были заняты той упущенной игрушкой, точно одним своим видом они вызывали у детей наркотическую зависимость!

Ах если бы только это были все происшествия за сегодняшний день… Одновременно с нами к дому подходил молодой человек в помятой клетчатой рубашке, запятнанных пылью темных штанах и затертых кроссовках, явно взятых на распродаже и уже доживающих свой век. Дополняли неряшливый молодежный образ густые темные волосы под фирменной кепкой… «Тедди’c Хоум»! Господи Иисусе, этот кошмар не закончится никогда!!! Я ускорил шаг в попытке скрыться за дверью раньше, чем он сможет заговорить с нами, но все вышло наихудшим образом: свинцовый Виктим с трудом перебирал ногами, парень успешно стоял на крыльце, а я пожалел, что нашу дверь не сторожил злостный ротвейлер. Он долго собирался нажать на звонок, точно выдумывая хитрую речь, и встрепенулся, обескураженный нашим появлением за спиной; затем резво обернулся и, нарочно понизив голос, без промедления атаковал:

– Здравствуйте, вы мистер Фирдан?

– Да, – прорычал я, с каждой секундой начиная жалеть, что ношу это имя. – Кто вы и что вам нужно от меня?

– Меня зовут Армани Коллин, и я работаю на фабрике игруш…

– Папа, папа! – воскликнул Виктим, чем прервал и обездвижил рекламного агента. – Это что, доставка игрушек?!

Вначале тот скривился от звонкого удивления моего сына, но тотчас же просиял и – клянусь! – коварно усмехнулся. Я беспомощно выдохнул, когда этот искусный фокусник запустил руки за спину (видимо, к рюкзаку) и вдруг вытащил оттуда двух плюшевых медведей. В замешательстве я ослабил хватку, и этого хватило, чтобы Виктим вырвался и вскоре оказался рядом с ними.

– Можно и так сказать… Смотри, какие новинки у меня есть, с пылу с жару, причем буквально – вот мишка в стиле Шерлока Холмса, охотничья шляпа, пальто и трость, все как надо, а эта медведица – из серии «Планеты», горяч… в смысле огненная, как сама богиня красоты (и чего-то там еще) Венера, а потому рыжая и с пятнышками! Держи вот, попробуй!

– Вау, какие мягкие…

– А то! Это ж плюш, самый настоящий, мягче еще в природе не придумано, – сказал рекламный агент и поднял греховно-алчный взгляд на меня. – Так… берете?

– Папа, ты поэтому так сказал про день рождения и не хотел брать брелок? Потому что уже заказал, да еще и две сразу! Две же?

В тот час, когда мое вмешательство было особенно необходимо, я оторопел, глядя на беспредел невиданного размаха. Длинный паук пустил прочную нить, что крепко вцепилась в моего сына, и теперь он раскачивался в сети, как муха, еще не осознающая своей беды. Признаюсь, сегодняшний день лишил меня сил и на секунду мне подумалось отдать все деньги, лишь бы никто более меня не тревожил, собственно, как и делают большинство родителей. Однако я понимал, что это неправильно, и глубоко вдохнул, набравшись сил для нового противостояния.

– Виктим, ради всего святого, зайди в дом и не разговаривай с этим человеком! Лучше пойди помоги маме с готовкой.

– Но…

– Не пререкайся! Живо на кухню!

И вдруг случилось нечто настолько странное, что мне неловко признавать это в записи на бумаге: всюду замелькали черно-белые мушки, похожие на помехи телевизора, но более объемные и как бы зависшие в пространстве. Подобное бывает, если подскочить после долгого нахождения в кресле, и разве что в болезненном падении давления, хотя чувствовал я себя прекрасно. Удивительно, что рекламный агент также озадаченно озирался, словно наблюдая этот феномен, пока Виктим пронзительно глядел на меня с обмякшими руками и едва ли не слезами на глазах. К счастью, он не стал испытывать мое терпение новыми мольбами и устремился за порог, а затем по лестнице в свою комнату, даже не поприветствовав Фелицию, которая занималась ужином на кухне.

– Всего доброго! – сказал я без единой доброй ноты в интонации и прошел мимо него внутрь.

От сильного хлопка дом вздрогнул, будто во время землетрясения, осыпав меня горстью побелки. Не успел я сбросить туфли и продвинуться к кухне, как мой череп, казалось, раскололо на две части громом дверного звонка! В неистовом бешенстве я рванулся обратно, толкнув боком комод и повалив все, что на нем стояло, истошно выругался, но все же врезался плечом в дверь.

– Я же сказал, что нам не нужны ваши чертовы игрушки! И если ты, щенок, еще раз нажмешь эту кнопку и вообще приблизишься к моему сыну, клянусь, я вызову полицию!

Он придержал кепку, будто та могла слететь от мощной звуковой волны, а когда я стал закрывать дверь, вцепился в ручку и с силой тянул ее на себя – какое невиданное нахальство!

– Вам должно быть стыдно жалеть пару бумажек на сына! – крикнул он в узенькую щель проема, и от подобной наглости я невольно позволил раскрыть дверь настежь.

– А тебе не стыдно морочить ребенку голову своей ерундой? – парировал я в возмущении. – Как он расстроился из-за тебя!

– Чего-чего? Из-за меня?! Я просто показал ему медведей…

– Уж показал, так показал! Доволен?

– Да что за черт – он смотрел на них, будто никогда в жизни не видел мягких игрушек…

– И это воистину так: ни мягких, ни твердых, ни никаких-либо иных – не было, нет и не будет! По меньшей мере, пока я отвечаю за его воспитание и нахожусь в здравом уме… И что ты, сопляк, можешь знать о том, как зарабатываются честные деньги, о моем сыне и воспитании детей? Я не стану баловать его подобной чушью!

– Это же преступление!

– Преступление будет, если ты не уйдешь, наконец, отсюда. А теперь проваливай! Вместе со всем своим дрянным хламом.

Блаженством было не видеть его размашистой жестикуляции и не слышать быстротечной речи даже те секунды, пока он хмурил густые брови, покрасневший и весь вспотевший от напряжения моих угроз.

– Я не знаю, за что ему такое наказание, но скажу честно, мистер Фирдан, мне очень нужно продать вам игрушку или меня уволят. Давайте поможем друг другу – вы порадуете сына, помиритесь с ним и посмеетесь, мол, это все шутка, розыгрыш такой, а я не пойду просить милостыню. По-моему все в плюсе!

– Во-первых, у нас с ним все нормально, во-вторых, не советую тебе лезть в чужие дела, а в-третьих, меня мало волнуют твои проблемы – они твои и только твои, и решать их тебе самому, а не кому-то еще, и уж тем более не мне!

На этот раз дверь закрылась медленно и с умиротворительным щелчком замка, который ознаменовал тишину. Вначале мы остались на своих местах, прислушиваясь к шорохам друг друга – я за тем, чтобы, едва раздастся новый звон, мигом распахнуть дверь и прогнать парня с чем-то вроде зонта в руке. И лучшей мелодией этого вечера был его глубокий вздох, а затем глухие шаги по крыльцу и более звонкие, но с приятным декрещендо по каменной плитке. Блаженно скрипнула дверца нашей изгороди… Я чувствовал себя рыцарем, одержавшем осаду замка (лишь одну крохотную битву в этой бесконечной войне!), и мне стало горько от осознания, что в нашем обезумевшем мире проявление разума уже считается чем-то ненормальным и даже постыдным!

Проходя мимо комода, я задержался, чтобы привести упавшие вещи в порядок. Рамка с общей фотографией упала плашмя и разбилась так, что трещина на стекле перекрещивала всю нашу семью. Вот: одни беды и убытки от этих игрушек… По обыкновению, я поприветствовал Фелицию и рухнул на диван в гостиной, надеясь, что никто более не потревожит меня и мне удастся вздремнуть час-другой до начала ужина.

Алек Рей

27.09.199Xг., 03:44 PM

Неподалеку от дома семейства Фирданов

Каждый фонарный столб завешан объявлениями о пропажах детей. Но все не так: не пропажи, а похищения и убийства. Не фонарные столбы, а мини-кладбища через каждые 30 метров по всему городу. Не объявления, а надгробия – веселое невинное лицо ребенка и чудовищная эпитафия из поведения, одежды и особых примет. На уровне среднего роста человека их крепилось по 8-10 штук. Свежие были белоснежными, цветными, если позволяли средства, еще наполненными надеждой. Но большинство пожелтевшие и потрепанные дождями, со стертыми за 4 недели лицами – жутко смотреть. И не нужно: я помнил каждое и каждого, ведь подписывал приказ на их печать. Все равно что смертный приговор.

Я закрыл глаза на 6 секунд, вдохнул свежий ветер: будет дождь. Шелест листов, прибитых на гвозди, слева громче. Это старое объявление держится на одном уголке и скоро сорвется. Есть ли в них какой-нибудь смысл? Не знаю… Я встал напротив объявления, пошарил в карманах. Давно ношу с собой гвоздь, который брал для реконструкции на месте преступления. Забыл выложить. Выпрямив листок, я приложил гвоздь и ударил ребром кулака по шляпке. Затем снова и снова, пока стержень не вонзился в дерево наполовину. Пульсирующая боль и тепло. Малое наказание за то, что не спас никого.

Не выполнил долг полицейского.

Город охватила чума. Невидимый убийца не щадил мальчиков, девочек, сильных, слабых, богатых, бедных – он забирал всех, кого мог. Возрастной диапазон: 4-19 лет, чаще 6-16. Первое отличие: болезнь не убивает мгновенно, и есть время хотя бы проститься. Почти все похищения произошли ночью, прямо из кроватей. Ни стука, ни скрипа, ни шороха. Власти ввели комендантский час, мы патрулируем улицы, но нельзя приставить ежеминутную охрану к каждому ребенку города. Хотя некоторые родители дежурят у постелей всю ночь. Второе: болезнь распознается. Так или иначе. Рано… или поздно. Я не встречал преступника, который не оставляет улик: ни отпечатков пальцев, ни следов, волос, частиц ткани. Что-то должно быть – это закон! Но правила не работают здесь. У нас нет ничего. И третье: от болезни можно защититься, привиться. Сейчас ни у кого нет гарантий безопасности, и чей угодно ребенок может стать следующим.

Полиция бессильна. Нам остается лично опрашивать детей в надежде на любую зацепку.

Двухэтажный дом Фирданов в конце улицы. Низкий деревянный забор с заостренными кольями; дверца приоткрыта, покачивается на ветру, рядом почтовый ящик. Передний двор ухожен: дорожка из серой плитки тянется к крыльцу, газон острижен, на клумбах растут петуньи, бархатцы и георгины. Домашних животных на территории нет. Интересно, как преступник выбирает цель? Почему похищения случались в тех домах, где семьи завели собак, огородили дом высоким каменным забором, металлическими воротами и чуть ли не колючей проволокой; кто побогаче, даже купили камеру и карту памяти для круглосуточного наблюдения… А здесь нет никакой защиты.